Цитирую святую правду. Это лучший ответ на все вопросы о том, почему я ни при каких муках не хожу в местную поликлинику. Даже когда сама себе ставлю диагнозы, шансов выжить гораздо больше. Поликистоз с кошмарной болью у меня в этой поликлинике принимали за беременность, фурункул у мужа - за кисту, а о причинах постоянной повышенной температуры догадаться не могли, пожали плечами и назначили поливитамины. О многочасовом подпирании стен в ожидании приема и сварах в очереди вообще молчу. А также о допотопном оборудовании, где главное чудо техники - рентгеновский аппарат. (MrsOtvertka)

Очередь
 

Визит к минотавру терапевту. Как представляю его я:  больничный коридор, сидит несколько посетителей, и тут появляюсь я, как в рекламе, все поворачивают головы, ветер развивает мои волосы, во всём великолепии прохожу к освобождённому для меня стулу, открываю книжку и через минут десять прохожу в кабинет. Вуаля! 

Реальность: сонная после ночной смены, волочу ноги к назначенным девяти на второй этаж к нужному кабинету, на двери бумажка "Врач в отпускУ".

Наведя справки, спускаюсь на первый, к кабинету единственного действующего терапевта на весь район. Вот оно! "Привет" из славного совкового прошлого - живая очередь! В зловеще тёмном коридоре шестнадцать человек тоскливо приветствовали меня больными глазами. Фамилия врача уже заранее подготовила к самому невыновимо-долгому выжиданию, старая знакомая. О, это именно та женщина, которую можно ждать всю жизнь - увы, не в романтическом смысле слова. Притом, её маразм крепчает вместе с возрастом. Одно время меня постоянно мучали боли в желудке, но когда я, наконец, встретилась с участковым врачом и перечислила все симптомы, она сделала вид, что размышляет, потом грустно улыбнулась и сказала: "Ну не знаю. А как ты сама считаешь, что это может быть?". После этих слов боль моя прошла навсегда. Но сейчас мне всего лишь надо было - закрыть больничный. О непрофессионализме и медлительности этой дамочки ходят легенды. Семидесятилетняя бабулька, похожая на потрёпаную жизнью болонку, не позволяет себе напрягаться - всё равно на пенсию не отправят, молодых специалистов нет, работать некому.Тягуче долго записывает в листочках сведения, задаёт кучу вопросов не по существу типа "А ты в библиотеке работаешь, да?", "А какие там интересные книжки есть?", "А твои родители/бабушки/дедушки - это те, кто ...?" и так далее. Одна знакомая прождала очередь с утра до четырёх, а потом, сидя в кабинете, заметила - во время записи врач уснула. Знакомая обернулась к медсестре, чтоб коллективно удивиться, но дремала и та. 

В общем, я пожалела, что не взяла с собой какую-нибудь книжку. Через час нудного стояния  заволновалась - из кабинета никто так и не вышел. Сидячая и стоячая чередь колыхалась в перманентном возмущении, гудя, как улей, причём - на двух языках сразу. В чрезвычайных обстоятельствах понимаются сразу все языки. Выяснилось, что почти всем присутствующим назначили на девять. Сцепились пенсионерка с беременной - кто из них имеет больше права войти без очереди. Девушка орала так, будто проверяла децибелльную выносливость горла, пенсионерка же тихо, но уверенно гнала свою линию. И, по большому счёту, была права - живот беременной был плоским, как доска. "А через полчаса и не видно" - вспомнила я старый анекдот, но, на своё счастье, не сказала вслух. Минут через двадцать из кабинета вышел первый освобождённый. Счастливчик! Снова томительное ожидание. На дверях надо было выбить "Оставь надежду, всяк сюда входящий" или "Всем входить, никому не выходить!". Одна женщина призналась, что ждёт с субботы. В тот день она простояла, так и не дождавшись, и ей сказали прийти уже в понедельник, то есть сегодня. Сельские горевали, что на посещение врача им даётся один день, остальные дни - за свой счёт. Школьницы хихикали - можно обоснованно пропустить все уроки. Мужчина с высокой температурой по праву решил пойти напролом. Из кабинета тут же вышел с градусником подмышкой. "Вас вызовут!" - донеслось. Больной пыхтел в ожидании минут сорок, потом ринулся в бой. Через секунду вышел. "Сказали - положить градусник на стол и выйти, даже не глянули на температуру", - простонал бедняга и ушёл в неизвестном направении. Позже я узнала, что мама видела его в магазине, он обречённо просил водки. 

В дверях появилась медсестра, сказала заходить сначала по записи и продиктовала фамилии. Очередь смешалась безвозвратно.

Я же от нечего делать разглядывала толпу. Грустное зрелище. Кто ходит ещё в нашу поликлинику? В основном - сельские жители, пенсионеры, кто не может себе позволить лечиться в Кишинёве или Тирасполе. На лицах большинства - неопровержимое доказательство алкоголизма предков. Вырождаемся потихоньку. Очередь, как и водится, после обсуждения врача и нашей медицины стала ругать правительство. Краем уха я услышала, что за три месяца с начала установления новой власти Приднестровье покинуло в поисках лучшей доли 50 тысяч человек. Не просто заработать на жизнь, а безвозвратно. Это при моём убеждении, что во всей республике вряд ли вообще проживало такое количество людей. Вот и терзает теперь мысль: догонять или приспосабливаться?

За всё время в кабинет просочилось человека четыре прямо с улицы - только спросить. Толпа безумствовала. Очередь увеличивалась. Интересно было наблюдать, как заходит в здание свежий человек, и как постепенно в ожидании его лицо приобретает оттенок синих больничных стен. С улицы дуло, руки замёрзли, подходило время обеда, врачи из соседних кабинетов как по команде закрыли свои двери и ушли в неизвестном направлении. Вышла и наша дамочка, вернулась, зашла в соседнюю дверь  - в сортир - и пропала на полчаса. Нервный смешок. "Перепутала двери и ищет выход",  - предположил кто-то. "Не, у неё обед", - поглумился другой. "Скорее всего, там потайной выход, чтоб сбегать от надоевших пациентов", - подытожил третий. Наконец, приём продолжился снова. Одна женщина ждала выдачи рецепта. Она астматик и вообще у неё должна быть первая группа инвалидности, но она сказала, что за первую надо было платить. "А что это я, за свою болезнь ещё и платить буду!", - вздохнула она. - "Была вторая, но потом обязали покупать лекартва, принимая которые, можно работать. И сняли вторую группу, теперь на третьей сижу, принимаю эти дорогостоящие гормональные препараты, а они негативно влияют на всё остальное. Республике нужны работники". 

Ну что можно делать с пациентами так долго? Ну температуру померять - пять минут, горло, дыхание, давление - максимум десять, запись - пусть десять, итого 25, а дальше что?! Лечить его, не отходя от кассы? Читать лекции о вреде гуляния без шапки (об этом можно говорить вечно, не спорю)? Разговаривать "за жизнь"? 

Наконец, вызвали меня и пенсионерку. Ну, думаю, теперь всё вскроется. Выяснилось, что больничный  мне закрыли 16 числом, а назначили прийти 17-го.  "Я не имею права исправлять написанное", - покачал головой доктор. Хорошо, что понедельник у меня выходной, а так бы - новые телодвижения, чтоб что-то кому-то доказывать. "А Вы что, работаете в воскресенье?". Ещё минут десять они с медсестрой вспоминали те золотые времена, когда библиотека работала все выходные. Начали измерять давление, слушать дыхание, разглядывать горло, в процессе я должна была протяжно выводить "Аааа"... Это при том, что больничный уже закрыт другим доктором. Пенсионерка тоскливо ожидала в сторонке. Я сопротивлялась обследованию, чувствуя себя вполне огурцом и напоминала об очереди за дверью. "Как?! Вам безразлично Ваше здоровье?!". Пытка.

Теперь точно знаю: ни при каких условиях, никогда-никогда, даже если очень захочется, нельзя позволять себе расклеиваться. Не то время. Республика в опасности. 

Голосовать, кстати, можно только с российских IP. Всем большое спасибо за поддержку."

http://i-cherski.livejournal.com/2209380.html