| Сегодня 25 ноября, понедельник |
      |
  
|
  
Какой рейтинг вас больше интересует?
|
Пластинки А.А. Ахматовой.2012-10-26 08:20:04 (читать в оригинале) Здесь собраны высказывания Анны Ахматовой о некоторых поэтах (в основном) и писателях. Записи её высказываний были сделаны в начале двадцатых годов XX века, и это следует помнить, читая отзывы Ахматовой, ведь позже её взгляды могли измениться. Свои отработанные рассказы о людях ей хорошо известных Ахматова называла "пластинками". Вот одна из них, про Бальмонта:  "Бальмонт вернулся из-за границы, один из поклонников устроил в его честь вечер. Пригласили и молодых: меня, Гумилева, еще кое-кого. Поклонник был путейский генерал – роскошная петербургская квартира, роскошное угощение и все что полагается. Хозяин садился к роялю, пел: "В моем саду мерцают розы белые и кр-расные". Бальмонт королевствовал. Нам все это было совершенно без надобности. За полночь решили, что тем, кому далеко ехать, как, например, нам в Царское, лучше остаться до утра. Перешли в соседнюю комнату, кто-то сел за фортепьяно, какая-то пара начала танцевать. Вдруг в дверях появился маленький рыжий Бальмонт, прислонился головой к косяку, сделал ножки вот так [тут Анна Андреевна складывала руки крест-накрест] и сказал: "Почему я, такой нежный, должен все это видеть?"  А.С.Пушкин В русской поэзии Анна Андреевна боготворила Пушкина, много занималась его творчеством и посвятила этому много своих работ. Однажды своё восхищение Пушкиным Ахматова выразила такой фразой: "Пушкин такой прозрачный ... и, кажется, что он не умеет стихи писать".  И.Анненский Ахматова считала Иннокентия Анненского большим и хорошим ("высоким") поэтом, отмечала, что он поздно начал, но совсем не жалела о том, что неизвестны его ранние стихи, полагая их очень плохими. Однако Ахматова не переоценивала Анненского и отмечала, что рядом с прекрасными вещами у него имеются и провалы. Трилистники Анненского Ахматова считала неудачным декадентским приёмом. О значении Анненского Очень интересен отзыв Ахматовой о поэзии Иннокентия Анненского: "Если бы он так рано не умер, мог бы видеть свои ливни, хлещущие на страницах книг Б. Пастернака, своё полузаумное "Деду Лиду ладили:" у Хлебникова, своего раешника (шарики) у Маяковского и т. д. Я не хочу сказать этим, что все подражали ему. Но он шёл одновременно по стольким дорогам!"  О Цветаевой В 1963 году было издано избранное Цветаевой. Это была первая большая книга почти неизвестной в СССР поэтессы [её имя впервые громко прозвучало в "Тарусских страницах"], но Ахматову до тех пор практически не издавали, и она очень ревниво читала этот сборник. Анне Андреевне, по воспоминаниям Лидии Чуковской, понравилась "Поэма горы". Ей вообще понравились поэмы Цветаевой, но о её стихах она отзывалась довольно пренебрежительно.  Свидание с Солженицыным Интересно сопоставить воспоминания современников о первом свидании Ахматовой и Солженицына, которое состоялось 28 октября 1962 года. Виктор Кривулин пишет, что Ахматова очень кратко рассказала ему об этом свидании с Солженицыным: "Приезжал ко мне автор "Ивана Денисовича"... Учил меня, как писать стихи". Других подробностей Кривулину извлечь не удалось. По его словам, Ахматова ещё добавила: "Он сказал, что это трагедия одной женщины, а нужно, чтобы была трагедия всего народа". И всё.  Об успехе современных поэтов В мае 1965 года у Ахматовой затронули тему бешеного успеха Вознесенского, Евтушенко и Ахмадулиной. Анна Андреевна по этому вопросу высказалась так: "Надо признать, что все трое - виртуозные эстрадники. Мы судим по их меркой поэзии. Между тем эстрадничество тоже искусство, но другое, к поэзии прямого отношения не имеющее". Чуть позже она добавила: "Меня принудили прочесть "Озу" Вознесенского, какое это кощунство, какие выкрутасы:"  О Вознесенском Анна Андреевна сказала: "Я говорю со всей ответственностью: ни одно слово своих стихов он не пропустил через сердце".  Кушнер и Горбаневская Однажды Ахматова сравнила Александра Кушнера и Наталью Горбаневскую. Про Кушнера она полуодобрительно полуукоризненно сказала: "Изящен. Интеллигентен, литературен, изящен. Однако я боюсь, нравится ему такое занятие: писать стихи".  Затем Ахматова раскрыла свою сумочку и вынула листок со стихами Горбаневской: "А вот эта женщина - ей не хочется, больно ей, но не писать она не может".  Роберт Рождественский Когда в моду стал входить Роберт Рождественский, Ахматова сердито сказала: "Как может называть себя поэтом человек, выступающий под таким именем? Не слышащий, что русская поповская фамилия несовместима с заморским опереточным именем!" Ей заметили, что спрашивать следует с родителей, на что последовало: "На то ты и поэт, чтобы придумать себе пристойный псевдоним". Как-то Лидия Чуковская спросила Ахматову, нравятся ли ей стихи Роберта Рождественского. Анна Андреевна резко ответила: "Не читала, и читать не стану! Поэт - это человек, наделённый обострённым филологическим слухом. А у него английское имя при поповской фамилии. И он не слышит. Какие уж тут стихи!"  Об Александре Блоке. Об Александре Блоке в последние годы его жизни Ахматова отозвалась так: "Самое страшно было: единственное, что его волновало, это то, что его ничто не волнует". ************ Ахматова вспоминала, как Александр Блок читал свои стихи: "Опускал занавес между собой и слушателями (как другие поднимают его перед чтением) и читал так, как если бы он был один: кроме него – никого". О Блоке Ахматова также говорила: "Не было более ненастного человека". ********** Литературовед Дмитрий Евгеньевич Максимов (1904-1987) после войны часто встречался с Ахматовой и сохранил такой её отзыв о стихах Блока: "У Блока одна треть стихотворений бледных или безвкусных; одна треть - так себе; но зато остальные – гениальны". ********* Однажды молодой Иосиф Бродский с жаром стал доказывать Ахматовой, что у Блока есть книжки, в которых все стихи плохие. Анна Андреевна спокойно возразила ему: "Это неправда, у Блока, как у всякого поэта, есть стихи плохие, средние и хорошие". После ухода Бродского Ахматова сказала, что "в его стихах тоже есть песня, может быть, потому он так на него и бросается".  Несостоявшийся балет "Снежная маска" Блока так сильно привлекала Ахматову, что она вместе с композитором Артуром Лурье (Наум Израилевич Лурья, 1891-1966) написала на тему этого цикла стихов балетное либретто, а Лурье – музыку. Но Дягилев в Париже, куда ему переслали либретто и музыку, по каким-то причинам не стал ставить балет, а либретто где-то затерялось. Ахматова с иронией вспоминала: "К сожалению, рукопись либретто не сохранилась, осталась только обложка". ******** В дневниках Корнея Чуковского об этом либретто сохранилась запись, датированная 24 декабря 1921 года: "Она... сунула руку под плед и вытащила оттуда свёрнутые в трубочку большие листы бумаги: "Это балет "Снежная маска" по Блоку. Слушайте и придирайтесь к стилю. Я не умею писать прозой". И она стала читать сочинённое ею либретто, которое было дорого мне как дивный, тонкий комментарий к "Снежной маске". Не знаю, хороший ли это балет, но разбор "Снежной маски" отличный".  О Северянине Анна Андреевна говорила Лидии Чуковской в 1940 году, что Игорю Северянину не нравились её стихи: "Он сильно меня бранил. Мои стихи - клевета. Клевета на женщин. Женщины - грезерки, они бутончатые, пышные, гордые, а у меня несчастные какие-то… Не то, не то…" ********* Голос Северянина На одном из литературных вечеров среди прочих поэтов выступали Блок, Северянин и Ахматова. Ахматова вспоминала, что после выступления Северянина Блок вернулся в артистическую комнату и сказал: "У него жирный адвокатский голос".  О Вячеславе Иванове Про Вячеслава Иванова Ахматова рассказывала с нескрываемым удовольствием: "Я рождена, чтобы разоблачать Вячеслава Иванова. Это был великий мистификатор, граф Сен-Жермен. Его жена, Зиновьева-Аннибал, умирает от скарлатины: в деревне, в несколько дней, просто задыхается. Он начинает жить с её дочерью от первого мужа, четырнадцати лет. У той ребенок от него, какой-то попик в Италии незаконно их венчает. И вот, сэр Б. и сэр Б. торжественно объясняют это предсмертной волей жены... Блок, по европейским представлениям, это тот, кто "заходил в знаменитую Башню Вячеслава Иванова"... Везде он оставлял старичков, плачущих по нём, в Баку, в Италии. Но не в России. Он впивался в людей и не отпускал потом – "ловец человеков". В оксфордской книжке "Свет вечерний" его портрет: восьмидесятилетний старик с церковной внешностью, но ни ума, ни покоя, ни мудрости – одни подобия". Ахматову возмущали строки в прессе или воспоминаниях вроде таких: "Вячеслав Иванов научил Ахматову писать стихи".  О Маяковском "Гениальный юноша, написавший "Облако в штанах" и "Флейту-позвоночник". Ахматова рассказывала, как в 20-е годы шла по Невскому с Пуниным, завернули за угол Большой Морской и неожиданно столкнулись с Маяковским. Тот не удивился и сразу же сказал: "А я иду и думаю: сейчас встречу Ахматову". Анна Андреевна говорила, что если бы его поэзия оборвалась перед революцией, то в России был бы гениальный поэт: "А писать: "Моя милиция меня бережет" - это уже за пределами. Можно ли себе представить, чтобы Тютчев, например, написал: "Моя полиция меня бережет". В другом разговоре Анна Андреевна вернулась к этой же теме: "Впрочем, могу вам объяснить: он всё понял раньше всех. Во всяком случае, раньше нас всех. Отсюда "в окнах продукты, вина, фрукты", отсюда и такой конец".  Про Фёдора Сологуба "Сологуб никому не завидовал, вообще не опускал себя для сравнения с кем бы то ни было – кроме Пушкина. К Пушкину чувство было личное, он говорил, что Пушкин его заслоняет, переходит ему дорогу". Ахматова рассказывала, что на стенах столовой в большой и мрачной квартире Сологуба были развешаны лавровые венки, возложенные на него на различных турнирах и бенефисах. Дуэль Лермонтова – версии Ахматовой и Раневской Однажды в Ташкенте Ахматова рассказала Раневской свою версию лермонтовской дуэли. Будто бы Лермонтов непочтительно отозвался о незамужней сестре Мартынова и т.д. Раневская же предложила Ахматовой современную трактовку этой версии: "Если вы будете за Лермонтова". Получив согласие, Раневская начала: "Сейчас бы эта ссора выглядела по-другому. Мартынов бы подошел к нему и спросил (тут Раневская заговорила грубым голосом с украинским "г"): "Ты говорил за мою сестру, что она блядь?" Ахматова за Лермонтова откликнулась: "Ну, блядь". Мартынов сказал бы: "Дай закурить. Разве такие вещи говорят в больших компаниях? Такие вещи говорят барышням наедине... Теперь без профсоюзного собрания не обойтись". Провинциально всё.  Невезучее поколение Однажды в беседе Ахматова сказала сразу о трёх поэтах – Тарковском, Петровых и Липкине, - что им очень не повезло: в другое время у них были бы свои школы, их бы переводили.  Г. Чулков, M. Петровых, А. Ахматова, О. Мандельштам. По этому поводу Ахматова перешла к разговору о целом поколении "которому слишком рано сделали кровопускание".  Однажды Ахматова достала из сумочки газетную вырезку и сказала Раневской: "Шведы требуют для меня Нобелевку. Вот, в Стокгольме напечатали". Раневская буднично отозвалась: "Стокгольм, как провинциально". Анна Андреевна рассмеялась: "Могу вам показать то же самое из Парижа, если вам больше нравится". Раневская же печально продолжала: "Париж, Нью-Йорк. Всё, всё провинциально". Ахматова насмешливо спросила: "Что же не провинция, Фаина?" Но та в игру не включилась: "Провинциально всё. Всё провинциально, кроме Библии".  Мандельштам Ахматова вспоминает Мандельштама: "Мандельштам говорил, что самый страшный в мире просчет – это выражение глаз, которое сменяет улыбку на лице хозяина на долю мгновения раньше, чем выходящий за дверь гость перестал на него смотреть".  Ухаживания Мандельштама Одно время Осип Мандельштам сильно ухаживал за Ахматовой. Анна Андреевна об этом вспоминала так: "Он был мне физически неприятен. Я не могла, например, когда он целовал мне руку". Мандельштам в это время часто ездил с ней на извозчике. Пытаясь избавиться от назойливого ухажёра, Ахматова сказала Мандельштаму, что им, во избежание сплетен, следует меньше кататься на извозчике. Позднее Ахматова вспоминала об этом эпизоде: "Если б всякому другому сказать такую фразу, он бы ясно понял, что он не нравится женщине... Ведь если человек хоть немного нравится, женщина не посчитается ни с какими разговорами. А Мандельштам поверил мне прямо, что это так и есть..." ********* Про Осипа Мандельштама Ахматова говорила, что в его стихах очень сильно чувствуются интонации Кузмина. И вообще, Мандельштам всегда под чьё-нибудь влияние попадает.  Пастернак и Мандельштам Сравнивая стихи Бориса Пастернака и Осипа Мандельштама, Ахматова признавала, что у Пастернака, конечно же, есть достоинства, но есть и недостатки, которых нет у Мандельштама, и вообще, Мандельштам лучше. Когда Георгий Шенгели (который не любил и не признавал Пастернака) поинтересовался, в чём недостатки Пастернака, Ахматова сказала: "Ну, это ещё может быть отнесено к стилю поэта ... У него часто язык неправильный, не по-русски".  Переводы Волошина Ахматова вспоминала, что в своё время Иннокентий Анненский обратил её внимание на переводы с французского, сделанные Максимилианом Волошиным. Он прочитал ей несколько отрывков, которые показывали полное незнание Волошиным французского языка. Это показалось Ахматовой очень забавным, если вспомнить апломб Волошина и восхищение его окружения, которое всегда отзывалось о нём как о крупном знатоке французского языка и литературы.  Франсуа Вийон Были в эти годы у Ахматовой и приятные открытия. Так, перечитав в очередной раз стихи Франсуа Вийона (тогда говорили Виллон), Ахматова "поняла" этого поэта, то есть уловила глубинный смысл его творчества. С тех пор он ещё больше вырос в мнении Ахматовой, которая стала считать его лучшим французским поэтом.  Есенин О Сергее Есенине Ахматова отзывалась приблизительно так: "Сначала, когда он был имажинистом, нельзя было раскусить, потому что это было новаторство. А потом, когда он просто стал писать стихи, сразу стало видно, что он плохой поэт. Он местами совершенно неграмотен. Я не понимаю, почему так раздули его . В нем ничего нет - совсем небольшой поэт Иногда ещё в нем есть задор, но какой пошлый ".! В другой раз Ахматова отмечала, что Есенин "Очень подражателен - он просто пишет плохие стихи Плохие -. Именно как стихи - вне зависимости от того, кого они напоминают". Внешность и личность Есенина в эти годы тоже не вызывали у Ахматовой симпатии: "Он был хорошенький мальчик раньше, а теперь -!... Его физиономия Пошлость Ни одной мысли не видно ... И потом такая чёрная злоба Зависть Он всем завидует ... Врёт на всех, - он ни одного имени не может спокойно произнести ". А облик Сергея Есенина Ахматова называла "гостинодворским". Напомню, что Все ЭТО Ахматова говорила ДО Смерти поэта, но вряд ли её мнение сильно изменилось после самоубийства Есенина.  Модильяни Устные воспоминания Ахматовой довольно сильно отличались от написанных и опубликованных. О Модильяни, например, она могла с озорством говорить так: "У него в кармане был "Мальдорор", и мы с ним сидели на скамейке и в два голоса читали Верлена, а мимо нас ходили Анатоль Франс, Анри де Ренье – вся эта шушера. Это было в Люксембургском саду". Ахматова подразумевала "Песни Мальдорора", написанные Лотреамоном.  Однажды Ахматова рассказала о жене Стравинского Вере, очень красивой женщине, известной в петербургском обществе под прозвищем Бяка. В эмиграции Вера открыла в Париже шляпную мастерскую. Если, примеряя перед зеркалом шляпу, клиентка начинала сомневаться, то Вера надевала шляпу на себя и спрашивала: "Ну, как?" После этого клиентка обычно убеждалась, что шляпа изумительно красива и платила деньги.  Ахматова рассказывала еще одну историю. В начале XX века у художника Коровина был роман с некой известной актрисой. Однажды он был у актрисы, когда к той без предупреждения явилась портниха Ломанова. Чтобы было понятно, поясню: представьте, что к вам домой неожиданно явился Кристиан Диор или Зайцев... Актриса выбежала к портнихе полуодетой, объясняя это тем, что ее осматривает приехавший с визитом врач. Тут уже хозяйке было не до Коровина, примерка затянулась, и Коровину надоело ждать. Он неожиданно вышел к дамам в расстегнутой рубашке и с незавязанными шнурками. Актриса тут же нашлась: "Доктор, что за шутки?" Но эта история все-таки получила довольно широкую известность.  Однажды Ахматова вспомнила про Николая Гумилева: "Он мне говорил, что вся моя поэзия – в украинской песенке: "Сама же наливала, Ой-ей-ей, Сама же выпивала, Ой, Боже мой!" Зато мы, когда он вернулся из Абиссинии, ему пели: "Где же тебя черти носили? Мы бы тебя дома женили!" Тоже хорошо, хотя и не так точно".  Ахматова вспоминала, что когда Гумилев был в Африке, она почти нигде не бывала, и лишь однажды заночевала у подруги. В эту ночь Гумилев и вернулся. Утром, увидев дома мужа, Ахматова стала оправдываться, что надо же такому случиться: первый раз за несколько месяцев не ночевала дома (а у подруги) - и именно сегодня. Выслушав все оправдания, Гумилев обронил: "Вот так все вы, бабы, и попадаетесь!"  Однажды Ахматову спросили, куда девались нежные, неумелые, притягательные своей беспомощностью женщины, те самые – слабый пол. Анна Андреевна серьезно ответила: "А слабые все погибли, выжили только крепкие".  Почерк О своем почерке Анна Андреевна отзывалась так: "Я не люблю своего почерка... Очень не люблю... Я собирала всё, что было у моих подруг написанного мной, - и уничтожала... Когда я в Царском Селе искала на чердаке в груде бумаг письма Блока, я, если находила что-нибудь написанное мной, уничтожала... Не читая - всё... Яростно уничтожала..."  Прием случайных посетителей обычно происходил следующим образом. Вначале А.А. освобождала гостя от букета со словами: "Благодарю вас", - и добавляла кому-нибудь из домашних: "Уладьте цветы". Затем А.А. снова обращалась к гостю: "Курите, не стесняйтесь, мне не мешает. Я сама больше тридцати лет курила". Если гость собирался уходить, А.А. спрашивала: "А который час?" В зависимости от ответа она могла назначить оставшийся срок, например: "Посидите ровно до восьми". Когда же сама Ахматова решала, что визит окончен, то она без предупреждения подавала руку, благодарила и провожала до двери со словами: "Не забывайте нас". Знакомых молодых А.А. напутствовала: "Ну, бегайте!"  Разговоры с близкими А.А. часто вела в шутливом тоне. Описывая какое-нибудь событие, она могла намеренно сгустить краски, и когда пытались найти выход из этой ситуации, А.А. говорила: "Не утешайте меня - я безутешна". Если А.А. негодовала на что-то, и ее пытались разубедить или успокоить, то это называлось "оказанием первой помощи". Когда Ахматовой давали неприемлемый для нее совет, она отвечала: "Я благожелательно рассмотрю ваше предложение". Однажды Ольшевская пожаловалась гостю, что А.А. несколько дней безвылазно просидела в душном доме и не дышала свежим воздухом. Ахматова на это добродушно отмахнулась: "Грязная клевета на чистую меня". Время от времени она приговаривала: "Стара собака стала".  В октябре 1964 года Ахматова ехала на такси через Кировский (Троицкий) мост. Небо было затянуто низкими тучами, но вдруг над Биржей вертикально вытянулся красноватый световой столб, потом в верхней части возникло подобие перекладины. Затем лучи разошлись, блеснуло солнце и видение пропало. На следующий день объявили о смещении Хрущева. Анна Андреевна прокомментировала это событие так: "Это Лермонтов. В его годовщины всегда что-то жуткое случается. В столетие рождения, в четырнадцатом году, первая мировая, в столетие смерти, в сорок первом, Великая Отечественная. Сто пятьдесят лет – дата так себе, ну и событие пожиже. Но все-таки с небесным знамением..." [В 1991 году почти незамеченным прошло стопятидесятилетие со дня смерти М.Ю. Лермонтова – не до того было. Но в том году распался СССР. Так что, как видите, уважаемые читатели, тенденция сохраняется. Посмотрим, что будет в 2014 году, когда исполнится 200 лет со дня рождения Лермонтова. – Прим. Старого Ворчуна.]  Водку, по словам Наймана, Ахматова "пила, как вино, маленькими глотками, и если к ней кто-нибудь в это мгновение обращался, отнимала рюмку ото рта, отвечала и потом также медленно допивала". Анна Ахматова - Не тайны и не печали.. А.А. очень не любила различные каламбуры, и выделяла только один [наверно, из-за универсальности содержания]: "Маразм крепчал".  С удовольствием Анна Андреевна рассказывала: "Бунин сочинил эпиграмму на меня: "Любовное свидание с Ахматовой Всегда кончается тоской: Как эту даму ни обхватывай, Доска останется доской". А что? По-моему, удачно". музыка: Елена Фролова - Ещё один огромный взмах (М.Цветаева - Ахматовой)
|
  
Категория «Природа»
Взлеты Топ 5
Падения Топ 5
Популярные за сутки
|
Загрузка...
BlogRider.ru не имеет отношения к публикуемым в записях блогов материалам. Все записи
взяты из открытых общедоступных источников и являются собственностью их авторов.
взяты из открытых общедоступных источников и являются собственностью их авторов.