Детство любви

Есть мнение, что любовьродилась позже своих собратьев — ненависти, зависти, дружелюбия и материнскогочувства. Пещерные люди, которые жили ордой, групповым браком, наверно, не зналиникакой любви. Исследователи древности говорят, что ее не было даже тогда,когда стало возникать единобрачие.

Гегель писал, что в искусстве античностилюбовь не встречается «в такой субъективной глубине и интимности чувства», какпозднее. «Она вообще выступает в этом искусстве как подчиненный для изображениямомент или же только в аспекте чувственного наслаждения». В одах Сапфо, говоритГегель, больше виден изнурительный жар крови, чем «глубокое истинное чувствосубъективного настроения». У Анакреона тоже нет индивидуального влечения, и«бесконечная важность обладать именно этой девушкой и никакой другой...остается в стороне...».

По мнению Гегеля, трагедия древних, «также не знает страсти любви в ееромантическом значении». И в скульптуре, например в Венере Медицейской,«совершенно отсутствует выражение внутреннего чувства, как его требует романтическоеискусство».

В словах Гегеля, очень многоверного, но есть тут и расширение частных оценок до всеобщих, подстановка частивместо целого. Почти везде Гегель идет от «не», от обратных ходов мысли: любовьне такая как позднее, в ней нет глубины и индивидуальности, которую даетискусство нового времени, нет того, что есть в нем. А что же есть в самой этойлюбви, каков ее облик, ее внутренние особенности – об этом говорятся толькообщие слова: «изнурительный жар крови», «чувственная страсть, внушеннаяВенерой».

Я очень сомневаюсь, что вдревности не было настоящей любви. О любви то и дело говорится уже в самыхдревних мифах Греции, а в классическую эпоху, почти двадцать пять веков назад,появились даже теории духовной любви — Сократа, Платона и Аристотеля. Агреческие боги любви? В свите богини любви Афродиты было многобогов—покровителей любви. Один из них олицетворял собой начало и конец любви (уЭрота была стрела, рождающая любовь, и стрела, гасящая ее), другой — плотскиевожделения (Гимэрот), третий — ответную любовь (Антэрот), четвертый — страстноежелание (Поф), пятый — любовные уговоры (богиня Пейто), шестой — брак(Гименей), седьмой — роды (Илифия). И раз были боги любви и даже теории любви,то откуда же они брались, если не из любви?

Если говорить об эросе, тослово это больше подходит к народам, которые вышли на дорогу цивилизации раньшегреков,— к египтянам, шумерам, аккадам. Правда, от них дошло до нас очень малолитературных памятников — из-за хрупкости и недолговечности папирусов, исведений об их любви очень немного. Из любовной лирики Древнего Египта уцелело,например, все го около пятидесяти стихов и фрагментов. 

В шумеро-аккадском пантеонебогов была богиня Иштар (Иннин) – покровительница любви и распри, вожделения ивойны. Вражда и дружба, высший вид приязни и неприязни – эти неисходящиесяполюса еще сходятся в ней; у поздних богов – из греческой и индийской мифологии– такого смешения уже нет. Наверно, культ этой богини возник тогда, когдалюбовь только еще начинала выделяться в особую силу жизни, когда ее еще неосознавали в отдельное чувство.

Судя по аккадскому «Эпосу оГильгамеше», богине Иштар нужна только телесная близость, она еще не любит, апросто вожделеет. Поэтому-то она так лего и вероломно отделывается от своегосупруга Таммуза, отправив его в преисподнюю, от пастуха, которого она любила,сделав его волком, от садовника, который не захотел ее любви, - превратив его впаука.

Поэма о гильгамеше на тысячулет старше «Илиады», она сложены в XXIII – XXI  веках до нашей эры, исейчас ей четыре тысячи лет. В те времена, как пишет исследователь эпоса И.М.Дьяконов, «акт размножения был священен – шумерам смутно казалось, что от негозависит не только плодородие семьи, но и каким-то образом и общее плодородие страны;и вождь правитель, олицетворявший общину перед лицом бога, гордился не толькосвоим богатством, отвагой в бою и мудростью, но и своей мужской силой».

При древних храмах жили тогдаособые жрицы любви, их почитали, а любовь обожествлялась как таинственная сила.И характер этой любви хорошо виден по истории жрицы любви Шамхат и дикогочеловека Энкиду, укротить которого ее послали. Вот как говорится об этом впоэме:

Конечно, это еще простой эрос,телесный, лишенный духовности. Но уже и в те времена людям ясно было, что этотэрос не просто животное чувство,— он очеловечивает человека. Сказание оГильгамеше, может быть, первая в мире поэма, где прямо говорится об этом.

Энкиду, который жил раньшесреди диких зверей, полюбив, стал совсем другим, стал человеком. И эпос говорито нем: «Стал он умней, разуменьем глубже».

Таким же эросом, судя подошедшим до нас преданиям, была сначала любовь и в Древнем Египте. Четыретысячелетия назад у египтян уже был культ Хатор — богини любви и веселья. В еечесть пели тогда гимны, в которых ее называют Прекрасной, Золотой, Владычицейзвезд.

Но чуть позднее — околотридцати пяти веков назад — в Древнем Египте возникла любовная лирика, искуснаяи изощренная в своих высших взлетах. И любовь, которая в ней отразилась, небыла простым эросом,— в ней были уже духовные чувства, «вечные», во многомпохожие на нынешние.

Рождение любви видно и вдругих областях духов ной культуры Египта. В те же времена — примерно три споловиной тысячи лет назад — египтяне создают знаменитый скульптурный портрет —голову Нефертити. В ней запечатлелся такой высокий эстетический уровень, такаявысота духа, при которой уже вполне возможна любовь.

Любовь Эхнатона к Нефертитивообще была, пожалуй, первой известной нам из истории великой любовью. В сотнях надписей, в десятках скульптур и надгробий возглашал фараон свою любовь кНефертити, и легенды об этой любви передавались из поколения в поколение.

А в «Сказаниях оСанти-Хемуасе», (записанных двадцать три века назад, но созданных, видимо,раньше) идет речь прямо об индивидуальной любви: дочь фараона Ахура любитсвоего брата и даже под угрозой смерти не хочет выходить замуж ни за кого,кроме него. (Тогдашние обычаи это позволяли, фараоны иногда даже брали в женысвоих дочерей.) И в знаменитой «Рамаяне» индусов, которой сейчас две споловиной тысячи лет, Любовь Рамы и Ситы также духовна и индивидуальна.

Эра античности тянулась большетысячи лет и прошла несколько разных эпох. Вслед за микенской, долитературнойэпохой (второе тысячелетие до н.э.) шла героическая, или аттическая, эпоха (VIII – VI вв.),потом классическая (V-IV вв.),потом эллиническая (IV-I вв.),потом – в первых веках нашей эры – поздняя античность.

С ходом времени менялись люди,другим делался уклад их жизни, их психология. И наверно, нельзя выводить общиедля всех эпох античности правила, думать, что любовь была одинаковой, равнойсамой себе.

Любовь ранней античностивполне, видимо, можно назвать античным эросом. Это как бы предлюбовь, в ней ещемного общеприродного, одинакового для человека и для других живых существ. Незря Зевс становился быком, чтобы сочетаться с Европой, лебедем, чтобы любитьЛеду, сатиром, чтобы насытить страсть к Антиопе. Не зря ведь и Посейдонпревращался в коня, чтобы сочетаться с Даметрой и с титанидой Медузой, котораяродила потом крылатого коня Пегаса.

В этих фантастическихпревращениях, в этих поэтичных метаморфозах прямо отпечатались взгляды древнихна любовь, виден характер эроса. Телесные (хотя уже и одухотворенные)тяготения, плотские желания – таким и был, видимо, ранний эрос античности.

Не раз говорится в мифах отом, что боги принимали облик других людей, чтобы под их  видом явиться к возлюбленным. Такпришел к Алкмене Зевс, приняв облик ее мужа, Амфитриона, и от этой их встречиродился Геракл. То же делали и боги индийской мифологии: Индра, например, воблике мудреца Гаутамы пришел к его жене Ахалье. Все это говорит, что богам ненужна была ответная любовь, любовь именно к ним, индивидуальное чувство. Имнадо было насытить свою плотскую страсть, они и не думали о взаимности, илюбовь не была тогда индивидуальной, да и не была еще любовью, хотя уже иначинала становиться ею.

Интересный факт, что любовьпоявляется во времена, когда женщина попадает под господство мужчины. Можнобыло бы подумать, что любовь возникла в истории как психологическое возмещениеза женское рабство: подчинив женщину, мужчина сам попал к ней в плен. Но этовнешний подход — и очень однолинейный. Ясно, что рождение любви — как и другихдуховных чувств — зависело не от одной причины, а от многих и было только однимзвеном в цепи общего развития человека.

У рождения любви было много идругих пружин — и прежде всего духовное усложнение человека, рождение в немновых идеалов, подъем на новые ступени этического и эстетического развития.

Но самое неожиданное состоит втом, что это было, видимо, второе рождение любви. Впрочем, говорить об этомможно пока больше предположительно, чем утвердительно. Думать так позволяюткое-какие свидетельства, которые дошли до нас от первобытных времен — песни,фрагменты первобытной музыки и живописи, обычаи тех племен Индии, Америки,Африки, в которых женщины занимают матриархально высокое положение.

Современные этнографы считают,что матриархата как всеобщей ступени в жизни человечества не было. Но,возможно, матриархальные нравы правили жизнью хотя бы некоторых народов. Судяпо обычаям, которые сохранились у таких народов, женщины и мужчины были у нихсоциально равны и между ними было гораздо больше дружественной близости, чемсоперничества. Психологический уровень людей был достаточно высок, душевные ихотношения глубоки, и в этом теплом климате вполне могли появиться первыевесенние побеги любви.

Позднее духовный климат резкопеременился: это можно увидеть по некоторым нынешним племенам, в том числеавстралийским. Главным чувством мужчины было у них высокомерие и презрение кженщине, главным чувством женщины — боязнь и неприязнь к мужчине. «Они,—говорит о девочках подросток из племени, алава.— как и крокодилы, были нашимиестественными противниками... Я думал о них как о злейших врагах, которых надовсячески изводить и мучить...» «При малейшем поводе мы нападали на девочек, аони — на нас». «Может, именно поэтому я, как и многие другие аборигены, никогдане ухаживал за девушкой. Может, поэтому большинство алава не целуют своих подругдаже после женитьбы» '.

Можно предположить, чтопохожие нравы царили в начальные времена варварского патриархата. Любовь невыдержала этого психологического ледникового периода и погибла. И лишь спустядолгие тысячелетия, когда отношения мужчины и женщины начали смягчаться, любовьстала рождаться снова.

' - Локвуд Д.Я. - абориген. М., 1971.С. 95-97