Эдуард_Волков Голосов: 2 Адрес блога: http://www.liveinternet.ru/users/2503040/ Добавлен:

Анализ К.Марксом и Ф.Энгельсом проблемы "правящие-управляющие/управляемые" в контексте концепции демократии(4)

2013-06-29 17:31:35 (читать в оригинале)

Публикую заключительную   часть  параграфа восьмого из первой главы своей старой,двадцатилетней давности, научной монографии  - Волков-Пепоянц Э.Г. МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ. ПОЛИТИ­ЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА: ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬ­ТЕРНАТИВЫ. 19I7-I929 гг. В 2-х книгах. Кн.1. - Кишинев: “LEANA”.1993. - XXXII+ 464 с.

Глава первая. СОДЕРЖАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ К.МАРКСА И Ф. ЭНГЕЛЬСА

1.8.Анализ К.Марксом и Ф.Энгельсом проблемы "правящие-управляющие/управляемые" в контексте концепции демократии.

Переоценка полемики К.Маркса с Г.Гегелем и М.Бакуниным(4)

Своего апогея одна из двух линий исследования,начатая К.Марксом в рукописи "К критике гегелевской философии права" и связанная с упразднением бюрократии и поголовным участием пролетариата в уп­равлении, достигла в его сочинении "Гражданская война во Франции" и в других работах, опубликованных после Парижской коммуны.

На осно­ве обобщения кратковременного (72 дня), локального (один город) и чрезвычайного (ситуация "осажденной крепости" со своей специфичес­кой логикой и психологией политического поведения) революционного политического опыта Парижской коммуны, К.Маркс и Ф.Энгельс предложи­ли особый, выходящий за рамки традиционной парламентской и правовой демократии способ радикальной борьбы с бюрократизмом и бюрократией путем ее упразднения как профессионального, штатного и невыборного аппарата и как специального социального слоя управляющих.

В марксистском анализе опыта коммунаров есть две взаимосвязан­ные грани, которые тем не менее необходимо отделить одну от другой и исследовать порознь: первая - положения, касающиеся проб­лемы правящие-управляющие/управляемые", и вторая - идеи, относящие­ся к сущности и организации государственной власти.

Отправные пункты первой грани мы проанализируем и оценим здесь, а второй - в следующем параграфе.

Парижская коммуна на первый взгляд как будто бы подтвердила мысль К.Маркса, высказанную им еще в середине 40-х гг. и конкретизи­рованную после революции середины века на континенте, о необходимо­сти слома буржуазной государственной машины. Именно таким образом долгие десятилетия, вплоть до сегодняшних дней²⁴⁹,с подачи В.И.Ленина, который в "Государстве и революции" ,по справедливому и метко­му замечанию В.Буртина, "чуть ли не каждую фразу отсюда (из работы К.Маркса "Гражданская война во Франции". - Э.В.-П.)возвел в ранг отдельного, самостоятельного принципа социалистической государствен­ности”²⁵⁰, и оценивались все радикальные идеи,высказанные К.Марксомпосле Парижской коммуны.

Если до Парижской коммуны К.Маркс и Ф.Энгельс лишь продолжили достаточно длинный ряд мыслителей прошлого, относящихся в основ­ном к утопической мысли ХVIIIв., демократическо-социалистической ли­тературе первой половины XIX в. (Морелли, бабувисты, Э.Кабе, Ж.Пийо и др.²⁵¹ ), высказывавших идентичные идеи, то после упомянутого со­бытия они попытались первыми превратить гипотезу с многовековой ис­торией в непререкаемую истину, опираясь в своей аргументации на про­летарскую политическую практику коммунаров.

Обобщая опыт Парижской коммуны, К.Маркс в лапидарной и емкой форме сформулировал "новый" тип общественного управления (являющий­ся в действительности хорошо известным специалистам еще со времен античности), открытый, по его мнению, Коммуной: "управление народа посредством самого народа"²⁵². Через несколько лет (1875 г.) К.Маркс конкретизирует свою мысль: "то положение, когда народом управляют, должно быть заменено самоуправлением народа"²⁵³.

Для К.Маркса профессиональный, штатный и назначаемый сверху аппарат и работники управления - бюрократия - являются социальными врагами пролетарской демократии. С целью возвращения обществу всех тех функций, которые государство отобрало у него и присвоило, устранения отчуждения и дуализма гражданского общества и политического государства, К.Маркс предлагает систему антибюрократических мер,ап­робированных коммунарами.

Благодаря этим мерам происходит слом су­ществующего аппарата управления, многих других государственных инс­титутов, что одновременно и обусловливает расширение и углубление демократии. В отличие от другой линии, связанной с формально-демократическим и относительно мирным путем революции, К.Маркс теперь и здесь отказывается от всякой преемственности в организации буржуаз­ной и пролетарской демократии. Будущее последней видится ему, по адекватной интерпретации В.Б.Пастухова, ”не как продолжение процес­сов, которые зарождаются в рамках буржуазного строя, а как альтер­натива им"²⁵⁴.

С одной стороны, пролетарской демократии наследо­вать у буржуазной было нечего, так как реальная управляющая система, по мнению К.Маркса, была реакционной и заслуживала только слома. С другой стороны, и наследовать было незачем, ибо в буржуазной демок­ратии управляющая, бюрократическая система контролировалась предста­вительными органами власти, парламентом и общественным мнением. А поскольку теперь предполагалось, что бюрократическая система будет сломлена и заменена всеобщим вооружением народа, поголовно участ­вующим в управлении, то встроенные в существующую буржуазную  де­мократию механизмы контроля становятся ненужными.

Приведем ключевой обширный фрагмент из сочинения К.Маркса “Граж­данская война во Франции”, где основоположник марксизма с одобрени­ем перечисляет антигосударственные и антибюрократические и вместе с тем демократические мероприятия Коммуны.

"...Первым декретом Коммуны было уничтожение постоянного войс­ка и замена его вооруженным народом". - указывает К.Маркс и продол­жает: "Коммуна образовалась из выбранных всеобщим избирательным пра­вом по различным округам Парижа городских гласных. Они были ответ­ственны и в любое время сменяемы. Большинство их состояло,само со­бой разумеется, из рабочих или признанных представителей рабочего класса. Коммуна должна была быть не парламентарной, а работающей кор­порацией, в одно и то ж время и законодательствующей, и исполняю­щей законы. Полиция, до сих пор бывшая орудием центрального пра­вительства, была немедленно лишена всех своих политических функций и превращена в ответственный орган Коммуны, сменяемый в любое время. То же самое - чиновники всех остальных отраслей управления.Начиная с членов Коммуны, сверху донизу, общественная служба должна была исполняться за заработную плату рабочего. Всякие привилегии и выда­чи денег на представительства высшим государственным чинам исчезли вместе с этими чинами. Общественные должности перестали быть част­ной собственностью ставленников центрального правительства.Не толь­ко городское управление, но и вся инициатива, принадлежавшая дсселе государству, перешла к Коммуне.        

По устранении постоянного войска и полиции, этих орудий мате­риальной власти старого правительства, - развивает свой анализ К.Маркс, -  Коммуна немедленно взялась за то, чтобы сломать орудие духовного угнетения, "силу попов", путем отделения церкви от государства... Все учебные заведения стали бес­платными для народа и были поставлены вне влияния церкви и государ­ства... с науки были сняты оковы, наложенные на нее классовыми пред­рассудками и правительственной властью.

Судейские чины потеряли свою кажущуюся независимость... Как и прочие должностные лица общества, они должны были впредь избираться открыто, быть ответственными и сменяемыми.

Парижская коммуна, разумеется, должна была служить образцом всем большим промышленным центрам Франции. Если бы коммунальный строй установился в Париже и второстепенных центрах, старое центра­лизованное правительство уступило бы место самоуправлению произво­дителей и в провинции... Коммуна должна была стать политической фор­мой даже самой, маленькой деревни... Собрание делегатов, заседающих в главном городе округа, должно было заведовать общими делами всех сельских коммун каждого округа, а эти окружные собрания в свою оче­редь должны были послать депутатов в национальную делегацию, засе­дающую в Париже; делегаты должны были строго придерживаться mandatimperativ(точной инструкции) своих избирателей и могли быть сменены во всякое время. Немногие, но очень важные функции, которые ос­тались бы тогда еще за центральным правительством, не должны были быть отменены... а должны были быть переданы коммунальным, то есть строго ответственным, чиновникам"²⁵⁵.

Таков генеральный и революционный проект классика марксизма по упразднению бюрократической управляющей системы. Причем К.Маркс спе­циально оговаривает, что новая Коммуна вовсе не идентична средневе­ковой коммуне, не воскрешает ее. Если прежняя коммуна являлась ор­ганом местного самоуправления в качестве противовеса государствен­ной власти, формой борьбы против ее чрезмерной централизации, то коммунальная система в новой форме в национальном масштабе превраща­ла бы саму государственную и административную власть на всех уровнях в самоуправение производителей, сочетала бы в себе федерализм и централизм²⁵⁶.

           I) что крат­ковременный опыт одного города, находящегося в осадном положении,во­все не достаточен для того, чтобы сделать универсальные выводы о необходимости упразднения бюрократии и непосредственном участии всех в управлении, о выборности и сменяемости в любое время всех должно­стных лиц?

           2)что идея самоуправления, воспринимаемая многими угнетенными на протяжении веков как панацея от всех бед и эксплуатаций, будучи многогранной и многомерной, в процессе практической реализации стал­кивается со многими трудностями, известными из опыта истории?

          3)что может быть политическая практика коммунаров по строитель­ству органов власти и администрации была всецело или отчасти вынуж­денной и ее надо было рассматривать как кратковременную, переходную форму от автократического режима к демократическому?

         4)что, может быть (в дополнение к сказанному),Парижская ком­муна как орган самоуправления во многом обусловливалась чрезвычайны­ми условиями - логикой и психологией политического поведения в си­туации "осажденной крепости" и прифронтового города?

И если Парижская коммуна, по словам К.Маркса, "была открытой, наконец, политической формой, при которой могло совершиться эконо­мическое освобождение труда”²⁵⁷,то опыт Парижской коммуны,как это принято в науке при любом открытии, следовало подвергнуть всесторон­нему, беспристрастному теоретическому анализу - изучить все его положительные и отрицательные стороны, осуществить проверку в поли­тической практике не раз и не два и на протяжении длительного вре­мени. Лишь после этого говорить и писать об открытии.

Ведь такому пути следует сам К.Маркс в своих экономических шту­диях. Но здесь в отличие от "Капитала" мы имеем дело с политическим документом, на котором оставила печать политическая целесообразность, а главное - отразились чувство сострадания, возникшее в связи с трагической судьбой коммунаров, гнев к палачам и солидарность с освободительной борьбой парижского пролетариата.

Тем не менее неужели К.Маркс надеялся, что выборность, сменяе­мость, ответственность, отсутствие привилегий установятся в масшта­бе страны стихийно и, предположим, однажды установившись,будут ста­бильно функционировать и дальше? Задумывался ли он о том, кто или что явится гарантом самоуправления с вышеперечисленными принципами? Неужели вооруженный народ по всей стране? А где гарантия, что, од­нажды захотев подобную управляющую систему, вооруженный народ или часть его потом не передумают? Или где гарантия от узурпации власти вождями, демагогически склонившими на свою сторону часть вооружен­ного народа? И разве с самого начала вооруженный народ в масштабах всей страны будет однороден и между различными регионами или слоями не могут возникнуть противоречия? Не приведет ли это к борьбе за власть, не отразится на системе власти и управляющей системе?

Вопросов возникает очень много. И все они свидетельствуют, что предлагаемая управляющая система нестабильна; нет мехнизмов по ее поддержке, разве что голое насилие и демагогия.

Ю.Буртин, хотя и не со всеми его выводами мы согласны, в дан­ном случае совершенно правомерно вопрошает: "Что же реально может помешать людям, находящимся у власти и вынужденным отчаянно бороть­ся за ее удержание и укрепление, сначала заменить - в интересах революции, разумеется, - выборность назначением, а сменяемость сни­зу - сменяемостью сверху, создать взамен прежней политической поли­ции новую, собственную, в дальнейшем же - ну, скажем, с целью эакрепления проверенных кадров - пожертвовать до наступления более благоприятных времен и какими-то другими, столь же неоспоримыми,но, к сожалению, пока несвоевременными принципами (отказом от привиле­гий и пр.)? Институты старой буржуазной демократии, пусть урезанной и несовершенной: парламентаризм, независимость суда, свобода печатй? Их нет, они сломаны вместе со всей "старой государственной машиной". "Всеобщее вооружение народа?" Но в мирное время и в масштабах боль­шой страны это вообще фантастика, столь же мрачная,сколь и малоэф­фективная в качестве средства против бюрократизации и инструмента демократического контроля"²⁵⁸.

Характерно и примечательно, что А.Бутенко, полемизирующий с Ю.Буртиным в связи с критикой последним исторической теории К.Марк­са, как бы и не замечает его критики политической доктрины марксиз­ма²⁵⁹. Или нечего было возразить по существу? Думается причина за­ключается в том, что в своей книге "Власть народа посредством само­го народа” А.Бутенко полностью солидаризируется с приведенными на­ми взглядами К.Маркса о бюрократии, самоуправлении²⁶⁰. Хотя спра­ведливости ради надо заметить, что судить по книге (да еще по дан­ной тематике), изданной в 1988 г. в СССР, о подлинных взглядах А.Бутенко трудно. Но ведь всегда имеется выход - не печатать то, с чем не согласен. Может, потому и умолчал ученый?

Однако вернемся к основной теме нашего исследования. Неужели К.Маркс в действительности верил также в то, что административное и политическое управление не требует специального образования и опыта, как он это утверждает?

Или не замечал явного противоречия между двумя принципами рас­пределения: с одной стороны, принципом "сведения платы всем должно­стным лицам в государстве до уровня заработной платы рабочего", а с другой стороны, принципом распределения по труду,характерным для постреволюционного общества, "первой фазы коммунизма”.

Все поставленные нами вопросы с неизбежностью подводят к еще одному: почему К.Маркс в своих сочинениях, разрабатывая идею ликвидации бюрократии и соответственно идею непосредственного участия всех в управлении, выборности и сменяемости должностных лиц, само­управления, почти не полемизирует (одним из немногих случаев исклю­чения является конспект книги М.Бакунина "Государственность и анар­хия") с теми политическими мыслителями, которые ставят под сомнение осуществимость на практике с пользой для управляемых (а значит, и общества в целом) указанных идей?

Сделаем здесь небольшое отступление. Оно необходимо в связи с тем, что в советской литературе высказывалась мысль (при выяснении домарксистских корней идеи отмирания государства), согласно которой Аристотель является чуть ли не основоположником идеи,принципа "не­посредственного участия всех в управлении". Однако наличие преемст­венной связи между Аристотелем и К.Марксом верно лишь с формальной стороны - Аристотель действительно рассматривает в "Политике" ука­занный принцип, - а по существу между ними такой преемственной свя­зи нет.

Аристотель, - как первый великий системный аналитик в истории человечества, - перечисляет все умозрительно возможные способы за­мещения должностей в управляющей системе по трем основаниям: кто назначает на должности, из кого они замещаются, каким образом это происходит²⁶¹ (по таблице Зуземиля - у Аристотеля 27 способов). В свою очередь, тот или иной способ замещения должностей, согласно Аристотелю, соответствует тому или иному виду государственного уст­ройства. В частности, демократии соответствуют два основных способа замещения должностей: "когда все граждане назначают на должности из числа всех граждан"²⁶²и когда все граждане участвуют в замещении должностей из числа некоторых граждан²⁶³или отчасти из всех, от­части из некоторых "путем выбора или по жребию или посредством сое­динения того и другого, так что одни из должностей замещаются путем выбора, другие - по жребию"²⁶⁴(всего, таким образом, демократии соответствует 9 способов).

Казалось бы, можно провести определенную аналогию между "Поли­тикой" и "Гражданской войной во Франции" по данному вопросу. Однако суть дела состоит в том, что, согласно убеждению Аристотеля,демокра­тический принцип замещения должностей: все должности управления,кон­троля, распоряжения замещаются по очереди (или по выбору, или по жре­бию) из всего состава граждан - сам по себе, безотносительно к ка­чественному и количественному составу населения,не является наилуч­шим. (У К.Маркса же он, наоборот, наилучший и единственно возможный).

Во-первых, потому, что демократия для Аристотеля не является правильной, а тем более наилучшей формой правления, каковой из ре­ально существующих является полития (узкий смысл термина),или сред­нее, смешанное правление. Политии же в отличие от демократии соот­ветствует другой способ замещения должностей: "не все граждане уча­ствуют в назначении на должности - из числа всех ли или некоторых, по жребию ли или путем выбора... или... одни должности замещаются из всех граждан, другие - из некоторых, путем выбора ли или по жре­бию, или посредством соединения того и другого, т.е. так, что одни должности замещаются путем выбора, другие - по жребию..."²⁶⁵

Во-вторых, демократий в зависимости от состава народонаселения Аристотель выделяет несколько видов, но даже в наилучшей из них (а точнее, наименее худшей) - земледельческой, хотя весь народ (свобод­норожденные) и участвует в выборе должностных лиц, в принятии отче­та от них, отправляет обязанности судей²⁶⁶, тем не менее управленческие высшие должности могут занимать не все (необходим имуществен­ный ценз или (и) наличие способностей)²⁶⁷.

В-третьих, именно в худшем из видов демократии ("крайней") все граждане принимают участия в государственном управлении²⁶⁸. Но даже в ней, по мнению Аристотеля, есть должности, для занятия которых необходимы особый опыт и знания²⁶⁹. А кроме того, сама “край­няя" демократия не является долговечной.

Таким образом, аналогии не получается.

Однако на это возравят, что кроме реально существующих госу­дарственных устройств Аристотель конструировал и идеальное государ­ство, и  как раз в нем все граждане участвуют в государственном уп­равлении²⁷⁰.

Но идеальное государство Аристотеля уж тем более не может служить аналогом для Парижской коммуны, прежде всего в силу того, что принцип "участия всех граждан в государственном управлении" в идеальном государстве функционирует лишь потому, что все граждане в нем являются добродетельными²⁷¹. А главное - ни ремесленники, ни землепашцы, ни торговцы гражданами идеального государства Аристоте­ля не являются, так как лишены добродетели вследствие своего рода занятий²⁷².

Кратко, емко и точно определил идеальное государство Аристоте­ля В.А.Гуторов: "Идеал Аристотеля - небольшая аристократическая "об­щина равных", все члены которой участвуют в государственном управ­лении, посвящая (как в силу природной склонности, так и благодаря мудрой предусмотрительности законодателя) вою свею жизнь развитию собственной добродетели"²⁷³.

Итак, как убедился читатель, принцип непосредственного участия всех граждан в управлении в том виде, как его трактует Аристотель в "Политике", совсем не то же самое и даже совсем не то, чем является этот же принцип в интерпретации К.Маркса в "Гражданской войне во Франции".

После всего сказанного, конечно, не может не напрашиваться со­поставление, с одной стороны, всесторонних, систематических полити­ческих размышлений Аристотеля, "основывающихся на изучении множества разнообразных политических опытов прошлого и настоящего и личных наблюдений, который тем не менее не облекает, как правило,свои вы­воды в категорическую форму, и, с другой стороны, рассуждений К.Марк­са и Ф.Энгельса в связи с локальным,кратковременным и специфическим (хотя и трагическим) опытом Парижской коммуны, фактически сводящих­ся к констатации политических дел коммунаров, и тем не менее клас­сики марксизма облекают свои выводы в универсальную и категоричес­кую форму без достаточной теоретической аргументации.

В русле обсуждаемой проблемы находятся и некоторые моменты по­лемики М.Бакунина в книге "Государственность и анархия" с политическими идеями К.Маркса и Ф.Энгельса и, в свою очередь, критика К.Марксом бакунинской критики марксистской политической доктрины в своем конспекте сочинения отца русского анархизма. Лишь совсем недавно открылась возможность для беспристрастного анализа и оценки этой полемики. В конце 80-х гг. в советской печати появились первые публикации которых отмечались неоднозначность полемики К.Маркса и М.Бакунина, правота по многим позициям вождя анархизма и соответст­венно слабость теоретической позиции основоположника марксизма²⁷⁴. Поэтому, естественно, многие аспекты полемики двух мыслителей не нашли  еще исчерпываюшего и беспристрастного освещения.

Примечательно, что К.Маркс в своем конспекте главным образом подвергает детальной критике бакунинскую критику марксистской поли­тической доктрины. Об этом свидетельствует хотя бы такой бросающий­ся в глаза факт: если на все 38-39 страниц (с убористым шрифтом) текста М.Бакунина, выписанного К.Марксом в своем конспекте, приходится примерно 6-7 страниц его собственного текста, то на две стра­ницы текста М.Бакунина, содержащего критику политических воззрений марксизма, он отвечает почти четырьмя страницами собственных критических замечаний. Причем эти две страницы текста М.Бакунина КМаркс разбивает на 18 фрагментов и фрагментиков и по очереди пытается опровергнуть критику вождем анархизма своих политических взглядов²⁷⁵, впрочем, такое предпочтение вполне и понятно.

Однако К.Маркс своей цели не достигает. Почти все вопросы, поставленные М.Бакуниным, остаются открытыми.

Проследим за полемикой двух мыслителей и "весомостью" их аргу­ментов сквозь призму интересующей нас проблемы. При этом обращаем внимание на то, что М.Бакунин критикует марксистскую политическую доктрину не только с теоретической позиции анархизма (в соответствии с которой любой государственный аппарат - как и "самое демократическое” государство в целом - является "аппаратом насилия сверху",”управлением массами сверху вниз... посредством меньшинства"²⁷⁶),но и с позиции здравого смысла, выявляя уязвимые места в подходе KМapксаи Ф.Энгельса к решению проблемы "управляющие/управляемые". Вот как раз на вопросы "здравого смысла" у К.Маркса и нет удовлетворительных ответов.

М.Бакунин по интересующей нас проблеме рассматривает два блока вопросов. Первый (назовем его организационно-технологическим) может быть сформулирован так: в каком реальном политическом механизме, институте, в какой организации и технологии управления будет реализованaидея участия всего пролетариата в управлении? "Неужели весь пролетариат будет стоять во главе управления?", "немцев... около сорока миллионов. Неужели же все сорок миллионов будут членами правительст­ва?" - спрашивает М.Бакунин²⁷⁷.

Но этот вопрос ("здравого смысла", в котором не заключено ни грана анархизма М.Бакунина) составляет одну сторону, грань дилеммы.А вторая грань состоит в том, что если признать, что весь народ бу­дет управляющим, а управляемых не будет, то тогда не будет прави­тельства, а значит, не  будет и государства. В противном случае "ес­ли будет государство, то будут и управляемые, будут рабы"²⁷⁸. Пос­леднее утверждение М.Бакунина о рабах государства, конечно, исходит из анархической по­сылки.

И вот, чтобы решить обозначенную дилемму, марксисты, по мнению М.Бакунина, поступают просто: "Под управлением народным они разуме­ют управление народа посредством небольшого числа представителей избранных народом. Всеобщее и поголовное право избирания целым на­родом так называемых народных представителей и правителей госу­дарства - вот последнее слово марксистов, так же как и демократической школы, - ложь, за которою кроется деспотизм управлявшего мень­шинства, тем более опасная, что она является как выражение мнимой народной воли"²⁷⁹.

Какие же аргументы противопоставляет К.Маркс суждениям М.Баку­нина? В каких случаях они достигают цели, а в какихнет? Последуем за мыслью К.Маркса.

На первый вопрос: как же весь пролетариат будет непосредствен­но управлять, а тем более находиться во главе управления?- К.Маркс дает последовательно два разных ответа и в дополнение к ним, в свою очередь, указывает на уязвимость теоретической конструкции М.Баку­нина.

Во-первых, К.Маркс уподобляет будущую государственную управляющую систему системе управления в профессиональном союзе, в котором имеется ис­полком и куда вовсе не входят все члены профсоюза. И одновременно, во-вторых, чтобы усилить свою аргументацию, он апеллирует к разде­лению труда на фабриках, которое, безусловно, сохранится и в буду­щем (надо полагать, что К.Маркс подразумевает, что на фабрике будет установлена коллективная собственность),и соответственно сохранятся и различные функции, в том числе функция управления.

Второй аргумент К.Маркса повторяет развернутый довод Ф.Энгель­са из его работы "Об авторитете"²⁸⁰.

Однако подобное рядоположение  двух доводов с позиции последова­тельной демократии неправомерно и не достигает цели. Хотя приведен­ные К.Марксом аргументы и освещают разные грани проблемы: первый – что даже в самой демократической общественной организации, какой яв­ляется профсоюз, имеется постоянно действующий орган, выполняющий функции управления в период между собраниями всех его членов, и вто­рой - что в производственной ассоциации, созданной на фабрике, сохра­нится общественное разделение труда, обусловленное потребностями про­изводства, его объективной логикой.

Но ведь М.Бакунин в непосредственно цитированном К.Марксом тек­сте задается только вопросом о том, какими будут организация и тех­нология управления в условиях, когда продекларировано, что власть принадлежит всем пролетариям.

К.Маркс же вторым аргументом доказывает, что функция управление объективно обособлена и поэтому ею и будут заниматься не все проле­тарии одновременно. Сама по себе подобная постановка вопроса пра­вомерна. Однако если рассматривать вопрос под углом зрения того, ка­кова управляющая система в условиях пролетарской демократии, то ар­гумент К.Маркса неудачен, ибо производственное управление функциони­рует на основе специальных знаний, профессионализма,жесточайшей дис­циплины и т.д. и, перенесенное на общество в целом,оно менее всего предполагает широкое участие масс в управлении, а, наоборот,ограни­чивает круг лиц, способных эффективно в нем участвовать.

Своим ответом К.Маркс как бы подтверждает опасение М.Бакунина по поводу того, что к управлению будет допускаться узкий круг людей и тезис о пролетарской демократии окажется фикцией.

Первый же аргумент, напротив,относится к существу вопроса М.Ба­кунина и предлагает одну из возможных моделей управляющей системы, сочетающей представительную и прямую пролетарскую демократию. Хотя, конечно, и в данном случае механизмы внутри профсоюзной демократии, предохраняющие от олигархизации систему управления в профсоюзе, не предусмотрены. К.Маркс не придает этому значения или полагает, что данные вопросы несущественны. Не считает нужным он также задаться вопросом о правомерности фактического отождествления государственно­го и административного управления с управлением в общественной ор­ганизации.

Вместе с тем К.Маркс справедливо указывает М.Бакунину на проб­лему, которая возникает и в его теоретических конструкциях, - если даже строить управляющую систему "снизу вверх”, то все равно все пролетарии не будут "вверху". Кроме того, акцентирует внимание он, не­обходимо разграничить объем компетенций органов управления общины и региональной системы общин - области²⁸¹.

И все же в отличие от Марксова примера с фабрикой системе са­моуправляющихся общин имманентно присущ демократизм. Видимо,это по­нимает и К.Маркс. Поэтому в качестве еще одного дополнительного ар­гумента он указывает на будущее участие всех сорока миллионов нем­цев в общинном самоуправлении, то есть "внизу", казуистически при этом объясняя, что если человек сам собой управляет, "то - по этому принципу - он не управляет собой", а значит, если распространить этот принцип на народ, то весь народ будет управляющим, а управляе­мых не будет²⁸². Так "ловко" уходит К.Маркс от проблемы, поставлен­ной М.Бакуниным, проблемы “правящие-управляющие/управляемые",а конк­ретнее - "деспотизм управляющего меньшинства".

К.Маркс, осознавая, очевидно, что М.Бакунин нащупал уязвимое место, а точнее выявил "белое пятно" - малоразработанную область концепции демократии марксизма, вначале обзывает его "ослом",а за­тем старается по пунктам опровергнуть аргументацию "осла".

"Выборы - политическая форма, - замечает К.Маркс, - даже  в мельчайшей русской общине и артели. Характер выборов зависит ... от экономических основ, от экономических связей избирателей между со­бой, и с того момента, как функции эти перестали быть политическими, 1) не существует больше правительственных функций; 2) распределение общих функций приобретает деловой характер и не влечет за собой никакого господства; 3) выборы совершенно утратят свой нынешний по­литический характер"²⁸³.

Конечно, М.Бакунин, отвергая вовсе прямые и всеобщие выборы как таковые в высшие органы власти в данном контексте попросту ошибается. Хотя даже здесь в его критике содержится рациональное зерно: он пре­достерегает от использования всеобщего избирательного права и пред­ставительной системы в целом в ущерб интересам народа, для его одурачивания. Но, повторяем, не только этот момент в критике М.Ба­кунина является главным. Для него существенно важен и сам факт господства избранного управляющего и правящего меньшинства над боль­шинством.

К.Маркс же по существу ничего нового к своим аргументам не добавляет. Он уносится в далекое постреволюциояное будущее,в кото­ром, по его мнению, отомрет политическая сфера, не будет существо­вать правительственных функций, выборы утратят политический харак­тер и управление приобретет деловой характер, без господства кого-либо над кем-либо. А вот что будет в ближайшем будущем, в эпоху пролетарской демократии и диктатуры пролетариата, К.Маркс в ответ на вопросы М.Бакунина не проясняет, кроме того, что надо будет на­сильственно подавлять сопротивление свергнутых классов и насильст­венно же ускорять преобразования.

В ряде моментов полемики возникает впечатление, что основопо­ложник марксизма как бы и же воспринимает смысл текста вождя анар­хизма или не понимает, чем все же тот озабочен. Думается, это про­истекает еще из того, что К.Маркс "разбивает" текст Бакунина на смысловые единицы и в результате теряет из поля зрения критики глав­ную мысль автора, атакуя все новые его мысли по частным вопросам.

Второй блок вопросов, поставленных М.Бакуниным, сопряжен с пер­вым и является его продолжением: если первоначально М.Бакунина ин­тересовали организация и технология управления в условиях пролетар­ской демократии, то теперь он обращает внимание как на опасность олигархизации, перерождения рабочих, занятых в управляющей системе,так и на то, что марксистская доктрина в контексте социальной философии предполагает аристократическую форму правления знатоков научного социализма.

"Итак, с какой точки зрения ни смотри на этот вопрос, - пи­шет М.Бакунин, - все приходишь к тому же самому печальному результа­ту: к управлению огромного большинства народных масс привилегиро­ванным меньшинством. Но это меньшинство, говорят марксисты, будет состоять из работников. Да, пожалуй, из бывших работников, но ко­торые, лишь только сделаются правителями или представителями народа, перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с высоты государственной, будут представлять уже не народ,а се­бя и свои притязания на управление народом. Кто может усомниться в этом, тот совсем не знаком с природой человека.

Но эти избранные будут горячо убежденные и к тому же ученые со­циалисты... мнимое народное государство будет не что иное,как весь­ма деспотическое управление народных масс новою и весьма немного­численною аристократиею действительных или мнимых ученых. Народ не учен, значит, он целиком будет освобожден от забот управления,целиком будет включен в управляемое стадо. Хорошо освобождение!"²⁸⁴

Самое занятное, даже парадоксальное в процитированном тексте М.Бакунина, законспектированном с небольшими купюрами К.Марксом,за­ключается вовсе не в проницательности мыслителя, предвидевшего ре­жим нашего недавнего прошлого, а в том, что он затрагивает здесь ту же проблему, о которой когда-то писал молодой К.Маркс,- о бюрокра­тизме и бюрократии (в "вульгарном" смысле), с той только разницей, что последний исследовал феодальную бюрократию, отчасти буржуазную, а М.Бакунин провидчески говорит о псевдо