Рaнним oсeнним утрoм Лилия прoснулaсь с твeрдым убeждeниeм: сeгoдня, или никoгдa! У нee в рaспoряжeнии oстaвaлoсь слишкoм мaлo врeмeни, чтoбы дaть сeбe вoзмoжнoсть нa рaскaчку. Нaчинaлись выхoдныe и ee любимый муж, Игoрь, дoлжeн был вeрнуться из кoмaндирoвки сo дня нa дeнь. Этo нeлeпoe пaри, кoтoрoe oни зaключили пeрeд eгo oтъeздoм, кaк-тo ушлo нa втoрoй плaн и пoстeпeннo зaбылoсь, пoкa муж нe нaпoмнил o нeм в их пoслeднeм тeлeфoннoм рaзгoвoрe.

— Кaк ты тaм, Лили, спрaвляeшься сaмa, бeз мeня, кaк «грoзилaсь» пeрeд мoим oтъeздoм?

— Everything will be alright! — oтвeтилa Лилия, и пoдумaлa: «Блииин, вся этa фигня нaчистo вылeтeлa у мeня из гoлoвы!».

Быстрo пoзaвтрaкaв, Лилия oткрылa гaзeту oбъявлeний. Прoбeжaв глaзaми рубрику «Пoмoщь пo дoму», и «Муж нa чaс» oнa выписaлa нa крaeшкe стрaницы нeскoлькo тeлeфoнoв. Пoтoм пoдoшлa к oкну, чтoбы взять тeлeфoнную трубку, и выглянулa вo двoр. Тaм, рядoм с бaтaрeeй мусoрных бaкoв, тoрчaл сoсeд с вeрхнeгo этaжa: в синeм рaбoчeм кoмбинeзoнe и зaсaлeннoй кeпкe, oн чтo-тo дeлoвитo oтпиливaл oт кускa фaнeры, кoтoрый ужe дня три стoял у крaйнeгo кoнтeйнeрa: зaбытый и никoму нe нужный.

Расул Анварович выгрузился из машины, на ходу ослабляя галстук. В полуобороте кивнул водителю: «До завтра», вдыхая легкий загородный воздух. Ранняя июньская жара накрыла поселок предгрозовым зноем. Пахло скошенной травой и осыпающейся сиренью. Висело неподвижное марево кустистых облаков. Расул Анварович неторопливо направился в сторону дома, туда, где с участка раздавались девичьи крики и смех. Еще издали был виден высоко взлетающий над кустами сирени в белых перышках воланчик: Зарема играла с подружкой в бадминтон. Над зеленой лужайкой ввинчивался в небо столбик света — худенькая белобрысая Анютка, вся в белом, блестящей пружинкой взлетала над фигурной плиткой дорожки, зависая на рвущейся в небо ракетке. Ультракороткие шорты, топик, кроссовочки, бейсболочка.

Мускулистые голые ноги, тронутые первым загаром, плоский, подтянутый живот... Расул поморщился: что за наряд для молодой девушки! Его Зарема, даром, что ровесница, выглядела намного старше и солиднее. Высокая, с длинной черной косой, в модном платье в актуальный горошек — настоящая восточная девушка из приличной семьи. Анютка, заметив его, вдруг с разбегу завинтила резаную подачу, Зарема, неловко споткнувшись и чуть не упав, кинулась вперед, но не успела. «Зяаама! Опять тупишь! Сколько я с тобой еще буду мучиться, а?» — радостно заорала Анютка. Расул Анварович снова поморщился: он не одобрял этой дружбы. Но кто бы его спрашивал...

Счастлив тот, кому удаётся превратить хобби в профессию. Я, например, больше всего на свете люблю секс.

Ещё совсем девчонкой я начала мастурбировать и при первой же возможности рассталась с девственностью, радостно и без всякого сожаления. Со временем я превратилась в школьную знаменитостью, перетрахавшись со всеми желающими из числа учеников и преподавателей, заодно получив первый опыт лесбийской любви. Ранняя беременность и аборт стали хорошим, хотя и болезненным, уроком по безопасному сексу.

В общем, не удивительно, что вскоре после выпускного вечера, запомнившегося весёленькой пьяной групповушкой на палубе прогулочного кораблика, моя анкета появилась на сайтах интим-услуг.

Спустя неделю...

Теперь Юля переехала в комнату Хозяйки, и спала в ногах у Любови Викторовны. Это, конечно, доставляло некоторый дискомфорт. Не редко ночью она просыпалась от пинков. Но и сама возможность услужить, быть полезной, пусть и в таком качестве, вкупе с унизительным положением, заставляли молодую женщину гордиться собой, испытывать наслаждение от такого положения. И, конечно, возбуждение. Никогда раньше она не испытывала такого — быть постоянно возбуждённой, постоянно готовой к совокуплению, к использованию её тела.

На работу Юля продолжала ходить. Правда, Хозяйка отрегулировала её дресс-код: только юбки выше колена, только чулки, только обувь на каблуке (пусть и небольшом) и отсутствие любого нижнего белья. Конечно, это вызывало свои неудобства, но о том, чтобы перечить женщина не могла и помыслить.

Теплая вода струйками стекала по телу, неприятно тревожа поротую попу. Вместе с водой по телу стекали и Юлины слёзы, срываясь с острых венчиков грудей в короткий полёт до дна ванны. Юля стояла под струями душа, уперевшись двумя руками в стену ванной комнаты, и беззвучно рыдая переживала случившееся 15 минут назад. А за её спиной намыливала жесткую мочалку Светлана.

Любовь Викторовна стояла сбоку, и обсуждала со своей сестрой Юлю:

—... податливая и выносливая девка. Ты смотри, её пороли, а она только слезы глотала, кричала, но даже не попыталась защититься, вырваться. — Хозяйка довольно похлопала по красным ягодицам с начавшими уже просвечивать синяками. — Светка, ты ведь получила отличный опыт в тюряге?

— Да, у меня там всегда была пиздолизочка. Уже и отвыкла бумагой подтираться. — Улыбнулась Светлана, начав грубо и с усердием водить по спине молодой женщины мочалкой.