Ермоловская_Татьяна Голосов: 1 Адрес блога: http://ertata.ru/ Добавлен:

200 мифов о Сталине. Миф № 2. Сталин пытался вступить с Гитлером в сговор

2014-06-30 14:39:15 (читать в оригинале)

ДНР создала своё ТВ (жми на баннер)



200 мифов о Сталине

Еще в 1940-х годах И.В. Сталин заявил: «Я знаю, что, когда меня не станет, на мою голову выльют не один ушат грязи, на мою могилу нанесут кучу мусора. Но я уверен, что ветер истории все это развеет!» Смертельная схватка антисталинистов с «мертвым львом» продолжается и поныне. Его постоянно пытаются убить вновь и вновь, выдумывая всевозможные порочащие его имя и дела мифы, а то и просто стряпая грязные фальсификации. Но сколько бы противники Сталина ни стремились превратить количество своей лжи и клеветы в качество, у них ничего не пучится. Человек, принявший страну в дымящихся руинах, а оставивший после себя величайшую державу мира, никогда не будет вычеркнут из истории.

Автор уникального пятитомного проекта военный историк А.Б. Мартиросян взял на себя труд развеять 200 наиболее расхожих мифов антисталинианы, разоблачить ряд «документальных» фальшивок. Первая книга проекта — «Сталин и Великая Отечественная война».


Миф № 2. Еще в 1930-е годы Сталин пытался вступить с Гитлером в тайный сговор, для чего направил в Берлин в качестве торгпреда своего земляка Д. Канделаки (так называемая «тайная миссия» Канделаки).

В возникновении этого мифа повинно столь громадное количество различных деятелей, что всех перечислить просто невозможно. Вполне достаточно будет ограничиться упоминанием имени главного реаниматора этого мифа в позднесоветское и первое постсоветское время. Это известный историк-германист и публицист Лев Александрович Безыменский. Именно он реанимировал этот миф на страницах своих многочисленных публикаций и книг, хотя как специалист прекрасно знал всю его подноготную, которая, к слову сказать, в случае ее серьезного, профессионального освещения, не давала оснований для крупномасштабных пропагандистских спекуляций. Увы, но Л.А. Безыменский не удержался. А вслед за ним не удержались и многие другие, профессионально не желающие «зрить в корень». И поскольку нам с ними не по пути, то в корень-то мы все-таки заглянем.


Итак, едва только Великобритания привела Гитлера к власти, как тут же, несмотря на пролонгированный Гитлером еще на пять лет Договор о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г., началось резкое ухудшение германо-советских отношений. За 11 месяцев только 1933 г. советское посольство в Берлине направило МИДу Германии 217 нот протеста. Иные посольства за всю историю своего существования не представляли ни одной такой ноты, а тут — целых 217 всего за одиннадцать месяцев одного года. То есть по 20 нот ежемесячно, а за вычетом выходных и праздничных дней обоих государств, едва ли не каждый день.

Очень сильно пострадали торгово-экономические отношения между двумя государствами. Только за первую половину 1933 г. советский экспорт в Германию сократился на 44 %. То же самое происходило и далее, причем в еще больших размерах. Одновременно резко сократился и германский экспорт в СССР. Торговое соглашение между Германией и СССР от 2 мая 1932 г. было объявлено гитлеровским правительством недействительным. А ведь торгово-экономические отношения СССР с Германией были едва ли не стержнем всей системы внешнеэкономических связей Советского Союза того времени.

Образовавшийся вакуум в торгово-экономических отношениях Германии с СССР стремительно и целенаправленно заполняли Англия и США. В апреле 1933 г., а также 10 августа и 1 ноября 1934 г. были подписаны новые англо-германские соглашения — об угле, валютное, торговое и платежное. Последнее соглашение, кстати говоря, очень любопытно. Дело в том, что по нему Англия взяла на себя обязательство, в ответ на каждые 55 фунтов стерлингов, затраченных Германией на покупку товаров Англии, покупать в Германии товаров на 100 фунтов стерлингов и оплачивать их валютой. Проще говоря, Англия стала усиленно накачивать гитлеровскую Германию, чтобы направить ее вооруженную экспансию на Восток, против СССР. А вскоре начались и массированные поставки продукции двойного назначения, в том числе вооружений.

К слову сказать, совершенно известно, что уже после привода Гитлера к власти германские военные проходили стажировку в британской армии, в том числе и в британских ВВС. Советы же прекратили всякое сотрудничество в военной сфере сразу же после привода Гитлера к власти, а вот Великобритания — распахнула все двери для этого. Франция, в свою очередь, «любезно» поставляла свои танки «Рено» Адольфу Гитлеру. Причем в таких количествах, что просто торговлей оружием это не назовешь. Только в 1935 году в Германию было поставлено более 400 французских танков. Великобритания и США поставляли различные типы военных самолетов и авиадвигатели, всевозможные технологии двойного назначения и т.п. Не отставали и другие «светочи демократии». Так что тем, кто сдуру-то «выковал фашистский меч в СССР», надо внимательней изучать историю.

Однако все это «цветочки». «Ягодки» пошли чуть позже. Первым делом и в срочном же порядке из Германии, точнее, с ее топливного рынка вышибли СССР. На Западе уже давно поняли, что будущая война — «война моторов», а моторам требуются нефть и нефтепродукты. Так вот, если советско-германские смешанные общества «Дерунафт» (поставки нефти) и «Дероп» (поставки бензина и керосина) практически полностью покрывали потребности Германии в нефти и нефтепродуктах, то в какую сторону могли полететь германские самолеты, пусть даже и сделанные в Англии и в США, и куда могли двинуть импортные «германские» танки?! Причем без какого-либо влияния Кремля. Едва ли не до умопомрачения устрашая себя однозначным в ее понимании ответом на этот вопрос, Великобритания предприняла отчаянную акцию по вышибанию СССР с германского топливного рынка. 3 марта 1933 года в Москву из советского посольства в Берлине поступила срочная телеграмма, в которой говорилось: «Получены сведения об инспирации поджога рейхстага Детердингом, надеющимся в результате обострения борьбы с коммунизмом и СССР в Германии добиться изгнания «Дероп» и осуществления нефтяной монополии. Предполагаются участниками его агенты. Детердинг действовал совместно с Герингом». Это тот самый Детердинг — всемирно известный нефтяной «король», глава международного нефтяного концерна «Ройял Дач Шелл», член Комитета 300, который еще в 1926 г. пытался организовать вооруженное нападение на Советский Союз консолидированными силами Запада и всевозможной уголовной падали из числа эмигрантов.

Детердинг оказался настолько «способен взять на себя осуществление британской нефтяной политики», что устроил поджог рейхстага как прелюдию к антикоммунистическому погрому в Германии! Потому как это был единственный способ вышибить СССР с топливного рынка Германии. Ибо, мягко говоря, из-за неумных действий Коминтерна и советской бюрократии (точнее, партократии) едва ли не на каждой бензоколонке Германии сидели дармоеды — постоянно вмешивавшиеся в ее внутренние дела и сильно раздражавшие местную полицию агенты Коминтерна, не говоря уже о членах Компартии Германии. Спровоцировав в результате поджога рейхстага антикоммунистическую истерию в Германии, Детердинг добился того, что руками гитлеровских штурмовиков в кратчайшие сроки были разгромлены как «Дерунафт», так и «Дероп». Германский нефтяной рынок перешел под контроль западных монополистов, прежде всего «Ройял Дач Шелл». Чуть позже, с третьих плацдармов подтянулись и американские «акулы» нефтяного бизнеса. В сущности всеми сторонами выполнялся приказ Комитета 300.

В результате проведенной Детердингом крупномасштабной блицоперации по вышибанию СССР с германского нефтяного рынка, Великобритании удалось решить глобальные задачи по предотвращению скорого выравнивания Советским Союзом своего платежного дисбаланса и перехода на положительное сальдо во внешнеторговом обороте с Германией. Но самое главное, что тогда удалось сделать Великобритании, так это предотвратить дальнейшее тесное переплетение германской и советской экономик за счет практически полного подрыва нефтяной политики СССР в Германии, а тем самым и лишить Советы возможностей какого бы то ни было влияния на фюрера по торгово-экономическим каналам. Экономический союз между СССР и Германией пугал Великобританию куда больше, чем и без того полностью иллюзорный призрак якобы возможного стратегического союза между двумя государствами. По настоянию экономического отдела МИДа Великобритании во главу угла была поставлена задача категорического недопущения опасного в ее понимании сближения Германии с Россией на почве торгово-экономического сотрудничества. В обычно именовавшихся «Экономический аспект внешней политики» докладах упомянутого отдела британского МИДа из года в год эта задача фигурировала не просто как приоритетная, а как основополагающая, что подчеркивалось в каждом документе. На языке МИДа Великобритании это называлось «экономическим умиротворением» Гитлера.

На передовые позиции в торгово-экономических отношениях Германии с внешним миром вышли Великобритания и США. Цель — в срочном порядке подготовить нацистскую Германию к вооруженной экспансии на Восток, против СССР. Сталин прекрасно это видел и понимал. И когда после успешных англогерманских переговоров в марте месяце 1935 г. в Москву пожаловал участвовавший в них лорд-хранитель печати Антони Иден, а Сталин, к слову сказать, документально точно знал, что там наобещала Гитлеру Великобритания, то, встретившись с посланцем Лондона, Иосиф Виссарионович достаточно резко «отстегал» бриттов. В ответ на ерническое заявление Идена о том, что-де Англия совсем маленький остров, а соответственно от него мало что зависит, Сталин ответил следующее: «Да, маленький остров, но от него многое зависит. Вот если бы этот маленький остров сказал Германии: не дам тебе ни денег, ни сырья, ни металла — мир в Европе был бы обеспечен». В ответ Иден как воды набрал в рот. А что ему оставалось делать — ведь Сталин был абсолютно прав. Иден это прекрасно понимал.

С описанной выше ситуацией в советско-германских торгово-экономических отношениях и связано направление в Берлин на важный пост торгового представителя СССР старого приятеля Сталина - Давида Владимировича Канделаки. Как правило, банальной служебной командировке Канделаки буквально навязывают таинственный смысл некой миссии в целях достижения некоего тайного сговора с Гитлером. Однако это полнейшая чушь. Если уж и усматривать в чем-то миссию, то реальный, без подделок и фальсификаций смысл его банальной служебной командировки в Берлин лежит на поверхности — положить - таки начало нормализации торгово-экономических отношений между двумя государствами, ранее вполне неплохо сотрудничавших на этой стезе. Потому-то Сталин и выбрал своего земляка и старого знакомого, чтобы в Берлине быстрее бы сообразили, что если торгпредом приехал человек Сталина, то, следовательно, все вопросы нормализации торгово-экономических отношений будут решаться по-сталински, в ударном темпе. В таком смысле Канделаки можно считать порт-паролем Сталина, то есть его неофициальным посредником в официальном статусе. Но в Берлине этому дали, к сожалению, совсем иную трактовку. Хуже того. Стали использовать это обстоятельство не только в антисоветских целях, но и даже в ущерб собственным же интересам. В результате с «миссией» Канделаки до сих пор увязывают предысторию Договора о ненападении от 23 августа 1939 г., выставляя ее, как пролог к нему, а также как якобы предтечу якобы незаконной ликвидации заговора Тухачевского.

Секрет же превращения банальной служебной командировки Канделаки в некую тайную миссию состоит в следующем. Во-первых, еще до того, как Берлин положительно ответил на агреман Москвы о назначении Канделаки новым торгпредом, все, что надо и не надо было, сообразила узкая каста советских дипломатов-германофилов, которая с давних времен занимала руководящие позиции в наркомате иностранных дел. Причем эта каста была разделена как бы на два лагеря: на ярых сторонников Троцкого — эту группу возглавлял заместитель наркома иностранных дел Н.Н. Крестинский, и просто сторонников безоглядного германофильства без какой-либо политической ангажированности. Во-вторых, еще одну трактовку задач Канделаки на-гора выдала каста наркоматовских западников англофильской ориентации во главе с наркомом иностранных дел СССР М.М. Литвиновым, хотя соображать тут было нечего. Сталин специально направил новым торгпредом своего земляка и давнего знакомого, чтобы не замыленным старинным германофильством, а свежим взглядом он проанализировал бы ситуацию. И далее, отметая как германофильство, так и характерное для англофильствовавшего Литвинова злобное германофобство, по мере возможности определить, что и как можно сделать для улучшения торгово-экономических отношений между двумя странами. Ведь Канделаки был свободен от игравших тогда колоссальную роль этноидеологических наслоений.

Как известно, с первых дней советской власти и практически до начала мая 1939 г. в советских дипломатическом и внешнеторговом ведомствах работало большое количество евреев. Конечно, нет ничего плохого в том, что евреи были массово задействованы в этой сфере. Если уж начистоту, то у них действительно немалые таланты в этой сфере. Плохо было то, что их этнические соображения, к тому же нередко навеваемые извне, зачастую брали безальтернативный верх над государственными интересами. Прикрытые же еще и социалистической пропагандой того времени, они практически не поддавались какой-либо нейтрализации, хотя, как известно, во внешней политике и внешней торговле нет и быть не может места этническим эмоциям. Иначе это не дипломатия и не внешняя торговля, а примитивный базар с беспрерывной руганью и оскорблениями.

Но каста есть каста. Потому и неудивительно, что при выработке политики СССР в отношении Германии, а ее стержнем в то время были торгово-экономические отношения, ибо в политическом плане сотрудничать с нацистами Сталин и так не собирался, в формально именовавшемся Максимом Максимовичем Литвинове практически всегда безальтернативно верх брал смотревший на эти проблемы с узко местечковых позиций Мейер Баллах Финкельштейн. А если учесть еще и его дореволюционные связи с англосаксонским Западом, в том числе и с некоторыми тайными структурами последнего, то нередко получалось, что он исполнял функции информирующего агента стратегического влияния Запада. Литвинов практически постоянно «сливал» на Запад всю информацию, касавшуюся советско-германских политических и особенно торгово-экономических отношений, причем зачастую не только конфиденциальную, но и попросту секретную.

В анналах британской разведки фигурирует некий агент под псевдонимом «Д-57», поставлявший в 20-30-е гг. прошлого века англичанам исключительно важную информацию внешнеполитического характера. По оценкам самих же британских историков СИС, она должна была исходить по меньшей мере из ближайшего окружения наркоминдела М. Литвинова либо от него самого. А в этой связи придется вспомнить, что в свое время Литвинов не только женился на англичанке. Это, так сказать, любовь, к этому не придерешься. Он ведь еще и сидел у англичан в тюрьме. Но не просто сидел, а обеспечивал, как отмечает один из лучших современных историков Н.А. Нарочницкая, в РСДРП «англосаксонскую связь» в годы Первой мировой войны и немало потрудился в Лондоне и США, чтобы война вплоть до революции была успешной для Антанты и во всех аспектах разрушительной для России. Кстати, он обеспечивал не только «англосаксонскую связь», но и поддержание контактов с британскими сионистами, поскольку весь период своего пребывания на британских островах очень тесно общался с наиболее влиятельными представителями еврейской общины Англии. В свое время не без их помощи М. Литвинов был выслан, несмотря на требования царского правительства, именно в Англию после того, как был арестован в Париже за попытку легализации «экспроприированных» в России 250 тысяч царских рублей. Впоследствии его обменяли на арестованного в Москве известного по истории британского шпиона Б. Локкарта. Со времен той отсидки у него сложились особо доверительные отношения с сотрудником Форин офис Реджинальдом Липером, впоследствии возглавившим дипломатическую разведку МИДа Великобритании.

Между тем, и это вновь следует особо подчеркнуть, именно специализирующиеся на изучении истории своей разведки британские историки отмечают чрезвычайно высокий уровень попадавшей в Лондон разведывательной информации из СССР. Конечно, с абсолютной уверенностью утверждать, тем более прямо идентифицировать «Д-57» с М.М. Литвиновым пока невозможно, но именно пока. В основном из-за того, что СИС не рассекречивает архивные данные, по которым срок давности уже давно минул. Молчит и наша Служба внешней разведки, хотя в материалах великолепной «кембриджской пятерки» лучших агентов советской разведки наверняка найдется нечто любопытное и на этот счет. Да и не только там. Могу сказать лишь одно. По опубликованным ныне материалам Форин офиса и Комитета имперской обороны Англии виден поразительно высокий уровень точнейшего знания многих нюансов советской внешней политики 20-х — 30-х гг., причем именно на тех направлениях, которые более всего болезненно интересовали Великобританию. Какими бы проницательными ни были британские дипломаты и шпионы, но без хорошо информированной агентуры такой уровень точнейшего знания не обеспечить. А ведь, к слову сказать, на базе такого точного знания Великобритания совершенно уверенно действовала на четкое упреждение советских внешнеполитических шагов вне зависимости оттого, предпринимались ли они по линии НКИД (МИД), Коминтерна или разведки. Она действовала именно так, как действуют лишь блестяще информированные о действиях противной стороны государства. Только одно это уже вынуждает более чем серьезно отнестись к мнению британских историков.

Немалую роль в превращении банальной служебной командировки Канделаки в некую тайную миссию сыграла и особая специфика поведения отечественных дипломатов в загранкомандировках. Она вообще не зависит от политического режима. Это сугубо профессиональная специфика. Дело в том, что по указанию Сталина Канделаки опекали резидентуры НКВД и ГРУ, что было оправдано, ибо в противном случае он долго входил бы в курс дела. Но кто хоть раз бывал в долгосрочной загранкомандировке хоть при Советах, хоть после, прекрасно знает, что за «любовь» царит между обычным персоналом загранучреждений и теми, кто находится под опекой разведывательных резидентур. А тут на это накладывался еще и факт того, что это человек Сталина. Поэтому неудивительно, что одним из «первоисточников» мифа о «тайной миссии» Канделаки стали сплетни в самом полпредстве СССР в Берлине. А уж как они дошли до ушей соответствующих инстанций того же нацистского руководства, и вовсе не секрет: в любом государстве мира контрразведка внимательно слушает, что болтают в посольствах и торгпредствах других стран, а уж гестапо-то тем более слушало. Правда, все эти отчеты о прослушивании своевременно попадали в руки советской разведки, так как ценный агент советской разведки «Брайтенбах» с давних пор аккуратно отслеживал всю ситуацию вокруг советской колонии в Берлине. Но за этим же внимательно следили и резидентуры британской и французской разведок.

Своим рождением миф о тайной миссии Канделаки в немалой степени обязан и не в меру длинному языку Н.И. Бухарина. Этот безмозглый и трусливый «ленинский гвардеец» решил, очевидно, «тряхнуть стариной» и встал на скользкий путь тривиального инициативного шпионажа. По свидетельству Оффи, помощника американского посла в Москве (тогда им был У. Буллит, вскоре переведенный в Париж), именно «Коля Балаболкин» (так Троцкий презрительно называл Бухарина) в 1935 г. сообщил им обоим, что Сталин якобы ведет секретные переговоры с немцами и «тянет в сторону союза с Германией». «Балаболкин» в то время был лишен доступа к секретной информации и сам знал только с чьих-то третьих слов. Но он настолько был пустобрех, что попросту не понимал, что не надо было изобретать велосипед. В наличии имелся пролонгированный до середины 1938 г. советско-германский Договор о нейтралитете и ненападении от 24 апреля 1926 г. Но ведь это же был широко известный факт, а «Балаболкину» надо было сделать перед американцами вид, что-де он хорошо информированный человек. Вот и набрехал с три короба, даже не понимая простой истины, что пока два государства ведут переговоры по каким-либо вопросам, информация об этих переговорах по определению закрытая. Это не обусловлено особенностями политических режимов в ведущих переговоры государствах. Это обычная, испокон веку существующая практика. И обусловлена она лишь одним — слишком много в мире желающих стать третьим, вставляющим палки в колеса. Вот и все.

В следующем, 1936-м году «Балаболкин» вновь настучал тем же американцам по этому же вопросу, а при выезде в том же году в Париж за архивом Маркса разболтался на эту же тему и в кругах русской эмиграции. А уж эта-то была нашпигована не только агентурой НКВД, но и всех основных разведок Европы, особенно английской, французской и германской. Трезвон пошел по всем разведывательным каналам. Ну, не идиот ли?!

Однако наибольшее значение имеет то, что, в-третьих. В этом третьем факторе в мгновение ока в единое целое слилось такое, что и вовсе не приходится удивляться появлению мифа о некой тайной миссии Канделаки.

Потирая руки в связи с практически полным изгнанием СССР с нефтяного рынка Германии, Детердинг в начале 1935 г. договорился с Гитлером о поставке нефтепродуктов производства «Ройял Дач Шелл» в объеме годового рейхс-потребления! Вы только вдумайтесь, что он предложил и о чем договорился с фюрером! Вся и без того крайне резко ускоренными темпами милитаризировавшаяся экономика Германии, все ее вооруженные силы, в том числе даже еще и не созданные как таковые соединения и рода войск сажались на британскую нефтяную «иглу»! Не надо быть ни политиком, ни экономистом, чтобы понять, что за этим последовало бы. Особенно для СССР. Управление всей агрессией Германии в эпоху «войны моторов» было бы сосредоточено в руках даже не самой Великобритании, что само по себе было бы уже очень плохо. Оно было бы сосредоточено в руках именно свихнувшегося на зоологическом антисоветизме и русофобии члена Комитета 300 — Генри Детердинга! Немалую лепту внес и Английский банк — этот со своей стороны взялся гарантировать обеспечение нацистскому рейху кредитов на закупки стратегических материалов, в частности меди, алюминия, никеля, хрома и марганца. Между тем глава Английского банка того времени — Норман Монтегю — также являлся членом Комитета 300.

Именно в этот момент масла в огонь подлили еще и лично Гитлер, а также глава Рейхсбанка Яльмар Шахт. Да так, что вся Европа встревоженно загудела. Дело в том, что достаточно быстро Гитлер вынужден был осознать, что в такой ситуации вся его антиверсальская политика не трещит по швам, а попросту лопнула. Ну, о какой антиверсальской политике он мог говорить, если экономика Германии держалась только на крупномасштабных экономических «инъекциях» версальского недруга Германии?! И сугубо по конъюнктурным соображениям Гитлер сделал вывод о том, что в своем антикоммунизме и антисоветизме он не только сильно перегнул палку. Односторонняя торгово-экономическая ориентация на версальских недругов ставила его в остро зависимое положение от унизивших Германию бывших победителей в Первой мировой войне.

Гитлер протрубил конъюнктурный отбой. Уже 20 марта 1935 г. торговое представительство СССР и Рурский комитет германской экономики подписали соглашение об общих условиях поставок товаров из Германии в Советский Союз, а 9 апреля было подписано и соглашение о кредите в 200 миллионов марок сроком на пять лет. Кредит предоставлялся на приобретение «оборудования фабрик, всевозможных машин, аппаратов, оборудования для нефтепромышленности и химической промышленности, продуктов электротехнической промышленности, судов, средств передвижения, транспортных средств, измерительных приборов, лабораторного оборудования, запасных частей». В обмен — поставки советского сырья, в том числе железной руды, нефти, марганца, некоторых цветных металлов и т.п.

Едва только это кредитное соглашение вступило в действие, Гитлер, судя по всему, решил пойти дальше и еще более сбалансировать торгово-экономические отношения Германии с внешним миром по географическому признаку, в том числе и с СССР. Во время одной из весенних (1935 г.) встреч с Д. Канделаки глава Рейхсбанка Я. Шахт по поручению фюрера предложил, а чуть позже подтвердил свое предложение о готовности Германии предоставить СССР кредит в размере уже одного миллиарда марок!!! По тем временам просто неслыханный объем кредита. Для сравнения: по своему принципиальному значению это примерно то же самое, что и кредит в 100 миллиардов марок! А если учесть, что кредит в таком объеме предлагался сроком на 10 лет, то, очевидно, нет необходимости специально пояснять, что до 1945 г. войны точно не было бы! Но разве Запад, особенно Великобритания, были заинтересованы в этом?!

Едва только предложение о кредите поступило, Литвинов и К° немедленно перешли в контратаку и, без преувеличения, всеми силами стремились помешать его практической реализации. Литвинов устроил форменный разнос торгпреду СССР в Германии Канделаки и советскому послу в Берлине Якову Сурицу. В категорической форме потребовал прекратить всякую активность в этом направлении — в его инструкции по данному вопросу прямо говорилось: «От дальнейших разговоров на тему о кредитах уклониться и письменного подтверждения не добиваться»!

Более того. Литвинов поступил как истинный информирующий агент стратегического влияния Запада. Во-первых, тут же «слил» информацию о предложении Шахта насчет миллиардного кредита французскому послу в Москве Альфану! А ведь это была секретная информация! И касалась она внешнеэкономических интересов СССР! Во-вторых, в письме от 27 июня 1935 г. послу СССР в Чехословакии Александровскому Литвинов очень вежливо, но, по сути, приказал первому сообщить об этом президенту Чехословакии Э. Бенешу. Так и написал: «…Было бы полезно официально сообщить Бенешу о предложении германского правительства касательно предоставления нам финансового кредита в миллиард марок сроком на десять лет с тем, чтобы мы расплачивались рудой, нефтью и марганцем. К этому нужно добавить, что, заподозрив в этом предложении германский маневр и не нуждаясь в предлагаемом кредите, мы это предложение отклонили…». То есть Литвинов вторично разгласил секретную информацию и потребовал от посла в Чехословакии передать ее президенту этой страны. Да еще и попутно подчеркнуть, что-де СССР заподозрил что-то и потому отклонил это предложение.

Однако нет никаких данных, что руководство СССР заподозрило что-либо. Нарком иностранных дел СССР Мейер Баллах Финкелыптейн, он же Максим Максимович Литвинов, взял на себя слишком много. Ни в ЦК, ни в Политбюро этот вопрос не обсуждался. Следовательно, отказ от такого предложения — это сугубо его, узко местечковая реакция агента стратегического влияния англосаксонского Запада. Ко всему прочему следует иметь в виду, что 5 мая 1935 г. Канделаки было передано одобренное Сталиным указание, как далее развивать тему об этом кредите. С учетом данного факта получается, что Литвинов противопоставлял себя не только трезвой политике Сталина, но и интересам СССР. Без санкции советского правительства сообщить такую секретную информацию главам Франции и Чехословакии — значит сознательно разгласить ее перед всем Западом, а, следовательно, преднамеренно нанести серьезный ущерб внешнеполитической и внешнеэкономической безопасности СССР! Ведь советский посол в Берлине — Яков Суриц — прямо писал ему, что «единственным средством смягчения антисоветского курса является заинтересованность Германии в установлении нормальных экономических отношений с нами. Нам, по-видимому, ничего другого действительно не остается, как терпеливо выжидать и продолжать усиливать и развивать нашу экономическую работу. Усиление ее на базе последних предложений Шахта выгодно обеим сторонам. Этим и только этим объясняется благословение, данное Шахту Гитлером…».

Как и Литвинов, ЯКОБ Суриц был евреем, но ведь совершенно очевидно, что он мыслил и действовал как действительно компетентный и сознающий свою высокую ответственность посла человек и советский гражданин, озабоченный обеспечением интересов своей Родины. Литвинов же, напротив, действовал именно так, как будто постоянно получал зарплату и соответствующие инструкции по меньшей мере из экономического отдела МИДа Великобритании. В таких условиях достичь своего «миттельшпиля» ситуация с Канделаки была не просто обязана, а именно же в кратчайшие сроки. Так оно и случилось.

Вот тут-то как раз и получилось, что факт недавнего вступления в должность нового советского торгпреда и сыграл свою роль, в чем непосредственно повинен уже Шахт. Намереваясь узнать от Канделаки реакцию советского правительства на предложение о миллиардном кредите, Шахт, по сути дела, лично сгенерировал первый импульс, который мгновенно привел к возникновению мифа о некой тайной миссии Канделаки. Во время беседы с Канделаки на одном из приемов Шахт заявил, что он будет и впредь твердо держаться курса на углубление хозяйственных отношений с СССР, создав тем самым полностью ложное впечатление, что речь якобы идет о продолжении какого-то курса, хотя речь-то шла только о реакции на предложение об этом кредите, что было понятно обоим. Но не тем, кто это слышал. А раз непонятно, но речь идет о чем-то очень значительном, то, естественно, пойдут слухи.

Вот как раз это и надо было Шахту. Потому что параллельно он решил обыграть сильные опасения Великобритании и легким шантажом по поводу возможного возобновления экономического сотрудничества Германии и СССР сбалансировать-таки одностороннюю зависимость Германии от финансово-экономических инъекций Запада. Вполне естественно, что заявления Шахта не остались незамеченными, в том числе и со стороны британской разведки. Представленная тогда в Берлине лучшими своими асами, она зафиксировала как сам факт такой встречи и беседы, так и факт удивительных высказываний Шахта. Ну, а после того, как с подачи Литвинова по Европе пошел трезвон насчет миллиардного кредита, бритты и вовсе стояли едва ли не в прямом смысле на ушах. Вот так и было положено начало мифу о якобы тайной миссии Канделаки.

Реакция со стороны Великобритании последовала незамедлительно — в мае 1935 г. в деловой прессе Великобритании прозвучал следующий мотив: «Без Англии в качестве платежного учреждения и без возможности продлить сроки кредитов, Германия не смогла бы осуществить свои планы… Снова и снова Германия отказывается от своих обязательств, публичных и частных, но она продолжала покупать шерсть, хлопок, никель, каучук, нефть, пока ее потребности не были удовлетворены, а финансирование закупок проводилось прямо или косвенно через Лондон». Проще говоря, Берлину откровенно погрозили пальцем — мол, не дури, коричневая собака, коли столько имеешь от нас!

Более того. Зафиксированный британской разведкой диалог между Шахтом и Канделаки произошел на фоне только что состоявшегося — 2 мая 1935 г. — подписания между Советским Союзом и Францией договора о взаимопомощи в отражении агрессии. В сочетании с пролонгированным два года назад советско-германским договором о нейтралитете и ненападении сложившаяся ситуация не могла не вызвать у Лондона подозрений в том, что происходит некая реанимация событий почти полуторадесятитлетней давности. Ведь в свое время и советско-германскому договору 1922 г., более известному как Рапалльский, предшествовало, к слову сказать, франко-германское Висбаденское соглашение от октября 1921 г. Тогда по факту все выглядело как создание некой неподконтрольной Великобритании геополитической конструкции, не укладывавшейся в рамки британских интересов. Тогда министра иностранных дел Германии Вальтера Ратенау из-за этого убили, а Ленина на редкость «своевременно» хватила сильнейшая кондрашка. Аналогичная ситуация создалась и в мае 1935 г. — Великобритания всерьез заподозрила то же самое. Тем более что развитие этой ситуации дополнялось еще и подписанием сопряженного с франко-советским договором аналогичного по содержанию советско-чехословацкого договора от 16 мая 1935 г. Тут уж всякое лыко было в строку. Великобритания всерьез стала подозревать о конструирование некоего трансевропейского геополитического альянса с участием ведущих стран Западной, Центральной и Восточной Европы, в котором Великобритания уже не сможет играть привычной для нее роли суперарбитра в европейских делах.

В этот же момент подсуетился еще и Гитлер. 21 мая 1935 г. фюрер произнес свою пресловуто знаменитую речь о миролюбии, в которой предложил всем странам заключить с нацистской Германией договора о ненападении. В той конкретной ситуации это могло способствовать только укреплению британских подозрений о том, что речь действительно идет о конструировании некоего трансевропейского геополитического альянса. Как само собой разумеющееся, из подобных подозрений вытекал вывод о бесперспективности ее потуг по устроению Второй мировой войны! В результате и без того, в представлении Лондона, якобы не беспочвенные слухи о какой-то тайной миссии Канделаки сами собой стали приобретать некое якобы убедительно зловещее значение. Ну, а дальше произошло то, что и должно было произойти. При содействии британской разведки и дипломатии по всей Европе покатился тайфун различных домыслов, слухов, сплетен, догадок и т.п., которыми до беспредела были забиты все информационные каналы разведок и посольств. Короче говоря, все получилось прямо по Шекспиру: «Развесьте Уши. К Вам пришла Молва. А кто из Вас не ловит жадно слухов?» Особенно, если это касается Германии и России, хотя бы и Советской. В глазах Запада Москва всегда виновата.

Вот так родился и зажил собственной жизнью совершенно беспочвенный миф о некой «тайной миссии» Канделаки, на базе которого слепить миф о некоем тайном сговоре, при его же содействии, между Сталиным и Гитлером оказалось проще пареной репы Британская разведка — невероятный мастак на подобные штучки. А тогда она совместно с британским МИДом психовала, пытаясь предотвратить материализацию даже тени намека на нормализацию советско-германских торгово-экономических отношений.

Потому как в действительности-то в соответствии с ранее секретным советским документом от 12 марта 1935 года речь шла о намерении поддержать и использовать выражавшего интересы наиболее трезвомыслящих могущественных финансовых, деловых и военных кругов Германии Я. Шахта против Гитлера. То есть, в сущности-то, не без активного содействия Литвинова и К° британская разведка предотвратила мирное удаление А. Гитлера с политической сцены Германии и Европы.


Мартиросян А.Б. 200 мифов о Сталине.
Мартиросян А.Б. 200 мифов о Сталине. (продолжение)
Миф № 1. Сталин помог Гитлеру прийти к власти.

ertata

---

Киевские нацисты превратили Донбасс в ад.

2014-06-26 18:52:46 (читать в оригинале)


Американский журналист Джордж Элайсон пишет о том, как стал свидетелем бесчинств украинской армии и вооруженных банд Коломойского на востоке страны. Он уверен: миллионам жителей региона в ближайшее время грозит этническая чистка. А затем, расправившись с неугодными, ультранационалисты нападут на Россию.

Реальность нынешнего Донбасса – это этнические чистки, заявляет Джордж Элайсон на страницах OpEdNews. Живущий сейчас на Украине автор описывает, во что превратились будни его и его соседей – это блеск снайперских прицелов, наемники Коломойского, «Правый сектор» и пулеметы на улицах, сообщает Russia Today.

Когда бойцы регулярной армии заходят в городские магазины, на вопрос «вы нас будете убивать?» они отвечают «ну, конечно, нет!» Вот только потом они разоряют поля местного фермера и упражняются в стрельбе в его трактор. А когда в магазины заходят наемники Коломойского, это похоже на осаду: они окружают здание и целятся в любого, кто проходит мимо. Транспорт остановился из страха перед снайперами, а люди не могут достать даже предметы первой необходимости, живописует статья.


Элайсон также комментирует мирный план Порошенко, который он называет «ультиматумом Новороссии с требованием сложить оружие». Он видит три признака того, что план и не собирались воплощать в жизнь. Во-первых, Киев ни разу не шел на диалог с Донецкой или Луганской народными республиками. Временами затишья он обычно пользовался для передислокации солдат и оборудования, чему свидетельство – резня в Славянске, Одессе и Краматорске.

Наконец, «банкир, еврейский лидер и олигарх-государственник» Коломойский заявил, что подчиняться Порошенко не будет и «продолжит военные действия, пока не убиты все москали». Автор советует относиться к нему серьезно: он разрушал мемориалы холокоста, строил дорогое жилье на месте крематория и оплачивал бойню в одесском Доме профсоюзов.

Почему власти в Киеве не вызывают доверия? В статье OpEdNews ответ расписан по пунктам. Власти запускают кассетные бомбы и ракеты в больницы, детские дома и жилые районы, а также прекратили поставки инсулина и отчасти – еды. Этническим чисткам подвергались населенные пункты, в которых не было никаких ополченцев. Местный «Красный крест» жалуется, что наемники стреляют по всему, что отмечено крестом – каретам «Скорой помощи» и медицинскому транспорту с лекарствами, так что необходимые предметы теперь нужно поставлять тайно.

Также в ход идут фосфорные бомбы (а это военное преступление) и газ, планируется создание концентрационных лагерей. А еще 250 тысяч человек собираются переселять в регион из Западной Украины, притом что беженцев с юго-востока сейчас уже около 400 тысяч человек. «Киевские власти рассматривают возможность создания 10-километровой буферной зоны и закрытой границы. Одного взгляда на карту достаточно, чтобы понять, что это приведет к перемещению 5 миллионов человек и закрытию всех региональных столиц юго-востока», — пишет автор.

Какой же была реакция людей на все это? Еще полгода назад, наблюдая за Майданом, они думали, что после всего этого будет единая Украина. Три месяца назад молодой собеседник Джорджа Элайсона говорил, что с «Правым сектором» нужно обращаться так же, как с КГБ в советские времена. «Лидеры сепаратистов позже считали, что разум возобладает и начнется диалог». Еще недавно все считались украинцами, вне зависимости от религии и национальности. Сосед автора OpEdNews даже задумываться не хочет над тем, что это за странную форму национализма отстаивали в Одессе. Он лишь хочет, чтобы его оставили в покое и чтобы кто-нибудь – «супергерой, может быть, Бэтмен» — пришел и все исправил.

Но после того как люди оправляются от шока при виде происходящего, они «как один человек говорят “прекратите”». Это разные люди – программисты, бизнесмены, строители, сторонники сближения с Европой и других, самых разных взглядов. «Но когда под угрозой твоя жизнь или образ жизни, то, чем вы являетесь как народ и что вы любите, важнее политики и того, что вы ненавидите. Это люди, которые любят жизнь, свои семьи и свое наследие», — заявляет Джордж Элайсон. Они уже несколько месяцев пытались пойти на мирный диалог с Киевом, но их демонизировали в СМИ, хотя они борются за свое право на жизнь.

В статье приводится и недавняя запись в соцсетях украинского министра обороны Арсена Авакова: «Война не может порождать светлых чувств. Но, может порождать очищение. Фальшивое и наносное сгорает в огне войны очень быстро – будто бы намеренно оставляя место НАСТОЯЩЕМУ <…> Искупление. Оно наступает как неотвратимая плата за совершенное. И у каждого это искупление свое – и у меня, и у вас, и у Донбасса, и у Украины. И каждому дано ровно столько, сколько заслужил и сколько выдержит».

Аваков здесь надстраивает мистическое учение мыслителя Якова Франка, комментирует автор OpEdNews: «Через смерти и страдание многих достигается очищение народа. Чем больше смертей и страданий, тем больше ценность искупления для объединенной страны». Когда искупление будет совершено, останется лишь объединенная ультра-националистическая Украина, «и не останется никого, кто не ненавидел бы Россию. Это означает принуждение России к войне и вовлечение в конфликт НАТО и США». Далеко ли после этого до третьей мировой войны? — задается вопросом Джордж Элайсон.

Напоследок OpEdNews приводит фотографию девушки, которая позирует на фоне горящего Дома профсоюзов в Одессе. «Если есть фотографии, которые как в фокусе отражают нацистскую мысль, то это – оно», — замечает автор. Это и характеристика любого журналиста, который делает свой вклад в пиар и пропаганду по требованию редактора. «Может быть, это фото Америки? Может, вы как мой сосед, который хочет, чтобы его оставили в покое? Мы все еще “бэтмены”? Мы скоро это поймем».

Иноtv

ertata

---

США — ИМПЕРИЯ ЗЛА.

2014-06-26 18:30:51 (читать в оригинале)

США — Империя Зла. Часть I. Гл 1-4
США — Империя Зла. Гл. 5,6
США — Империя Зла. Гл. 7
США — Империя Зла. Часть II. Гл. 8,9
США — Империя Зла. Гл. 10,11
США — Империя Зла. Гл 12


Часть III. ПО ПУТИ К МИРОВОМУ ГОСПОДСТВУ

Глава 13

Покорение Тихого океана
Гражданская война в стране еще продолжалась, а на Севере уже стали разрабатываться планы вторжения в Канаду и присоединения ее к США. Попытки воплотить эти планы в жизнь активизировались после завершения войны. Однако принятие Великобританией в 1867 году закона о Британской Северной Америке и превращение Канады из британской колонии в самоуправляемый доминион британской короны способствовало стабилизации положения в этой стране и стало барьером на пути экспансионистов.


К этому времени усилилось проникновение американских предпринимателей в российскую Аляску. В этих условиях правительство Александра II подписало 18 (30) марта 1867 года договор о продаже русских владений в Северной Америке за 7,2 миллиона долларов (менее 11 миллионов тогдашних рублей). Государственный секретарь США Сьюард был подвергнут в конгрессе США острой критике за расточительство. Конгрессмены возмущались тем, что США должны были заплатить столь много за «кусок льда». Однако через пару десятилетий после заключения этого договора оказалось, что в «куске льда» были спрятаны залежи ценных металлов, которые принесли США несметные богатства. Старатели, вроде тех, что описал Джек Лондон в романе «Смок Белью» и своих рассказах, ринулись со всей Америки, чтобы осваивать богатства Аляски. Только добыча золота принесла США около 400 миллионов долларов. Примерно на такую же сумму было добыто там серебра и меди.

Овладев почти всей береговой линией Тихоокеанского побережья от Сан-Диего в Южной Калифорнии до Берингова пролива, США развернули покорение Тихого океана. Судя по произведениям Германа Мелвилла, к этому времени торговые и китобойные суда США давно освоили просторы Тихого океана (иногда называвшегося в Америке Южным) и островов южных морей. Роман «Моби Дик, или Белый кит» Германа Мелвилла позволяет себе представить, с каким размахом вели американские китобои свой промысел на всех океанах Земли, в том числе и на Тихом океане. В образах китобоев писатель запечатлел мужественные качества, которыми обладали американские «пионеры» освоения водной стихии планеты.

В то же время Мелвилл на примере капитана Ахава показал зловещую эволюцию этих сильных черт американских покорителей океанских просторов под воздействием иррациональной одержимости. Советский литературовед Ю. Ковалев писал, что «целеустремленность» Ахава, «способность перешагнуть через любые препятствия, его умение не смущаться рассуждениями о справедливости, отсутствие страха, жалости, сострадания, его отвага и предприимчивость, а главное, размах и железная хватка — все это позволяет видеть в нем «пророческий прообраз будущих строителей империи второй половины века», каждый из которых тоже преследовал своего Белого кита, преступая юридические, человеческие и Божеские законы». В Ахаве проявился характер американского предпринимательства, вступившего в беспощадный и роковой бой с живой природой и Мировым океаном.

Казалось, что идея о «предопределении судьбы» двигал а Америку к покорению Мирового океана, подобно тому, как желание отомстить Белому киту Моби Дику заставляла Ахава одержимо гоняться за ним по планете, пересекая один океан за другим. В 90-х годах XIX века экспансия США в Мировом океане получила идеологическое обоснование в труде адмирала Альфреда Мэхэна «Влияние морской силы на историю». Хотя адмирал признавал, что торговый флот Британии сыграл немалую роль в развитии могущества империи, он указывал, что лишь победы британского военно-морского флота обеспечили этой стране ведущую роль в мире. «История морского могущества, — подчеркивал адмирал, — это прежде всего история военно-морских сил… Флот, чьей важнейшей сферой деятельности является война… — это политический фактор наивысшего значения». Как подчеркивал А. Мэхэн, Великобритания создала самую обширную мировую державу лишь потому, что сумела достичь первенства на морских просторах. Адмирал призывал Соединенные Штаты взять этот опыт Британии на вооружение при разработке планов американской экспансии в Западном полушарии и в бассейне Тихого океана. Вывод А. Мэхэна гласил: «Кто правит на волнах, тот правит над миром».

Адмирал писал: «В нашем детстве мы граничили только с Атлантикой, в годы юности мы передвинули нашу границу к Мексиканскому заливу; сегодня зрелость застает нас на берегах Тихого океана. Неужели мы не имеем права или не слышим призыва к продвижению дальше в любом направлении?» Конкретизируя направления дальнейшей экспансии США, Мэхэн писал: «В интересах нашей торговли… мы должны построить Никарагуанский канал, а для защиты этого канала и для обеспечения нашего торгового превосходства в Тихом океане мы должны контролировать Гавайские острова и сохранять наше влияние на Самоа…. Когда канал в Никарагуа будет построен, то нам понадобится Куба… Великие нации быстро поглощают заброшенные места на Земле во имя своей будущей экспансии и нынешней обороны. Это движение, которое обеспечивает развитие цивилизации и прогресс расы. Будучи великой державой мира, Соединенные Штаты не должны отставать на марше».

Но еще до появления доктрины Мэхэна американцы активно применяли вооруженную силу на просторах Мирового океана. Покорение Тихого океана американцами постоянно сопровождалось вооруженными столкновениями с островитянами. Известно, например, что в июле 1840 года военные моряки США высадились на острове Фиджи, чтобы «наказать туземцев за нападение на американскую исследовательскую экспедицию». Карательные экспедиции американцев повторились в 1855 и 1858 годах.

24 февраля 1841 года военно-морское судно США высадило на острове Уполу (острова Самоа) группу моряков, которые сожгли селения местных жителей, мстя за гибель их соотечественника. С 14 ноября 1888 г. по 20 марта 1889 г. американские вооруженные силы вновь оказались на островах, чтобы, как гласило официальное заявление, «защитить американское консульство и американских граждан во время гражданской войны, которая шла между туземцами».

В ходе второй гражданской войны на Самоа в 1898–1899 годах на острова вторглись Вооруженные силы США, Германии и Великобритании. В 1899 году по трехстороннему договору США получили остров Уполу (Восточное Самоа), а англичане за денежную компенсацию уступили Западное Самоа Германии. Остров Уполу (Восточное Самоа) до сих пор принадлежит США.

Особое внимание уделили США экспансии на Гавайских (Сандвичевых) островах. Еще в 1842 году президент Джон Тайлер заявил о «преимущественной заинтересованности» США по сравнению с другими державами в Гавайских островах ввиду их «гораздо большей близости к американскому, чем к какому-либо иному континенту», а также вследствие того, что из всех кораблей, заходящих в гаванские порты, 5/6 составляют американские суда. Тайлер объявил о решимости США выступить против любой «попытки других держав… захватить острова в свое владение, колонизировать их и подорвать местное правительство».

Хотя США на словах выступали против вмешательства во внутренние дела Гавайского королевства, на самом деле они готовили захват этого государства. Адмирал Дюпон сообщал своему начальству в 1851 году: «Гавайские острова окажутся наиболее важным приобретением на всем Тихом океане, приобретением, тесно связанным с установлением нашего торгового и морского верховенства на его просторах».

Обеспокоенные обращением гавайского короля Камеамеа (Камехамеха) II! к Великобритании в середине 40-х годов с просьбой установить английский протекторат над его королевством, США удвоили свою активность на Гавайских островах. Сюда стали прибывать американские миссионеры и предприниматели. Им на помощь нередко приплывали американские военные суда. Американцы становились королевскими министрами и направляли политику королевства в интересах США.

Включение Гавайских островов в сферу деловой активности США сопровождалось разрушением жизненного уклада гавайцев. После того как гавайские короли Камеамеа I, Лиолио и другие открыли, по ироничному замечанию Марка Твена, «дорогу цивилизации», местные жители стали «охотно перенимать у белых новые способы убивать друг друга». Многие из них спивались, гибли от болезней, принесенных белыми людьми, истреблялись в ходе междоусобных войн, спровоцированных широким распространением огнестрельного оружия. О результатах американского проникновения на Гавайский архипелаг Марк Твен писал в середине 90-х годов XIX века: «Во времена капитана Кука (1778) на Сандвичевых островах насчитывалось четыреста тысяч человек коренного населения; в 1836 году их оказалось уже всего около двухсот тысяч, в 1866-м — не больше пятидесяти тысяч; а в наши дни, согласно последней переписи, всего двадцать пять тысяч. Рассудительные люди превозносят Камеамеа I и Лиолио за то, что они даровали своему народу великие блага цивилизации. Я бы и сам, наверное, их превозносил, да у меня что-то в голове разладилось, от чрезмерной работы, должно быть».

По словам Марка Твена, «само королевство давно стало бутафорией, пустым звуком». Короли и королевы были американскими марионетками, которые держались у власти при вооруженной поддержке США. Поэтому перед коронацией очередного монарха американское правительство направило в 1874 году отряд американских судов к Гавайским островам. С 12 по 20 февраля 1874 года американские войска обеспечивали «порядок и защищали жизни американцев и интересы США во время коронации нового короля».

США намеревались осесть на Гавайских островах прочно и надолго. В 1887 году США получили право на использование бухты Пирл-Харбор (Пёрл-Харбор) в качестве своей военно-морской базы. Через два года 30 июля 1889 года американцы направили на Гавайские острова войска, чтобы «защитить американские интересы в Гонолулу во время революции».

А в 1893 году американцы решили, что нестабильный королевский режим им не нужен. Была осуществлена «революция», типичная для американских методов захвата чужих стран. В ходе переворота 16 января 1893 года на острова был высажен десант американских войск под обычным предлогом «защиты жизней американцев и их собственности». Гавайская королева была свергнута. Никто не сомневался в том, что подлинная причина состояла в поддержке временного правительства, которое возглавил американский предприниматель Сэнфорд Доул. В 1894 году американцы провозгласили создание Гавайской республики. А в 1898 году США аннексировали Гавайские острова.

Захваченные американцами тихоокеанские острова служили базами для военно-морского флота США и промежуточными пунктами для продвижения США на берега Китая, Кореи и Японии. Здесь их команды порой вступали в вооруженные стычки с местным населением. В период первой англо-китайской опиумной войны американские военные суда появились в Кантоне, где произошла вооруженная стычка между американскими моряками и китайцами. В ходе войны эскадра США поддержала английских агрессоров.

Правда, американцы появились на восточном берегу Тихого океана позже других колонизаторов, прибывших туда несколько столетий назад и завладевших прочными позициями. И все же присоединение к блоку западноевропейских держав позволило США навязывать свои условия Китаю. После капитуляции Китая в ходе первой опиумной войны командующий американской эскадрой принудил власти провинции Гуандун выплатить американцам более 100 тысяч лян серебра в возмещение их убытков от уничтожения опиума местным правительством Линь Цзэсюя.

А вскоре, угрожая Китаю войной, США навязали ему в 1844 году неравноправный договор. По этому договору США получили от Китая все права и привилегии, предоставленные Англией, а также некоторые другие льготы. Так началось проникновение США и американского капитала в Китай.

Перед началом второй опиумной (англо-франко-китайской) войны 1856–1860 гг. американские суда находились с 4 апреля по 17 июня 1854 года в Шанхае вместе с английскими судами. Суда США прибыли, чтобы «защитить американские интересы в Шанхае и возле него во время междоусобной войны в Китае». В том же году американская экспедиция во главе с коммодором Перри высадилась на Тайване. Позже Перри предложил американскому правительству завладеть этим островом. На другой год американская эскадра Армстронга вновь попыталась овладеть Тайванем.

В конце концов правительство Китая открыло порты Тайваня для западных держав. В 1867 году на Тайване вновь высадился американский десант под предлогом выяснения обстоятельств судьбы американского судна, потерпевшего кораблекрушение. Местные жители были обвинены в убийстве членов команды этого судна и их жилища были сожжены американцами.

С 19 по 21 мая 1856 года американские вооруженные силы опять находились в Шанхае, для «защиты американских интересов». С 3 по 5 августа того же года военно-морские суда были направлены против «пиратов Гонконга».

Хотя американцы не стали участвовать и во второй опиумной войне, американские части высадились 22 октября 1856 года в Кантоне, чтобы «защитить американские интересы во время вооруженных действий между англичанами и китайцами». Фактически США оказывали поддержку военным действиям Франции и Англии против Китая.

Воспользовавшись ослаблением Китая, США навязали этой стране в Тяньцзине в 1858 году новый кабальный договор, по которому им были открыты семь портов. В них они могли учреждать консульства, арендовать здания, землю. США получили такие же привилегии в торговле с Китаем, как Англия и Франция. Уже после заключения тяньцзинского договора американские военно-морские части снова пребывали в Шанхае с 31 июля по 2 августа 1859 года для «защиты американских интересов».

В дальнейшем США вновь прибегали к использованию вооруженной силы на китайской земле. С 20 июня по 7 июля 1866 года американские войска высадили десант, чтобы «наказать китайцев за нападение на американского консула». Американские войска не раз появлялись в Китае в 1894–1895 гг. в ходе китайско-японской войны, а также в 1898–1899 гг. в ходе междоусобной войны в Поднебесной.

Несмотря на усиление своего вмешательства в Китае, США заметно уступали другим крупным державам мира в степени своего вмешательства в дела этой страны. Не отказываясь от попыток приобрести свои владения на китайской земле, США стали искать решения, позволившие бы им уравнять свои возможности в разграблении Китая. В августе 1899 года советник Государственного департамента Рокхилл (которого Теодор Рузвельт позже назвал «автором и крестным отцом» дальневосточной политики США) подготовил проект обращения к великим державам. Проект получил одобрение 25-го президента США Уильяма Маккинли (4 марта 1897 — 14 сентября 1901). В сентябре — ноябре 1899 года государственный секретарь Д. Хей обратился к правительствам Великобритании, Германии, России, Италии, Франции и Японии с нотой, в которой говорилось о стремлении «коммерческих организаций» США сохранить «открытые двери» в Китае, в том числе в «сферах влияния» других держав. Таким образом, признавая разделение Китая на сферы влияния, США требовали для себя равных прав и возможностей, равных льгот и тарифов, которыми пользовалась та или иная держава в своих сферах влияния.

Ответные ноты европейских стран носили уклончивый характер. Не возражая прямо против провозглашенной США «доктрины открытых дверей», державы, особенно Великобритания и Россия, сделали ряд оговорок в отношении возможности ее применения в своих сферах влияния. Тем не менее Государственный департамент США в марте 1900 года объявил, что запрошенные им государства присоединились к «доктрине открытых дверей» и считают их согласие «окончательным и бесповоротным».

Эта доктрина служила удобным прикрытием для продолжавшегося проникновения США в Китай. В то же время США выступали совместно с другими державами, когда их общие интересы оказывались под угрозой. Об этом свидетельствовали события в ходе восстания ихэ-туаней (членов общества «И хэ туань» — «Ополчение во имя справедливости и согласия»), или «боксерского восстания», участники которого выдвинули лозунг: «Смерть иностранным захватчикам и продажным чиновникам!» В апреле 1900 года США приняли участие в совместной военно-морской демонстрации с Англией, Францией, Россией, Италией, Германией в порту Дагу вблизи от Тяньцзиня, потребовав от китайского правительства принятия жестких мер для борьбы с ихэтуанями. 16 мая США еще раз приняли участие в такой демонстрации.

Тем временем ихэтуани вступили в Пекин. Под предлогом защиты своих посольств иностранные державы двинули свои войска на подавление восстания ихэтуаней. 14 июля союзная армия шести держав (Япония, Англия, Германия. США, Россия, Франция) численностью в 40 тысяч человек захватила Тяньцзинь, а затем 14 августа овладела Пекином. Интервенты, среди которых были и американцы, подвергли столицу Китая разграблению. Мирных жителей расстреливали из орудий и пулеметов. 7 сентября 1901 года Китай подписал с посланниками 11 стран, включая США, «Заключительный протокол», по которому Поднебесная должна была выплатить 11 странам в течение 39 лет 980 миллионов лян серебра.

В то время как Китай давно стал объектом грабежа и нападений со стороны Англии, Франции и США, Япония оставалась закрытой страной для иностранцев. Вплоть до середины XIX века единственные европейцы, которым дозволялось оставаться в Японии, были голландцы. В середине XIX века различные страны, включая Россию, предпринимали попытки прорвать японскую самоизоляцию, но безуспешно. Читатели книги И.Л. Гончарова «Фрегат «Паллада» помнят, сколько сил и времени понапрасну потратили русские люди в своих попытках начать переговоры с японцами. В ответ они получали подарки и бесконечные увертки от дискуссии по сути дела. На вопросы русских японцы отвечали, что ход делу может дать только губернатор, который затем пошлет гонца в Эдо к сёгуну, а сёгун известит микадо и лишь после этого будет готов ответ. Русские терпеливо ждали ответа, но так его и не дождались.

Американцы действовали по-другому. Ни Гончаров, ни другие русские на борту фрегата «Паллада» не знали, что за месяц до их прибытия в бухту Нагасаки, 8 июля 1853 года в залив Эдо прибыла американская военная эскадра во главе с паровым фрегатом и остановилась в 30 морских милях от столицы Японии. Хотя, как отмечали Морисон и Коммаджер, командующему эскадры Метью Перри «запретили сходить на берег, он произвел такое впечатление на сёгунат своей демонстрацией силы, что его верительные грамоты были приняты и переданы микадо и даймё (знать Японии. — Авт.). Перри отбыл в Китай, чтобы дать время для даймё принять решение. К тому времени, когда он вернулся (февраль 1854 года), даймё решили уступить».

После переговоров, в ходе которых стороны обменивались подарками и любезностями, в Канагава был подписан договор. США получили право учредить консульство в Японии. Американские суда, потерпевшие аварии, получали право заходить в два японских порта (Симода и Хакодатэ), где могли запасаться углем, продовольствием, водой и прочим. С изоляцией Японии было покончено.

В 1853–1855 гг. эскадра Перри трижды посещала острова Рюкю и остров Бонин, которые тогда еще не находились под полным контролем Японии. Устроив демонстрацию силы, Перри добился от губернатора Окинавы разрешения пополнять запасы угля в порту Наха. На острове Бонин Перри принудил местные власти согласиться на учреждение там базы для американской торговли.

В 1858 году США оказали новое давление на Японию, и та согласилась на подписание договора, составленного по образцу договоров европейских держав с Китаем. По этому договору пошлины на американские товары могли изменяться лишь с согласия США. Американцы приобретали право экстерриториальности. 2-я статья договора предусматривала посредничество США во всех спорных вопросах Японии с другими странами. По статье 10-й договора Япония обязывалась закупить оружие, военные суда, военное снаряжение в США, приглашать военных инструкторов из США.

Вскоре торговые договоры были заключены с Японией, Англией, Францией, Россией и рядом других европейских стран (правда, без 2-й и 10-й статей). На первых порах США доминировали в Японии. Американцы стали частыми гостями в Японии, что косвенно отражено в известной опере Пуччини «Чио-Чио-Сан». Однако вскоре Англия стала предпринимать попытки вытеснить США из Японии.

Решающим же фактором, остановившим превращение Японии в колонию США и стран Западной Европы, стало всенародное движение в этой стране против договора 1858 года под лозунгом «изгнать варваров». Участники этого движения выступали против капитулянтской политики сёгуната. Императорский двор, опираясь на поддержку некоторых враждебных сёгунату даймё и самураев, отказался санкционировать договоры, открывавшие путь в Японию для иностранцев, и потребовал от сёгуната изгнания иностранцев. Правда, сёгун одержал верх в этом противостоянии, но в 1862 году вновь началось вооруженное выступление антисёгунского движения за изгнание иностранцев и изменение политики страны.

В разгар этих событий английские и французские войска высадились в Иокогаме, где они оставались до 1875 года. В это время было обстреляно американское судно в Симоносэки. В ответ американцы в 1863 году направили военное судно «Вайоминг» к берегам Японии, а затем приняли участие в боевых действиях объединенного флота Англии, Франции и Голландии. В сентябре 1864 года суда четырех держав обстреляли Симоносэки, требуя свободного прохода через Симоносэкский пролив.

Императорское правительство было вынуждено отступить. Был отдан приказ наказывать участников выступлений против иностранцев. Однако в стране вновь поднялось антисёгунское движение, которое увенчалось капитуляцией сёгуна и началом так называемой «революции Мэйдзи». В ходе гражданской войны в Японии войска США не раз появлялись в 1868 году в Осаке, Нагасаки, Иокогаме и Ниигата «для защиты американских интересов».

Победа императорских сил и начало реформ периода Мэйдзи ознаменовались существенными преобразованиями японского общества, активным использованием опыта передовых в техническом отношении стран мира, бурным экономическим развитием. В считаные годы Япония превратилась в сильную военную державу, которая вскоре сама пошла по пути империалистических захватов. Порой Япония помогала США и европейским державам в их совместных антикитайских действиях, но американцам стало ясно, что превратить Японию в зависимую от них страну теперь будет нелегко.

Тогда американцы попытались закрепиться на Корейском полуострове. В 1871 году в Корее высадился американский десант, чтобы наказать местных жителей. Они обвинялись в убийстве команды американского судна и обстреле других судов США. Как обычно, появление вооруженных судов США расчищало путь для американского предпринимательства. В 1882 году США навязали Корее кабальный договор, а в 1883 году американская компания «Мидлтон и К°» добилась права на эксплуатацию судоходных линий Шанхай — Инчхон и Нагасаки — Пусан. В 1884 году американские предприниматели получили от корейского правительства разрешение на строительство стекольного завода и спичечной фабрики, на каботажное пароходство, добычу жемчуга, рубку леса. В 1887 году они приступили к исследованию золотых россыпей в уезде Унсан. За американскими предпринимателями последовали новые вооруженные отряды США. В июне 1888 года американские войска высадились в Корее «для защиты американцев, проживавших в Сеуле, во время политической нестабильности».

В 1895 году США добились получения от корейского правительства концессии на разработку крупнейшего месторождения золота в Пхёнандо, а также права на постройку железной дороги Сеул — Инчхон. Однако американцы столкнулись с конкуренцией других стран. Концессии в Корее получали англичане, русские. Наиболее выгодные концессии получали японцы.

В 1895 году японские агенты убили корейскую королеву Мин и создали послушное им марионеточное правительство. Однако король сбежал в русскую миссию и попытался заручиться поддержкой России. Еще до начала этих событий и в разгар их США старались получить свою долю при дележе Кореи. Поэтому с 24 июля 1894 по 3 апреля 1896 года американские войска находились в Сеуле «для защиты американского консульства, жизней американцев и их интересов во время японо-корейской войны и после нее». Однако после подписания договора 1896 года между Россией и Японией, по которому обе стороны признали друг за другом равные права в Корее, американцам стало ясно, что им пока нельзя свободно действовать на этом полуострове.

Поскольку США всегда старались выбрать наиболее слабого противника в ходе своей экспансии по планете, то новым объектом нападения стала Испания. Будучи ведущей державой мира во времена Великих географических открытий, Испания давно ослабела, а затем окончательно утратила роль великой державы после революций в Латинской Америке. К концу XIX века Испания сохраняла под своим контролем владения в Тихом океане — Каролинские и Марианские острова, Филиппины, острова Палау. В Карибском море Испания владела Кубой и Пуэрто-Рико. Но и эти владения Испания удерживала с трудом.

В 1895 году на Кубе поднялось национально-освободительное восстание под руководством Хосе Марти. В 1896 году развернулось национально-освободительное движение на Филиппинах. Как и в начале XIX века, Соединенные Штаты опасались, что освобождение испанских колоний силами местного населения может остановить их экспансию, и поэтому они постарались воспользоваться сложившимся положением для новых захватов.

Как это уже не раз было в истории американских войн, эта война также началась с провокации. Стоявший на рейде гаванского порта американский крейсер «Мэн» был взорван в феврале 1898 года. Находившиеся на его борту 268 человек погибли. Испания предлагала провести тщательное расследование обстоятельств взрыва. Но газеты, принадлежавшие медиа-магнату Р. Херсту, развернули истеричную кампанию, уверяя, что и без расследования ясно, что взрыв осуществлен коварными испанцами. Одновременно на страницах «желтой прессы» стали расписывать «зверства», творимые испанцами на Кубе. Американских читателей убеждали в том, что США должны вступиться за мирный народ и наказать жестоких колонизаторов. Когда фоторепортер одной из газет Херста прибыл на Кубу с заданием описать «ужасы, творимые испанцами», тот сообщил Херсту, что на острове спокойно. В ответ он получил краткий ответ: «Ваше дело — обеспечить картинки. Мое дело — обеспечить войну».

11 апреля конгресс США предоставил полномочия президенту США Уильяму Маккинли, чтобы тот направил американские войска на Кубу для прекращения там военных действий. 19 апреля обе палаты конгресса приняли совместную резолюцию, в которой Куба была объявлена «свободной и независимой». Резолюция потребовала, чтобы Испания покинула Кубу, а президент получал полномочия для ввода необходимого количества войск на остров, чтобы «помочь кубинским патриотам вырвать свободу у Испании». В этой обстановке США направили в Мадрид 20 апреля 1898 года грубый ультиматум, в котором Испании предлагалось уйти из Кубы. Хотя Испания была готова пойти на переговоры, США начали военные действия на следующий день — 21 апреля, одновременно установив блокаду Кубы.

Война развернулась и на Тихом океане. Как только капитан американского крейсера «Чарльстон» узнал о начале войны, он вскрыл запечатанный пакет с указанием инструкций. В них он прочел, что крейсер должен идти курсом на Гуам и захватить остров. 20 июня крейсер достиг берегов Гуама и открыл огонь по острову. В ответ к крейсеру была направлена лодка с испанским офицером на борту. Офицер попросил у американцев немного пороха взаймы, чтобы испанцы могли ответить на дружественный салют, который, по его мнению, дал крейсер. Ничего не подозревавший испанец был тут же схвачен, а вслед за ним были взяты в плен остальные 54 испанца, составлявшие гарнизон Гуама. Гуам оказался в руках американцев.

Еще раньше, 1 мая 1898 года, война началась у берегов Филиппин. В этот день американцы сумели с помощью артиллерийского огня сжечь и потопить весь испанский флот, стоявший в Манильском заливе и состоявший из устарелых и слабо вооруженных деревянных судов.

До этого 24 апреля американский консул в Сингапуре и 19 мая командующий американским флотом адмирал Джордж Дьюи заключили соглашение с руководителями национально-освободительного движения на Филиппинах Эмилио Агинальдо и другими о совместных действиях. Дьюи помог Агинальдо переправиться на Филиппины и развернуть наступление на испанцев. Агинальдо и его сторонники провозгласили 12 июня независимость Филиппинской республики. Армия молодой республики освобождала один город за другим от испанцев.

В этих условиях началось сражение за Манилу, в котором приняли участие американские войска, но решающую роль играли филиппинцы. 13 августа столица Филиппин пала. Правительство республики переехало в Манилу.

А через несколько месяцев филиппинцы узнали, что по американо-испанскому договору, подписанному в Париже 10 декабря 1898 года, Гуам и весь Филиппинский архипелаг стали собственностью США, за что американское правительство обязалось заплатить Испании 20 миллионов долларов. Конгресс США ратифицировал этот договор.

Парижский договор вызвал возмущение на Филиппинах. Объясняя причину этого возмущения, Марк Твен так изложил действия правительства США на Филиппинах: «Мы заключили военный союз с доверчивыми филиппинцами… Мы всячески их подбадривали, снабжали их в долг оружием и боеприпасами, совещались с ними, обменивались любезностями… хвалили филиппинцев за отвагу и мужество, превозносили их милосердие и прекрасное, благородное поведение; мы воспользовались их окопами, заняли укрепленные позиции, отвоеванные у испанцев». Марк Твен подчеркивал, что филиппинцы сами «осадили Манилу с суши, благодаря чему столица, где находился испанский гарнизон численностью в восемь-десять тысяч солдат, пала. Без филиппинцев мы тогда не добились бы этого… Мы ласкали их, лгали им, официально заявляя, что наша армия и флот пришли, чтобы освободить их и сбросить ненавистное испанское иго — словом, одурачивали их, воспользовавшись ими, когда нам было нужно, а затем посмеялись над выжатым лимоном и вышвырнули его вон. Мы закрепились на позициях, отнятых обманным путем, и, продвигаясь постепенно вперед, вступили на территорию, где расположены отряды филиппинских патриотов. Остроумно придумано, не правда ли?…После того как наш договор с Испанией был ратифицирован… Агинальдо и все прочие законные владельцы Филиппинских островов стали нам больше не нужны».

Законное право Филиппинской республики на свободу и независимость было проигнорировано Парижским договором. К началу 1899 года на Филиппины было переброшено около 25 тысяч американских солдат. В сложившейся обстановке требовалось немногого, чтобы началась война между американцами и филиппинцами. Марк Твен так рассказал о случившемся: «Один филиппинский солдат проходил по территории, которую никто не имел права назвать запретной зоной, и американский часовой его застрелил. Возмущенные патриоты схватились за оружие, не ожидая одобрения Агинальдо, который в это время отсутствовал. Агинальдо их не одобрил, но это не помогло. Нашей целью было — во имя Прогресса и Цивилизации — стать хозяевами Филиппинских островов, очищенных от борющихся за свою независимость патриотов, а для этого нужна была война. И мы воспользовались удобным случаем… Мы развязали военные действия и с тех пор охотимся за своим недавним гостем и союзником по всем лесам и болотам его страны».

Война против филиппинского народа не была официально объявлена, так как американское правительство, с одной стороны, не хотело признавать Филиппинскую республику воюющей стороной, а, с другой стороны, не желало выплачивать компенсации американским солдатам как ветеранам войны.

Американская армия обладала численным перевесом: первоначально у республиканской армии Филиппин было всего 16 тысяч плохо вооруженных солдат. Особенно заметным был перевес в вооружениях. Американцы обладали самым современным оружием, включая пулеметы. В их распоряжении были военные суда, которые обстреливали побережье из артиллерии. У филиппинцев же имели винтовки лишь те, кто сумел взять у убитых ими испанцев или американцев. Их артиллерия была устарелая, принадлежавшая ранее испанским колонизаторам. Они ощущали нехватку боеприпасов, особенно обострившуюся к концу войны. Многие применяли лишь пики, луки и стрелы.

Несмотря на эти явные преимущества, американские войска смогли в первые месяцы продвинуться лишь на 100–120 километров к северу от Манилы. В ряде сражений американцы понесли немалые потери. И все же под напором численно и качественно превосходящих американских войск филиппинцы были вынуждены перейти к методам партизанской войны. Такая война стала возможной, потому что республиканская армия пользовалась поддержкой большинства народа. Командующий американскими войсками в этой войне генерал Артур Макартур был вынужден признать, что успех партизанской тактики объяснялся тем, что республиканская армия «опиралась на почти полное единство действий со всем туземным населением». Устраивая засады и совершая рейды по американским тылам, партизаны не раз наносили поражения американцам.

В ответ Соединенным Штатам пришлось наращивать ряды своей армии, и она, в конечном счете, достигла 126 тысяч человек. Количество солдат республиканской армии Филиппин также возросло к концу войны — до 80 тысяч. Несмотря на численный перевес американцев в 1900–1901 годах, большая часть территории страны находилась в руках партизан.

В «Википедии» говорится: «Переход к партизанской войне лишь озлобил американцев, и они стали действовать более жестоко, чем раньше. Они перестали брать пленных и огульно расстреливали филиппинских солдат, которые сдавались в плен. Еще хуже была судьба тех, кто попадал в концентрационные лагеря. Туда бросали мирных жителей, если их заподозрили в пособничестве партизанам. Тысячи гражданских лиц погибли в этих лагерях».

Свирепость расправ с партизанами и мирным населением свидетельствовала о том, что США не были намерены оставлять Филиппины. В своем выступлении в конгрессе США сенатор Альберт Беверидж говорил 9 января 1900 года: «Господин президент, сейчас надо быть откровенными. Филиппинцы наши навсегда… За Филиппинами лежат неограниченные рынки Китая, и мы не уйдем ни от тех, ни от других… Мы не отречемся от миссии нашей расы, врученной нам Богом, ни от своей роли в мировой цивилизации… Тихий океан — наш… Где мы найдем потребителей для нашего прибавочного продукта? География дает ответ на вопрос. Китай — это наш естественный потребитель… Филиппины дают нам базу на пути на весь Восток… Ни одна земля в Америке не может превзойти по плодородию землю долин Лусона. Рис и кофе, сахар и какао-бобы, конопля и табак… Филиппинская древесина может обеспечивать мир мебелью в течение целого столетия… У меня есть золотой самородок, который был найден на берегу ручья на Филиппинах… Утверждают, что мы ведем войну жестоко. На самом деле все наоборот… Сенаторы должны знать, что мы имеем дело не с американцами или европейцами. Мы имеем дело с восточными людьми».

Зинн указывал, что «это было время а

---

Вторая подлодка для ЧФ спущена на воду.

2014-06-26 14:37:19 (читать в оригинале)


С.-ПЕТЕРБУРГ, 26 июн — РИА Новости. Дизель-электрическая подводная лодка "Ростов-на-Дону" (вторая в серии лодок проекта 636.3 для Черноморского флота) спущена на воду в четверг на "Адмиралтейских верфях" в Петербурге.

Головная субмарина серии для Черноморского флота была заложена в августе 2010 года и получила название "Новороссийск", (именно сегодня головная дизель-электрическая подводная лодка (ДЭПЛ) "Новороссийск" вернулась в Петербург с первого этапа ходовых испытаний в Балтийском море.), вторую лодку — "Ростов-на-Дону" — заложили в ноябре 2011 года. В середине августа 2012 года была заложена третья подлодка, она будет называться "Старый Оскол".


"Подводную лодку "Ростов-на-Дону" спустили на воду. Строительство идет по графику, в рамках контракта", — сказала собеседница агентства.

Она отметила, что третью подлодку этой серии — "Старый Оскол" — планируется спустить на воду в конце августа.

До 2016 года, по планам главного командования ВМФ, должны быть построены шесть подводных лодок этого проекта. Они войдут в состав подводных сил Черноморского флота.

Подлодки проекта "Варшавянка" относятся к третьему поколению, имеют полное водоизмещение 3,1 тысячи тонн, скорость 20 узлов, глубину погружения 300 метров, экипаж 52 человека. На их вооружении находятся торпеды калибра 533 миллиметра (шесть аппаратов), мины, ударный ракетный комплекс "Калибр". Они могут обнаружить цель на дистанции, в три-четыре раза превышающей ту, на которой их может обнаружить противник. За свою скрытность лодки этого проекта получили в НАТО название "черная дыра".

ertata

---

Американская правда о майдане.

2014-06-26 13:02:03 (читать в оригинале)




ertata