Циничка Голосов: 1 Адрес блога: http://www.liveinternet.ru/users/658348/ Добавлен: 2007-12-12 18:09:28 блограйдером Futurolog

На узловой станции

2015-05-21 00:19:35 (читать в оригинале)

В живенькой толпе глаз неожиданно заприметил женщину с активной артикуляцией -- трубка мобильного телефона у левого уха. К активной артикуляции прилагалась малиновая юбка в пол и футболка ярко-розового цвета -- символ светлого образа романтичной Барби, на выдающейся груди колыхалось стразами «I'm your pussy».

-- Трр-ридцать два двадд-ццать два --  раза три повторила женщина романтическая в трубку. -- Да-да, я запомнила, Ваня. Трр-ридцать два двадд-ццать два... Ваня, Ваня, -- задергала она активно за рукав, буквально затрясла по правую руку от себя неприметного юношу во всем черном и лопоухих наушниках. 

---

Вновь разливается песнь соловьиная

2015-05-20 13:35:56 (читать в оригинале)

Расцвела душистая, разлила аромат приближающегося лета.

 

Всё, теплу быть! Теперь уж точно голые ноги, открытые плечи, юбки ронять в травы-травы,

а губами пить серебряные росы. 

---

Увяли грёзы и плачут розы

2015-05-19 14:38:30 (читать в оригинале)

Зашли со мной в вагон метро на одной станции. Молоденькие тоненькие стебельки росой умытые, солнцем напоены. Он ее за плечи цепко обнял, челом к челу припал тесно, и все воркочет, что-то воркочет ей, скрепляя слова щенячьими причмокивающими поцелуями то в лобик, то в глазик, то в щечку, то в темечко.

Дама все еще фертильного возраста, как говорится, еще не старая, но пожившая, оказавшись в тесном вагоне вынужденной соседкой стебельков, достаточно долго страдая чужими чувствами -- две станции, откровенно молчала: через поцелуй громко вздыхала, через два закатывала глаза под потолок. На пересадочном узле ее терпение закончилось. Поймав попутный ветер хлынувшей внутрь вагона толпы, она увесистой сумкой стукнула стебелек-девочку по ягодицам и с громким криком "Хватит тут целоваться, дай пройду!" устремилась вглубь, туда, где инвалиды, дети и нет страстей. 

---

На крыльях ветра

2015-05-16 12:31:33 (читать в оригинале)

Май сделал свое дело -- глядеть любо, и уже надувает паруса, скоро отчалит к чужим берегам. А мы с псом Сёмой не теряли время зря. Конечно же, сделали базар, на то она и суббота. Сегодня негусто, но травы, брынзы и творога прикупили, заскучавшая в ортезе рука требует разминки пирогом, тем, где мало теста и много сырно-творожной начинки с роскошью хороводной зелени.

А потом по привычке побежали. Вчера было ровно три года, как мы это делаем в шесть лап, не перебирая сезоном и погодой. Когда меня спрашивают, для чего я бегу, -- отвечаю правду: готовлюсь к качественной старости. И, конечно же, ответ на следующий вопрос: как долго я собираюсь это делать? -- мне кажется и так очевиден: пожизненно.

На самом-то деле, делаю я это для приумножения в себе цветной радости, а вот силы и краски беру у природы. Сегодня утро подарило синьку и белила.

Днепр, небо, пенная таволга-невеста и вечный улучшатель фотокадра пёс Сёма.

Каштаны в этом году горят в сотни тысяч свечей, давно в Городе не было такой роскоши. Нынешний май выдался щедрым на жизненные силы и краски.

---

Вот она улица Кудрявская дом номер 9

2015-05-16 03:42:41 (читать в оригинале)

Утром с именем Михаила Афанасьевича в радостных поздравительных устах сбивчиво пыталась отыскать именно эту фотографию в своих погромленных деточкой и обстоятельствами архивах. Не нашла. Списала на циклон, дурной нрав в пятнистом платье и бабью дурость, сотканную из ложных воспоминаний. А вечером, придя домой, стоило только рассупониться и расслабиться, принять привычный вид, и оказалось, что дамочка в радости и дамочка в счастье -- это совершенно две разные бабы. 

Я счастлива. Впереди два выходных, которые просто обязана расплескать радостью.

А это -- дом номер 9 по улице Кудрявской,

где два имени под крышей оного.

Первое имя -- Пушкина Александра Сергеевича запечатано музеем, а имя второе -- Михаила Афанасьевича памятью народной.

Здесь, в урочище Кудрявец, с 1895 по 1903 в пятикомнатной квартире проживала многодетная семья Булгаковых, отсюда 22 августа 1901 года Миша пошел на Бибиковский бульвар, 14 в первый класс Первой киевской гимназии, впоследствии переименованную в Императорскую Александровскую. Да-да, именно в ту любимую, такую родную Турбину, которая "стовосьмидесятиоконным, четырехэтажным громадным покоем окаймляла плац".

"Восемь лет провел Турбин в ней, в течение восьми лет в весенние перемены он бегал по этому плацу, а зимами, когда классы были полны душной пыли и лежал на плацу холодный влажный снег зимнего учебного года, видел плац из окна… По бесконечному коридору и во второй этаж в упор на гигантский, залитый светом через стеклянный купол вестибюль шла гусеница… На кровном аргамаке, крытом царским вальтрапом с вензелями, поднимая аргамака на дыбы, сияя улыбкой, в треуголке, заломленной с поля, с белым султаном, лысоватый и сверкающий Александр вылетал перед артиллеристами. Посылая им улыбку за улыбкой, исполненные коварного шарма, Александр взмахивал палашом и острием его указывал юнкерам на Бородинские полки. Клубочками ядер одевались Бородинские поля, и черной тучей штыков покрывалась даль на двухсаженном пространстве».

 

Еще далеко было до пролетарских кумачей, еще так далеко и уже так близко до Ленина на броневичке в его революции, до безвозвратных перемен, до «великого и страшного» 1918 года...