My personal blog. Голосов: 1 Адрес блога: http://abdullin.blogspot.com/ Добавлен: 2010-01-26 23:41:06 блограйдером rusfbm

Лживость журнала Nature - критика ГМО

2011-06-20 19:39:00 (читать в оригинале)

Перевод пяти писем от ученых разных стран в поддержку И.В. Ермаковой, опубликованных в декабрьском номере того же журнала (Nature Biotechnology, Vol. 25, No 12, 1255-1256). Ответ Ермаковой, опубликованный впоследствии в Nature Biotechnology, V. 25, No 12, p. 1351, December 2007., заслуживает прочтения.

Редактору:

Пишу Вам, чтобы выразить свое негодование по поводу публикации в сентябрьском номере Вашего журнала, а также в связи с Вашим отношением к Ирине Ермаковой, не соответствующим профессиональной этике. Простое предоставление возможности Ермаковой дать ответ на эту публикацию в форме письме – это совершенно недостаточная компенсация того преднамеренного и циничного вреда, который Вы нанесли ее доброму имени.

Этот печальный случай является явным отголоском зловещих событий 2002 года, когда Ваше сестринское издание Nature опубликовало рецензированную статью под авторством Quist and Chapela [1] по вопросу загрязнения ГМ-кукурузой, а затем отреклось от нее под влиянием мощного, продолжительного давления со стороны ГМ-индустрии, а также части научного сообщества, работающего в области исследования трансгенных растений. Это был беспрецендентный, отвратительный эпизод, принесший колоссальный вред доброму имени журнала [2]. Впоследствии Филипп Кэмпбелл, редактор Nature, пытался оправдать свои действия, представляя всю эту историю как «технический недосмотр» журнала, который привел к «ошибочной» публикации «некорректной» статьи [3]. В настоящее время эта статья широко цитируется в научной литературе, а ее влияние – не только в отношении трансгенов на полях Мексики, – является весьма значительным [4].

Относительно Вашей сентябрьской статьи можно обнаружить (если выражаться корректно) целый набор «технических недосмотров», который привел к появлению статьи за Вашим авторством; статьи, которая оказалась бы вполне уместной в самом дешевом новостном таблоиде. И сегодня я хотел бы задать Вам несколько вопросов:

Во-первых, было ли техническим недосмотром то, что Вы дали место на страницах Nature Biotechnology четырем прекрасно известным апологетам ГМ-индустрии для преднамеренной атаки на Ермакову, находки которой показались им неприятными?

Во-вторых, было ли техническим недосмотром то, что Вы потворствовали указанным персонам, сначала побудив Ермакову описать ее находки в ответах на Ваши вопросы, а затем опубликовав их критические комментарии? (Напоминаю Вам, что эти критические комментарии были опубликованы как коллегиальные, за которые никто не несет персональной ответственности, и которые не были подвергнуты абсолютно никакому процессу рецензирования).

В-третьих, было ли техническим недосмотром то, что Ермаковой ни разу не были сообщены имена четырех мужчин, которые тем временем занимались очернением ее репутации, а также не были показаны их комментарии до момента публикации?

В-четвертых, было ли техническим недосмотром то, что в Вашей переписке с Ермаковой, о которой она мне сообщила, Вы ясно дали ей понять, что это будет статья за ее авторством, а затем даже выслали ей подложную верстку (единственную, которую она видела), в которой ее имя было указано в качестве автора?

Последний пункт, вероятно, является наиболее серьезным примером несоответствия принципам работы редактора, который я когда-либо видел. Я предвижу, что Вы объясните это в Вашем офисе как «ошибку». Но я не могу принять это объяснение, так же как ни один из ученых, с которыми я когда либо имел контакты, не встречал до сих пор такого вопиющего случая.

Если эти примеры технических недосмотров действительно относятся к административным ошибкам в Вашем офисе, то это свидетельствует о соответствующей эффективности и компетентности Вашей лично и Ваших сотрудников. Если же они явились результатом преднамеренной стратегии, направленной на разрушение академической репутации Ермаковой – и я интерпретирую это именно так – то продолжение Вашей деятельности в качестве редактора становится неприемлемым.

Brian John
GM-Free Cymru, Trefelin, Cilgwyn, Newport, Pembrokeshire, SA42 0QN, UK.

1. Quist, D. & Chapela, I.H. Nature 414, 541–543 (2001).
2. Quist, D. & Chapela, I.H. Nature 416, 602 (2002).
3. http://www.alumni.berkeley.edu/Alumni/Cal_Monthly/June_2002/Food_fight.asp
4. Cleveland, D.A., Soleri, D., Aragón Cuevas, F., Crossa, J. & Gepts, P. Environ. Biosafety Res. 4, 197–208 (2005).

Редактору:

Мы пишем Вам от имени Института Науки в Обществе (Лондон), чтобы выразить нашу глубокую озабоченность по поводу Вашей сентябрьской статьи об Ирине Ермаковой и ее работе. Статья является чрезвычайно грубой и нечестной по отношению к Ермаковой и определенно не имеет никакого отношения к лучшим традициям научной публицистики.

Существуют журналы, которые в качестве обычной практики публикуют критические комментарии к статьям, наряду с самими статьями. Вероятно, это является эффективным способом привлечения внимания к важным, но, возможно, противоречивым работам, тем самым не позволяя спорным идеям распространяться бесконтрольно. Однако эти журналы в общем случае работают в соответствии с некоторыми важными правилами. Статья, являющаяся объектом дискуссии, написана исследователями, а не журналистами/профессиональными редакторами. Комментарии других ученых пишутся по тексту статьи, причем сопровождаются ответными репликами авторов оригинальной статьи. Некоторые из комментаторов могут быть известными критиками, или даже людьми, откровенно враждебно настроенными по отношению к авторской точке зрения; однако при этом вся панель комментаторов обязательно включает и сторонников авторской позиции. Эта особенность существенно отличает статьи такого типа от Вашей публикации. Вы были неправы, когда не дали ясно понять Ермаковой, каким образом Вы собираетесь использовать ее ответы на Ваши вопросы, вплоть до той степени, что не показали ей верстку того, что в реальности появилось в журнале. Такая практика более уместна для новостного таблоида, чем для серьезного научного журнала, и, несомненно, она должна стать объектом публичной оценки.

Mae-Wan Ho & Peter T Saunders
Institute of Science in Society, PO Box 51885, London, NW2 9DH, UK.
e-mail: m.w.ho@I-sis.org.uk

Редактору:

Я был очень разочарован Вашей сентябрьской статьей, критикующей результаты Ирины Ермаковой, особенно из-за того, что я до сих пор рассматривал Nature Biotechnology в качестве одного из лучших научных журналов в области биотехнологии.

Я полагаю, что опубликование отдельных выдержек из результатов и экспериментальных методов Ермаковой было недопустимым. Эти результаты должны были быть опубликованными в виде отдельной полной статьи с детальным описанием методов. Представление работы в таком виде позволило бы любому члену научного сообщества оценить методологию и результаты Ермаковой. Действительно, она сама чувствует, что ее набор данных не дает ответы на все вопросы, и, вследствие ограниченных ресурсов, она не сделала всего того, что могла бы сделать. После публикации ее статьи научное сообщество могло бы предоставить свои комментарии, которые также могли бы быть опубликованы в этом журнале.

Публикация отредактированных выдержек из ее работы вместе с комментариями ученых, хорошо известных за то, что они всегда некритически отвергают любые замечания о том, что могут быть какие-то риски, связанные с ГМ-растениями, производит сильное ощущение того, что Ваш журнал политически мотивирован, чтобы: (а) защищать догму об отсутствии потенциальных рисков для здоровья, связанных с ГМ-растениями; (б) очернять репутацию ученых, которые осмеливаются бросить вызов этой догме; (в) не давать возможности таким ученым собирать ресурсы, необходимые для продолжения работ в области исследования рисков, связанных с ГМ-растениями и способов снижения этих рисков.

Известно немало аналогий тому, что случилось с Арпадом Пуштаи, после того как он осмелился опубликовать сведения о негативном влиянии ГМ-растений на крыс. Его работы критиковались, а он не имел ни одного шанса защищаться или публиковать свои работы на протяжении долгого периода времени. Также у него не было возможности повторить и/или продолжить свои работы, и никому другому не ставилась задача сделать это.

То, как Вы поступили с Ириной Ермаковой, для многих в цивилизованном обществе усилит впечатление о том, что, во-первых, научное сообщество в целом относится догматически, а не объективно к вопросам, связанным с ГМ-растениями; во-вторых, научный истэблишмент стремится подавить и всячески поносить все данные, указывающие на риски, связанные с ГМ-растениями, вместо того чтобы руководствоваться принципом разумной предусмотрительности и проводить дальнейшие исследования для изучения механизмов наблюдаемых эффектов. Я полагаю, что наиболее честным путем для Nature Biotechnology было бы пригласить Ермакову описать результаты ее работы в полнотекстовой статье, пригласить недогматически настроенных специалистов для рецензирования и обеспечить нормальный процесс рецензирования. В случае, если статья будет отвергнута, Ермаковой должны быть даны четкие указания насчет того, почему это сделано и как следует адресовать критику. Если она будет не в состоянии ответить на все критические замечания и проделать дополнительную экспериментальную работу вследствие трудностей в получении материалов (например, ГМ- и изогенных не-ГМ линий) из-за того, что биотехнологические компании откажут ей в предоставлении этих материалов, то это также могло бы быть опубликовано в Nature Biotechnology. Арпаду Пуштаи так и не было дано возможности повторить свою работу или сделать дополнительные исследования, чтобы ответить на критику в свой адрес (также другие лаборатории не имели возможности повторить его работы по той причине, что исследованные им первоначально ГМ-материалы и другие ресурсы оказались недоступными). Будет чрезвычайно постыдным, если это случится вновь, особенно когда один из наиболее уважаемых научных журналов оказался вовлеченным в подавление подобной работы.

Carlo Leifert
Ecological Agriculture, School of Agriculture, Food and Rural Development (SAFRD), University of Newcastle upon Tyne, Nafferton Farm, Stocksfield, Northumberland NE43 7XD, UK.
e-mail: Carlo.Leifert@nefg.net

Редактору:

Мы пишем специально по поводу редакционного процесса, реализованного в Nature Biotechnology перед опубликованием сентябрьской статьи о работе Ирины Ермаковой. Мы в настоящий момент не хотим обсуждать научные вопросы, защищая доводы И.Ермаковой или Б. Часси, В. Гиддингса, А. МакХьюена и В. Мозеса. Вместо этого мы считаем, что Ермаковой должна быть предоставлена возможность представления ее данных в полном виде, чтобы научное сообщество могло оценить их надлежащим образом. Это позволило бы избежать комментариев, появившихся на свет в результате того, что на момент их появления комментатор не имел достаточно информации. Подобные комментарии являются весьма досадной вещью, особенно учитывая то обстоятельство, что они могли бы стать просто частью обычного процесса научного рецензирования, и все возникающие при этом неточности могли бы быть исправлены к моменту выхода статьи в печать.

Мы хотим задать четыре специфических вопроса, отражающих нашу озабоченность редакционным процессом при подготовке этой статьи.

Во-первых, были ли читатели подходящим образом проинформированы о мотивах, которыми Вы руководствовались, публикуя результаты Ермаковой? В сентябрьской статье редактор, кажется, имеет в виду, что Nature Biotechnology запросил комментарии на текст Ермаковой от других исследователей после того, как связался с Ермаковой, тогда как в корреспонденции, описанной GM Free Cymru, редактор сообщил Ермаковой, что запрос на ее данные пришел от группы авторов, заинтересованных в критическом анализе ее работы. Если последнее является корректным, то читатели, возможно, почувствуют себя введенными в заблуждение относительно мотивов Вашей публикации. Nature Biotechnology не должен вступать в сговор с лицом или группой лиц, которые имеют предварительно сформированное мнение о некотором исследователе или исследовании, поскольку мы сомневаемся, что Nature Biotechnology хотел бы, чтобы у его читателей создалось впечатление, что некая привилегированная группа лиц могла организовать атаку на ученого, находясь в сговоре с редактором. Было бы полезно для нас, если бы Вы могли описать детально Вашу мотивацию, когда Вы обратились к Ермаковой, а также последующую последовательность событий.

Во-вторых, было ли этичным такое обращение с Ермаковой, когда она ни имела возможности ответить на комментарии, ни отклонить Ваше предложение ответить на вопросы? Утверждают, что первоначальная верстка статьи содержала ее имя в качестве автора, тогда как финальный опубликованный вариант указывает на Вас как на автора. Эта разница могла создать у Ермаковой вполне резонное впечатление, что она могла бы представить свою историю в сентябрьском номере, а комментарии критиков и других членов научного сообщества могли бы появиться в последующих номерах. Эта структура также могла бы создать у Ермаковой впечатление, что большая аудитория, нежели четыре комментатора, могла бы дать честную оценку ее работе.

В-третьих. Утверждают, что Ермакова также не видела верстку статьи в виде, который включал бы комментарии или хотя бы пробелы, в которые комментарии могли быть впоследствии вставлены. Это действительно так? Если да, делал ли журнал Nature Biotechnology подобное в каких-либо других случаях? Если это обвинение верно, мы полагаем, что назрела общественная дискуссия по поводу допустимости такой практики.

И четвертое. Было ли этичным такое обращение с Ермаковой, когда Nature Biotechnology не представил ей автоматической возможности ответить на критику Часси и др. до момента публикации, как это утверждается? Во всех других случаях, о которых мы знаем, авторы оригинальных научных работ имеют возможность отвечать на критику. Например, если бы это был обычный процесс рецензирования, то автор мог бы направить спорные вопросы рецензентов редактору, чтобы тот сам решил, необходимы ли другие рецензии. В высшей степени необычно, и, насколько мы знаем, беспрецедентно для Nature Biotechnology, чтобы критический обзор статьи публиковался вместе со статьей, и чтобы авторы не были приглашены ответить на критические комментарии.

Нам известно, что некоторые журналы одновременно публикуют статьи и обзорные комментарии к ним, но это совсем не то, что ожидала увидеть в данном случае Ермакова в Nature Biotechnology. Эти случаи нельзя сравнивать, поскольку упомянутые журналы обеспечивают авторам возможность дать исчерпывающие ответы. Процесс рецензирования в Nature Biotechnology также обеспечивает конфиденциальность критики. И хотя автор не всегда имеет возможность ответить на критику или опровергнуть ее, но он всегда имеет право отозвать статью, несмотря на то, что она была направлена в журнал. В нашем случае, у Ермаковой не было возможности ни ответить на комментарии, ни отозвать статью.

Мы понимаем политику Nature Biotechnology и ее резоны, чтобы не публиковать статью с данными, представленными на конференции в 2005 году. Было бы похвальным, если бы Nature Biotechnology смог даже для данных, прошедших квази-научное рецензирование, организовать нормальный формат рецензирования, имеющий целью донести до публики информацию на столь злободневную тему. Однако у нас нет уверенности в том, что действительная мотивация Nature Biotechnology была в создании пространства для опубликования такой работы, поскольку Вы не упоминали это в числе Ваших мотивов. Тем не менее, если структура такой статьи должна подходить под нормальный или регулярный формат для Nature Biotechnology, то мы могли бы рекомендовать Вам повторить попытку подготовки такой статьи, используя имеющиеся неопубликованные индустриальные данные по скармливанию, которые группа самозванных критиков обсуждает, не опасаясь ответа со стороны авторов. Мы могли бы предоставить Вам список комментаторов, которые готовы были бы сделать это для Вас.

Научное сообщество терпит власть редакторов, поскольку они завоевали доверие сообщества. Хотя нам могут не нравиться Ваши решения, мы в главном понимаем, почему Вы публикуете или не публикуете наши работы и можем размышлять наедине с самими собой над существенными вопросами, поставленными рецензентами. Однако редакционный процесс, реализованный при подготовке Вашей сентябрьской статьи, оказался нестандартным по целому ряду показателей, что может подорвать доверие научного сообщества.

Jack A Heinemann1 & Terje Traavik2
1Centre for Integrated Research in Biosafety, University of Canterbury, 22 Kirkwood Ave, Christchurch, New Zealand 8020. 2GenOK Centre for Biosafety, Postboks 6418, Tromso, Norway 9294.
e-mail: jack.heinemann@canterbury.ac.n3

Редактору:

Пишу Вам по поводу статьи в сентябрьском номере, «автором» которой Вы являетесь. Хочу указать на то, что Ирина Ермакова не имела возможности ответить на критику Вашей панели «исследователей, работающих в этой области». Отсутствие возможности ответить на эти враждебные комментарии подрывает все фундаментальные законы правосудия. Далее, Ваши исследователи, работающие в этой области, не публиковали работ по скармливанию животным, а их «области», как и Ваша собственная,  это преимущественно публичные отношения в пользу биотехнологической индустрии. Далее, у Вас нет «нейтральной точки зрения», иначе следовало бы поискать нейтральную персону, чтобы собрать эту статью. И, наконец, Вам следовало прийти к соглашению с Ермаковой относительно перемены авторства статьи, изначально принадлежащего ей, как это следовало из публикационной верстки!

Плагиат (от латинского plagiarus, что означает ‘a plunderer’  вор, или еще более старое слово, plagium, означающее похищение детей) – это практика присвоения авторства написанной или творческой работы, в целом или отдельных ее частей (http://en.wikipedia.org/wiki/Plagiarism). Пользуясь этим определением, можно утверждать, что Вы являетесь плагиатором статьи Ермаковой, внедрив ее в свою статью без получения предварительного согласия Ермаковой. Вероятно, Вы удивитесь, узнав, что редакторы не имеют права собирать чужие статьи и внедрять их в свои собственные статьи или статьи других лиц, не получив предварительно разрешения авторов. Если Nature Biotechnology планирует внедрить плагиат в качестве общей практики для своих редакторов, Вам следует информировать научную публику о том, что Вы начали двигаться в этом направлении.

Мир требует, чтобы Вы предоставили Ермаковой возможность для ответа на критику ее работы. Далее, я призываю Вас обратить время вспять, вернуться в микробиологическую лабораторию и заняться самообразованием в области полной и честной публикации научных результатов.

Joe Cummins
Department of Biology, University of Western Ontario, London, ON N6A 5B7, Canada.
e-mail: jcummins@uwo.ca

www.gmo.ru

---

Генно-модифицированная соя – ответ Ермаковы на критику

2011-06-20 19:19:00 (читать в оригинале)

Недавно мы (защитники ГМО, ред.) опубликовали перевод статьи из сентябрьского номера журнала Nature Biotechnology, в которой содержится критический анализ результатов работы российского исследователя И.В. Ермаковой (www.gmo.ru). В ходе заочной полемики группа экспертов в острокритической форме поставила под сомнение корректность этого исследования. Три месяца спустя в том же журнале был опубликован ответ Ирины Владимировны на эту критику в форме письма редактору журнала. В настоящей публикации мы приводим перевод этого материала, а также краткую предысторию вопроса, представленную И.В. Ермаковой по просьбе научного редактора проекта www.gmo.ru. В ближайшее время мы также намерены опубликовать несколько писем от ученых из разных стран в поддержку И.В. Ермаковой.

История вопроса.

Летом 2007 г. И.В. Ермакова получила приглашение от главного редактора журнала Nature Biotechnology Э. Маршалла (A. Marshall) ответить на ряд вопросов о своих исследованиях. Она предложила редактору опубликовать ее полную статью с подробным описанием всех экспериментов. Однако журнал, согласно своим правилам, не имел права публиковать статью, если эти данные уже где-то были ранее опубликованы. У Ермаковой были тезисы и статьи по этой теме в международных сборниках. Ученые из нескольких стран обратились в журнал с просьбой сделать исключение для Ермаковой и опубликовать ее полную статью в связи с важностью проблемы. Однако данные были представлены только в виде интервью. Основная часть замечаний Bruce Chassy, Vivian Moses, Alan McHughen и Val Giddings касалась тех пунктов, которых не было в ответах Ермаковой и она не могла ответить на их критику, поскольку её не ознакомили с текстом их замечаний до публикации статьи, что являлось нарушением правил публикации статей (по сообщению И.В. Ермаковой, гранки статьи имеются в её распоряжении).

После публикации интервью в сентябрьском номере Nature Biotechnology (V.25, №9, 2007) редакция журнала получила письма от учёных разных стран в поддержку Ирины Ермаковой. По мнению исследователей, предоставивших свои комментарии, ни один из четырех ученых, критиковавших Ирину Ермакову в журнале Nature Biotechnology (Bruce Chassy, Vivian Moses, Alan McHughen и Val Giddings), не является экспертом в области физиологии животных, токсикологии или лабораторного содержания и кормления животных, и поэтому никто из них не может считаться квалифицированным специалистом, который мог бы рецензировать статьи Ермаковой. К тому же эксперты, по их мнению, могли быть необъективными.

Благодаря активной позиции научного сообщества, редакция журнала Nature Biotechnology в декабрьском номере опубликовала ответ И.В. Ермаковой на критику и пять писем в её поддержку.

Ответ Ирины Ермаковой

Источник: Nature Biotechnology, V. 25, No 12, p. 1351, December 2007.
Перевод www.gmo.ru

Редактору:

Выражаю Вам благодарность за приглашение к обсуждению результатов моих экспериментов в Nature Biotechnology; однако в статье «Генно-модифицированная соя и безопасность для здоровья — продолжение полемики», опубликованной в сентябрьском номере журнала [Marshall, A. Nat. Biotechnol. 25, 981–987 (2007)], моя работа была представлена в искаженном свете. Я благодарна Брюсу Часси, Валу Гиддингсу, Вивиану Мозесу и Алану МакХьюену (Часси и др.) за детальный анализ моей работы, ремарки и рекомендации, однако меня тревожит, что читатели Вашего журнала могут быть введены в заблуждение некоторыми из их комментариев. Мне также хотелось бы прояснить некоторые моменты, касающиеся процедуры подготовки указанного материала; по моему мнению, некоторые из них ставят под сомнение качество редакционных стандартов и редакционной практики в Вашем журнале. В моих нижеследующих комментариях я прежде всего попытаюсь ответить на вопросы, относящиеся к моим экспериментам и их результатам в том порядке, в котором они были поставлены в упомянутой статье. Затем я хотела бы выразить некоторые общие сомнения относительно процедуры подготовки той статьи. И, наконец, я отвечу на критику, прозвучавшую в адрес моих исследований. На стр. 981 Часси и др. отмечают, что для меня было «невозможно» получить линию сои 40.3.2 Roundup Ready (RR) от нидерландского поставщика Archer Daniels Midland (ADM; Decatur, IL, USA). К этому утверждению было также добавлено, что «лучшее, что можно сказать — это то, что коммерческие продукты, продаваемые ADM, могли состоять из неопределенной и различной смеси коммерческой и некоммерческой ГМ-сои». На следующей странице они заявляют: «Ермакова не представила результатов ПЦР анализа, свидетельствующих о том, что продукт Arcon SJ не содержит гена СР4 EPSPS (5-enolpyruvylshikimate-3-phosphate synthase, from Agrobacterium sp., strain CP4) или белка, который кодируется СР4 EPSPS. Эти иcследования необходимы, чтобы продемонстрировать, что данный контроль действительно не содержит ГМО».

Я лишь могу ответить, что моя лаборатория действительно получила образцы сои, на которых было однозначно указано, генно-модифицированные они или нет. Количественный анализ RR-сои с использованием конструкции CP4-LEC-RTPCR подтвердил наличие этого трансгена в 100% ГМ соевой муки. В традиционной, не-ГМ соевой муке, были обнаружены лишь следовые количества (0,08±0,04%) этого трансгена. Фактически мы проверили все виды сои. Анализ ГМ и не-ГМ сои был выполнен «слепым» способом (см. Рис. 1).



Рис. 1. ПЦР-анализ «слепым» способом образцов ГМ и не-ГМ сои. Линии 1 и 2 – ГМ соя (мука); линии 3 и 4 – обычная немодифицированная соя (мука); линии 5 и 6 – ГМ соя (мука изолята белка); линии 7 и 8 – семена немодифицированной сои; линии 9 и 10 – семена ГМ сои после температурной обработки; линии 11 и 12 – семена ГМ сои; К+ - положительный контроль; К- - отрицательный контроль.

Часси и др. также отмечают: «Ермакова утверждает, что самцы не подвергались действию сои; однако, они содержались в одних клетках с самками, которым сою давали ежедневно. Потребление сои самцами могло также уменьшать количество сои, доступной для самок». Это замечание некорректно. Хотя самцы и получали сою во время спаривания, потенциально конкурируя за соевый рацион с самками, в течение этого периода экспериментальные диеты самок были восполнены дополнительным количеством сои, предназначенным для корректировки рациона вследствие потребления сои самцами. В дальнейшем мы также провели исследования, в которых не только самки, но и самцы получали сою весь период до и во время спаривания.

Часси и др. говорят: «через 3 дня самцов пересаживали в клетку с другой самкой, где они оставались на три дня дополнительно». Это утверждение неправильное. Самцов пересаживали в их собственные клетки спустя 3 дня после спаривания; их не перемещали в клетки с другими самками, поскольку для получения следующего поколения мы собирались использовать детенышей от разных родителей.

Далее на той же самой странице Часси и др. пишут: «Ермакова утверждает, что всего за пять исследований было изучено 100 животных, что означает в среднем 20 животных на исследование и примерно 5 животных на каждую экспериментальную группу». На этом основании они подвергают мои исследования критике, так как в нем якобы используется слишком мало животных; в качестве правильного исследования приводится работа Брейка и Эвенсона. Я чрезвычайно удивлена этим замечанием, поскольку оно не соответствует действительности. Мы исследовали 100 взрослых животных и 396 детенышей. Для получения первого поколения в главной экспериментальной серии мы использовали 9 самок и 6 самцов, разделенных на три группы: контрольную группу; группу, получавшую ГМ сою, и группу, получавшую традиционную не-ГМ сою (в каждой из групп 3 самки скрещивались с 2 самцами по очереди). В целях пояснения я привожу таблицу 1, которая сходна, но не полностью идентична таблице 2, опубликованной в сентябрьском номере.

Табл. 1. Сравнение различных видов питания по влиянию на смертность* среди детенышей крыс.


В некоторых случаях самки не давали потомства; причины этого могут быть выяснены после проведения дополнительных наблюдений за большим числом самок и самцов. В каждой из этих групп было исследовано значительное число крысят (до 89) (Табл. 1). Для получения второго поколения мы спаривали 12 самок и 12 самцов (к 3 самкам подсаживали 3-х самцов по очереди в каждой из трех групп). Исследование Брейка и Эвенсона отличается от моей работы тем, что они использовали меньшее число животных для размножения и последующего изучения в своих опытах. Кроме того, для каждой из диет в их мультигенерационном исследовании на мышах, они применили следующую схему размножения: 2 самки и 2 самца были использованы для получения первого поколения; 6 самок и 3 самца были затем использованы для каждого последующего поколения. К тому же Брейк и Эвенсон изучали значительно меньшее число детенышей в каждой из групп, чем мы в наших экспериментах.

При обсуждении числа исследованных животных Часси и др. выражают такую озабоченность: «… не является общепринятой практикой собирать данные из различных исследований». И вновь я не согласна с ними. В исследованиях на людях считается наиболее правильной практикой собирать и анализировать рандомизированные, контролируемые клинические исследования для получения наиболее объективной картины влияния, оказываемого на здоровье пациента исследуемым терапевтическим воздействием. В моем эксперименте просто реализована модель замещения человека крысами.

На стр. 982 Часси и др. отмечают, что «не было ничего указано насчет сбалансированности помета по числу и полу крысят». Рождаемость была примерно одинаковой во всех группах: в среднем 10-11 крысят на самку (различия были статистически незначимыми). Также не было существенной разницы в массе тела самцов и самок во всех группах спустя 2 недели после рождения. В двух сериях были получены следующие данные. В контрольной группе: самцы  30,2±1,6, самки  30,7±1,2; в группе, получавшей традиционную сою: самцы – 27,0±0,9, самки – 26,3±1,3; в группе, получавшей ГМ сою: самцы – 26,8±2,0, самки – 25,8±1,6; в группе, получавшей ГМ соевый белковый изолят: самцы – 27,1±0,8, самки – 26,3±1,0. Сходные данные были получены и в других экспериментах.

Обсуждая планирование эксперимента в моем исследовании, Часси и др. комментируют, что двухнедельный срок, отведенный на измерение массы тела животных, «затрудняет сравнение с литературными данными». В частности, они говорят: «Родительские особи животных необходимо взвешивать в первый день использования исследуемого корма и затем еженедельно. Самок необходимо взвешивать как минимум в дни беременности: 0, 7, 14, 21, а также на протяжении лактации в те же самые дни, когда происходит взвешивание крысят. Крысят нужно взвешивать по одному при рождении, или непосредственно после, а также в дни: 4, 7, 14 и 21 кормления. Ермакова сообщает о весе крысят 2-х недельного возраста». Чтобы прояснить ситуацию, описываю планирование эксперимента: мы взвешивали самцов и самок до спаривания, а затем взвешивали самцов каждую неделю. Мы не взвешивали беременных самок, поскольку они имели различное количество эмбрионов, что могло сказаться на весе. Мы не хотели беспокоить крысят и их матерей и, следовательно, не взвешивали их в течение двух первых недель; самки могли не принять детенышей после того, как их брали в руки. Следовательно, все крысята взвешивались спустя 2 недели после рождения, а большинство из них также спустя 1 и 2 месяца после рождения.

Критики также отмечают, что «не представлено никакой информации по внешним переменным, которые могли бы оказывать влияние на поведение, таким как уровень шума, температура, влажность, освещенность, запахи, время дня и отвлекающие факторы окружающей среды». Могу лишь сказать, что я могла бы предоставить эту информацию, если бы меня об этом спросили. Так, клетки с животными, которых кормили ГМ и не-ГМ соей, находились в одной комнате; следовательно, уровень шума, температура, влажность, освещенность, запахи, время дня и другие факторы окружающей среды были одинаковыми для этих групп. Следовательно, итоговые различия между ними не могут быть объяснены внешними условиями содержания.

На стр. 983 Часси и др. указывают: «Не представлено фактических данных по проведению поведенческих исследований». Главной целью моего исследования было изучение физиологического состояния крыс, и лишь затем влияние ГМ сои на их поведение. Я полагаю, что высокая смертность среди крысят, малый вес некоторых из выживших крысят и отсутствие второго поколения являются наиболее важными и тревожными результатами этой работы. Я считаю, что данные поведенческих экспериментов, которые кратко описаны ниже, могли бы стать темой отдельной работы. Наблюдались весьма незначительные различия между группами в открытом пространстве (стандартное пространственное окружение для исследования эмоциональности, спонтанной исследовательской активности и локомоторной активности). Но даже при этом уровень беспокойства в тесте «свет-темнота» был выше у самок, самцов и их детенышей, которые получали ГМ сою, чем у животных из контрольных групп, получавших не-ГМ рацион. В ходе этого эксперимента мы также наблюдали различия в поведении между полами взрослых животных и детенышей. Самцы в группах, получавших ГМ сою, отличались пониженной горизонтальной и вертикальной активностью, малым числом переходов, а также большей продолжительностью пребывания в темном отсеке, чем животные из других групп. То же самое справедливо и для самцов-крысят. В противоположность этому, взрослые самки и самки-детеныши в группах, получавших ГМ сою, были более активными и беспокойными, проводили более длительное время в освещенных отсеках и чаще переходили из различных отсеков, чем животные из других групп. Весьма интересно, что детеныши демонстрировали те же самые, обусловленные различием полов, зависимости, что и взрослые особи. Возможно, подобные эффекты могут быть связаны с более высоким уровнем фитоэстрогенов в ГМ сое, чем в обычной сое, в соответствии с литературными данными [3,4]. Это предположение в настоящее время проверяется другой исследовательской группой. Предварительные исследования в моей лаборатории по изучению когнитивных функций крысят с использованием специальной установки «Three-panel runway» свидетельствуют о нарушениях обучения у крысят, получавших ГМ сою.

При обсуждении моих экспериментальных данных Часси и др. утверждают: «В предшествующих литературных источниках не сообщалось о влиянии RR сои на вес или рождаемость новорожденных крысят; также нет данных о каком-либо влиянии RR сои на семенники или печень самцов крыс [2,5,6]». Далее критики замечают, что вероятным «объяснением наблюдавшихся эффектов RR сои на здоровье крыс является плохое планирование и проведение эксперимента, что демонстрируется исключительно высокой смертностью, наблюдавшейся у контрольных групп». Необходимо отметить, что работы других исследователей имели цели, отличные от наших, и эти исследования нельзя сравнивать. Смертность крысят зависит от режима кормления, и в предшествующих работах он был другим. Часси и др. также обходят своим вниманием работы, в которых описано негативное влияние RR сои на семенники и печень [7-9].

Типичным критическим замечанием к токсикологическим исследованиям, имеющим целью оценку влияния ГМ продуктов на животных, является указание на то, что эти исследования проводятся в неестественных для животных лабораторных условиях. Моя группа попыталась избежать этого, выдерживая условия, наиболее приближенные к естественным. Известно, что в природных условиях смертность крысят примерно равна 10%. В наших экспериментах смертность крысят была 8% (6 крысят из 72) в контрольной группе и 10% в группе, получавшей традиционную сою, что соответствует показателям смертности в природе. Что касается комментария о том, что я пренебрегла сведениями о смертности крысят в дни 0, 1 и 21, а также не смогла назвать время и причины смерти, я вынуждена сослаться на мою опубликованную в 2005 году работу [10], в которой описано время, когда фиксировалась гибель крысят. Мы действительно не знаем причин их гибели. Для выяснения этого вопроса требуются дополнительные биохимические, морфологические и генетические исследования.

В обсуждении наблюдавшихся нами результатов по спариванию, Часси и др. привлекают внимание читателей к работе Брейка и Эвенсона [2], в которой «не было обнаружено влияния на репродукцию мышей в мультигенерационном исследовании по скармливанию RR сои». Однако это некорректное сравнение. Цитирую выдержку из публикации Брейка и Эвенсона: «мышам давали трансгенную сою или нетрансгенную пищу во время беременности и лактации… Мультигенерационные исследования проводились по этой же схеме». Таким образом, режим кормления был совершенно отличен от используемого в моей работе, где крыс начинали подкармливать ГМ соей за 2 недели до спаривания. В экспериментах Брейка и Эвенсона EPSPS гены могли воздействовать только на эмбриональные клетки в матке; они не могли влиять на половые клетки и/или половые органы до и во время спаривания. В противоположность этому, в моих экспериментах эти гены были в состоянии влиять на репродуктивные структуры. Я могу интерпретировать эти результаты так, что чужеродные гены, в том числе и EPSPS, попавшие с пищей в животных, способны проникать в их половые клетки и органы и воздействовать на них [11].

Я хотела бы также указать на то обстоятельство, что Часси и др. искажают мои слова, когда пишут, что я якобы назвала «смешным» исследование, проведенное Консультационным Комитетом по новым продуктам питания и технологиям их производства Великобритании (UK’s Advisory Committee of Novel Foods and Process). Напротив, в действительности я писала, что это была наиболее серьезная критика моей работы.

На стр. 985 Часси и др. высказывают предположение, что в таблице 5 приводится средняя величина помета, равная шести крысятам, и далее отмечают, что «типичной для крыс Wistar является величина помета, равная примерно 12». И вновь Часси и др. неправильно интерпретируют наши результаты. Начнем с того, что размер помета равнялся 8, а не 6. И это произошло вследствие того, что 25% самок из группы, получавшей ГМ сою, не дали потомства, что было ясно указано в моем ответе на вопрос «каким было влияние на поведение и потомство?». Я писала следующее: «Количество крысят в помете самок, которых кормили ГМ соей, обычной соей и самок из контрольных групп было сходным (10-11 крысят на самку), однако меньше крысят родилось от крыс, получавших изолят белка ГМ-сои (8 крысят на самку); 25% самок вообще не дали потомства. Эти результаты говорят о том, что ГМ соя может нарушать репродуктивные функции, особенно у F1 самцов, но также и у самок».

Многие из отмеченных здесь ошибок могли бы быть исправлены, если бы мне дали возможность ответить на них. Однако в процессе подготовки той публикации у меня не было шанса это сделать. Мне не дали ознакомиться с комментариями Часси и др. и ответить на них до момента выхода публикации в свет. Это означает, что они потратили столько времени на то, чтобы поставить под сомнение мою работу, притом, что ответы на эти вопросы могли бы быть даны в рамках одной полной статьи. Многие неточности и критические замечания могли бы быть устранены, если бы Часси и др. имели возможность рецензировать мою полноценную научную статью, а не мои ответы на ограниченный круг вопросов. Такая научная статья вместила бы всю необходимую информацию.

У меня также возникает серьезная озабоченность относительно других сторон редакционного процесса. Во-первых, в ходе обмена электронными сообщениями между нами Вы отказались публиковать полный текст моей статьи и более того, когда я направила Вам статью, содержащую новые, ранее неопубликованные данные, мне также было отказано на том основании, что эту статью лучше было бы опубликовать в другом издании. Но в то же самое время Nature Biotechnology находит вполне приемлемым подготовить и опубликовать маленькую статью, фактически состоящую из грубой атаки на мою работу.

Во-вторых, в сверстанной версии статьи, высланной мне в качестве пробного публикационного оттиска, указывалось мое имя как автора этой статьи, а вся эта версия оказалась разительно отличной от той, что была затем опубликована: в финальный опубликованный вариант было добавлено Ваше введение и критические замечания Часси и др.

В-третьих, опубликованные комментарии принадлежали исключительно исследователям, которых я бы назвала сторонниками ГМ, или людьми, имеющими прочные связи с индустрией ГМ, которая, безусловно, должна враждебно относиться к моей работе. Почему не были опубликованы комментарии ученых, которые выражают свои опасения по поводу ГМО? Можно сделать вывод, что процесс подготовки статьи и сама статья не являются объективными. Многие независимые ученые были обескуражены этой публикацией, а также процессом ее подготовки, о чем сообщали мне в своих письмах.

И, в-четвертых, из опубликованного варианта статьи было удалено много ссылок, которые содержались в моей оригинальной исходной версии. Вместо этого были вставлены ссылки от группы критиков, ратующих за ГМО, которые предназначены для того, чтобы исказить восприятие моей работы и выставить ее как некачественную и бездоказательную, не поддержанную литературными данными, в отличие от моих оппонентов.

Я вновь обращаюсь к критическим комментариям Часси и др. относительно моего исследования. Критики спрашивают: «Если Ермакова имела внешнее финансирование своей работы, почему она не сообщает источников таких серьезных средств?». Я могла бы с готовностью предоставить такую информацию, если бы меня об этом спросили, но меня никто не спрашивал. Проясню этот вопрос. Я начала эти эксперименты как дополнение к моей основной работе, а затем включила их в мой регулярный рабочий план. Так как я не могла найти в научной литературе данных о влиянии ГМО на поведение животных и их потомства, я решила провести свои собственные эксперименты. Я также планировала использовать специальные ГМО для улучшения памяти и обучаемости крыс, а также для исследования их влияния на животных с такими заболеваниями, как эпилепсия, болезнь Паркинсона и др. Для своих исследований я использовала материалы и оборудование, доступные в моем институте, мою зарплату и небольшие персональные гранты.

Меня также критикуют за то, что я не публиковала мои работы в рецензируемой литературе, предпочитая обнародовать их результаты на различных конгрессах, пресс-конференциях и Интернете и не предоставляя серьезных экспериментальных доказательств своим утверждениям. Я должна заявить, что уже направляла свои статьи в рецензируемые журналы (одна из статей была направлена год назад). И мои критики вряд ли не согласятся с тем, что очень трудно опубликовать работу, описывающее негативное влияние ГМО, в журналах, в основном контролируемых и финансируемых агробиотехнологической индустрией. Я не против ГМО, но я хочу сделать все, что в моих силах, чтобы обеспечить их безопасное и эффективное использование. Когда я начала эти эксперименты, я не предполагала, что моя работа вызовет столь значительный интерес. Я полагала, что ученые захотят повторить мои эксперименты, чтобы подтвердить либо опровергнуть полученные результаты. Широкий интерес к моей работе не был ограничен лишь исследованиями в области безопасности ГМО, но также привлек внимание исследователей в области ДНК и генного переноса, экологии и т.п. Я никогда не пыталась привлечь внимание журналистов. Каждая атака на меня и мои работы со стороны тех, кто был близко связан с агробиотехнологической индустрией, включая представителей СМИ, оборачивалась тем, что интерес к моим исследованиям со стороны журналистов, экологов, ученых и врачей только усиливался. После того как Nature Biotechnology опубликовала критику моей работы я получила даже больше предложений дать интервью или принять участие в различных конференциях и форумах. Я бы еще добавила, что согласна с Часси и др. в том, что «наука нуждается в повторении результатов и в прохождении испытания временем». Большинство научных работ, содержащих свидетельства негативного влияния ГМО, подвергались уничижающей критике в той же манере, в какой это произошло с моей собственной работой. Мне кажется, что существует сильное давление, имеющее целью свести такие исследования на нет, поскольку в ГМО инвестированы колоссальные средства. Все, что я пыталась сделать – это представить свидетельства существования потенциальной проблемы с безопасностью ГМО.

В 2005 году я была очень обеспокоена результатами своих исследований, свидетельствующими о негативном влиянии ГМ сои на крыс и их потомство, особенно в связи с тем, что соя, которую я использовала в экспериментах (линия Roundup Ready 40.3.2), широко используется в качестве продукта питания людей. Как следствие, я обратилась к научному сообществу с предложением повторить мои эксперименты с ГМ соей и расширить эти исследования на другие ГМ растения. По прошествии двух лет никто не повторил это мое исследование, несмотря на то, что эти эксперименты легко провести. Однако не я одна обнаруживала негативные эффекты ГМО на здоровье. Научная литература содержит свидетельства негативного влияния ГМ растений на насекомых [12-14], и млекопитающих [7-9,15-17]. Также имеются данные о присутствии чужеродных ДНК в клетках взрослых животных и их потомства, которых кормили ГМО [11,18-23]. Российские исследователи провели сходные эксперименты с изолятом белка ГМ сои (RR 40.3.2) и показали его отрицательное воздействие на потомство мышей [24]. Я согласна с теми учеными, которые считают, что эти негативные эффекты могут быть связаны с несовершенством самих методов трансформации генов [25-27]. Я полагаю, что можно улучшить эти технологические приемы, сделать их безопасными для людей и окружающей среды. Следовательно, полученный отрицательный эффект ГМ-сои в моей работе заслуживает продолжения исследований. Подобные эксперименты могут только помочь в деле информирования биотехнологического сообщества о возможных проблемах с производимой им продукцией, о которых оно до сих пор не знало, а также о способах решения этих проблем. В этой связи я буду очень благодарна компаниям и лабораториям во всем мире за предоставление мне образцов трансгенных культур для исследований на крысах.

Ирина В. Ермакова

Институт Высшей Нервной Деятельности и Нейрофизиологии, Российская Академия Наук. Ул. Бутлерова, 5а, Москва, Россия. E-mail: I_Ermakova@mail.ru 1. Marshall, A. Nat. Biotechnol. 25, 981–987 (2007).
2. Brake, D.G. & Evenson, D.P. Food Chem. Toxicol. 42, 29–36 (2004).
3. McCue, P. & Shetty, K. Crit. Rev. Food Sci. Nutr. 44, 361–367 (2004).
4. Wuttke, W., Jarry, H. & Seidlová-Wuttke, D. Ageing Res. Rev. 6, 150–188 (2007).
5. Teshima, R. et al. J. Food Hyg. Soc. Japan. 41, 188–193 (2000).
6. Zhu, Y., Li, D., Wang, F., Yin, J. & Jin, H. Arch. Anim. Nutr. 58, 295–310 (2004).
7. Malatesta, M. et al. Cell Struct. Funct. 27, 173–180 (2002).
8. Malatesta, M. et al. Eur. J. Histochem., 47, 385–388 (2003).
9. Vecchio, L., Cisterna, B., Malatesta, M., Martin, T.E. & Biggiogera, B. Eur. J. Histochem. 48, 449-453 (2003).
10. Ermakova, I. in Proceedings ‘Epigenetics, Transgenic Plants and Risk Assessment’, December 1, 2005. Literaturhaus, Frankfurt am Main, Germany, 41–48 (Institute for Applied Ecology, Freiberg, Germany2006)
11. Schubbert, R., Hohlweg, U., Renz, D. & Doerfler, W. Molec. Genes Genet. 259, 569–576 (1998).
12. Birch, A.N.E.,Geoghegan, I.E., Majerus, M.E.N., McNicol, J.W., Hackett, C.A., Gatehouse, A.M.R. & Gatehouse, J.A. Mol. Breeding 5, 75–83 (1999).
13. Losey, J.E., Rayor, L.S. & Carter, M.E. Nature 399, 214 (1999).
14. Zangerl, R. et al. Proc. Natl. Acad. Sci. USA. 98, 11908–11912 (2001).
15. Pusztai, A. & .Bardocz, S. in Biology of Nutrition in Growing Animals (eds. Mosenthin, R., Zentek, J. & Zebrowska, T.) 513–540 (Elsevier, New York, 2006).
16. Ewen, S.W. & Pusztai, A. Lancet 354, 9187 (1999).
17. Prescott, V.E. et al. J. Agr. Food Chem. 53, 9023–9030 (2005).
18. Schubbert, R., Lettmann, C. & Doerfler, W. Mol. Gen. Genet. 242, 495–504 (1994).
19. Doerfler, W. Curr. Top. Microbiol. Immunol. 197, 209–224 (1995).
20. Doerfler, W. Adv. Cancer Res. 66, 313–344 (1995).
21. Mercer, D.K., Scott, K.P., Bruce-Johnson, W.A., Glover, L.A. & Flint, H.J. Appl. Env. Microbiol. 65, 6–10 (1999).
22. Netherwood, T. et al. J. Appl. Environ. Microbiol. 65, 11, 5139–5141 (1999).
23. Chowdhury, E.H. et al. Vet. Hum. Toxicol. 45, 95–96 (2003).
24. Konovalova, M.A. & Blinov, V.A. Second All-Russian Symposium ‘Transgenic Plants and Biosafety,’ Moscow, October 22–25, 2007, (ed. Kuznetsov, V.V.) 22–25 (K.A. Timiryazev Institute of Plant Physiology, Russian Academy of Sciences, Moscow, 2007).
25. Ho, M.-W. & Tappeser, B. in Transboundary Movement of Living Modified Organisms Resulting from Modern Biotechnology: Issues and Opportunities for Policy-Makers (Mulongoy, K.J. ed.) 171–193 (International Academy of the Environment, Switzerland, 1997).
26. Kuznetsov, V.V. & Kulikov A.M. Russian Chem. J. 69, 4, 70–83 (2005).
27. Wilson, A., Latham, J. & Steinbrecher, R. Biotechnol. Genet. Eng. Rev. 23, 209–237 (2006).

Источник: Nature Biotechnology, V. 25, No 12, p. 1351, December 2007.
Перевод www.gmo.ru 06.05.2008

---

Стратегические останки, 2015 г.

2011-06-20 03:11:00 (читать в оригинале)


Интересное интервью известного ракетчика, доктора технических наук Юрия Савельева «Савраске», посвященное недавнему договору Медведева-Обамы о разоружении. Довольно страшный текст, в котором развенчиваются дерьмократические мифы о нашей военной мощи. К огромному сожалению, при власти либералов она сокращается как шагреневая кожа. Когда это произойдет окончательно, с Западом Россия уже не сможет разговаривать на прежних тонах. Сейчас мы на прямой дороге к гибели

– Юрий Петрович, скажите сразу просто и ясно – вы сторонник разоружения?

– А на сложные вопросы нет и не может быть простых ответов. Чтобы оценить Договор ОСВ-2, требуется вспомнить, чем располагали стороны на момент распада Советского Союза. Возьмем 1987 год. На тот момент Советский Союз располагал 30 тысячами ядерных зарядов, у Соединенных Штатов их было 25 тысяч. При этом каждую неделю и США, и СССР производили по 16 ядерных зарядов, и процесс «ядеризации» грозил стать необратимым.

Поэтому ни у кого из специалистов не вызывало сомнения, что разоружение необходимо. Вопрос только в одном – какое? На паритетных началах или со все нарастающим преимуществом одной из сторон? Вот под этим углом зрения и надо рассмотреть весь процесс разоружения, а также последний Договор ОСВ-2.
Так вот, к началу 90-х годов у Советского Союза была такая конфигурация ядерного арсенала. На долю стратегических ядерных сил (СЯС) приходился 10 271 заряд (это так называемая «ядерная триада»: баллистические ракеты сухопутного и морского базирования, а также тяжелые бомбардировщики с ядерным оружием на борту). Соединенные Штаты в своих стратегических ядерных силах имели 10 563 ядерных заряда. Здесь у нас с американцами был практически полный паритет по числу зарядов.

Однако конфигурация «ядерной триады» у нас и американцев сильно отличались друг от друга. В Советском Союзе основной упор был сделан на тяжелые баллистические ракеты – их у нас было 1398, и они несли 6612 ядерных зарядов. А Соединенные Штаты имели 1000 носителей, оснащенных 2450 ядерными зарядами. Здесь у нас был явный перевес.

Зато по двум остальным частям «ядерной триады» преобладали американцы. Наши атомные подводные ракетоносцы несли 940 ракет-носителей, снабженных 2804 ядерными зарядами. А у американцев их подводный флот имел 5760 ядерных зарядов. Подводный флот – основа ядерной мощи США.

И наконец что касается тяжелых бомбардировщиков – тут мы отставали от американцев в 3 раза. Наши несли 162 крылатые ракеты с 855 ядерными зарядами. А американские бомбардировщики имели на своем борту 574 ракеты и 2353 ядерных заряда.
Но в целом за счет нашего преимущества по тяжелым баллистическим ракетам мы сохраняли ядерное равновесие.

Вот от этого уровня наши страны начали сокращать свои ядерные потенциалы. Но странной была логика этих сокращений. От нас требовали уничтожения тяжелых баллистических ракет, по которым мы превосходили американцев, и одновременно нам предлагали «достраивать» недостающие у нас подводные лодки и тяжелые бомбардировщики, чтобы сравняться с американцами по общему количеству ядерных боезарядов, предусмотренных очередным Договором.

И все это происходило на фоне форменного погрома, учиненного в нашем военно-промышленном комплексе, – приватизации, реорганизации и прочих прелестей рыночной экономики. И чем больше слабела наша страна, тем все более невыгодные и неравноправные Договоры нам навязывали.

– Ну, а куда же делись наши тяжелые ракеты – краса и гордость Советской Армии?

– Ракеты, как и люди, имеют свойство стареть. Коротко говоря, все, что у нас было – почти все сплыло. А что еще не сплыло из советского ядерного потенциала, то полностью уйдет с вооружения к 2015 году.

Дело в том, что заводской срок службы межконтинентальных баллистических ракет, поставленных на боевое дежурство, составляет 10–12 лет. В принципе, производя необходимые ремонты, этот срок можно продлить, но никак не больше, чем в 2 раза. Мы так и поступали с нашими знаменитыми РС-20 («Сатана»), пока у нас был Договор с КБ «Южное» в Днепропетровске.




Но увеличить срок службы свыше 20–25 лет ни один кудесник не в силах. В 2005 году мы, группа депутатов Госдумы, запрашивали министра обороны: почему у нас собираются уничтожить боевой железнодорожный ракетный комплекс (БЖРК), который вместе с «Сатаной» был еще одним ночным кошмаром для натовских генералов?

Примечание: Последний комплекс RS-22 "Скальпель" был уничтожен в 2001г.

Так вот, С.Иванов, бывший тогда министром, нам ответил: «…невозможность сохранения свойств твердого топлива ракет и характеристик композиционных материалов ракетных двигателей». А также он писал, что второй причиной является «ограниченный ресурс отдельных систем и узлов ракет и агрегатов комплекса в целом».

Таким образом, «час икс» для обороны нашей страны наступит в 2015 году, когда самым молодым ракетам советского поколения стукнет 25 лет и они по всем законам техники пойдут на слом. Ни одной советской ракеты в 2015 году не останется.

– Ну, пусть советские ракеты-ветераны уходят на заслуженный отдых. Но ведь им на смену приходит новое поколение – «Тополя» да «Булава» – так сказать, «племя младое, незнакомое».

– Вот именно – «племя». Повторяя это слово, я имею в виду не качество, а прежде всего их численность. Потому что если у нас их горстка, то и судьба у них будет та же, что и индейские племена в Северной Америке – загонят в резервации.

Согласно только что подписанному Договору ОСВ-2, у каждой из сторон должно остаться на вооружении по 800 пусковых установок, 700 носителей и 1550 ядерных зарядов. Давайте зададимся простым вопросом: а сможет ли Россия к 2015 году иметь эти самые 700 носителей? С 1999 по 2007 год у нас было построено 53 ракеты класса РТ-2ПМ2 («Тополь-М») с одним ядерным зарядом. Таким образом, за истекшие 9 лет наш ядерный арсенал пополнился всего-навсего 53 носителями и 53 ядерными боезарядами.

В 2007 году была принята Государственная программа вооружения Российской Федерации на 2007–2015 год. И согласно этой программе мы получаем к 2015 году ровным счетом 172 баллистические ракеты «Тополь-М», каждая из которых будет нести по 1 заряду. Для этого наша промышленность должна выпускать в год 7–8 «Тополей», что она и делает с большой натугой. Итак, по сухопутным ракетам – в итоге 172 «Тополя» и максимум всего 172 ядерных заряда. Как видите, пороговые цифры, установленные Договором СНВ-2 (700 носителей и 1550 ядерных зарядов), остаются для нас как мираж в пустыне – видеть видим, а догнать никак не получается.

Что же в наш баланс добавляет подводный флот? А очень немного, если не сказать – почти ничего. У Советского Союза, как я уже говорил, на подводных лодках имелось 940 ракет и 2350 ядерных зарядов. Но Государственная программа вооружения предусматривает, что до 2015 года у нас в строю должно быть всего-навсего 4 атомных ракетоносца проекта 955 – это в лучшем случае всего 60 ракет.

Пока же из них, правда, построен только один «Юрий Долгорукий». Он может нести на борту 12 ракет типа «Булава». Одна только беда – испытания «Булавы» как на грех заканчиваются неудачей. А от подлодки без ракет проку мало.

У нас с морскими ракетами сложилась ситуация вообще просто абсурдная. Недавно успешно прошли испытания модернизированной баллистической ракеты Р-29РМУ («Синева») с 10 ядерными зарядами в головной части. Эту ракету буквально на одном голом энтузиазме, без всякого государственного финансирования и помощи со стороны государства создали ученые-конструкторы КБ «МИАС», за что им глубокий поклон.

Но вот ведь в чем загвоздка. Пока ученые создавали эту отличную ракету, политики приняли решение пустить на слом атомные подлодки «Дельта-4», проект 677, для которых эта ракета собственно и предназначалась.

Поэтому сейчас ситуация у нас, как в дурдоме перед утренним обходом: строим подлодки типа «Юрий Долгорукий», для которых пока еще нет ракет, и имеем ракету морского базирования «Синева», для которой уже нет подлодки.

Но будем все же уповать на бога (а что нам еще остается?) и допустим, что «Булава» все-таки полетит. Тогда (будем также надеяться), в строй вступит еще 3 подлодки проекта 955 (которых пока еще нет и в помине), каждая с 16 ракетами на борту. Всего же, таким образом, у нас будет 60 ракет на четырех атомных подводных лодках.

Таким образом, всего на вооружении и сухопутных и морских ракетно-ядерных сил к 2015 году у нас на вооружении будет ровным счетом 232 ракеты, которые смогут доставить по назначению 232 ядерных боезаряда.

Что касается воздушной компоненты «ядерной триады», то по Договору ОСВ-2 нам требуется срочно построить и ввести в строй 50 тяжелых стратегических бомбардировщиков, чтобы не отстать от американцев. Мне даже не хочется дискутировать на тему «удастся ли их построить к 2015 году» – специалистам ясно, что это нереально: военное самолетостроение разрушено и не от хорошей жизни у нас сейчас летают на парадах 40-летние ветераны советской постройки. Да и никакой роли в ядерном балансе наши бомбардировщики не сыграли бы – у нас нет авиабаз, приближенных к территории США.

Значит, остается 232 носителя, каждый из них с 1 ядерным боезарядом. Вот и все, чем мы будем обладать к 2015 году. Это официальные цифры Государственной программы вооружения.

А по Договору ОСВ-2 нам надо иметь 700 носителей и 1550 ядерных боезарядов, что бы не отстать от американцев. Таким образом, Государственную программу вооружения надо увеличивать многократно(!) в десятки раз. Это означает, что для России заключенный Договор ОСВ-2 – это отнюдь не «ограничение» стратегических вооружений, а как раз наоборот – программа «довооружения» и наращивания наших стратегических сил, что является непосильным бременем для нашего вконец измордованного реформами ВПК.

По существу американцы этим Договором втягивают нашу страну в новую гонку вооружения, с той лишь разницей, что если в 80-е годы мы бежали по дорожке рядом, попеременно дыша друг другу в затылок, то теперь отмерять все новые круги в гонке вооружения будет одна только Россия. А американцы удобно устроившись на трибунах, будут хихикать, поглядывая на изнемогающего от усталости русского бегуна.

– Так, вы полагаете, что главная цель американцев при заключении этого Договора – это просто измотать нас в новой гонке «довооружения»?

– На мой взгляд, главной целью американской внешней политики всегда было достижение такого положения, когда они могут делать, что хотят и при этом наглухо закрыты от ответного удара. То есть «прикрыть себе зад и развязать руки».

В своих неоднократных выступлениях в газете «Советская Россия» я уже приводил расчеты, согласно которым развернутая американцами система национальной противоракетной обороны (НПРО) как раз и способна перехватить примерно такое количество вражеских ракет: 80% будут сбиты из космоса на взлете, а 19% будут поражены в заатмосферных высотах. И значит, только 2–3 боеголовки смогут достичь территории Соединенных Штатов, а там их встретят все наличные силы ракет-перехватчиков и почти наверняка собьют.

И по какой-то необъяснимой закономерности Государственная программа вооружения подводит нас именно к этой цифре – к 2015 году мы будем иметь что-то порядка 200 ракет. Таким образом сбывается голубая мечта американской военной политики.

Правда, апологеты Договора ОСВ-2 твердят, что там в тексте, дескать, есть оговорка, согласно которой мы выйдем из Договора, если американцы будут разворачивать свою систему НПРО. На самом деле эта оговорка не более чем фикция. На это нам американцы откровенно скажут: «Ну и что? Напугали ежа голым профилем! Выходите из Договора и катитесь, куда хотите!»

Да и что такое – «выйдем»? Это означает, что наш ВПК должен в десятки раз наращивать выпуск баллистических ракет. Но ждать такого чуда от нашего замордованного реформами до полусмерти ВПК – все равно что олимпийского рекорда от больного спортсмена.

– Самое поразительное, что в нашей стране еще очень многие люди равнодушно относятся к состоянию наших ядерных арсеналов. Потому что совершенно убеждены, что «атомной войны уже не будет» ни при каких условиях и что «американцы как цивилизованные люди никогда не начнут первыми».

– А это еще одно наследие советских времен, когда между нашими странами существовал ядерный паритет, и первый удар с любой стороны означал прежде всего ядерное самоубийство и для самого агрессора. Баланс страха и гарантированная гибель для всех и удерживали тогда обе стороны от последнего шага.
Но сейчас-то ситуация совершенно иная! Новые ракеты у нас становятся штучным товаром, оружейный плутоний не вырабатывается, «Булаву» так и не удается довести до ума. И очень скоро янки смогут бомбить наши города так же безнаказанно, как в Югославии или Ираке.

Что же касается благовоспитанных американских джентльменов, то истинное представление о них дают не объятия с «другом Джорджем» или теперь вот с «другом Бараком», а высказывания самих американских официальных лиц. Их уместно вспомнить накануне празднования 65-летия Победы, а то сейчас в российских верхах снова стало модным умиляться на тему, как мы «тогда вместе боролись против одного противника».

Так вот, в апреле 1945 года еще гибнут наши солдаты на улицах Берлина, а Гарри Трумэн говорит: «Русские скоро будут поставлены на место, а США тогда возьмут на себя задачу управления миром так, как им нужно управлять». Он же еще говорил в том же 1945 году: «Мы молим Бога указать нам, как использовать наши атомные бомбы в России по Его воле и для достижения Его целей». Самомнение и ограниченность американских политиков здесь предстают особенно наглядно. Им сам Господь представляется кем-то вроде пилота атомного бомбардировщика.
Дальше тот же автор и в том же году: «США должны быть готовы вести против СССР атомную и бактериологическую войну».

А вот что говорил Д.Эйзенхауэр в 1953 году: «В случае возникновения боевых действий США будут подходить к использованию ядерного оружия точно так же, как к использованию обычных боеприпасов». Генерал Пауэр, 1959 год: «Мы никогда не должны оказаться в таком положении, когда не сможем первыми начать войну. И мы должны обладать возможностью нанести удар первыми».

Министр обороны США Макнамара, 1965 год: «Для СССР было бы неприемлемым уничтожение от 1/5 до 1/4 части населения и половины промышленного потенциала. Для этого нам потребуется взорвать ядерные заряды общей мощностью 400 мегатонн».

Надо сказать, что, по существу, непоправимый ущерб, сравнимый с ядерным ударом, нашей стране уже нанесен. В результате уничтожения СССР мы потеряли не четверть, а половину населения страны и 3/4 промышленного потенциала. Так что Макнамара собирался еще более гуманно обойтись с нашей страной, чем Горбачёв, Ельцин и их наследники. По существу, по нашей стране уже нанесен ядерный удар, только другими, политическими, технологиями.

А вот, на мой взгляд, очень здравую концепцию внешней политики для нашей страны сформулировал советский министр обороны маршал Малиновский в 1963 году: «Лучшим способом обороны является предупреждение противника о нашей силе и готовность его разгромить при первой же попытке агрессии с его стороны». Это, как никогда раньше, актуально и по сей день.

В современном мире, как, впрочем, и сто, и тысячу лет назад, действует один принцип: только сила является надежным гарантом мира и стабильности. Сила, а не юбилейные сопли про «укрепление климата доверия».

– А вот еще 15 апреля было объявлено, что в России по указу президента закрывается в Железногорске последний завод по производству оружейного плутония. Значит, ядерная начинка для наших ракет уже не производится? Чем же мы будем снаряжать боеголовки?

– Наверно, праздничным фейерверком… Еще несколько лет назад, выступая в Думе, академик Алфёров высказался в том смысле, что мы сейчас уже не можем создать атомную бомбу. И я с ним полностью согласен. Потому что дело не только в ядерной взрывчатке – плутонии, но и утеряна сама технология создания ядерного заряда. А там ведь сложнейшие вещи, связанные с его оболочкой, электронные системы подрыва. А у нас в стране сегодня вообще отсутствует производство композиционных материалов. И это не только мое мнение, об этом писал в своем письме в Госдуму С.Иванов, когда он еще занимал пост министра обороны.

Я помню, сколько у нас обивал пороги в Госдуме главный конструктор «Тополей» Ю.Соломонов. Он доказывал, что на приватизированных предприятиях оборонного комплекса в первую очередь оказались уничтожены те производства, которые занимались созданием композиционных материалов. Новым владельцам это просто невыгодно. Объемы маленькие (200–300 кг), прибыль небольшая, да и неохота связываться с гостайной.

Но ведь без таких композиционных материалов невозможно создать те же ракетные двигатели. Например, в самой узкой части сопла возникает огромное температурное напряжение, и чтобы это сопло не разрушилось, там требуется использование композиционных материалов.

И вот представьте дикую картину – главный конструктор бегает по всем инстанциям и доказывает, что без этих материалов «Тополь» просто не создать. А ему в ответ чиновники разводят пухлыми руками – ничем не можем помочь, рынок все решает.

Я категорично утверждаю, что для создания необходимого ракетно-ядерного щита нужен отказ от рыночного регулирования в ВПК и кардинальная реформа нашей оборонки, потому что практически все придется начинать с нуля. У нас утеряны кадры – значит надо восстанавливать систему подготовки кадров. Буквально по крупицам восстанавливать уникальное производство. Должна произойти полная переориентация всей нашей финансовой политики, с упором на создание ракетно-ядерного щита по принципу «Все для оборонки – все для Победы!»

– Юрий Петрович, знаете, как называется ваша программа? «Сталин… и теперь живее всех живых, наше знание, сила и оружие». Потому что все то, о чем вы говорите, есть не что иное, как мобилизация экономики на создание ракетно-ядерного щита, как в 50-е годы это делали Королёв и Курчатов.

– Вы забыли только упомянуть еще три грандиозные фигуры – Иосиф Сталин, глава атомного проекта Лаврентий Берия и министр вооружения Дмитрий Устинов. Потому что колоссальную роль в истории играют не только ученые, но и организаторы науки и производства. Талантливые ученые есть и сейчас, да что толку? Их усилия разбиваются о свинцовую тупость чиновников и равнодушие бюрократического аппарата.
Организатор оборонки – вот самая востребованная сегодня фигура, именно такого политика требует наше время!

Я убежден, что пройдет время, и потомки поставят памятники этим трем людям – выдающимся организаторам нашего ВПК, создателям ракетно-ядерного щита. А этот щит – сохранение жизни миллионов советских людей, потому что поражение в холодной войне означало превращение нашей страны в ядерную пустыню. А в том, что это было бы именно так, нет никаких сомнений – перечитайте высказывания американских политиков.

Эти люди в условиях послевоенной разрухи с нуля, за несколько лет, создали ракетную и атомную промышленность, и при нынешних властях с грехом пополам клепают в год по несколько «Тополей» и закрывают последний плутониевый завод.

Последний факт просто не укладывается в голове. Если у вас сейчас переизбыток ядерной взрывчатки, то ведь плутоний необходим как горючее и для атомных электростанций. А ведь сейчас наша страна имеет заказы на сумму примерно 80–100 млрд долларов, на строительство атомных электростанций по всему миру.

Скажу только одно: закрытие этого завода означает, что мы навсегда лишаемся возможности создать ядерный заряд. А использовать для новых ракет уже накопленные заряды мне представляется делом весьма проблематичным. Потому что техника не стоит на месте, американцы разрабатывают новые средства перехвата и нейтрализации ядерного заряда на траектории полета. Значит, уже готовый заряд надо распаковывать, вводить какие-то новые системы защиты – эта затея совершенно нелепая. Это все равно что для современных орудий использовать запасы дымного пороха, оставшегося от войны с Наполеоном.

К тому же я думаю, что сейчас в России и не осталось накопленного в хранилищах запаса ядерных зарядов. Еще когда я был депутатом Госдумы, мы вместе с бывшим министром обороны Игорем Родионовым и еще большой группой депутатов пытались получить доступ в хранилище ХДМ под Челябинском, где хранятся демонтированные с наших ракет ядерные заряды. Но такого разрешения мы не получили. Нас туда не только не пустили, но еще и объяснили, что по соглашению с американской стороной контейнеры, которые в это хранилище доставляются и вывозятся оттуда, вообще не подлежат никакому досмотру. А доступ в это хранилище возможен только с согласия американской стороны. Таким образом Россия потеряла национальный суверенитет над самым главным – над хранилищем своих ядерных боезапасов. Более дикую ситуацию даже трудно вообразить. Вы можете представить такую картину во времена, когда во главе страны стоял Сталин, а во главе атомного проекта – Берия?

А ведь после закрытия плутониевого завода в Железногорске для нашей страны открывается путь к полному ядерному разоружению, правда, только в одностороннем порядке. А если вспомнить, что еще во времена Ельцина, в рамках так называемой комиссии «Гор –Черномырдин», наша страна отправила в США 500 тонн оружейного урана, так что я не удивлюсь, если выяснится, что никакого запаса оружейного плутония у нас давно нет. И в этом контролируемом американцами хранилище под Челябинском стоят пустые контейнеры.

Но я бы не хотел заканчивать разговор на такой трагической ноте. «Точка невозврата» по дороге в небытие нашей страной, я надеюсь, еще не пройдена. Есть у нас и талантливые ученые, и конструкторы, но катастрофически не хватает руководителей с железной волей, которые служили бы не «желтому дьяволу», а одному Богу – национальной независимости страны.

И вот я думаю, а если бы прежний глава атомного проекта взглянул на все происходящее сегодня? Скорее всего, Лаврентий Павлович тогда ласково бы сказал: «Отдайте все силы, отдайте жизнь, но не отдавайте Родину!
 Попытайтесь, еще раз, товарищи, попытка – не пытка!»
www.perunica.ru

---

Кто поджигает леса?

2011-06-20 01:10:00 (читать в оригинале)

Пожары в России устравиваются лазером космического беспилотника и купленными нелюдями. Шаг за шагом США продвигают нашу страну к краху.

"Руководитель Федерального агентства лесного хозяйства Виктор Масляков в интервью "Российской газете" высказал мнение, что сильнейшие пожары объясняются преступным умыслом.

"Есть серьезные подозрения, что поджоги делались преднамеренно. Особенно весной, когда огонь проходящий, низовой. При этом дерево сильно не повреждается, но пожар может быть причиной назначения санитарных рубок. Такие поджоги совершаются в основном там, где есть качественный древостой, и у дорог, чтобы было меньше хлопот с вывозом".

"Мы сейчас исследуем статистику таких фактов за последние 3-5 лет. Смотрим, сколько санитарных рубок было проведено на местах весенних пожаров", - заявил чиновник.

По словам В.Маслякова, в подобных аферах замешаны в том числе и лесники. "Надо же оформить соответствующие документы, поставить подписи. Поэтому мы сейчас начнем индивидуально работать с людьми, поставившими подписи", - пообещал он.

Напомним, что и в прошлом году, когда лесными пожарами была охвачена почти вся территория России, Следственный комитет возбудил несколько уголовных дел, обнаружив преступный умысел. Утверждалось, что поджоги совершались для того, чтобы устранить следы "черных лесорубов" и скрыть недостачу. "
17 июня 2011 г.
top.rbc.ru

---

Как травят оппозицию

2011-06-19 20:42:00 (читать в оригинале)

Механизмы химического отравления Кремлём инакомыслящих детально описаны в книге В.Ленского "Садисты".
Есть химические соединения «подкормка» для вирусов. Они не токсичны, но ставят организм в порожаемость. Они имеют вид белого порошка, хорошо растворимы в воде , интенсивно испаряются в тепле и сырости. Перед занятиями уборщица моет пол с этими добавками или в зале находится подонок с баллончиком аэрозоли. Подробнее.
Вот и пример: Дмитрий Дёмушкин в субботу 28 мая 2011 г. ответил на вопросы сайта ShturmTV.com Он сказал, что 2 коммерческие клиники подтвердили факт отравления. До этого он был предупреждён об отравлении правительственными структурами.
Дёмушкин говорит про собрание насчёт "русского вопроса" под эгидой ЛДПР и удвилён большим количеством собравшихся. зачем это нужно? Для массового отравления тех, кто не слишком активно демонстрирует своё раболепие.