Ной не пускал в свой ковчег русалок, сирен и рыб

а я хочу любить тебя, подобрав бережно

в 14 км от поселка Лиинахамари

в котле Балтики

мне не нужны, ты знаешь, афродизиаки

и пусть мне откажут в патетике Рэмбо и Брехт

с их cудами скрипучими пьяными

я хочу взять тебя штурмом

на 72-метровом малом противолодочном

если любить - то любить под дымом дизельным

утром в пятницу

когда ещё брезжит маяк Марса

и Селена освещает Nord Weg

когда о_О - пищит ICQ

и вялый планктон плывёт к кулерам

любить на палубе

истоптанной сотнями пар шнурованных бот

морских котиков ДШБ-009,

на трапе, на расстеленном чёрном бушлате,

- это не гриб груб граб гроб,

а прокрустово ложе любви -

с видом на первый норвежский фьорд

любить среди клепаных милитаристских форм

изранив руки о леера

любить в смардеке,

зашкерившись от начкара

где трещат переборки

изгваздав себе затылок о подволок

любить ниже ватерлинии

do riecht so gut!

to army now!

любить под конвоем

ракетных катеров, минозаградительных тралов

любить - как поёт Земфира? - все твои трещинки

медяшки кранцы бросатели склянки

и отдать в твои руки, северная Афродита,

швартовый

Что интересно: блогер, в отличие, например, от писателя, не может восприниматься отдельно от своего фрагментарного словопотока. Нельзя сказать: по улице шёл блогер. Или: у блогера разыгрался геморрой. Или: блогер сидел на кухне в ожидании ужина, которое ему готовила его дама (а на ужин была курица по-вайнахски, потому что дама была похожа на Гвардцители).

А вот вкупе с "написал" блогер смотрится совершенно естественно. Или: "обсудил с другими блогерами" (однако "посудачил со старушками у подъезда" уже не подходит). Не менее великолепно - лексически - смотрится с ним всё, что касается нанесения ущерба его жизни и здоровью: "навешать пиюлей блогеру" или даже "настучать битой по тупорылой блогерской башке". Поэтому блогеры, с одной стороны, боятся физической расправы над своей ничтожной личностью, а с другой - злоупотребляют свободой самовыражения, которую им, в нашем демократическом государстве, любезно предоставляет премьер, и высказываются почему-то критически о премьере, а хорошо - о трубадуре Юре Шевчуке, который физиономически, я бы сказал, напоминает типичного блогера - преодолевающего развязностью природную застенчивость.

Моя мысль этим не исчерпывается: блогер выпадает из жизни, пока не протоколирует её. Или пока не закачивает в свой отстойник уже переваренные передовыми колумнистами продукты. И только писатель - птица высокого полёта. Его лёгкие полны воздуха и ветра даже тогда, когда перо у него не под рукой. Писателей и называли во времена Достоевского сочинителями. Они живут - и сочиняют. Иногда в стол (даже если на этом столе - курица по-вайнахски. Или дама, похожая на Гвардцители). А иногда просто в голову. А не ходят к премьеру с тетрадкой: "Посмотрите, мы тут с ребятами (журналистами) кое-что сочинили". "Сочинительство" со времени Достоевского не произносилось так уничижительно!

Почему мне ещё никогда не нравилось слово "колумнист"? Это ныне - профессиональный (в худшем смысле этого слова - "получающий за свою деятельность деньги") блогер. Фонетически соотносится со словом "колумбарий". Правда, напоминаю, Достоевский был первым в России профессиональным писателем. Профессиональным - тоже в худшем смысле этого слова... Такие дела.

В очередной раз убеждаю вас и от души вас прошу: вылезайте из блогов и живите жизнью. У кого остались к этому способности.

www.rysakov.ru