RSS feed of hiblogger.net user maxi4u Голосов: 1 Адрес блога: http://maxi4u.hiblogger.net/ Добавлен: 2010-05-08 02:04:06 блограйдером maxi4u

Бронетехника САВО - 1941 год. Часть I

2012-03-08 17:43:11 (читать в оригинале)

Бронетехника САВО – 1941 год

 

Как и раньше, так и теперь я считаю неизбежной и необходимой вооружённую борьбу с большевиками до полного их поражения. Иначе не только Россия, но и вся Европа превратится в развалины…

Антон Деникин

 

За германскими проделками в  Румынии мы будем и обязаны следить  пристально, и мы должны  готовиться  к  тому, чтобы  в  случае  навязывания  нам  войны  румынская нефть, на которую  так  зарятся  германские  фашисты, потекла  в  желательном  нам, а  не  немцам направлении...

Лев Мехлис

 

Ситуация кажется абсурдной: 27-й механизированный корпус ДО нападения Гитлера едет на войну, но как только Гитлер начал войну, 27-й корпус расформировали еще до встречи с противником. Но это не абсурд, 27-й механизированный корпус из Средней Азии действительно перебрасывался на румынскую границу для того, чтобы воевать, но предназначался он воевать не в войне, которую начал Гитлер, а воевать в войне, которая должна была начаться совершенно иным способом.

Виктор Суворов

 

Думается, что само название этой статьи уже многое говорит искушённому читателю – здесь и известная гипотеза Виктора Суворова о переброске 27-го мехкорпуса в Одесский военный округ, которая фактически началась ДО НАЧАЛА Великой Отечественной войны, и командировка комкора И.Е.Петрова в Москву в этой связи, и последующее расформирование этого корпуса, а также сравнительно неуклюжие попытки опровергнуть данную гипотезу с опорой на воспоминания отдельных участников тех событий (с довольном грубым в хронологическом и причинно-следственном аспектах смешением понятий), не говоря уже о совершенно других, но не менее любопытных аспектах данной темы, как например, вопросе о том, какие танки и танкетки могли прибыть из Среднеазиатского военного округа в столицу СССР осенью 1941 года в составе учебного танкового полка, матчасть которого пошла на формирование очередных танковых подразделений при ВАММ РККА им.Сталина (и её собственном УТП) – на этот раз для участия в Битве за Москву.

Очевидно, что и по состоянию на 2012 год, мы по-прежнему знаем крайне мало конкретной информации о точной дате формирования тех или иных частей, и – что ещё более важно – практически не имеем точных сведений о количестве бронетехники в том или ином полку или дивизии по состоянию на ту или иную календарную дату. Несмотря на отдельные попытки обобщить все имеющиеся в свободном доступе данные, ясных и исчерпывающих, внятных ответов на то и дело возникающие вопросы до сих пор не дано, что вполне закономерно, принимая во внимание многолетнюю традицию государства скрывать от собственных граждан документы, с активным использованием в последние постсоветские годы совершенно дикого по своему содержанию клише-«грифа» «рассекречено, но не опубликовано» (!!!).

Тем не менее, не всё так безнадёжно, если пытаться использовать методологию всё того же Виктора Суворова – действовать с опорой на доступные источники информации, подвергая их строгой «логико-хронологической» экспертизе «до и после 22 июня 1941 года». Задача эта чрезвычайно сложная и требует очень большого внимания к самым невзрачным на первый взгляд мелочам, деталям и нюансам. Тем не менее, попытки её решения следует периодически предпринимать, обобщая всю вновь появляющуюся в доступе информацию, сравнивая её с уже накопленной, проанализированной и предварительно систематизированной.  

Приступая к анализу состава бронетанковых и механизированных(1)войск Среднеазиатского военного округа, следует сразу же сделать важную оговорку – сама история формирования подвижных частей и подразделений на территории этого округа обусловливает её изучение в строгом хронологическом контексте, поскольку появлению 27-го мехкорпуса предшествовал целый ряд организационно-структурных преобразований, затронувших множество соединений, относящихся к разным родам войск, включая не только уже входившие в состав сил САВО с начала 1930-х годов и даже ранее, но и дивизии, прибывшие из других округов позднее, в том числе и непосредственно перед началом Великой Отечественной войны.

В этом смысле, беглый обзор истории автобронетанковых войск САВО не только уместен, но и обязателен, поскольку позволяет чётко расставить все точки над «і» в отношении истории происхождения целого ряда частей и подразделений, имевших на вооружении танки и танкетки и сыгравших в первой половине 1941 года ключевую роль в деле формирования 27-го МК.

Известный в годы Гражданской войны как Туркестанский фронт, САВО после её окончания и на протяжении 1920-х годов располагал четырьмя отдельными подвижными частями, оснащёнными бронетехникой, а именно 7-м, 39-м, 42-м и 53-м автоброневыми отрядами.

В течение следующих пяти лет в составе округа начинают происходить серьёзные организационные изменения, обусловленные, естественно, существенными осложнениями военно-политического характера как в контексте борьбы с басмачами, под флагом которой прошли эти годы и в рамках которой советские специальные части и подразделения выполняли секретные операции на территории Афганистана (активным участником и руководителем которых, начиная с мая 1929 года, был и будущий комкор-27(мех) Иван Ефимович Петров, известный своим противникам под именем Зелим-хана и командовавший непосредственно перед вводом его отряда на территорию Афганистана 8-й отдельной кавбригадой САВО(2)), так и в русле остающихся после конца 1920-х годов весьма специфическими советско-китайских отношений (Шанхай-1927, блестяще спародированный в непрошедшей цензуру полной версии романа Ильфа и Петрова, ставшем известным под своим сокращённым названием «12 стульев»(3), «экспортно-импортная» борьба за право раздуть огонь мировой революции в Восточном Туркестане (Синьцзяне) с последующим распространением пожара в Тибет, и, конечно же, конфликт на КВЖД, переросший в открытое боестолкновение с использованием танков Т-18 в середине ноября 1929 года).

________________

(1)Такой термин используется, чтобы подчеркнуть весь интересующий нас период – до декабря 1941 года включительно.

(2)С августа 1928 года и по март 1929 года И.Е.Петров был командиром 2-го Туркменского кавалерийского полка Туркменской бригады, а затем был назначен комбригом 8-й ОКБр. Обладая огромным опытом ведения боевых действий в условиях Средней Азии в течение 1920-х годов и владея местными языками, а также зарекомендовав себя с самой лучшей стороны в боях с басмачами как грамотный командир кавполка, И.Е.Петров, великолепно знавший данное операционное направление, начиная с Гражданской войны, был чрезвычайно востребован для участия в секретных рейдах советских мобильных спецподразделений в Северном Афганистане, что и подтвердилось уже в ходе первой операции по деблокированию отряда Рагиб-бея (под этим псевдонимом выступал В.М.Примаков – советский военный атташе в Афганистане) в захваченном им Мазари-Шарифе.

(3)Следует заметить, что и в постсоветский период мытарства бессмертного произведения получили новое развитие – некоторые исследователи и критики до того впали в противоположную крайность, что фактически приклеили полной версии романа ярлык антитроцкистской книги, написанной на злобу дня по «социальному» заказу соответствующих лет и использовавшейся тоталитарным режимом в последующие периоды истории СССР – при каждом новом удобном случае и с учётом изменяющейся конъюнктуры. Не отрицая больших заслуг специалистов, предметно (хотя порой несколько и откровенно поверхностно, а местами чересчур буквально) анализирующих содержание единственного полноценного советского бестселлера, хотелось бы всё же заметить, что полная внецензурная версия дилогии представляет собой тщательно скрытую за безукоризненным (в несколько каскадов) литературно-художественным оформлением тончайшую социально-политическую сатиру современного авторам общественно-государственного строя, причём с позиций сколь идеалистически-конструктивных, столь и адекватных здравому смыслу, который был для авторского тандема также характерен и важен, как и умение глубоко и объективно анализировать истинную природу и причинность событий, произошедших на территории бывшей Российской Империи в течение первой четверти XXстолетия, без явно искусственной привязки этих событий к спешно придуманным большевиками-«атеистами» псевдополитическим фантомам и квазисоциальным клише, быстро ставшим элементами силой насаждаемых культа и «религии» (принципиально новых только по форме и лишь немного подзабытых по содержанию), направленных на принудительную замену значений латентных культурных кодов целой страны, что представляло собой классический пример прямой пропорции между степенью дерзновенности и неслыханности замысла (как впрочем, и морально-нравственной деградации его автора), с одной стороны, и уровнем невежества его исполнителей с другой…

 

Именно в таких условиях, в 1931 году 7-я и 8-я горные кавбригады, располагавшиеся соответственно в Сталинабаде и Мерве, получают по 4 танкетки Т-27, сформировав в своём составе так называемые автобронеэскадроны. На деле такое пополнение выглядело следующим образом – в августе 1931 года в Ташкент прибывает танкетная рота Т-27, выделенная из моторизованного отряда Московской Пролетарской дивизии, а затем это подразделение переформировывается в отдельный бронеэскадрон 8-й кавбригады. Через два месяца, уже осенью, из Москвы прибывает ещё одна рота Т-27, на базе которой  создается бронеэскадрон 7-й кавбригады.

Важнейшим это событие представляется не с точки зрения количества и качества прибывшей техники, а в ракурсе фиксации самого факта формирования подвижных подразделений в качестве штатных в составе горнокавалерийских бригад, дислоцировавшихся на постоянной основе на территории Среднеазиатского военного округа. Военные тем самым по сути признают, что использование бронетехники не только является необходимым и в таких специфических условиях, но и проводят самые разные эксперименты и испытания (в условиях, максимально приближённых к боевым или непосредственно в боевой обстановке), результаты которых тщательно обобщаются аналитиками, в свою очередь, выводы которых затем учитываются в конфликтах в других регионах со схожим по «параметрам» ландшафтом (использование танковой техники в боях на Пиренейском полуострове с его Иберийскими горами, Центральной Кордильерой и горами Каталонскими, а также в предгорьях Карпат, планирование операций в южно-каспийском регионе с его Талышскими горами на западе и хребтом Копетдаг на востоке, уйгурском Синьцзяне (Восточный Туркестан) с пустыней Такла-Макан и хребтами Восточного Тянь-Шаня, а также высокогорном Тибете, подготовка к возможному вводу войск на территорию полуострова Малая Азия, что неизбежно влекло необходимость воевать в условиях Восточно-Понтийских гор и Восточного Тавра, и даже бои у озера Хасан и на знаменитых сопках в его районе летом 1938 года, не говоря уже о боях на реке Халхин-Гол в мае–сентябре 1939 года).

Заметим, что войска Рабоче-Крестьянской Красной Армии успели пройти боевое крещение в условиях некоторых из вышеперечисленных гор и пустынь еще до начала Великой Отечественной войны. Успешно воевала Действующая Красная Армия в некоторых из названных районов и в дальнейшем – чего только стоит освобождение горного Крыма в том числе с использованием «Валентайнов», полученных по lend-lease, а также ставшие гораздо более известными и знаменитыми стратегическая Восточно-Карпатская операция (частью которой – Карпатско-Ужгородской операцией – руководил по иронии судьбы (и по какой (!) иронии) бывший командир 27-го мехкорпуса генерал И.Е.Петров, войскам 4-го Украинского фронта которого предстояло воевать в Восточных Бескидах) и Хингано-Мукденская наступательная операция (горный хребет Большой Хинган, героически преодолённый экипажами 6-й гвардейской танковой армии).

Необходимость использования бронетехники в особо сложных природно-климатических условиях – главный и основной лейтмотив всей предвоенной истории развития танков самой миролюбивой в мире страны, высшее военно-политическое руководство которой в лице Иосифа Виссарионовича Сталина неустанно заботилось о проведении самых разных тестов и проверок на прочность вновь создаваемых образцов боевой техники. Поэтому проблема эксплуатации танков и танкеток в пустынях и горах, которая в начале нового столетия стала лишь ещё актуальнее, в 1930-х годах не вызывала никаких насмешек, а воспринималась в весьма деловом и конструктивном контексте, вследствие чего, Среднеазиатский военный округ в этот период неустанно наращивал собственный бронетанковый парк, причём главным образом в части оснащения соответствующей техникой горнокавалерийских соединений.

Возвращаясь же к конкретной и последовательной хронологии, отметим, что уже в сентябре следующего, 1932-го года, в рамках общих изменений в структуре горнокавалерийских соединений, пресловутые 7-й и 8-й бронеэскадроны были переформированы в механизированные дивизионы горных кавдивизий, а в составе ещё двух ГКД – 6-й Узбекской и 4-й Туркменской – появляются аналогичные мехдивизионы, в результате чего, в составе САВО уже имеется фактически 4 полнокровных танкетных подразделения.

Насыщение войск Среднеазиатского военного округа бронетехникой при этом продолжается и в дальнейшем. Уже в первой половине 1933 года, в составе САВО танки и танкетки представлены не только в виде 4-го (Мерв), 6-го (Самарканд), 7-го (Сталинабад) и 8-го (Фергана) мехдивизионов горнокавалерийских дивизий с этими же номерами, имевших в своём названии и соответствующую району дислокации этнонациональную компоненту, но и в виде 4-й отдельной танковой роты (Ташкент), а также танкетных рот, сформированных в составе горнострелковых дивизий – 1-й ГСД (Ашхабад) и 3-й ГСД (Термез), по одной танкетной роте в каждом соединении.

Как видим, буквально в течение двух с половиной лет, Среднеазиатский военный округ получил, даже по самым скромным подсчётам, от 40 до 50 бронеединиц, среди которых имелись не только Т-27, но и порядка 10 лёгких танков.

Следует заметить, что в дальнейшем этот процесс не закончился, а протекал ещё интенсивнее. Так, в апреле 1935 года на базе 4-й отдельной танковой роты в Ташкенте, в соответствии с директивой Штаба РККА №2/18543 от 28.02.1935 сформирован 34-й отдельный территориальный танковый батальон по временному штату №010/652 (комбат А.В.Зазимко, начштаба С.А.Севастьянов), а две указанные выше горнострелковые дивизии переформировывают свои штатные танкетные роты в танковые – вместо привычных Т-27 на вооружение этих соединений поступают лёгкие танки Т-26. Что же касается танкеток, то они, видимо, перебрасываются в Ташкент, для распределения между 34-м О(Т)ТБ и учебным подразделением в составе Ташкентского Краснознаменного пехотного училища имени В.И. Ленина, которым в этот период командует герой секретных операций на территории Афганистана и будущий комкор-27(мех) Иван Ефимович Петров.

В 1935 году в одноименной долине под Ташкентом несколько рабочих посёлков объединяются в новый город, названный Чирчик. Это географическое и административно-территориальное наименование в течение нескольких последующих лет (а точнее лагерь имени Сталина на его территории) станет местом дислокации многих танковых соединений, частей и подразделений Среднеазиатского военного округа.

Уже в следующем, 1936-м году в январе, на базе 34-го О(Т)ТБ формируется и часть, обращающая на себя самое пристальное и принципиальное внимание в силу официального её наименования, а именно – 204-й отдельный танковый батальон Резерва Главного Командования (командир – майор Н.Ф.Юда).

Примечательна и оценка количества бронетехники, имевшейся в составе сил САВО в 1936 году – за каких-то пять лет Среднеазиатский военный округ, имевший к началу 1930-х годов лишь 8 Т-27 да несколько бронеединиц времён Гражданской войны, пополнил бронетанковый парк не только танкетками, но и огромным количеством танков, в результате общее их число составило 125 бронеединиц, включая 99 лёгких танков Т-26, 1 лёгкий плавающий танк (фактически танкетку) Т-37 и 25 танкеток Т-27.

Такое распределение по типам бронетехники также не должно пройти незамеченным: сравнивая эти данные со сведениями применительно к периоду 1933–1934 годов, мы не можем не обратить внимание на сильное уменьшение количества танкеток Т-27 в составе САВО, что может объясняться потерями, понесёнными в рамках операций против басмачей, в том числе в Каракорумской пустыне, которые проводились фактически непрерывано в течение, как минимум, трёх лет, начиная с 1929 года. Большой интерес вызывает и количественная оценка лёгких Т-26 – бесспорно, что эти машины, в основном, были сосредоточены в составе 204-го ОТБ РГК, а также штатных механизированных подразделений 2 горнострелковых и 4 горнокавалерийских дивизий. Даже по самым грубым подсчётам, на долю 6 горных соединений приходилось в таком случае до 24 танков Т-26, что позволяет предположить, в свою очередь, и то, сколько реально имелось таких танков в 204-м ОТБ РГК – не более 75 единиц.

Учитывая же, организационные особенности использования лёгких танков в составе ГСД и ГКД в этот период, можно сделать вывод, что танковая рота каждой такой дивизии располагала уже не четырьмя, а как минимум, десятью танками, что позволяет взглянуть на реальное распределение бронетехники по-иному: большая часть из 25 танкеток Т-27 была сосредоточена в виде танкетных рот или танкетных разведвзодов в танковых ротах в составе 204-го ОТБ РГК, который также располагал и танками Т-26, общим числом порядка сорока единиц (поначалу эта часть имела 32 Т-26).

Интересно и то, что в этот же период все указанные выше соединения были переименованы – согласно приказу НКО №072 от 21.05.1936 – 4-я, 6-я, 7-я и 8-я ГКД стали соответственно 18-й, 19-й, 20-й и 21-й ГКД, а 1-я и 3-я ГСД получили новые номера, став соответственно 83-й и 68-й ГСД.

Наши «хроно–логические» гипотезы о распределении бронетехники в составе войск САВО находят и некоторое косвенное подтверждение в ретроспективном аспекте, с учётом имеющейся информации о количестве танков в частях и подразделениях округа по состоянию на 1938 год, а именно: в 204-м ОТБ РГК к этому времени имелось 42 лёгких танка Т-26; в 18-м и 20-м отдельных мехдивизионах 18-й и 20-й ГКД – по 12 Т-26, в 19-м ОМД 19-й ГКД – 13 Т-26 и в составе 21-го ОМД 21-й ГКД – 10 Т-26.

Лёгкие танки имелись и в горнострелковых дивизиях – по 10 Т-26 в 68-й и 83-й отдельных танковых ротах соответствующих соединений. Статус отдельных частей и подразделений не должен в данном случае порождать предположение о реальном организационном и прочем обособлении их от «материнских» горных соединений – все эти мехдивизионы и отдельные танкроты по сути оставались подчинёнными штабам соответствующих дивизий, на что указывала и сохранённая их идентичная нумерация.

Гораздо более примечательным изменением структурно-организационного характера является преобразование мехдивизионов горнокавалерийских дивизий в бронетанковые эскадроны, которое произошло в марте–апреле 1938 года в связи с решением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 07.03.1938 №278-52с, согласно которому национальные части (18-я, 19-я, 20-я и 21-я ГКД) были переформированы в экстерриториальные. Именно с этого момента меняется и нумерация мехчастей – 10-й БТЭ 18-й ГКД (командир – капитан В.В.Кошелев), 14-й БТЭ 19-й ГКД (командир – капитан С.А.Климов), 12-й БТЭ 20-й ГКД (командир – капитан А.И.Москаленко), 6-й БТЭ 21-й ГКД (командир – майор Х.-Б.Рузаев).

В целом же, по состоянию на Iквартал 1938 года, в составе САВО имелось 111 лёгких танков Т-26, а также (как минимум) 25 танкеток Т-27 и 3 танкетки Т-38, причём последние в виде одного взвода входили в состав Объединённого Среднеазиатского военного училища.

В апреле 1938 года в САВО происходит и ещё одно примечательное событие – с 15.04.1938 по 20.05.1938(4), согласно приказу САВО №003 от 15.04.1938, на базе 204-го ОТБ РГК создаётся 10-й лёгкий танковый полк (командир – капитан Н.И.Герко(5)).

Штат №010/880, по которому содержался этот танковый полк сокращённого состава, предполагал (с учётом сложившихся реалий) наличие в 10-м ЛТП всего 12 учебных танков, но позволял в военное время осуществить развёртывание на базе полка 45-й танковой бригады, что было прямо предусмотрено документами о формировании этой части.

Очевидно, что техника для учебной части в составе САВО поступила дополнительно, а не была передана из мехдивизионов его горных стрелковых и кавалерийских соединений. Не исключено, что такое пополнение произошло по результатам операции осенью 1937 года в Восточном Туркестане (Синьцзяне), где части и подразделения из состава войск РККА и НКВД принимали участие в подавлении очередного восстания (как известно, впервые (в 1930-х годах) в этом районе советские подразделения (в том числе и танковые) под видом так называемой «Алтайской Добровольческой Армии» вели боевые действия ещё в 1933 году).

________________

(4)По некоторым данным, в составе САВО 10-й лёгкий танковый полк (в/ч №7575) числился с апреля 1938 года по июнь 1940 года.

(5)С сентября 1939 года – майор А.И.Агафонов.

 

Новый, 1939-й год становится кульминационным с точки зрения степени оснащённости сил Среднеазиатского военного округа танковой и танкетной техникой.

Уже по состоянию на 01.05.1939, в составе войск САВО числится дислоцированный в Ташкенте 4-й запасный танковый полк, оснащённый лёгкими танками Т-26, а осенью (в сентябре-октябре 1939 года) в составе Сибирского военного округа формируется 194-я СД, которая согласно директиве НКО №4/2/54082 от 07.12.1939 была переформирована в 194-ю моторизованную дивизию для последующей переброски в САВО, Военному совету которого предписывалось подготовиться к приёму нового соединения в Ташкенте к 15 января 1940 года.

Самое примечательное обстоятельство заключается в том, что 48-й танковый полк для вышеуказанного соединения был создан в результате реорганизации 51-й легкотанковой бригады СибВО, матчасть которой полностью была обращена на его формирование. В официальных отчётных докуменатах, 48-й ТП во главе с майором Алексеев появляется в составе 194-й МД (командир – полковник И.П.Сологуб, начштаба – майор С.-Г.Г.Гайфутдинов), начиная со второй половины декабря 1939 года и числится за этим соединением по апрель 1940 года включительно.

Представляет интерес и другая директива НКО от 07 декабря 1939 года – за номером №4/2/54080, согласно которой 10-й легкотанковый полк к 15 марта 1940 года должен перейти на новый штат №010/860 и превратиться в лёгкий танковый полк усиленного четырёхбатальонного состава (лёгкие танки Т-26 – 120-й, 123-й, 129-й и 132-й танковые батальоны).

Как видим, необходимые организационные предпосылки для существенного и качественного обновления бронетанкового парка САВО, произошедшего фактически в первой половине 1940 года, были заложены в конце предыдущего календарного периода, когда номинально Среднеазиатский военный округ уже располагал тремя отдельными танковыми полками (если учитывать прибывающий 15.01.1940 48-й ТП), четырьмя бронетанковыми эскадронами ГКД, двумя отдельными танковыми ротами ГСД и отдельным танковым взводом при Ташкентском пехотном училище.

Что же касается вопроса об изменениях в количестве бронеединиц, всего имевшихся в составе сил САВО в этот период, то следует признать, что все основные события в этом отношении происходят именно в 1940 году, причём уже в январе – марте, поскольку описанные выше запланированные изменения, намеченные на 15 января и 15 марта соответственно, произошли в установленные сроки.

Помимо этих мероприятий, происходят и другие организационные преобразования – так, на базе БТЭ ГКД формируются бронетанковые дивизионы – 23-й БТД 21-й ГКД (командир – капитан Н.М.Филиппенко), 33-й БТД 18-й ГКД (командир – капитан В.В.Кошелев), 25-й БТД 19-й ГКД (командир – капитан С.И.Неласов) и 27-й БТД 20-й ГКД (капитан А.И.Москаленко).

Что же касается дальнейших изменений, то уже в апреле – в полном соответствии с директивой НКО №0/2/104054 от 10.04.1940 – происходит новая реорганизация прибывшей в январе 194-й мотодивизии, а именно: 48-й танковый полк выведен из состава 194-й дивизии и расформирован, а в переформированной 194-й стрелковой дивизии сформирован 358-й отдельный танковый батальон. При этом, материальная часть 48-го ТП используется для формирования сверхштатного УОТБ в составе войск Среднеазиатского военного округа и передачи по 11 танков БТ-5 в БТД каждой горнокавалерийской дивизии САВО.

Для всех, кто ещё не забыл о наличии в составе сил САВО 4-го запасного танкового полка, вышеуказанная календарная дата в соотнесении с данными о сверхштатной учебной танковой части, видимо, будет весьма любопытна, если учитывать, что по состоянию на 04 апреля 1940 года, в составе войск САВО учебные танковые полки отсутствовали вообще, а единственной бронетанковой частью полкового  уровня являлся 10-й танковый полк (на счёт которого у высшего командования уже имелся конкретный план дальнейшего использования).

Как бы то ни было, уже в мае 1940 года, Среднеазиатский военный округ фактически лишился всех своих танковых полков (кроме 10-го ТП, судьба которого уже была решена), включая учебные и запасные, но получил качественное обновление парка бронетанковых дивизионов ГКД, а также, видимо, и отдельных танковых рот двух вышеуказанных горнострелковых дивизий, не говоря уже о вновь сформированной 194-й СД, в составе которой имелся целый 358-й отдельный танковый батальон, и о сравнительно более хорошо оснащённом учебном отдельном танковом батальоне в составе сил округа сверх штата.

Очевидно, что ключевыми являются для нас сведения о матчасти 48-го танкового полка, который помимо 44 лёгких танков БТ-5 имел и другую бронетехнику, основную часть которой составляли, видимо, лёгкие танки Т-26.

С середины июня 1940 года, а точнее, с 17.06.1940 в истории Среднеазиатского военного округа начинается совершенно новый период, поскольку в составе его войск впервые появляется полноценное танковое соединение.

Директивой НКО №0/3/104395 предполагалось формирование отдельной 9-й танковой дивизии с дислокацией в городе Мары (до 1937 года – Мерв) и в лагере имени Сталина (Чирчик) под Ташкентом. Основой для создания 9-й ОТД стали:

1. 10-й (лёгкий) танковый полк усиленного состава САВО;
2. 358-й отдельный танковый батальон 194-й стрелковой дивизии САВО;
3. учебный отдельный танковый батальон САВО (сверхштатный, созданный на базе 48-го танкового полка 194-й мотодивизии САВО (расформированных));
4. 346-й танковый батальон 46-й стрелковой дивизии КОВО.

Также использовались и другие части 146-й СД из состава КОВО, управление 25-й КД из состава ЛВО. Командиром нового соединения стал помощник начальника Ленинградских Краснознаменных бронетанковых курсов усовершенствования командного состава полковник В.Г.Бурков, начальником штаба – полковник И.П.Кулемин.