Слушай Народ Божий! Голосов: 1 Адрес блога: http://antipa62.livejournal.com/ Добавлен: 2011-07-22 12:30:44 блограйдером Elimelech

В жизни каждого человека

2016-07-10 15:31:39 (читать в оригинале)

должен наступить этап, когда он честно сознаётся себе, что ни в чём особо не преуспел в жизни, и уже, не рыпаясь, доживает свой срок. У подавляющего большинства стариков потухший взгляд бегунов, которым осталось до финишной черты десять метров, первые три соперника уже ее пресекли, остальным ничего не светит, но они, по инерции, бегут. Хотя было бы прикольно, если бы аутсайдеры в забеге просто останавливались бы и расходились, как очередь, которой сказали: «Всё, товар закончился».

Но Бенцион-Шломо с таким подходом мириться не хотел. Престарелый Бенци давно уже разменял свой восьмой десяток и приценивался к девятому, как эти требовательные спесивые домохозяйки на рынке, что торгуются за каждый грош и вечно недовольны. Бенци подозрительно поглядывал на приближающееся восьмидесятилетие, не будучи особо склонным доверять столь почтенному возрасту свою жизнь. Ему и в седьмом десятке жилось неплохо; сами посудите: рано-рано утром Бенцион вставал и, после всех, обычных для еврея, процедур и бенедикций, выходил из дома со своим знаменитым блокнотом. Блокнот был толст, потрёпан, имел выцветшую фиолетовую обложку, и из него периодически выпадали отдельные листки. Если бы мы хотели заглянуть в этот блокнот, вряд ли бы мы смогли понять написанное в нём; буквы-закорючки теснились на страницах в одному Бенциону известном порядке. Но понаблюдать за бодро ковыляющим престарелым Бенци мы уж точно можем, это само по себе интересно чрезвычайно. Последуем же за ним!

Путь Бенциона от дома до синагоги полон требующими исправления моментами. Выбоина на тротуаре (позвонить в мэрию, стребовать номер обращения для дальнейшего контроля!), мусор на почве вокруг дерева (уборщик-араб опять ленится, позвонить Якову из мэрии, отвечающему за уборщиков и поставить ему на вид!), ветки сирени со двора семейства Шехтеров нависают над самой головой, а, значит, нормальным людям, не столь согбенным, как он, эти ветки сбивают шляпы (постучаться к Шехтерам после пяти, когда хозяйка уже отправила детей играть и, выпив первую чашку компота, успела малость отдохнуть и способна воспринимать подобные вещи). Мезуза на семнадцатом доме после переезда молодоженов в верхнюю квартиру (номер! это пристройка, у неё даже нет своего номера!) была повреждена (холодильником?), и в дожди ей грозит порча и размытие текста (сказать Шмуэлю, главе ЖК, в синагоге после молитвы). Под скамьёй валяется полусдутый мячик; похоже, именно его позавчера искал безутешно ревущий маленький Леви из четырнадцатого дома (поднять, принести домой, накачать; если не получится, купить новый и подарить малышу; от отца он ласки почти и не видит, что тоже, кстати, тема для отдельной записи в блокноте для принятия мер). ...Короче, Бенцион-Шломо заменял собой целый отдел мэрии, причём, на добровольных началах. После завтрака он устраивал вылазки в прочие районы нашего городка, а затем звонил, беседовал, показывал, как надо, журил, благословлял, требовал, шутил, мелькал там и сям, хлопая по плечу и приветствуя всех, от простого уборщика Абдула до Самого Мэра. Пока вокруг не всё идеально, человеку есть, чем заняться, считал старый Бенци.

Несмотря на такую всепронырливость, у Бенциона хватало такта и чуткости не лезть туда, где на данный момент было не до его помощи и совета. Не раз и не два я видел его со стороны взирающего на ссору, выплеск негатива, антисоциальное поведение кого-либо, недовольно жующего губами, смотрящего осуждающе, но, при этом, молчаливо ждущего шанс помочь, который, впрочем, часто так и не наступал. Молодые вообще склонны недооценивать опыт и знания стариков, как всегда покупаясь на внешний уверенный вид пройдох среднего возраста в костюмах, безапелляционно несущих чушь. Но Бенци не был навязчив сверх меры, это было бы просто непрофессионально.

Сегодня я немного опаздывал на работу, шёл от остановки быстрым шагом и, свернув на нужную улицу, чуть не сбил с ног Бенци, который стоял и писал в блокноте, периодически поглядывая на источник непорядка в виде выбившейся из-под земли мелиоративной трубки, освежительно брызгающей на визжащие стайки идущих в школу мелких девчонок.
«Опаздываем, а?» — сказал Бенци. С этим было сложно спорить. «А, знаешь, почему?» — спросил он, и, даже не дав мне сказать что-нибудь оправдательное, продолжил: «Потому что не твоё это. Не радует, и денег с гулькин нос». Ну, снова прав; я нетерпеливо переступил с ноги на ногу, надо было спешить. «Иди, но пообещай, что осенью уже будешь заниматься тем, что тебе по душе», — сказал старый Бенци, захлопывая блокнот и забавно, старчески, помаргивая. Из блокнота выпорхнула маленькая бумажка -автобусный билет, я склонился, чтобы поднять её, и, возвращая, кажется, смог прочесть. Там было написано, что у Сары Рейхниц закончился коричневый сахар.