Веселый финн и другие. (Боги одиноких аллей).

 Вчера моего коллегу по цеху забрали в больницу с ожогами второй степени и меня прямо подмывает сделать то, что я хотел сделать уже давно, рассказать историю его жизни во всех подробностях. Чтобы ужаснулись, чтобы подавились насмешками, чтобы по меньшей мере замолчали почтительно, потому что большинство любителей раскрывать свой рот не вынесло бы и трети того, что выпало на его долю. А вся вина этого мальчика состоит лишь в том, что он родился красивым. Большим людям кажется естественным, что все красивое должно принадлежать им, а мы, маленькие, активно им подтявкиваем, вместо того, чтобы защищать и поддерживать друг друга. Так всегда было, так всегда будет. Аминь. Говорят, ТАМ нас ждет награда за страдания. Но кое-кто пытается лишить нас и этого, спрашивая - почему ты не умер, почему не покончил с собой вместо того, чтобы терпеть все это? Но вопрос даже не в этом. Вопрос звучит так - кто мы? Падшие или мученики? Ведь вопреки общему мнению, не все мы пришли в этот бизнес за длинным рублем, да и - мало кто его по-настоящему видел - лично я таких не знаю. А Хозяин, мой хозяин, мало интересуется тем, чего человек хочет или не хочет. В его коллекции мальчиков и девочек люди редкой изысканной красоты. Люди. Мне нужно время, чтобы собраться с мыслями, чтобы показать вам, что друг мой человек храбрый и чистый. А сил так мало.
Поэтому сегодня я решил не мрачнить, нагоняя, как обычно, страх и смущая сердца, а рассказать пока о тех немногих, кто был добр ко мне, вернувшись к истории моего друга чуть позже. Итак...
Наверное, стоит следовать хронологии событий. Я был еще мальчиком и работал совсем недолго, когда он появился в моей жизни. Скажем, Иван Иванович. Хороших политиков не существует, но они могли бы быть. Мы познакомились на закрытой вечеринке. Я лежал на полу, голый и мокрый, не в силах подняться. Их было четверо и они повеселились на славу. Кто-то дотронулся до меня, я не видел кто, мне было холодно и плохо, мне было все равно, даже не страшно.
- Как ты? - спросили меня и, не дождавшись ответа, человек поднялся и ушел.
Через небольшое время меня подняли, окатили душем, одели и сунули в машину. Там я впервые увидел его лицо. Хорошее, светлое, мужественное лицо из тех, что рисуют в своем воображении юные незамужние девушки и сироты в детских домах.
- Я не могу выкупить тебя насовсем, - сказал он спокойно. - у меня просто нет таких денег. Но год у тебя есть, а за год многое меняется. В том числе и сам человек.
Первый месяц, проведенный на его даче, я все время спал. Я просыпался, шел в туалет, ложился, кушал, снова ложился. Потом начал что-то делать по дому, всегда находилось что. Пришла весна и мои руки понадобились в саду. Иван Иванович приезжал на выходные, чаще всего с семьей.
- Ванечка! - обнимала меня его жена, как родного.
Их дети играли со мной и никто из родителей не вздрагивал, глядя на то, как я обнимаю этих крох и целую.
- Все зависит от тебя. - часто повторял он мне. - Подумай, как быть дальше, пока есть время.
- Иван Иванович, - спросил я его как-то. - а как вы попали тогда к Николаю Егоровичу?
- Сам не знаю, Ваняша, не повертишь! - усмехнулся он. - До сих пор гадаю, что я такого сказал или сделал, что был так превратно понят!
Потом он победил на выборах. Я был одним из первых, кто узнал. Но карьера его была обидно-короткой. И об этом я тоже узнал из первых рук. Я сажал анютки вдоль подъездной аллеи, когда он подошел ко мне, походка его была слегка дерганной и я поднял голову, тревожно заглядывая ему в глаза.
- Выдавили они меня, Ваняша, - произнес он сдавленно и губы задрожали. - просто делали вид, что меня не существует, не разговаривали, не подписывали бумаг, которые я приносил, смотрели, как сквозь меня... Сегодня в отставку подал...
Ник позвонил за день до окончания моей аренды. Я вышел на террасу и случайно услышал разговор.
- Нет, не позову! - строго говорил Иван Иванович. - У него еще день! Вот завтра и позвони! - он с досадой брякнул трубку о телефон и, обернувшись, увидел меня.
- Не связывайтесь с ним! - сказал я тихо. - У него достаточно власти, чтобы вас раздавить! Спасибо за все, но...
Он молча притянул меня к себе и поцеловал и волосы. Он действительно ничего не мог и страдал от своей беспомощности.Как страдал от нее там, в думских коридорах.
 ... был еще Джасси, командированный из Финляндии. Приезжал он довольно часто, был веселым, привозил сувениры, совал в карман щедрые чаевые и главное - забирал меня на весь срок своего пребывания. Пока он работал, я спал, ел и смотрел телевизор, иногда гулял. Когда он приходил, моя душа не переворачивалась от ужаса, потому что он был ласковым и нежным, и никогда меня не обижал.
 И вот однажды Ник позвонил мне и сказал, что мой знакомец снова в стране и жаждет меня видеть. Я приехал и обалдел, он открыл мне дверь в смокинге с бокалом шампанского в руке.
 - Юхан! - улыбнулся он мне и, обняв за плечо, провел в комнату.
Там, за длинным журнальным столиком, расположились четверо джентльменов при полном параде. Внутри у меня похолодело: "Попал!" - пронеслось в голове.
- Господа! - торжественно возвестил Джасси, глаза его горели неописуемым восторгом. - Разрешите представить вам Ваняшу! (Джентельмены зааплодировали.) Это уникальный мальчик, он может кончать всю ночь, без перерыва! (Джентльмены загудели, сомневаясь.) Спорим? - предложил веселый хозяин, склоняя голову к плечу.
Он не соврал, давая мне рекламу, доведенный до паники издевательствами, мой организм научился срабатывать по первой команде. Я был наркоман от секса, но даже сам еще не осознавал этого до конца.
Мужчины быстро освободили журнальный столик. Меня положили на него, Джасси успокаивающе улыбнулся мне и склонился к моим бедрам.
- Считайте! - приказал он задорно.
Они были не старые и не толстые, хорошо одетые, хорошо пахнущие. Они не били меня и не унижали, просто гладили меня и целовали. Ласкали. Я не помню какой был счет, когда я протянул руку, ухватив одного из них за ремень и начал делать то, чего от меня обычно добивались только после долгих побоев. Потом они лежали на мне и вокруг меня вповалку и потолок кружился и плыл надо мной. Кажется, остальные были в таком же обалдении. И в этот лирический момент раздался вполне бодрый голос Джасси:
- Ну так сколько?
Дружный смех был ему ответом.
- Так не честно! - возмутился он довольный по самые уши. - Я же выиграл!
Наверное, если бы не Биби и не Джасси, я бы до сих пор думал, что все это противоречит моей натуре. Но это не так, я такой. Я - би. Но это не значит, что мне нравится, когда меня бьют и насилуют. Это не значит, что я хотел пить и накидываться всякой дрянью. Это не значит, что для меня норма продавать себя.Так много хочется успеть написать. Так много мыслей. И так мало сил. Спасибо тем, кто читает....

Комментировать