| Сегодня 12 декабря, четверг |
      |
  
|
  
Какой рейтинг вас больше интересует?
|
ЛЮБОВЬ В АНТИЧНОЙ ГРЕЦИИ2012-03-01 10:51:00 (читать в оригинале)Нераз приходилось слышать, как говорят, что, мол, в Древней Греции (и в Риме)любви не было, что феномен любви возник только в средние века. В истоках этоговесьма распространенного предрассудка лежит, возможно, высказывание Ф.Энгельса, которое кочует из книги в книгу не делаясь от этого бесспорным. УЭнгельса мы читаем: «...для классического поэта древности, воспевавшего любовь,старого Анакреонта, половая любовь в нашем смысле была настолько безразлична,что для него безразличен был даже пол любимого существа». Видимо,именно из этого высказывания и делается вывод, что в древности не было любви,«любви в нашем смысле», что такая любовь была для древнего грека безразлична, аесли что и было, то это нечто принципиально иное, такое, что и любовью назватьникак нельзя. Такое истолкование не очень удачного и несправедливого поотношению к древним грекам суждения Энгельса неправильно. Ак этому еще добавляют, что любовь, мол, дело интимное и личное, а личностидревние греки якобы не знали, ибо они до этого еще не доросли. Конечно, верно,что обезличенной любви быть не может, а именно такую «любовь» приписал древнимгрекам Энгельс. Если это так, то это, конечно, не любовь. Как писал Н. А.Бердяев, истинная любовь есть утверждение лика любимого, его неповторимойиндивидуальности. В противном случае это вовсе не любовь, это в лучшем случаесекс. Чемже отличается любовь от секса? Что ни говори, но в основе любви лежитсексуальная чувственность. Однако любовь — нечто принципиально большее, любовь— не только чувственное, но и духовное наслаждение от общения, не толькогармония тел, но и гармония душ. Любовь— союз двух полноценных личностей, а каждая личность так же неповторима, как иотпечатки ее пальцев. Более того, часто именно любовь делает человекаличностью. Любовьозначает незаменимость. Если говорить с позиции мужчины, то любимая женщина —не просто одна из женщин, а Женщина, ибо в ней как бы сосредоточился ивоплотился весь женский род. Но, разумеется, только для любящего. Изъясняясьязыком Гегеля, можно было бы сказать, что любовь — снятие дурной бесконечности(бессмысленного повторения) в сексуальных отношениях между разными полами.Трагедия Дон Жуана как раз и состояла в том, что не смог он, полюбив, снятьдурную бесконечность своих авантюрных увлечений. Мысказали «между разными полами». Да, это так. Однополая любовь — извращение нетолько любви, но и самой жизни. Такая «любовь» угрожает самому существованиючеловечества, ибо бездетна, не говоря уже об ее патологии. Впрочем,древние греки грешили однополой любовью. Само слово «лесбиянство» произошло отназвания одного из крупных ионийских островов — острова Лесбоса, где впервыебыла описана любовь женщины к женщине, и сделала это сама лесбиянка и некак-нибудь, а в пронзительной лирике. Эта женщина — знаменитая древнегреческаяпоэтесса Сапфо (VI в. до н. э.). Пришедшаяв Грецию из Персии «любовь» между мужчинами — обыкновенное явление в кругудревнегреческого философа Платона, более того, она им восхваляется как высшаяформа любви. Так,в диалоге Платона «Пир» содержится мифологическое и философское «обоснование»однополой «любви» между мужчинами. В «Пире» любовь мифологически олицетворенав образе Эрота. Эрот описывается одним из участников беседы, Федром, как «самыйдревний, самый почтенный и самый могущественный из богов» Это бог любви, нодля Федра Эрот — прежде всего и по преимуществу олицетворение любви междумужчинами. Следующий оратор — Павсаний подводит под этот странный тезис некую«теоретическую» базу. Согласно мнению Павсания, Эротов должно быть два, так жекак две Афродиты. Есть Афродита небесная, старшая. Она родилась без матери отбога неба Урана. Младшая Афродита — дочь Зевса и Дионы, это та Афродита,«которую мы,— говорит Павсаний,— именуем пошлой». И оказывается, что ЭротАфродиты небесной — «это любовь к юношам» Развивая далеемысль Павсания, другой участник беседы о любви — Аристофан истолковывает Эротакак стремление человека (мужчины или женщины) к своей изначальной целостности.Когда-то, рассказывает свою басню Аристофан, люди были не такими, как ныне. Они были как быдвойными: имели по четыре руки, по четыре ноги, по два лица, по две пары ушей ит. д. и т. п. Это делало их столь сильными, что они осмеливались угрожатьсамим богам, отчего устрашенный Зевс вынужден был разделить каждое из такихчудищ вдоль пополам. Чудища же были не двух, а трех полов: однополые мужские,однополые женские и разнополые. При разделении из однополого мужского чудищаполучились два мужчины, из однополого женского — две женщины, а из разнополого— мужчина и женщина. Став искусственноотделенной от своей половины, каждая половина стремится к своей половине. Это влучшем случае. Но найти свою половину нелегко. Поэтому в- худшем случае каждаяполовина стремится к соединению с любой половиной соответствующего пола. Отсюдаи разнополая, и однополая любовь. «Женщины... представляющие собой половинкупрежней женщины, к мужчинам не очень расположены, их больше привлекаютженщины, и лесбиянки принадлежат именно к этой породе. Зато мужчин,представляющих собой половинку прежнего мужчины, влечет ко всему мужскому...»И именно такая однополая «любовь» восхваляется Аристофаном в платоновском«Пире», тогда как нормальные мужчины и женщины там унижены: «Мужчины,представляющие собой одну из частей... двуполого прежде существа... охочи доженщин, и блудодеи в большинстве своем принадлежат именно к этой породе, аженщины такого происхождения падки до мужчин и распутных. Здесь всепоставлено с ног на голову! Но это вполне соответствует мировоззрению Платона,согласно которому идеи — это причины вещей, существующие до вещей, идеи вещейпервичны, а вещи как явления материального, предметного мира вторичны. Кажется,что древнегреческие идеалисты и древнегреческие материалисты разошлись междусобой не только в основном вопросе философии, в вопросе о том, что первично:материальное или духовное бытие. Известно, что у Платона не было ни жены, нидетей, тогда как материалист Демокрит имел жену, взяв, правда, в жены женщинумаленького роста, наивно полагая, что тем самым он выбрал наименьшее зло...Христианский идеолог Тертуллиан пустил о Демокрите слух, будто Демокрит самослепил себя (долго смотря на отражение солнца на гладкой отполированнойповерхности щита), так как не мог видеть женщин без вожделения, а это отвлекалоего от научных и философских занятий, что для Демокрита было главным.«Вожделение» Демокрита — это, скорее всего, выдумка Тертуллиана с цельюкомпрометации материалиста. Но эта же басня говорит и о том, что древнегреческиефилософы-материалисты были нормальными людьми настолько, что клеветнику даже ив голову не пришло обвинять кого-либо из них в гомосексуализме, а через этоокончательно уронить материалистов в глазах христиан. Известно,далее, что в философской школе Платона — Академии не было ни одной женщины,приобщенной к философии, тогда как в школе последователя Демокрита, Эпикура, в«Саду» Эпикура, таковые были. Итак,осудив однополую «любовь», далее будем говорить только о разнополой,нормальной, любви в Древней Греции. Любовь,как уже отмечалось, предполагает незаменимость. Была ли у древних грековнезаменимость, а тем самым и любовь? Этот вопрос даже в своей постановке стольже нелеп, как и вопрос: «Была ли у древних греков совесть?» Логика здесьпроста: совесть — личностное явление, у древних греков личности не было,значит, не было и совести. Так же и в случае любви: нет личности — нет любви. Имы читаем: «...вся античность принципиально отличается от новой Европы ещенедостаточно развитым сознанием неповторимости личности, задавленной сначалародовыми, а затем и полисными авторитетами, или на Востоке неограниченным владычествомдеспота, перед которым миллионы людей были все на одно лицо и лежали ниц» Однакоэто было не так. Любовь — важнейшая часть человеческой жизни, и ее, как и самужизнь, нельзя задавить тиранией. Любовь,несомненно, была в Древней Индии, где не было политической свободы. Тем болееона была в Древней Греции, где впервые в истории распустился редкий и хрупкийцветок демократии, а тем самым возникли условия для расцвета личности. Дванеотъемлемых свойства характерны для личности: свобода и нравственнаяответственность, ибо без свободы не может быть нравственной ответственности, асвобода без такой ответственности означает произвол. И эти свойства в какой-тостепени были у древних греков, иначе Платон не доказывал бы, что тираническаядуша несчастна: пользуясь насильственно присвоенной себе сверхсвободой, то естьсвободой без нравственной ответственности, тиран добром не кончает. Недаромзадолго до Платона первый древнегреческий философ Фалес на вопрос, что самоеудивительное, ответил, что самое удивительное — увидеть старика тирана. Личное начало удревних греков было не только в политике, но и в любви. У раннегодревнегреческого лирика Стесихора есть стихотворение, где проникновенноописывается, как некая девушка по имени Калика умирает из-за неразделеннойлюбви к юноше. Кстати, и у Анакреонта идеи, что пол любимого существа не стольважен, нет; но если бы она и была, разве можнобыло бы судить о всех древнихгреках на основании мнения одного человека? Возьмемдревнегреческие любовные романы. Их было немало. Но до нас целиком дошли только«Херей и Каллироя» Харитона (I—II вв.), «Дафнис и Хлоя» Лонга (II—III вв.),«Эфиопика» Гелиодора (III в.), «Левкиппа и Клитофонт» Ахилла Татия (II — III вв.). Вовсех этих романах воспеваются любовь девушки и юноши и их верность ввынужденной разлуке, несмотря на постоянные искушения, провоцируемые ихкрасотой, и претерпеваемые ими муки. Возьмемдля примера «Эфиопику». Чего там только нет! Полно там и секса. Есть там некаяТисба — легкодоступная женщина. Но ведь Тисба — рабыня! Уже в «Одиссее» Гомерасказано о пагубности рабства: «Тягостный жребий печального рабства избравчеловеку, лучшую доблестей в нем половину Зевес истребляет». Легкодоступность,конечно, не в любви, а в сексе, мешает любви. 3. Фрейд писал, что «психическаяценность любовной потребности сейчас же понижается, как только удовлетворениестановится слишком доступным. Чтобы увеличить возбуждение либидо, необходимопрепятствие; и там, где естественные сопротивления удовлетворению оказываютсянедостаточными, там люди всех времен создавали условные препятствия» Применительнок Древней Греции и Риму Фрейд замечает: «Во времена, когда удовлетворение любвине встречало затруднений, как, например, в период падения античной культуры,любовь была обесценена, жизнь пуста». Здесь Фрейд несколько преувеличивает. Изтворчества римского поэта Катулла (I в. н. э.) известно, насколько серьезныепрепятствия встречал он в своей любви к замужней женщине. Ив «Эфиопике», через которую проходит как сквозная тема любовь 17-летнейХариклеи и 20-летнего Теаге- на, препятствий и разлук у влюбленныхпредостаточно. Но они верны друг другу. И это несмотря на то, что их любовь —сплошное мучение, ибо все разнообразное зло, что есть в мире, стремится их другот друга навсегда оторвать Конечно,могут сказать, что Гелиодор — поздняя античность, а там все было иначе, чемраньше, в эпоху классического полиса, точнее говоря, полисов — суверенныхгородов-государств, из которых и состояла Древняя Греция в свои лучшиевремена. В полисах человека, личность в человеке подавлял гражданин полиса. Вэпоху же эллинизма (III — I вв. до н. э.) человек перестал быть гражданином. Вусловиях громадных эллинистических монархий, поглотивших былые полисы, отрядового человека государственная жизнь уже совсем никак не зависела. Такойчеловек вынужден был уйти в свою частную жизнь, замкнуться на сугубомежличностных отношениях, а что сильнее в этих отношениях, чем любовь?Перестав быть гражданином, став подданным, человек, мол, стал личностнее. Ноэто не совсем так. Да, человек эллинизма стал личностнее, но стал меньшеличностью, чем человек полиса, ибо у гражданина демократического полиса,каковыми были в эпоху своего расцвета Афины — центр Аттики, были и свобода, иответственность, как административная, так и нравственная... Итам, в ранней Греции, мы находим не один пример любви, именно любви. Разве нелюбила Одиссея Пенелопа, осаждаемая претендующими на царский трон женихами? Иэто при том, что от Одиссея не было ни слуху ни духу в течение двадцати лет. Древнегреческийдраматург Еврипид (V в. до н. э.) рассказывает о любви Медеи к Ясону, любви,принявшей форму чудовищной ревности, но может ли быть ревность без любви?Ревность — тень любви, часто зловещая тень. Ради Ясона Медея убила и брата, идядю, а когда Ясон пожелал жениться на другой, то погубила и свою соперницу, азатем, чтобы отомстить Ясону, эта внучка Гелиоса (бога Солнца) убила и своихсовместных с Ясоном двух сыновей, случай чудовищный, но не уникальный и в нашивремена... Надо ли говорить о Прокне, которая, желая отомстить мужу, не толькосилой овладевшему ее сестрой Филомелой, но и вырезавшему ей язык, чтобы та немогла ничего рассказать, убила своего сына. Могут сказать, что любовь Медеи иПрокны — не любовь, а безумие. Да, это безумие, любовное безумие. Древниегреки различали несколько видов любви. Этопрежде всего, конечно, Эрот, обожествленный эрос. Эрот, или эрос,—любовь-страсть, любовь, пограничная с безумием, безумная любовь. Древние грекитак и говорили: «эротоманиа» — «безумная (безрассудная) любовь». Был глагол«эреоманео» — «быть безумным от любви». Эрос— главным образом половая любовь. Отсюда «эротикэ» — искусство любви. Отсюда иназвание произведения римского поэта Левия «Эротопайнион» — «Любовнаязабава», аналогичная латиноязычной поэме Овидия — «Искусство любви». Правда,любовь-страсть может быть направлена и на другое. Геродот писал о спартанскомцаре Павсании (это не тот, который в «Пире»), что тот «имел страсть» («эротасхон») стать тираном всей Эллады... Однако любовная страсть, как всякаястрасть, редка и непродолжительна. Как все безмерное (древние греки понималинеразумное, безумное как безмерное), страсть, пожирая своего носителя, пожираетсебя. Болееспокойна «филиа». Существительное «филиа» имеет свой глагол — «филео» — «я люблю» («филео су» — «я люблютебя»), У этой любви больший спектр значений, чем у эроса. Такой любовью можнолюбить многоразличное. Это, кроме того, не только любовь, но и дружба. Поэтомуэротическая любовь — лишь один из видов «филии». «Филиа» — это не столько любовь, сколько влюбчивость («фи- лерастйа»). Остальные виды «филии»: любовь к отцу («филопа- тор»— «любящий своего отца»), любовь к матери («филомэтор»— «любящий свою мать»), любовь к детям («филопайс» — «детолюбивый»), любовь к братьям и сестрам («филадельфйа», от «адель- фос» — «брат» и «адельфэ» — «сестра»), любовь к своим товарищам («филетайрйа»), к друзьям («филофилйа»), вообще дружелюбие («филофронэсис»), любовь к своему родному городу («фило- лоли»), к своим согражданам («филополйтэс» —' «любящий своих сограждан»), любовь к своему отечеству («филопатрйа»), любовь к своей родине — Греции, преданность ей («филеллэн» — любящий Грецию, Элладу), любовь к народу («филодэмос» — «народолюби- вый»), любовь к человеку («филантропйа», отсюда «филантропия»), «Филиа» — любовь к наслаждению («филэдонйа»), к славе («филен- доксйа»), к власти («филархйа»). Это любовь к свободе («филелеу- терон»), но любви к несвободе, к рабству у древних греков не было, хотя было «филотюраннос» — «стоящий на стороне тиранов, приверженец тирании». «Филиа» — любовь к прекрасному («филокалйа») — любви к безобразному не было; любовь к добродетели, к добру, к доброте («филагатос»), но возможно и стремление к пороку («филопонэрос» — «тяготеющий к пороку» в отличие от «филаретос» — «любящий добродетель»), <Филиа» — любовь к правде, к истине («филалетёйа»), но возможна и любовь ко лжи («филопсеустйа»), «Филиа» — любовь к деятельности («филергйа»), труду («филопонйа»), к земледелию («филогеоргйа»), к искусствам, ремеслам («филотехнйа»), любовь к музам, т. е. также любовь к наукам и искусствам («филомусйа»). Это также любовь к богатству («филоплутйа»), жадность к деньгам («филохрэматйа»), страсть к наживе, корыстолюбие («филкёрдейа»), «Филиа» — любовь к общению («филокойнос» — «любящий общение») и любовь к одиночеству («филёремос» — «любящий одиночество»), «Филиа» — любовь к своему телу, т. е. тщательный уход за телом («филосоматон»), любовь к самому себе («филоаутос»), любовь к своей душе, к своей жизни («филопсюхйа» и «филодзойа»), однако это осуждалось как чрезмерное жизнелюбие, жалкая привязанность к жизни, как источник трусости и рабства. Любовькак высшая степень хорошего эмоционального отношения «я» к «не-я» колеблетсямежду себялюбием, где «не-я» — это «я», и «друголюбием», любовью к «не-я», закоторой, однако, может скрываться опосредованное себялюбие, когда предмет любви(«фи- лэтон») сводится лишь к объекту и к средству удовлетворения себялюбия, ане рассматривается как нечто самоценное, как нечто даже более ценное, чем «я».Любовь в первом смысле — любовь потребительская. Это не настоящая любовь.Только вторая, самоотверженная, любовь истинная. Гегель не зря сказал, чтонастоящая любовь — это обретение самого себя в отказе от самого себя и висчезновении себя в другом. Настоящая любовь самоотверженна. Она включает всебя и элемент жалости и сострадания к предмету любви. Можно сказать: Да, нет любви из жалости, но нет любви без жалости, а если нет в ней жалости — то это просто шалости... Выберем из всехвидов «филиа» какой-либо один вид. Остановимся, например, на «филадельфиа» — набратской любви, в частности на любви сестры к брату. Это тема одной изтрагедий Софокла — «Антигоны». Но тема «Антигоны» — не только братская,сестринская любовь. Люди живут в обществе. Поэтому их, казалось бы, сугуболичные отношения имеют социальную сторону, они не безразличны для общества. Втрагедии «Антигона» тема самоотверженной любви к брату органически связана стемой «человек — общество — государство», с темой двух правд: личностной игосударственной, с вопросом о том, кто для кого существует: государство длячеловека или человек для государства, с вопросом о пределах государственнойвласти и неотъемлемых правах человека, индивида, личности, с вопросом осоотношении человека и гражданина. Означает ли гражданственность истребление всебе всех человеческих чувств и симпатий, если они противоречат интересамгосударства? Таковы вечные вопросы, поднятые великим древнегреческимдраматургом Софоклом (496—406 гг. до н. э.). «Антигона»была поставлена на афинской сцене в середине V в. до н. э. Вдревнегреческом городе-государстве Фивы должны были править поочередно двабрата — Этеокл и Полиник, причем в период правления одного из братьев другойдолжен был находиться в изгнании. Этеокл нарушил договор и отказался уступитьбрату престол. Тогда Полиник уговорил аргосского царя, на дочери которого онженился, находясь в изгнании, пойти в поход на Фивы. Такимобразом, Полиник поставил свою дерзкую гордыню («хюбрис») выше «филопатрии» —любви к своему отечеству. Он явно не «филополитэс» («любящий своих сограждан»).Ведь падение Фив, взятие полиса аргос- ской армией означало, что часть гражданперебьют, а оставшихся в живых продадут в рабство. Город же разрушат. Так ислучилось позднее, когда Фивы были взяты сыновьями пошедших с Полиником шестиаргосских вождей. Но пока что Фивы устояли и почти все аргосские вождипогибли. Погиби Полиник в единоборстве со своим братом Этеоклом, также погибшим. Так кончилсязлосчастный род, на котором лежало проклятие, павшее на деда Полиника и ЭтеоклаЛая и на его потомство. Кроме того, Этеокл и Полиник были прокляты своим отцомЭдипом, сыном Лая. Лай— потомок легендарного основателя Фив, выходца из Финикии Кадма, фиванскийцарь — совершил преступление, надругавшись над юношей редкой красотыХрисиппом, после чего тот покончил с собой. За это Гера, хранительницанравственной чистоты, определила Лаю наказание — его убьет собственный сын. Лайпопытался тут же избавиться от своего новорожденного сына, но тот выжил,вырос, возмужал и, не зная, что это его отец, убил своего отца и оказался мужемсвоей матери, не зная, что это его мать. Эдип стал царем Фив. Этеокл и Полиник— сыновья, а Йемена и Антигона — дочери Эдипа и его матери Иокасты... Когда всеэто раскрывается, Иокаста кончает самоубийством, Эдип ослепляет себя и бежит.Власть в городе переходит к брату Иокасты Креонту. Эта часть древнегофиванского эпического цикла была художественно обработана в трагедии Софокла«Царь Эдип». Сампоход Полиника против Фив изображен Эсхилом (525—456 гг. до н. э.) в трагедии«Семеро против Фив» (с Полиником аргосских вождей было семеро). У Эсхила былахудожественная обработка всего фиванского цикла, но трагедии «Лай» и «Эдип» несохранились. В «Антигоне» Софокла мы видим изображение событий, происшедшихпосле поражения агрессора и гибели братьев Антигоны. ПравительФив Креонт, дядя Антигоны по матери, приказывает похоронить с почестями толькоЭтеокла— защитника города, тело же врага отечества Полиника оставить безпогребения. «Никто не волен ни земле предать Изменника, ни похоронным плачемЕго почтить; непогребенный, отдан Он на съеденье и алчным псам и хищникамНебес»,— распоряжается Креонт. Нарушитель будет казнен. Однако Антигона неможет согласиться с этим распоряжением. Ей невыносима мысль, что тело ее братаосталось без погребения, что его терзают звери и птицы. Она решает совершитьобряд погребения и просит о содействии свою сестру Йемену. Однако робкая Йеменабоится нарушить приказ правителя. С этого разговора сестер и начинаетсядействие трагедии. Антигона совершает обряд погребения одна. Многого она немогла сделать, она только, когда приставленная к трупу стража отошла, успелапосыпать тело брата песком, однако вернувшаяся стража сбросила песок с телаПолиника, а когда Антигона вернулась, чтобы повторить обряд погребения,схватила ее и привела к Креонту. Узнав в нарушителе свою племянницу, Креонтсмущен, однако гражданское побеждает в нем личное, и Антигону замуровывают вгробницу, где она должна умереть медленной смертью... Однако фиванский народ,несмотря на то что победа Полиника сулила ему, народу, безмерные бедствия,осуждает Креонта. Осуждает его и его сын Гемон — жених Антигоны. Но Креонтнепреклонен. Только вмешательство слепого прорицателя Тиресия, которыйугрожает Креонту гневом богов и гибелью его близких, заставляет Креонта одуматься.Он решает освободить Антигону. Однако она уже повесилась. Над ее трупомзакалывается Гемон. Супруга Креонта Эвридика, узнав о смерти сына, тоже кончаетжизнь самоубийством. Креонт нравственно сломлен. А ведь он хотел добра своемуродному городу! Такстолкнулись две правды: правда Креонта и правда Антигоны, правдагосударственная и правда человеческая, правда в данном случае семейная. Этапроблема двух правд в связи с «Антигоной» породила громадную полемику,которая продолжается уже двадцать пять веков. Креонт иАнтигона: кто прав? На первый взгляд Антигона выглядит темной, отсталой женщиной.Да откуда ей быть иной? Ведь в Афинах времен Софокла (а изображая далекоепрошлое, Софокл фактически изображал людей своего времени), в этом культурнейшемцентре Древней Греции, женщины были начисто выключены из общественной икультурной жизни, они не получали никакого образования, они были некультурны(исключение составляли гетеры, но они все были иногородними, не афинянками).Поэтому Антигона в свое оправдание ссылается, во-первых, на «долг крови», народственные связи, хотя в Фивах времен Антигоны родственные связи уже быливытеснены полисными, городскими, гражданскими. Родовые связи остались только вчастной жизни, они не имели уже государственного значения. Общество из родовогобыло перестроено в территориальное. Во-вторых, Антигона следует религиоз- ] нымобычаям, согласно которым никто не может быть лишен погребения, ведь душа, покатело не предано земле (у Гомера, пока не сожжено на погребальном костре), неможет уйти в царство мертвых, в Аид, и обрести там успокоение. Креонт оскорбилАида и Персе- фону — богов царства мертвых, они разгневаны, и Антигона боитсяих больше, чем Креонта: ведь ей самой рано или поздно придется оказаться вАиде. Кроме того, Антигона ожесточена. Ведь у них, детей Эдипа, уже было однострашное несчастье: они узнали, что они дети отца и матери отца, что по материони братья | и сестры своему отцу, а по отцу — внуки и внучки матери. (Длягреков это уже было страшным несчастьем. Сожительство сына с матерью для них —тяжкий грех. Однако так было не всегда, например в древнеегипетском преданиибог Амун говорит: «Я Амун, который сделал беременной собственную мать», и этовоспринимается как нечто совершенно естественное.)
|
  
Категория «Живопись»
Взлеты Топ 5
Падения Топ 5
Популярные за сутки
|
Загрузка...
BlogRider.ru не имеет отношения к публикуемым в записях блогов материалам. Все записи
взяты из открытых общедоступных источников и являются собственностью их авторов.
взяты из открытых общедоступных источников и являются собственностью их авторов.