Марат Мусин. Заведующий кафедрой антикризисного и стратегического менеджмента. РГТЭ, на радио Сити-FM.

Дмитрий Быков: В гостях у нас Марат Мусин - заведующий кафедрой антикризисного и стратегического менеджмента Российского торгово-экономического университета.
Сразу хочу вас спросить, почему вы боретесь с коррупцией? Ведь коррупция до некоторой степени - спасение страны. Если её не будет, придётся жить по закону, а какие у нас законы вы знаете лучше меня.

Марат Мусин: Коррупция, как это было описано ещё в древнекитайских стратегемах, - это один из вариантов уничтожения противника, в данном случае тот уровень коррупции, который сегодня наблюдается в стране, показывает, что мы прошли точку невозвората.

Д.Б.: Что вы называете точкой невозврата?

М.М.: Например, мы провели исследования трети списков Форбс, то есть ведущих компаний в разных отраслях. Объём тяжких и особо тяжких преступлений по каждому сектору от 13% до 5%, причём это компании под западным аудитом, менеджментом, то есть там, где этого в принципе не должно быть в объёме выручки. Сейчас должна выйти книга, но я надеюсь уехать обратно в Ливию, поскольку у Москве будет опасней, чем там.

Д.Б.: Как она называется?

М.М.: Пока названия нет, просто готовы гранки.

Д.Б.: Вы конкретику там разбираете?

М.М.: Да, у нас очень точная экспертиза, мы показываем, что действительно в разных разрезах, отраслях, например, берётся сектор, берутся семь ведущих компаний, посмотрели нефтянки, например, проанализировали каждую платёжку за этот период.

Д.Б.: Как же это они вам дали?

М.М.: Это неважно, как они дали, важно, что мы эту работу сделали. Мы провели экспертизу, и, например, на объёме 2,4 триллиона рублей выплат мы получаем на семь компаний 318 миллиардов с признаками хищение или легализации. Я с этим материалом откыто выступаю часто.

Д.Б.: То есть какой процент примерно?

М.М.: 13%, из них хищений под 9%. То есть мы сразу можем снизить цену на бензин на 10%, если наши инструменты, которые позволяют такие вещи... так вот я считаю, что у наших компаний большие перспективы роста, если мы наведём порядок.

Д.Б.: Вы разве не думаете, что Россия делается во многих отношениях устойчивее от коррупции? Потому что это форма откупа народа от государства.

М.М.: Дело в том, что активная часть населения теряет тогда перспективы, если вы не хотите воровать. А ведь я назвал особо тяжкие статьи. Например, когда я учился, нам читали налоговую оптимизацию, я был директором финансовой компании, утром я написал заявление по собственному, потому что я понял, что меня могут посадить из-за ошибки бухгалтера, например, на несколько лет, 199-я статья. А здесь речь о других статьях, это статьи особо тяжких преступлений в сфере экономики, по которым никакой амнистии быть не может, срок, который даётся по этим статьям, от 5 до 10 лет, и за вами могут прийти в течение 10 лет. К сожалению, если вы работаете в такой компании, это смертник, поэтому заниматься бизнесом в условиях, тем более, честно скажу, когда мы провели исследования, ведь задача была какая - у нас есть средства защиты бизнеса, и мы эту информацию довели до руководства всех компаний, и все сказали, что экспертиза высшего класса, что так и есть. Но никаких решений нормализовать ситуацию, выйти на уровень чуть лучше, чем на Западе, в этих компаниях принято не было, и они находятся под ударом.
Поэтому я считаю, что раз не принимаются меры, значит система перестала работать, но коррупция - та самая стратагема, когда через этот механизм можно разрушить что угодно.

Д.Б.: То, что делает Навальный, как это соотносится с тем, что делаете вы, и есть ли перспективы у Навального?

М.М.: Я Навального особо не изучал. Мы независимы, мы создали методологию и инструмент и пытаемся вывести их на рынок. У нас не получилось вывести через государство. Но когда возникает какой-то политизированный проект, я сразу интересуюсь. Вот воровали 20 лет, а почему мы говорим, что отвечать нужно только за последние 10?

Д.Б.: То есть для вас начало - 90-е годы?

М.М.: Да. Я знаю первых лиц, как всё это происходило, включая Норийский Никель, почему люди не сидят - это ещё вопрос, материалы у прокуратуры все есть. Когда часть людей, которые замараны в таком масштабном воровстве и начинают говорить, у меня вопрос, мне не интересно этим заниматься, потому что я там вижу политическую ангажированность. Возможно, Навальный независим, я не изучал этот вопрос, но вопросы у меня остаются по самому проекту.

Д.Б.: Ходорковский. Там есть реальные преступления?

М.М.: Да, они проходили. Я знаю историю, как это всё случилось, был конфликт, связанный с удобрением, люди заказали Ходорковского, сказали отойти, даже не забрали тиражи компроматы, информация просочилась на самый верх, причём с Ходорковским мы сталкивались по Восточной нефтяной компании, у нас такая же группировка финансовая была, я давал рекомендации собственнику отказаться от борьбы, учитывая менталитет Ходорковского, что он - человек упёртый, он был готов продать банк Минотеп и всё остальное. Во-вторых, он с головой, он пытался с Чамберсом на встрече говорил честно, что потратил более 200 миллионов долларов, чтобы собрать управление группировкой, но он это сделать не смог. Но, к сожалению, вы помните, нефтянки сколько было стрельбы, не только у Ходорковского, когда через убийство зашли, я сказал, что не это главное, а проблема именно в трансфертном ценообразовании, где осаживаются деньги. Но я это не публикую, поскольку задачу решили и достаточно грамотно по экономике, там это есть. Может быть, он - где-то и лидер, но Лукойл и ТНК ничем не лучше, может, чуть-чуть, потому что отмывочная система Ходорковского вначале стояла. Но поскольку тема уже ушла, мы не публикуем, но моё было предложение окружению тогда, что надо заходить через экономику, поскольку где больше всего воруют: нефтянка и hi-tech. Когда Зубков предложил мне начать пилотный проект, я сказал, что я в нефтянку не полезу, но я тогда уже остыл. Но IT сектор мне был интересен, я его мог проанализировать, наука свою задачу сделала, всё это под контролем. То, о чём говорят, есть. Но тогда надо сажать всех, либо освобождать всех. Убийство - другой вопрос.

Д.Б.: Можно узнать, наконец, что такое "отмывать деньги"? Это когда берёте на одно, а тратите на другое?

М.М.: Да, фиктивные контракты. Когда вы в себестоимость продукции всё это вводите. Либо вы продаёте левый бензин, вам эти деньги надо легализовывать. Кстати, хочу отметить, что у Богданова в Сургутнефтегаз воровства нет, единственная компания, это говорит о том, что прекрасный руководитель, но оффшорное ценообразование у него тоже есть. Всё-таки среди наших нефтяных компаний можно одну отметить.

Д.Б.: А можно объяснить, вот госкорпорации - это неизбежный этап или это способ тырить бабло?

М.М.: Во-первых, это не госкорпорации. То есть, если мы берём экономику Запада, государственно-корпоративный сектор США, либо госкапитализм, как в Норвегии, то это просто попытка закона замещением интересов, поэтому они только по названию. Здесь ситуация такова, что сегодня мы просто даём государственные ресурсы людям, которые не умеют управлять. Я передавал сам всё это генпрокуратуре материал.

Д.Б.: Особенность госкорпораций в том, что они могут закрыть любые свои операции, объявив это государственной тайной.

М.М.: Да, это способ прикрытого воровства. Но серьёзный аудит всё равно это вскроет, типа нашего. Во-вторых, ни одному из девяти признаков вертикальной интеграции госкорпорация не отвечает.

Д.Б.: А они эффективны не для тыра, а для работы?

М.М.: Нет. Экономисты как раз говорят, что, если вы хотите решить сложные задачи, это делается на основании принципа вертикали интеграции и так далее, но пробить эту волну мы не могли. Например, мой друг, посол Чамов, в Ливии помог заключить контракты на несколько миллиардов. Я предложил ему собрать управление группировкой, потому что вы паразитов плодите, воруете, в систему управления берёте блатны, то есть надо вырубать этих паразитов в цепочке предприятий, есть закон вертикальной интеграции, его профессор Губанов открыл, который открыл, что пенку по дороге снимать нельзя, то есть рентабельность промежуточных переделов должна быть близка к нулю, пока вы не получите продукцию конечного спроса. И тогда вы начинаете финансировать самое слабое звено и сильно конкурируете, это всё понятно, как делать. Про воровство мы решили, по крайне мене в тех формах, в которых сегодня там 20-30% ВВП просто втупую сливают, но они все под статьёй оказываются тогда.

Д.Б.: Возникает вопрос, что, если все это знают, почему верхи терпять это?

М.М.: Я тоже задавал вопрос, когда Собянин пришёл, я сказал, что 200 тысяч компаний под посадку мы можем. Вот один умный человек сказал, что как ты думаешь, можно ли, если это общий клубок, решить частную задачу? Нельзя.

Д.Б.: В Москве послелужковской мы увидим какие-то перемены или тогда посыплется вся схема?

М.М.: Просто одна команда сменит другую, вот и всё.

Д.Б.: А когда может смениться вся команда, только с уходом первого лица?

М.М.: Вся команда сменится не дай бог в течение ближайшего года. Вы тоже понимаете, что Америка выходит из кризиса, никто не придумал способа, кроме роста военных расходов, выхода из депрессии.

Д.Б.: Полагаете Обама идёт усиленно к III мировой войне?

М.М.: Это не Обама, это финансовые круги, потому что проблема остаётся. Америке повезло с Японией. Я долго не мог понять, почему у нас на Урале начинают ваххабитов выращивать. Где-то год назад мы пришли к выводу, что в стране может реализоваться сценарий 91-го года, расчленение и так далее, потому что у нас 30% природных ресурсов и 2% населения. В Ливии тоже было мало народу, я общался с высшим руководством страны, и войну мы всю эту поняли. То есть удар по Европе, потому что ясно, что происходит, это удар по Европе, и мы могли остановить это безобразие.

Д.Б.: Беженцы?

М.М.: Нет. Например, что сделало НАТО, оно разбомбило погрануправление на юге страны, то есть оно открыло дорогу на Европу всей этой эмиграции, 170 долларов стоит сейчас из Туниса, это бизнес целый. То же самое из Ливии. Остаётся Россия. Поэтому, когда первые лица говорят, что писали записку, что СССР не будет за 12 лет до того, как это случилось, после 91-го года записку нашли. Вот разговор у нас и шёл о причине войны в Ливии, то есть я сказал, что мой шеф привозил 26 миллионов на выборы Бориса Николаевича в 96-м году. Когда говорят, что Саркози тоже получал деньги, я понимаю, что богатейшая страна, они проплачивали лояльность многих стран. Поэтому предположение, что это просто было желание незащищать деньги, люди просто говорят, что должны были на 10 миллиардов заключить контракты с Францией. Но поскольку ситуация с Россией развернулась, контракты зарубили, а откат Саркози - мне министры говорили, они назвали 10%, то есть из 1 миллиарда Саркози получил, плюс ещё деньги на его выборную компанию выдавали.

Д.Б.: Каддафи?

М.М.: Да. То, что его сын сказал, я убеждён, что это правда, потому что такие же деньги мой друг привозил на выборы Бориса Николаевича.

Д.Б.: То есть Ливия покупала лояльность всего мира?

М.М.: Да. Но кроме того Ливия, когда сняли санкции, я даже не ожидал, что у Каддафи были очень умные советники, у него философы писали эту Зелёную книгу, народ там не забитый, люди с тяжёлым характером, но не дураки. Сегодня они все вооружены.

Д.Б.: Так чем это России то грозит?

М.М.: Во-первых, мы потеряли, у нас в Ижевске оборонные заводы имели контракты на три года, сейчас они этих контрактов не имеют и так далее, то есть мы потеряли серьёзные вещи, и позиция Ливии очень простая, что они выгонят отсюда все страны, кто им не будет помогать. Они объявили то Африканскому союзу, России, то есть задача - прекратить бомбардировки, потому что там повстанцев практически нет, есть 36 банд, и работает спецназ. Вот пример, журналистов ненавидят, нас окружали и говорили, что если мы эль джазиры или западные каналы, то зарежут, мы говорили, что русские, и тогда отпускали. Но Ливия это только начало. Но что поражает, что в курортном городе, где люди живут неплохо, у них не было бедных, и Каддафи, похоже, задумал построить зону 1700 км, он хотел эти курорты открыть. Вот когда в такой город заходят боевики и спецназ и начинают на площадях сотням головы отрезать, это впечатляет, и всё встало на места, стало понятно, почему у нас ваххабитов поднимают. Вообще ваххабитов выпустили большевики против басмачей. Похоже, что в рамках выхода из глобального кризиса Запад, в первую очередь Штаты, сносят все светские режимы, даже лояльные им, и запускают ту волну, которую остановить нельзя. То есть впервые с Афганистана Аль-Каида работает вместе со Штатами.

Д.Б.: Но, тем не менее, из Афганистана они уходят.

М.М.: Тем не менее, больше 500 трупов в Мисурате, там очень жестокие убийства, то есть это попытка обывателя заставить содрогнуться от ужаса. Я это транслирую на Москву, грубо говоря, если сценарий пойдёт, например, мы понимаем, что в Татарстане 3000 боевиков ваххабитского толка, русские туда пошли, в Башкирии - 1000.

Д.Б.: Полагаете, что ислам в России может активизироваться?

М.М.: Это не ислам. Это именно радикалы. Ливия - исламская страна, но там именно правомерных мусульман режут.

Д.Б.: А кто режет?

М.М.: Аль-Каида и такие ребята, и режут сотнями.

Д.Б.: В России есть Аль-Каида?

М.М.: Я не занимался Кавказом, на Кавказе, наверно, есть, но течение радикального ваххабизма у нас есть, это факт. Если ещё Северный Кавказ, то боюсь, мы это получим. Эта армия будет задействована 100%.

Д.Б.: Чем это грозит, это территориальный распад страны?

М.М.: Расчленение России, другие зоны влияния. Если всё это происходит, резня, светский режим, у вас уйдёт 20-30 лет, чтобы какой-то порядок навести. Но Американцы совершили роковую ошибку, с моей точки зрения, в Ливии. Это не европейское государство, там 2000 племён, Каддафи доходы от нефти очень грамотно вкладывал, он страну строил. Я подписал соглашение с одним из ведущих университетов, причём численность студентов больше, чем в МГУ, но, если взять крупнейшие московские ВУЗы, вот количество их земли меньше, чем у университета Альфате, но его бомбят, там западные фирмы строят отличные факультеты, то есть кто-то посоветовал Каддафи создать трансафриканский образовательный центр.

Д.Б.: Вы убеждены, что здесь рука Америки?

М.М.: Это чистой воды заговор. BBC, Рейтер и прочие каналы мира говорили, что в таком городке, как Азави, идут тяжёлые бои, сотни повстанцев, десятки трупов, работают снайпера, и вот я туда в это время, мне поверили, потому что был приказ лидера, что мы правы, нам оправдываться не в чем, я выставляют туда телевизионную группу, и они показывают зевающих полицейских, женщин с детьми идущими. Их спрашивают, где у них там снайперы, сотни повстанцев, а они говорят, что у них никаких боёв нет, два месяца назад всё это было. Но когда вся медийная машина врёт, и мы ловим их за руку, а я каждый день мог это сделать, просто ливийская сторона нас не пускала. Поэтому этим и объясняется отношение к СМИ, потому что ливийцы понимают, что просто война 21 века - это война СМИ. Вот эта медийная машина просто работает на оправдание войны, зайдите в жж, я всё это доказал. Но как вы можете противостоять такой медийной машине?

Дмитрий Быков: Цель относительно России у Штатов есть или они просто спасают свою экономику?

Марат Мусин: Похоже, они из кризиса реально выйти не смогут, а такой путь решает все проблемы. Когда мне министры говорят, что пришли за вами, это те люди, которые писали записку, что Советского Союза не будет. Но чем полезен ливийский опыт, мы туда повезём сейчас фронтовых журналистов, потому что они недооценили, что война идёт другими средствами, потому что Каддафи сказал, что «мы правы, а оправдываться – терять лицо», тогда нас не пустили снимать. Но мы просто доказали, что обманщиков можно ловить за руку, тогда уже вы можете свою правду доказывать, потому что нет там никаких следов бомбардировок, преступления против людей, то, что приписывают Каддафи, но ему же не дали туда международную комиссию затянуть, они начали его бомбить в тот день, когда он её ждал. Там много таких ошибок. То есть они взяли запечатали свою боевую авиацию, вызвали международных наблюдателей и сказали, что посмотрите наши истребители, которые стоят в ангаров. После чего был налёт авиации НАТО, который по одной ракете в каждый ангар долбанул.

Д.Б.: Как по-вашему, неужели Штатам нужнее Россия расколотая, нестабильная, с ядерным оружием и дикая, нежели та Россия, которая сейчас: стабильная, путинская, централизованная?

М.М.: Во-первых, она не стабильная, не путинская, не централизованная.

Д.Б.: А какая она?

М.М.: Мне кажется, что ситуация такова, что страной никто не управляет, процессы вышли из-под контроля. Противоречие накопилось такое, что их можно взорвать за пять копеек, и мы не знаем, кто это сделает, взорвать может любой. Вот к Буданову неоднозначное отношение, а вчера вот ещё убили кого-то, кто воевал в Чечне – это тоже один из способов дестабилизировать ситуацию, мы понимаем, что это произойдёт. Мы, кстати, там серьёзно друг друга спрашивали, в какую Россию мы вообще вернёмся. Американцы без боевых потерь отступают? Нет. Машина работает, всё созрело, сейчас осталось только подлить маслица – и всё это полыхнёт. Но мы должны чётко отдавать отчёт, что это будет именно тот вариант «Аллах Акбар» и отрезание голов.

Д.Б.: Процесс ещё можно остановить?

М.М.: Если бы наверху нашлись люди. Кстати, нам приходилось тяжело, потому что наших дипломатов охрана усиливает, говорит им: сегодня ваши руководители больше никаких глупостей и гадостей не сказали, спите спокойно. Нас жалеют, причём это обычные полицейские офицеры. Мой друг, посол Чамов настаивал, как и весь дипломатический корпус Российской Федерации, чтобы мы применили право вето, и тогда не прошёл удар по Европе, по экономике, тогда мы могли бы там искать союзников. Сейчас, когда во Франции проверяют все вокзалы, ситуация уже другого типа, но реально возникла эта проблема. Американцы просчитались, что да, Египет можно было купить, генералов, а 2000 племён ты не купишь. Эти бомбёжки ведь как вели – чтобы народ сказал, что бог с ним с Каддафи, но они другую власть не примут. Соответственно, в Ливии остаётся вариант только уничтожить систему управления людей, принимающих решение, но тогда это будет Сомали в квадрате.

Д.Б.: То есть нет варианта, чтобы там не воцарился хаос?

М.М.: Скорее всего Каддафи победит. Потому что они не могут бомбить, там гуманитарная катастрофа, там нет бензина, он стоит, кстати, 2 рубля 70 копеек. Народ вместо того, чтобы испугаться от отрезания голов, бомбардировок, наоборот, озверел, люди стали сравнивать свою жизнь раньше с тем, что происходит сейчас.

Д.Б.: Если всё-таки Штаты выйдут из кризиса путём войны, остановится ли эта война на Ближнем Востоке или она станет потенциально мировой?

М.М.: Она точно станет мировой, надо готовиться к тому, что произойдёт это у нас. Естественно, целью не является Ливия, 30% природных ресурсов.

Д.Б.: Но распадом не ограничится? Думаете, это будет полномасштабная война одной части с другой?

М.М.: Будет вариант Сомали, то есть такой уголовно-ваххабитский террор, решения на узких объектах, где есть месторождения и так далее – это худший сценарий. Одна проблема, что нас ещё слишком много, мы не все выехали, нас больше 100 миллионов. Если мы начнём сопротивляться, может, этого ничего не будет, но надо сегодня принимать решения.

Д.Б.: А какие решения первоочередные, по-вашему?

М.М.: Как в том анекдоте, когда муж застаёт жену с любовником, а она говорит ему, что не верь глазам своим, а верь сердцу своему. Так вот нам надо, наконец, верить своим глазам, мы понимаем, что происходит, всё это происходит в очень жёсткой форме. Этот опыт надо изучать, это не случайное явление, то, что идёт игра, как в Осетии; как СМИ тогда работали – они брали грузинские части и говорили, что это осетины воюют, то есть с точностью да наоборот. В Ливии то же самое, более гипертрофированная форма, когда вообще ничего нет, а вам рассказывают, что там бои, снайпера, трупы сотни, а мы просто доказали, что это полное враньё. Когда все телеканалы мира, информационные агентства и наши придурки, которые начинают это переписывать по-глупости.

Д.Б.: А разве не Каддафи виноват, разве он не пересидел своё?

М.М.: Можно ли управлять арабами демократическим путём? Например, мы приехали в Тунис, к нам в машину разведчики залезли, сказали, чтобы не вздумали на улицу ночью выходить, у них революция. Мы спрашиваем, это бандиты что ли, по-русски то. Вот моменты есть такие, что уровень жизни в Ливии был высокий, человек всего пять лет строил эту вещь, но он смог отстроить отношения с 2000 племён, он из каждого племени назначал человека на какие-то должности. Нефтяные доходы шли не только в социальную сферу: университеты, шикарные больницы, - я всё это обошёл – завидно, нам и не снилось то, что там есть. Часть доходов шла каждому племени, вот как вы сможете это всё собрать? Когда сейчас народ начинает кричать про демократию, а их можно спросить, как они между собой договорятся? Вот есть 150 человек на юге, они в Азави пограбить залетели, но поскольку народ вооружён, им быстро дали отпор, и они откатились в горы. У них характер тяжёлый, гордые, к иностранцам недоверие полное, сейчас оно усилилось ещё больше, поэтому нам посадить им внешнее управление невозможно. Купить своих тоже будет очень сложно.

Д.Б.: Как по вашим ощущениям, Чечня пухнет, как нарыв?

М.М.: Раз машина запущена, сейчас надо просто понять роль Рамзана Кадырова, а эта роль очень просто понимается: если идут запросы во все наши военкоматы, кто служил, если начинается серия загадочных убийств…

Д.Б.: То вы это однозначно связываете с ними?

М.М.: Я просто предлагаю сейчас анализировать всю информацию, которая связана с ваххабизмом, с жёсткими формами, с боевыми группами, которые имеют опыт работы в городах. Если сегодня в республиках начнут подбирать мечети, некоторые мулы есть, которые говорят им, что они у них ночевать не будут, вроде как против Корана выступаете, но они понимают, что те якобы уставшие путники, которые не работают, скорее всего, это боевые группы. Если мы проанализируем на Урале, где ночуют, а где нет, у нас будет очень безрадостная картина.

Д.Б.: Неужели на Урале?

М.М.: На Урале даже татары, которые возглавляют там участки, начали рыть зенданы, они говорят: вы что творите в Москве, процесс уже неуправляемый, речь уже от тысячах людей, которые готовы воевать по принципу этих пятёрок и так далее. Это процесс очень опасный, всё встало на свои места, когда мы увидели, что происходит на севере Африки: они его отрезают по этой ширине, но процесс этот запустить легко, а остановить практически невозможно. Вот нам сейчас надо объединяться, потому что мы сейчас понимаем, что власть упадёт в такой ситуации при ударе, но, если начнётся хаотизация вот с такими, это же не просто уголовники пошли магазины пограбили – будут на Красной Площади демонстративно отрезать головы.

Д.Б.: Подождите, а наверху не видят всего этого?

М.М.: Судя по тому, как наши представители по Ливии работали, хорошо сейчас Медведев, наконец, стал ошибки признавать: если бы я знал, что там на самом деле. Но кто тебе мешал, вот я приехал, увидел, что там на самом деле, даже просто получить информацию – не проблема. Но повторять глупости, которых нет, это просто верх безумия для руководителей высокого ранга.

Д.Б.: Штаты тоже не понимают, что, запустив этот механизм, они не остановят эту ядерную реакцию?

М.М.: Если они не прочитали то, что Ливия по менталитету населения принципиально отличается от Ирака, если они этого даже не поняли, значит их аналитические центры не совсем верно просчитывают ситуацию. Сколько бы туда денег не ввалили, там вырежут любых пришлых ребят, спецназ там ещё работает, там 36 банд ещё работает. Они понимают, что, если перекрыть кислород, медикаментов и оружия уже не хватает, народ пойдёт пограбить, и тогда межплеменные столкновения. Но сейчас это не проходит, потому что 10% было за Каддафи, 10% было против, а 80% болтались. Так вот эти 80% сейчас озверели, и они впервые стали задумываться, кому нефть принадлежит. А когда ты видишь больницы и университеты шикарнейшие и так далее. Университет должен был быть сдан в декабре этого года, в марте началась война, авиация НАТО новый корпус накрыла. Это что, военный объект?

Д.Б.: Нет, конечно. С вашей точки зрения, какую политическую реальность мы можем получить в России в течение этого года? Кто пойдёт на выборы, будут ли выборы и когда можно ожидать первых вспышек экстремизма в России?

М.М.: Во-первых, вспышки экстремизма идут. Ещё раз, я вам говорю о том, что в Башкирии когда мы были, одна боевая группа вышла, взорвала газопровод.

Д.Б.: Но это когда было.

М.М.: Четверть управления из Москвы по борьбе с терроризмом там сидела 40 дней. Вопрос: если выйдет шесть групп? Если уж силовики на местах говорят: «Что вы творите в Москве?», то ясно. Эти процессы идут, они чётко укладываются в мировую эту канву, поэтому удрать отсюда не успеет никто. Если эти риски в высших эшелонах власти не понимают, то они самоубийцы, но нам ведь будут головы отрезать.

Д.Б.: С такими масштабными проектами уже не имеет значения, будет ли Путин или Медведев управлять страной. Вы в течение этого года ожидаете вспышки экстремизма?

М.М.: Не получилось, потому что была информация, что это вообще чуть ли не в августе может начаться, потому что запросили визы разведывательные сообщества. Но пока раскачать ситуацию не удаётся, не хватает многих компонентов, но тем не менее я задаю вопрос: а где гарантия, что госдеб напрямую не высадится? Они грамотные ребята, уберут всех некомпетентных исполнителей и напрямую сами это сценарий не реализуют?

Д.Б.: Вообще без большого внешнего толчка, если не будет ничего, обойдётся, в России может смениться власть, элита коррупционная?

М.М.: Я думаю, что сегодня возникла ситуация, когда вы задаёте национальные интересы и решаете, что требуют Штаты под давлением – это одна ситуация; когда говорят, что твоя судьба – Мубарак, нужно делать выводы и курс менять очень сильно, но этого не происходит. Дальше получается патовая ситуация, нас всех сводят на забой, руководство принимает решение, которое не позволяет уцелеть им, а как это разыграется – это не наш сценарий с вами, но нам придётся в нём участвовать, многие не сумеют сбежать.

Д.Б.: Проблема в другом, мы понимаем, что пока ещё степень исламизации Татарстана и прочих не больше, чем степень партинизации приморья. Есть там 1000 активных людей, а население гигантское, я думаю, что радикальный ислам в России безуспешен, мало там народу.

М.М.: Если у населения нет социальной перспективы, ислам ведь что говорит: русские пошли в радикальный ислам, - а они очень страшны, потому что неофиты позлее. Поэтому мы этот процесс сейчас получили, он неуправляемый, риски идут, идут процессы очень сложные. Похоже, что всё-таки раскачать ситуацию не так сложно, поэтому это вопрос техники; со стратегией всё определилось, что мы являемся серьёзной целью.

Д.Б.: А сама Америка не может пострадать в результате выбора такой стратегии?

М.М.: Пройдут десятилетия, прежде чем волна их накроет. А то, что Европа и мы, это понятно, север Африки уже кровушкой умылся, Европа на подходе, а мы как самое слабое звено, думаю, всё это будет.

Д.Б.: Это такой вариант 14-го года.

М.М.: Да, мы можем брать аналогию с Первой или Второй мировой, потому что принципиальной разницы нет.

Д.Б.: А у вас есть ощущение, что Израиль перестанет существовать в этой ситуации?

М.М.: Так вот в этом вопрос и стоял, что Израиля не будет, напрямую спрашивали.

Д.Б.: И что Израиль?

М.М.: Люди достаточно серьёзные там говорили, что у тех, кто это делает, нет национальности.

Д.Б.: То есть Израиль может оказаться жертвой номер один?

М.М.: По крайней мере, мы говорим, давайте посмотрим, если эти процессы запускаются и выйдут на полную мощность, сколько Израиль просуществует, когда Россию разорвут на части? Полгода, может, проживёт.

Д.Б.: Но он же живёт не на российские деньги.

М.М.: Дело не в российских деньгах, это начинается совершенно другая жизнь. Вот я в Москву приехал, люди живут ещё, но то, что совершенно другая жизнь планируется, жуткая и непонятная, вот это совершенно точно.

Д.Б.: Вы, вероятно, следите за творчеством Николая Старикова, крупного пропагандиста конспирологичеких идей.

М.М.: Я не читал.

Д.Б.: Дело в том, что он недавно давал интервью Комсомолке, где говорил, что конспирология, что метят в Россию. Но, как по-вашему, кто следующий за Ливией, до нас остаётся время?

М.М.: Во-первых, семь стран, в северный Иран они зайдут. С Ираном я не совсем понимают, как это будет. Белоруссия здесь явно идёт каким-то.

Д.Б.: Вы думаете, они раскачиваются?

М.М.: Смотрите, там всё грамотно идёт. Валютный кризис есть, то есть то, чем гордился батька, вот это всё, как табуретку вышибают, то есть, если грамотно планировать, а у него ресурсов административных было и поболее, у нас-то просто кадров сейчас нет в руководстве, которые могут сесть и понять, что происходит.

Д.Б.: Горько всё, что вы говорите. Хотелось бы на оптимистической ноте закончить. Представьте декабрь этого года, ничего ещё не произошло, но парламентские выборы что принесут Единой России?

М.М.: Когда господин Грызлов говорит, что лишь бы не было войны, что вы провоцируете, иначе перестанем платить учителям.

Д.Б.: Шантаж, да.

М.М.: Это значит, человек, который говорит, что у него вроде бы серое вещество есть, но полностью неадекватен. Ситуация назрела, и ещё пугать тем, что перестанут платить учителям и врачам – глупо; это говорит о том, что можно ещё долго сидеть, но партия начальников сдувается на раз-два.

Д.Б.: Очень хотелось бы этого дождаться, не доводя до глобального.

М.М.: Вопрос, как пройти без крови. Но то, что мы идём по грани ножа, это очень опасно. Поэтому сейчас эти риски надо объяснять, потому что, когда какие-нибудь дебилы в Ливии сидят и говорят, что хотят демократии, мы задаём конкретный вопрос: что именно вы хотите? Отвечают, что они хотят, чтоб водка продавалась в магазинах, грубо говоря. Как можно победить Ливию – разрешить открытую продажу водки, а дальше мы увидим аналог России.

Д.Б.: Спасибо большое вам, до скорого.