Рысаков Голосов: 1 Адрес блога: http://www.liveinternet.ru/users/1343514/ Добавлен: 2008-01-29 00:48:04 блограйдером Similis_Deo

Bitte geh nicht fort

2012-12-03 23:49:49 (читать в оригинале)

В московском метро практически не увидеть северянок. Кажется, здесь я должен поправиться и в своём духе сказать: "привлекательных северянок", но нет, господа, я даже не о типаже, а о популяции. И здесь не до шуток, девушки с нордической внешностью не выжили в условиях массированной толерантности. 

---

Все преодолеем!

2012-11-21 03:09:26 (читать в оригинале)

Роджер Уотерс исполняет песню, которую мы разучивали в школе, "We shall overcome!" - "Все преодолеем!".

Школа советская №3 в Улан-Баторе, учитель пения - баянист со сверлящими чёрными глазами. Музыкальный класс в виде университетской аудитории. Затаишься на галёрке и паясничаешь. Пришпиленной к карандашу иглой высекаешь о край парты звуки, похожие на вибрации варгана.

Уотерс в то время, наверное, уже спел строчку "Брежнев тук (took) Афганистан", которая сыграла не последнюю роль в запрете творчества "Пинк Флойд" в СССР.

Прошло много лет, и теперь уже современные культуртрегеры обвиняют Уотерса в антисемитизме за звезды Давида (מָגֵן דָּוִד) и знаки доллара, которые в видеоряде на одном из его шоу вываливаются из бомбовых люков самолетов. Я видел это шоу в "Олимпийском". Уотерса не разглядел - моё место было малобюджетным, под потолком, та же галёрка.

Из хора меня попёрли за паясничанье, с тех пор остерегаюсь баянистов с чёрными сверлящими глазами. Но песня мне нравилась всегда, несмотря на то что часто мы использовали её как распевку. 

---

Манго и кэш

2012-11-19 01:39:23 (читать в оригинале)

Во всяком культурном московском доме неотвратимо появляется домработница. И вот она появилась в моём.

Однако первый же её визит принёс пока только огорчения.

Две картины висели криво, цветы на подоконнике расставлены неправильно по отношению к падающему свету.

И, как только выяснилось, она выкинула манговую косточку (плоская, как китовый ус, и мохнатая, как мидия в водорослях, я долго полоскал её под краном) и косточки других тайских плодов.

Известно, что туговсхожим семенам требуется стратификация, процесс для меня мучительно интересный.

Нужно было спрятать, скажете вы. 

Спрятал - в хрустальной вазе в спальне на платяном шкафу. Но она нашла.

А присутствовать при уборке... Я вообще ещё не видел домработницу, поздно возвращаюсь с работы. 

Теперь меня пытается примирить с ней заочно хозяйка, которая говорит мне, во-первых, что зрение мужчин поверхностно.

Стало быть, я не вижу глубинных преобразований в доме. (Но это шовинизм!)

И во-вторых, криво висящие картины, неодёрнутая штора и слишком близко придвинутый к холодному стеклу взъерошенный нефролепсис - знак, что их коснулись эти преобразования.

(То есть по ним прошлись тряпкой. Но если меня ждёт ад, то в этом аду будут криво висеть картины и морщиться портьеры!) 

Кроме того, возвращаясь к первому пункту, мужчина за пропавшими манговыми косточками не способен разглядеть тщание уборщицы.

Если бы, господа, меня примирило бы с ней то, что она хороша собой... Было бы по крайней мере понятно, за что платишь деньги.

Но даже хорошеньким платишь деньги только один раз - за то, что они хорошенькие. Дальше всё должно быть по любви. Я так думаю.

Таким образом, разочарование от домработницы во всяком культурном московском доме неотвратимо, если в этом доме живёт перфекционист.

---

День, наверное, четвёртый бессонница

2012-11-15 23:39:27 (читать в оригинале)

---

Случай

2012-11-15 01:29:42 (читать в оригинале)

Бывший генералиссимус, а ныне зицкнязь мира сего однажды переполошил отдел министерства правды. В своей торжественной речи перед губернаторами он вдруг, не пошевельнув и бровью, сказал:  "...И надо канализировать средства в социальную сферу". Губернаторы ничего не почувствовали.

А вот стенографистка Марианна, которая записывала за ним, в этом месте его речи резко выпрямила лебединую шею. Она сидела в канцелярии серого небоскрёба на Крымской площади и слушала зицкнязя в записи: к утру речь должна была появиться на первых полосах газет. Уже упали на Москву ноябрьские сумерки, площадь была полна красных фонарей авто, движущихся в сторону башен министерства иностранных дел. Думая, что ослышалась, она включила повтор и впилась нежными пальчиками в поролон наушников. Так и сказал!  Марианна выделила нефритовым стилусом подозрительное слово и отнесла текст на подпись Азефу.

Очень быстро Азеф выскочил из своего кабинета взволнованный. Так и сказал, оправдывалась стенографистка. Прослушали ещё раз эпизод. Привлекли специалиста по сурдопереводу. "Так говорит!" - развёл руками эксперт, прочитав на мониторе по губам зицкнязя. Сбежались и захихикали бильды.

"Может, "канонизировать"?" - робко спросила у всех Марианна.

"Катализировать?" - поддержали её бильды.

Позвали филолога. Пришёл обросший, как дервиш, в свитере филолог, и пробубнил себе под нос: "Канализировать, сanaliser, canalis... Укладывать трубы для нечистот, по словарю Чудинова. Но в принципе... С некоторыми оговорками и натяжками... Если рассматривать, скажем, в окказиональном значении..." 

"В каком-каком?" - строго спросил Азеф. В структуре, которую он представлял, не любят окказиональностей.

Таким образом, рафинировать неприятное слово было невозможно. Как и задерживать номер. Оставалось одно: звонить Демиургову.

Теперь все - и Марианна, и бильды, и в свитере филолог, и даже сурдопереводчик внимательно следили за выражением лица Азефа, когда он снял трубку и начал разговаривать с Демиурговым. Хотя это было бессмысленное занятие - пытаться что-то узнать по лицу Азефа: он же принадлежал к структуре, которую представлял. Впрочем, как и зицкнязь.

"Пишите: направить", - по окончании разговора произнёс Азеф и приказал всем разойтись.