Интервью Председателя Правительства Российской Федерации В.В.Путина(Стенограмма)

Стенограмма:

В.В.Путин: Добрый день!

Реплики: Добрый день!

В.В.Путин: Слушаю вас.

К.Л.Эрнст (генеральный директор ОАО «Первый канал»): Владимир Владимирович, после последнего съезда «Единой России» многое в российской политике прояснилось. И буквально пару недель назад у нас была возможность проговорить на эту тему с Президентом Медведевым. Сегодня мы хотели бы Вам задать вопросы, которые, по нашему мнению, интересуют соотечественников. И первый из них, который задают и Ваши доброжелатели, и скептики: зачем Вы возвращаетесь в Кремль?

В.В.Путин: Да, я знаю, что много вопросов возникает на этот счёт и много комментариев и в Интернете, и в электронных средствах массовой информации, и в печатных СМИ. В этой связи вот что хочу сказать. Во-первых, - и все это хорошо знают, я об этом говорил, и в своё время Борис Николаевич Ельцин тоже упоминал об этом, – я никогда не стремился к этой должности. Более того, в своё время, когда мне было это предложено, даже выражал сомнения, стоит ли мне этим заниматься, имея в виду огромный объём работы и колоссальную ответственность за судьбы страны. Но, если я за что-то берусь, я стараюсь довести дело либо до логического завершения, либо, как минимум, привести это дело к максимальному эффекту.

Что касается различных критик наших оппонентов - собственно говоря, здесь и кроется, видимо, ваш вопрос, суть вашего вопроса. Во-первых, могу вам сказать, что я от сторонников, как вы сказали (а я хотел бы надеяться, что их большинство), очень часто слышу от людей – простых людей, не подставных, от простых, с которыми я встречаюсь очень часто в разных регионах страны, - что действительно многие люди хотели бы, чтобы события развивались именно таким образом.

Но есть, как вы и сказали, наши критики – и мои, и Дмитрия Анатольевича Медведева – которые говорят, что, если ваш покорный слуга пойдёт на выборы, то выборов и не будет совсем. Ну, это для них, может быть, не будет, а для рядового гражданина всегда есть выбор. Для тех, кто говорит подобным образом, может быть, для них не будет, но им – этим людям, нашим оппонентам – нужно тогда предложить свою программу и, что самое главное, не просто предложить свою программу, а доказать практической работой, что они могут сделать лучше. В этой связи часто я слышу другой тезис: «всё так плохо, что хуже уже не будет». Действительно, очень много проблем в стране, много нерешённых задач, а некоторые вещи, наверное, можно было бы сделать лучше, чем делали мы до сих пор, но насчёт того, что хуже уже не будет, ну вы меня извините… Для наших оппонентов с левого политического спектра – компартия, леворадикальные наши граждане – могу напомнить конец 1980-х годов. Помните, много было анекдотов на этот счёт? В гости приходят друзья к друзьям и спрашивают: «Вы руки будете мыть с мылом? – Да. – Ну, тогда чай будете пить без сахара». Потому что и то, и другое – слишком много, слишком жирно. А почему? А потому, что не только основные продукты питания, а вообще всё самое необходимое распределялось исключительно по карточкам, я уже не говорю про монополию в идеологии, в политике. И, собственно говоря, вот эта политическая сила подвела страну к краху и развалу, сформировала все условия для развала страны.

Люди утратили чувство самосохранения и понимание последствий происходящих событий, и мы вместе с грязной водой несостоятельной политической системы и неэффективной системы хозяйствования выплеснули и ребёнка. Мы позволили развалиться государству. И тогда тоже говорили: ну, хуже уже не будет. И бац! – 1990-е годы: полный развал социальной сферы, остановка не отдельных предприятий, а целых отраслей производства, невыплата пенсий, пособий, заработных плат (месяцами – по полгода пенсии не платили, и заработные платы, и довольствие военнослужащим), разгул преступности. Дело дошло фактически – надо прямо это сказать – до гражданской войны. Весь Кавказ кровью залили, применяли авиацию, тяжёлую технику, танки… И до сих пор там ещё у нас много проблем, и вообще в целом с преступностью и терроризмом, но, слава Богу, – такого нет. Так что говорить о том, что хуже уже не будет, я бы поостерёгся. Достаточно сделать два-три неверных шага, и всё, что было раньше, может накрыть нас так быстро, что мы даже оглянуться не успеем. У нас всё сделано на живую нитку и в политике, и в экономике.

Есть и другой тезис. Говорят, вернутся скоро брежневские времена, застойные. Во-первых, и в советские времена, и даже в начале 1990-х - я не хочу, чтобы это выглядело, как огульная критика - было много и позитивного, но я что-то не припомню, чтобы послевоенное советское руководство, лидеры советские послевоенные так же интенсивно работали, как это делаю я или действующий Президент Медведев Дмитрий Анатольевич. Что-то не припомню.

Реплика: Не могли.

В.В.Путин: Они и не могли – и в силу физического состояния, и в силу непонимания, что надо делать: может быть, и шевелились бы, только не понимали… И не было воли для того, чтобы это делать.

Наконец, надо посмотреть на опыт других стран. Я в своё время, и вы это хорошо знаете, я же не цеплялся за эту должность. Хотя мог, легко!  - имею в виду конституционное большинство правящей партии «Единой России» – изменить Конституцию. Но не стал этого делать. Не стал этого делать под конкретного человека – под себя. Для того чтобы, во-первых, люди поняли, что нет трагедии в смене, в естественной смене власти.

Ведь посмотрите, что происходило в других странах. В Соединенных Штатах вплоть до окончания Второй мировой войны не было ограничений по количеству сроков избрания президента.

К.Л.Эрнст: Да, Рузвельт избирался три раза...

Реплика: Четыре раза

В.В.Путин: До этого некоторые президенты США пытались избраться в третий раз. И, по-моему, ни у кого не получалось, а Рузвельт избирался четыре раза. Он руководил страной в самые тяжёлые годы экономической депрессии и во время Второй мировой войны и избирался четыре раза, потому что действовал эффективно. И дело не в количестве сроков и лет, проведённых у власти. Коль в ФРГ тоже 16 лет был у власти. Да, он не был президентом, но это фактически первое лицо в государстве, в исполнительной власти. Один из бывших премьеров Канады – то же самое. А во Франции после Второй мировой войны? Там президентский срок был семь лет без ограничения по количеству раз избрания. И вот только совсем недавно внесли изменения в конституцию – до пяти лет и два срока подряд. Они сделали в принципе, как у нас. О чём это говорит? О том, что когда страна находится в сложных, тяжёлых условиях, находится на выходе из кризиса, становится на ноги, вот эти элементы стабильности, в том числе и в политической сфере, крайне важны.

И мы тоже, мы пережили, по сути, развал государства: Советский Союз распался. А что такое Советский Союз? Это Россия и есть, только называлась по-другому. Мы пережили очень сложный период 1990-х годов и только с 2000-х начали более или менее вставать на ноги, установили внутренний мир, стабилизируем ситуацию. И, конечно, нам нужен вот этот период стабильного развития. Если говорить, что мы планируем делать и что я лично планирую делать в будущем, вот нам нужно этим заняться – нам нужно укрепить фундаментальные основы нашей политической системы и демократических институтов, нужно создать условия для поступательного развития и диверсификации экономики на новой, современной базе, нужно создать условия для повышения уровня жизни наших граждан. Вот этим и будем заниматься.

Что же касается разговоров по поводу того, что вот сейчас ваш покорный слуга может возвратиться – это ещё не факт, ещё нужно, чтобы люди проголосовали. Одно дело, когда я слышу где-то положительные сентенции на этот счёт и предложения от граждан в конкретных регионах, а другое дело, когда вся страна придёт на голосование. Надо, чтобы граждане пришли и выразили своё отношение к тому, что мы делали до сих пор.

Но один из существенных элементов – это, конечно, наиболее активная часть политического спектра, которая говорит о процессах демократии в стране, о демократических институтах: есть опасения, что они как-то будут преданы забвению. Нет, конечно, потому что я не мыслю себе развитие страны без развития демократических институтов.

Всё это и будет, безусловно, тем, чем я и намерен, буду заниматься в будущем, ещё раз скажу, хочу подчеркнуть, – укреплением политической системы страны, её базовых основ, развитием демократических институтов и развитием рыночной экономики с упором на её социальную ориентацию.

О.Б.Добродеев (генеральный директор ВГТРК): Возвращаясь к съезду «Единой России», который прошёл 24 сентября. Тема, которая, без преувеличения, будоражит умы и волнует многих, - всё-таки такая немаловажная деталь…Кстати, в субботу Дмитрий Анатольевич сказал, что решения те были приняты заблаговременно, до их оглашения на съезде. И всё-таки, может быть, - когда и при каких обстоятельствах эти решения были приняты?

В.В.Путин: Ну да. Здесь секрета нет, естественно… это в принципе абсолютно естественное дело, это не какой-то междусобойчик и какой-то сговор двух или трёх человек (в данном случае двух). Это абсолютно нормальное дело в политической жизни и практике, когда люди создают какие-то политические альянсы, политические союзы, договариваются о принципах совместной работы и поведения. И мы много лет назад – ещё четыре года, договорились о том, что такой вариант событий вполне возможен, если мы вместе пройдём вот этот период достаточно тяжёлых испытаний.

Мы, конечно, не знали, что столкнёмся с кризисом, но мы уже понимали, что в мировой экономике происходят определённые процессы, которые могут привести к этому кризису, мы это тогда уже понимали, чувствовали это… Ну так вот, мы исходили из того, что следующую четырёхлетку, четыре года, пройдём, и если мы пройдём её успешно, то тогда будем вправе предъявить обществу наши предложения по конфигурации власти: кто будет чем заниматься, какими принципами будем руководствоваться и куда мы собираемся вести нашу страну и наше государство. И когда подошло соответствующее время, мы это и предъявили, и мы предъявили это не как решённый вопрос, решённый между нами, но совсем ещё не решённый нашими гражданами: мы предлагаем вот такую конфигурацию, а граждане страны на избирательных участках скажут, согласны они с этим предложением или нет. Выборы решают всё!

О.Б.Добродеев: Но обстоятельства разговора накануне 24 сентября не раскроете?

В.В.Путин: Да никаких обстоятельств не было, мы говорили об этом все четыре года, ну три с половиной. Мы же регулярно встречались, вместе отдыхали, катались на лыжах, просто занимались спортом или занимались текущей оперативной работой – политической либо экономической. Мы всегда это имели в виду и, так или иначе, довольно часто к этому возвращались, говорили о каких-то деталях, сообразных складывающейся обстановке, но принципиально мы для себя ничего не изменили.

В.М.Кулистиков (генеральный директор ОАО «Телекомпания НТВ»): Вот интересно, Владимир Владимирович, а вот о такой детали говорили ли Вы с Президентом Медведевым: Президент зарекомендовал себя сторонником деятельности, которую я бы назвал деятельностью по гуманизации отношений нашего в целом такого достаточно «монструозно-страхолюдного» государства по отношению к конкретным гражданам. И вот этот курс проявился в целом ряде его инициатив, который связан и с коррективами в нашу исправительную систему, коррективами в уголовном законодательстве, с изменениями в нашей политической системе. Вы, в том числе, говорите о том, что их надо продолжать, но вместе с тем у Вас есть репутация сторонника, знаете, такого «твёрдого» государства, государства «твёрдой руки». Так вот я хотел у Вас спросить: эти начинания Президента Медведева –это всё-таки некий курс, который будет и может быть Вами продолжен?

В.В.Путин: По стратегическим вопросам, вопросам стратегического характера развития страны у нас единые позиции. Но мы не одно и то же лицо, мы разные люди, и на каком-то этапе Дмитрий Анатольевич посчитал, что целесообразнее сделать шаги в сторону гуманизации некоторых сфер нашей общественной жизни. Это его право как главы государства. Если предложенный нами вариант конфигурации власти будет избирателями, гражданами, нашими людьми принят, то я, например, не собираюсь делать никаких резких изменений того, что сделано уже Дмитрием Анатольевичем Медведевым как Президентом страны. Надо будет посмотреть, как это всё будет работать. Но и здесь я, честно говоря, ничего революционного не вижу. Ведь Дмитрий Анатольевич как Президент действовал сообразно и своим собственным представлениям о том, что такое хорошо, что такое плохо, и сообразно ситуации, которая складывается в стране. Но, повторю, и здесь я ничего такого революционного не вижу.

Вот уважаемый Владимир Михайлович...

В.М.Кулистиков: Да.

В.В.Путин: Вот вы сейчас руководите одним из крупнейших средств массовой информации – общенациональным телевизионным каналом НТВ. В своё время, если мне не изменяет память, вы работали на радио «Свобода».

В.М.Кулистиков: Было такое время.

В.В.Путин: Вот.

Реплика: Чёрный эпизод его биографии.

В.В.Путин: Неважно: чёрный, белый...

В.М.Кулистиков: Это не я сказал, это не мой комментарий.

В.В.Путин: Во всяком случае, вы там работали. А когда я работал в органах КГБ СССР, радио «Свобода» рассматривалось нами как подразделение ЦРУ США. Пропагандистское, правда. И это имело под собой определённые основания. Мало того, что оно финансировалось по каналам ЦРУ,  фактически занималось даже агентурной работой на территории бывшего СССР. Сейчас ситуация изменилась, но радио «Свобода» – это средство массовой информации, которое так или иначе выражает мнение иностранного, в данном случае американского, государства. Вот вы там работали, а теперь возглавляете (и когда начали возглавлять? – достаточно давно же) общенациональный канал российского телевидения. Разве это не признак либерализма? То есть нельзя сказать, что у нас вообще ничего не было… либерализма. Да, на определённом периоде развития нашего государства, когда, повторяю, мы столкнулись с огромными угрозами, и эти угрозы были такими, что в повестку дня даже был поставлен вопрос о существовании самого российского государства, тогда, конечно, нам приходилось «закручивать гайки», прямо говоря, и вводить определённые жёсткие механизмы регулирования, в политической сфере прежде всего. А как иначе, если у нас в субъектах Российской Федерации, в их уставах и конституциях было всё что угодно, только не было одного – что эти субъекты Федерации таковыми являются, что они – часть Российской Федерации. Конечно, мы были вынуждены действовать жёстко. Сейчас ситуация немножко другая, и Дмитрий Анатольевич принял вот эти решения о либерализации, как вы сказали, общественной жизни, в том числе в сфере уголовного преследования и уголовного судопроизводства. Мы вместе и посмотрим, как это будет работать. Я считаю, что это просто шаги по развитию нашей политической системы.

К.Л.Эрнст: Владимир Владимирович, а в чём были причины принятого Вами совместно с Президентом Медведевым решения о том, что именно он возглавит список «Единой России»?

В.В.Путин: Знаете, это вот с чем связано. Ведь Дмитрий Анатольевич, работая Президентом Российской Федерации, из бумажной и кабинетной деятельности, из этой сферы, перенёс в сферу общественного сознания и практической деятельности вещи принципиального характера, которые были сформулированы в программе развития страны до 2020 года, в известной «Программе - 2020». Ведь там тоже говорится и о развитии демократических институтов, там говорится и о диверсификации экономики, там говорится и о модернизации экономики. Но это всё было на уровне бумаг и разговоров, а Президент Медведев это из разговорной сферы, из кулуарной и кабинетной перенёс в сферу общественного сознания и практической деятельности. И очень важно иметь в руках инструменты для продолжения этой работы. Напомню вам, что в соответствии с Конституцией Российской Федерации, Правительство России – это основной исполнительный орган. Именно там основные рычаги и механизмы, инструменты реальной, ежедневной политики – и в сфере экономики, и в сфере социальной политики. Поэтому это – естественное дело, если Дмитрий Анатольевич возглавит список «Единой России», если избиратели проголосуют за этот список и нам удастся сформировать дееспособный парламент, где «Единая Россия» сохранит свои ведущие позиции, и тогда, опираясь на этот парламент и опираясь на эту победу, Дмитрий Анатольевич сможет формировать дееспособное Правительство, чтобы вместе реализовывать ту программу, которую он поставил в практическую повестку дня.

О.Б.Добродеев: Возвращаясь к теме «Единой России». Вы летом часто говорили о необходимости притока в избирательные списки новых имён. Собственно, был создан тогда Фронт. В сентябре Вы сказали ещё больше: что, возможно, уже во фракции «Единой России» в будущей Государственной Думе до 50% будет абсолютно новых людей. Но что мы видим сейчас: большинство людей (во всяком случае, в высшем руководстве партии) – это те же люди, которые были там и до этого. Вот сейчас, по прошествии времени, как Вы оцениваете ту летнюю кампанию?

В.В.Путин: Не знаю, может, неуместно будет прибегать к таким выражением, но я всё-таки скажу: «Спешка нужна только при ловле блох» – так у нас в народе говорят. Нужно действовать спокойно, поступательно. И я не отказываюсь от того, что я сказал, напротив: вот всё, что мы говорили и делали, в этом направлении движется, и движение будет продолжаться – именно в этом направлении.

Что я имею в виду? Во-первых, выборы-то ещё не состоялись. Выборы в Госдуму у нас будут, напоминаю, 4 декабря текущего года. Мы должны были сформировать список «Единой России», и я тогда говорил, что через инструменты Общероссийского народного фронта мы постараемся привлечь в список «Единой России» новых людей со свежими идеями, способных эти идеи реализовывать. Что получилось? Из 600 фамилий в этом списке более половины – это люди, которые никогда раньше не принимали участия в общефедеральных выборах. То есть мы обновили этот список более чем на 50%. Более того, треть (я говорил о 20–25%, а тут треть) людей, которые попали в список «Единой России», вообще не являются членами партии «Единая Россия», это беспартийные люди. Люди, которые были делегированы в список «Единой России» различными общественными организациями, молодёжными, женскими, профсоюзными, профессиональными, – и вот они оказались в этом списке. Я просто знаю: многие из них находятся в первой части этого списка и многие из них имеют все шансы пройти в Государственную Думу. И думаю, что эта задача (а это было главной задачей) будет решена: обновление, существенное обновление Парламента в рамках фракции «Единая Россия». Что же касается самих руководящих органов партии, то я думаю, что и здесь будут изменения. Но сначала нужно пройти выборы.

К.Л.Эрнст: Владимир Владимирович, Вы говорили о стабильности, она чрезвычайно важна. Но у стабильности есть свои негативные стороны – застойные. И что Вы думаете, скажем, о кадровом застое в Правительстве? Например, есть министры, которые на протяжении лет либо не дают результатов, либо, так сказать, у них череда провалов. Вот это не застой – что они, эти министры, не увольняются?

В.В.Путин: Во-первых, нужно понять, что такое провал и что такое череда провалов. Да, в отдельных отраслях могут и происходят сбои. Но не всегда, а иногда и министры виноваты, но далеко не всегда. Часто очень результат того или иного негативного события связан даже не с деятельностью конкретной отрасли, хотя, конечно, в отрасли происходят, а с общим состоянием, скажем, экономики либо социальной сферы. И вот так просто огульно взять и навешивать на человека всю ответственность – неправильно. Это первое. Хотя, конечно, если человек виноват, лично он виноват, то он должен нести эту ответственность. Вот это первое.

Второе. Вы знаете, министерская чехарда – это проявление слабости верховного руководства. Это значит, что люди либо не в состоянии, либо не хотят брать на себя личную ответственность, а всё время сваливают её на кого-то. Виноват Петров, Иванов, Сидоров и ещё кто-то там – Гуревич, я не знаю кто. Вот вы виноваты, а я нет. Нет, это должна быть солидарная всегда ответственность. И если мы в чём-то виноваты, то да – что ж, тогда люди должны знать, что мы виноваты. А вся команда должна сделать соответствующие выводы.

И наконец, последнее. Вот эта чехарда и попытка спрятаться за спину первым лицам, за чью-то спину, – она, как правило, не ведёт к улучшению деятельности административных органов. И прежде чем кого-то выгнать, уволить, надо сделать всё для того, чтобы заставить человека работать. Но и, наконец, когда мы подбираем людей для соответствующей работы, всё-таки мы исходим из того, что мы определённую селекцию проводим, выборы. Бывают, конечно, сбои. Ну что ж, тогда от таких людей надо избавляться. Это правда.

О.Б.Добродеев: Но всё же самое верное средство, как считается, от кадрового застоя – это возможность отказаться, пусть от старых, но тем не менее ставших неэффективными, соратников. И, собственно, Ваши предшественники – Горбачёв, Борис Николаевич Ельцин, охотно и с готовностью всегда сбрасывали балласт. Вообще, считается, что именно поэтому удел политика, особенно политика большого, – это одиночество. Об этом всегда говорили такие титаны, как де Голль, как Черчилль. Вот Вы чувствуете внутри готовность отказаться от многих из тех, с кем Вы проработали всё это время? Или всё сложится, ну, достаточно простым для России образом – те, кто работает сейчас в Кремле, переедут в Белый дом, те, кто работает в Белом доме, переедут в Кремль, и всё останется на своих местах?

В.В.Путин: Ну, по поводу одиночества политиков, скажем, первого эшелона… Видите ли, есть такое понятие, и я отчасти его разделяю. Связано оно не с тем, что приходится кого-то увольнять или от кого-то избавляться, потому что если вы кого-то уволили, да, вас этот человек вряд ли полюбит, но вы же кого-то сразу и назначили, - значит, появляются новые друзья. Одиночество политиков первого эшелона не связано с этим обстоятельством, не связано с назначением или увольнением, оно связано с другим. Оно присутствует, такое явление есть, но связано оно, знаете с чем? Оно связано с тем, что люди первого эшелона власти не должны к себе никого близко подпускать, вообще никого. Не должно быть любимчиков, и конечные решения не должны приниматься на основе симпатий или личных антипатий, а должны приниматься на основе профессионального и беспристрастного анализа и готовности взять на себя ответственность за эти принимаемые решения. Ну и потом всё-таки, чего греха таить, мы все люди, и все хотят от первых лиц чего-то получить. Надо прямо сказать, к сожалению, это так. Но не все, конечно. Есть, особенно среди людей лично знакомых, те, которые для себя тоже определённые правила поведения отработали и никогда ни с какими просьбами просто не обращаются, живут своей жизнью и решают сами свои проблемы и вопросы. Но в принципе искушение обратиться за помощью к большому начальнику всегда существует у кого-то и поэтому здесь тоже приходится набирать определённую дистанцию. И всё вот это и ведёт к тому одиночеству, о котором вы сказали.

Что же касается готовности избавляться от тех, кто работает неэффективно (вот об этом только нужно говорить), тут, конечно, обязанность каждого руководителя - не обязательно быть Президентом или Председателем Правительства: и министр то же самое должен делать, руководитель любого предприятия должен то же самое делать... Если мы хотим, чтобы система функционировала эффективно, – да, тогда придётся это делать, но, собственно говоря, мы же об этом сейчас и говорим – о том, что, скажем, и парламент должен обновиться значительным образом, и Правительство.

В то же время нельзя в крайности какие-то пускаться. И преемственность должна быть какая-то, нельзя здесь играть в детские игры только потому, что на ваших каналах либо в печатных средствах массовой информации кто-то сказал, что нужно всех разогнать и нужно тут же так и поступить. Это было бы несерьёзно просто! Нужно посмотреть, какие люди уже начинают по третьему, по четвёртому разу одним и тем же заниматься, и они сами уже устали, но если они работали достойно – нужно найти достойное место приложения их талантов, сил, опыта. На освободившиеся места нужно привести других людей, как я уже говорил, со свежими идеями и готовностью эти идеи реализовать. Мы по этому пути и собираемся двигаться.

Что касается вот тех выдающихся государственных деятелей, о которых вы сказали, у них действительно есть чему поучиться – и большой государственный опыт… Они были и государственными деятелями, и философами, я бы даже сказал. У де Голля – мне нравится этот политический деятель – много всяких высказываний. Вы же Францией занимаетесь профессионально, у него одно из выражений есть очень хорошее: «Выбирайте самый тяжёлый путь, и тогда вы можете быть уверены хотя бы в одном: у вас не будет там конкурентов».

К.Л.Эрнст: Владимир Владимирович, Вы только что совершили рабочий визит в Китай, и многие отметили, что это первая Ваша зарубежная поездка после того, как Вы сообщили о том, что идёте на новые выборы. Политические гурманы вспомнили, что в аналогичной ситуации в конце 2007 года Дмитрий Медведев в аналогичном статусе так же посетил именно Китайскую Народную Республику. Значит ли это, что Китай для нас стал или становится основным внешнеполитическим партнёром?

В.В.Путин: Нет, это совпадение. Если вы посмотрите (это не секретный документ) график работы Правительства, то увидите, что мы регулярно проводим межправительственные встречи между Правительством России и Правительством Китая, и в предыдущий период времени к нам приезжал Председатель Правительства Китая господин Вэнь Цзябао. Теперь настал мой черёд, мне нужно было туда ехать. Это плановая поездка. То, что у нас такой напряжённый график работы и встреч на высоком уровне говорит о том – а у нас совсем недавно, в июне, был Председатель КНР господин Ху Цзиньтао – это говорит о том, что Китай, безусловно, является одним из наших очень серьёзных партнёров, которого мы без всякого преувеличения, с полным основанием можем считать и называем стратегическим партнёром. И дело не только в том, что между нашими странами самая большая, протяжённая граница в мире. Дело в том, что товарооборот растёт очень большими темпами. Дело в том, что Китай развивается очень большими темпами и становится для нас очень хорошим партнёром и рынком сбыта наших товаров и инвестиций в нашу экономику.

В.М.Кулистиков: Всё-таки партнёром, а не угрозой, Владимир Владимирович?

В.В.Путин: Вы знаете, я тем, кто нас пытается пугать китайской угрозой, много раз говорил (а это, как правило, наши западные партнёры): ведь в современном мире, как бы ни были привлекательны минеральные ресурсы Восточной Сибири и Дальнего Востока, всё-таки главная борьба идёт не за них. Главная борьба идёт за мировое лидерство, и здесь мы с Китаем спорить не собираемся. Здесь у Китая другие конкуренты. Вот пусть они между собой и разбираются. Для нас Китай – партнёр, партнёр надёжный. И мы видим готовность и желание китайского руководства и китайского народа выстраивать с нами дружеские, добрососедские отношения и искать компромиссы по самым, казалось бы, сложным вопросам. Мы видим эту готовность, со своей стороны действуем таким же образом, и, как правило, эти точки соприкосновения находим. И, уверен, будем находить их и в будущем.

О.Б.Добродеев: И вот к теме мирового лидерства. В своей статье в газете «Известия» Вы пишете о создании Евразийского экономического пространства, которое может соединить Европу и бурно развивающиеся страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Одновременно все помнят Ваши слова о том, что распад Советского Союза был главной геополитической трагедией минувшего века. И в этой связи, что бы Вы ответили тем, кто видит в том, что было написано Вами,  что было сказано, желание воссоздать новую империю, видят в этом проявление неких имперских амбиций?

В.В.Путин: Вы имеете в виду тех, кто говорит об этом на постсоветском пространстве, либо тех, кто говорит об этом из дальнего зарубежья?

О.Б.Добродеев: Реакция есть и там. Я говорю прежде всего о тех, кто видит эту угрозу извне.

В.В.Путин: Ну, если всё-таки говорить и о постсоветском пространстве, и извне – из дальнего зарубежья оценки делаются… Что касается постсоветского пространства, я вот что хотел бы сказать. Это просто нужно взять калькулятор (такая была раньше машинка счётная, «Феликс» называлась – покрутил ручкой и цифирки выпадают) или просто ручку взять и посчитать: какой экономический выхлоп, какие экономические дивиденды мы все вместе получим от сложения наших возможностей.

Кстати говоря, вот те процессы, которые сейчас развиваются и о которых я писал, – реальным автором этих предложений и планов был далеко не только я. И не только Россия. На самом деле первый толчок в этом направлении был сделан Президентом Казахстана Назарбаевым. Он приехал сюда и здесь, в Ново-Огарёво, пришёл ко мне домой и говорит: слушай, я подумал, давай будем делать так, так и так. Мы уже двигались в этом направлении, но…

В.М.Кулистиков: А когда это было?

В.В.Путин: Это было в 2002 году – если мне память не изменяет. Примерно так. И мы у меня дома, вот здесь вот, рядышком совсем, в соседнем здании, разговаривали вчетвером на этот счёт. Я, Назарбаев, Лукашенко и тогдашний Президент Украины Кучма. Я предложил подождать его специально, мы его дождались и вчетвером разговаривали. Ну так вот, не надо быть крупным специалистом, чтобы понять: от сложения наших возможностей – технологических, инфраструктурных, по транспорту, по энергетике, по минеральным ресурсам, по рабочей силе, по территориальным возможностям, даже по языковым, что тоже очень важно для развития общей экономики, – если мы всё это сложим, наша конкурентоспособность будет резко возрастать. Резко будет возрастать! Мы используем те конкурентные возможности, которые достались нам от прежних поколений, и можем перевести их на современную, новую базу. Снимем различные ограничения между государствами, связанные с таможней, с валютными курсами, с множественностью подходов в техническом регулировании. И так далее, и так далее, и так далее. Разбюрократим экономику, сделаем единый, практически общий рынок, где будут свободно перемещаться товары, люди и капиталы, введём единые нормы регулирования в экономике, обеспечим безопасность внешних границ вот этого пространства, прежде всего экономического характера, и будем развиваться – более эффективными станем, более привлекательными даже для наших партнёров из-за рубежа. А если мы будем внедрять в наши внутренние процедуры нормы и правила Всемирной торговой организации, то мы станем более прозрачными для наших внешних партнёров.

Мы, собственно говоря, так и делаем, но, конечно, всегда это суверенный выбор каждого государства. И мы же не говорим о каком-то политическом объединении, о возрождении Советского Союза, да Россия даже и не заинтересована в этом сегодня. Она не заинтересована в том, чтобы брать на себя избыточные риски, нести избыточную нагрузку за те страны, которые по тем или иным причинам в тех или иных областях пока ещё немножко у нас за спиной находятся. Но какую-то часть нагрузки, имея в виду заинтересованность всех, в том числе и России, в расширении этого экономического пространства, мы, посчитав её, готовы будем взять сегодня на себя. Это - что касается наших партнёров в рамках СНГ.

Что касается наших критиков из-за рубежа – именно критиков, которые говорят о наших имперских амбициях. Ну что же можно здесь сказать? Мы видим, что происходит, скажем, в Европе: там интеграция достигла такого уровня, который даже в Советском Союзе иногда не снился. Ведь, наверное, вы знаете, а если нет, то я могу сказать об этом: количество обязательных для исполнения решений Европарламента больше, чем количество обязательных решений, которые принимались Верховным Советом СССР для советских республик. А сейчас уже говорят о едином правительстве в прямом смысле этого слова, о едином регуляторе в сфере межвалютных отношений в экономике – и там нормально, никто не говорит об имперских устремлениях. А в Америке? В Северной Америке идут активные интеграционные процессы между США, Канадой, Мексикой, то же самое происходит в Латинской Америке, то же самое происходит в Африке. Там у них всё можно и всё в порядке, а у нас – имперские амбиции. Вот этим критикам, а они явно недобросовестные критики, я могу сказать: знаете что, займитесь своими делами – боритесь с возрастающей инфляцией, с растущим государственным долгом, с ожирением в конце концов, – займитесь делом.

К.Л.Эрнст: Владимир Владимирович, реакция Запада на Ваше решение идти на выборы внешне была довольно безразличной. Мол, дескать, это внутреннее дело России, мы будем работать, как сказала Ангела Меркель, с любым законно избранным президентом. Но Вы же понимаете, что Запад считает Вас ястребом. Каково Ваше отношение к этому образу и вообще, что Вы думаете, существует ли и что будет происходить с перезагрузкой, которая как образ существует, но её ярких проявлений что-то не очень заметно?

В.В.Путин: Ястреб, во-первых, хорошая птичка.

К.Л.Эрнст: Но Вы точно не голубь.

В.В.Путин: Я вообще человек. Но я против всяких клише. Мы и в прежние времена, и сегодня, и в будущем проводили и будем проводить взвешенную политику, направленную на то, чтобы создать благоприятные условия для развития страны. А это означает, что мы хотим иметь добрососедские, дружеские отношения со всеми нашими партнёрами. Естественно, мы защищали и будем самым активным образом защищать наши национальные интересы, но мы всегда делали это корректно и будем это делать так же корректно в будущем. Мы всегда будем искать компромиссы, приемлемые для наших партнёров и для нашей страны при возникновении каких-то острых и спорных вопросов. Мы не заинтересованы в конфронтации. Напротив, мы заинтересованы в сотрудничестве, в объединении усилий. Я много раз говорил о том, что… Да и не только я, скажем, наши европейские партнёры и друзья. У меня очень много в Европе друзей, добрых знакомых, товарищей в прямом смысле этого слова, которые работают