Детектив расследует серию изнасилований и убийств молодых девушек. У него самого довольно темное прошлое: когда-то он много пил, ходил по русским притонам и проститутками, попал из-за этого в мафиозную перестрелку, после чего кардинально поменял взгляды на жизнь и теперь старается быть примерным семьянином. Но собственное расследование заводит его не туда, и он начинает понимать, что его информаторы преследуют какие-то личные цели.

Когда у офицеров полиции США спрашивают, что им больше всего нравится в своей работе, то самым популярным ответом является дух команды, возможность слаженно работать ради очистки собственного города от криминальных элементов и приобрести большую семью из сотрудников органов правопорядка и их близких, готовых всегда прийти на помощь в трудную минуту. Таков американский полицейский на самом деле — он может прийти служить ради денег для своих десятерых детей, потому что не умеет ничего другого или для получения законного права время от времени давать волю своей вспыльчивой натуре, но в итоге он все равно заражается идеей командной работы. Однако существует еще один полицейский, коп из незамысловатых триллеров, волк-одиночка, который настолько крут, что может приходить на работу когда захочет, расследовать что хочет, а так же пользоваться полицейской базой данных, криминалистами и собственным значком в личных интересах. У него обязательно должны быть связи в преступных кругах, боевые раны, темное прошлое, красавица жена с которой не очень ладится, и для полного счастья хорошо бы еще иметь некоторый сорт паранойи, который делает его вояж по кругам ада темных улиц таким интересным. Брайан Миллер в своей скромной режиссерской карьере работает именно с таким материалом, используя стереотипный образ своенравного, но талантливого детектива, который уже зажил собственной жизнью и добился не слишком многих успехов.

Этот образ полицейского также является частью куда большего стереотипного мира американского подполья, элементы которого еще более предсказуемы — русская/армянская/итальянская/ирландская мафия заправляет шлюхами и наркотой, негры или мексиканцы чуть за двадцать выступают на подпевках в качестве курьеров, а где-то между ними мечутся продажные копы, облегчающие жизнь всем вышеперечисленным и влюбляющиеся в белокурых шлюх славянского происхождения. Справедливости ради нужно заметить, что тут подобная конструкция уже более опирается на реальную ситуацию, сложившуюся в стране, но ей нужно пользоваться не менее осторожно, чем приевшимся образом крутого копа. Режиссер из кожи вон лезет, чтобы заработать для своей третьей картины право называться драмой, и даже прихватил ветерана полицейской драмы Уолтона Гоггинса на одну из главных ролей. Он пытается придать своим персонажам рельефность, рассказать их историю, но делает это все теми же штампами. Трудный период в жизни проходит под флагом кокаина. Личная драма — потеря любимой белобрысой шлюхи. От чего скончалась бедняжка? Правильно, от кокаина. Эх, а ведь она как раз собиралась лечь на реабилитацию… Многочисленные перевертыши в стиле «вы думали это плохой/хороший парень, но я смог перехетрить вас» окончательно убивают какие-либо драматические позывы.

Такие образы и такая тема работают только в том случае, если автор действительно имеет какие-либо знания относительно реальной работы полиции США, а не заменяет их просмотров десятков боевиков, в которых звание героя дело десятое и легко заменяемое — хоть коп, хоть спецагент, хоть дворник, — суть одна. Вполне возможно, что Брайан Миллер не совсем пуст на этот счет, но зрителя он убедить в сем не смог — его герой просто ходячая и стреляющая карикатура, которая изредка делает выбор, легко просчитываемый даже с минимальным знанием канонов жанра полицейского боевика. Режиссер пошел по пути наименьшего сопротивления, рассказывая зрителю историю с точки зрения проблемного, но в целом положительного героя, который после трудного прошлого встал на правильный путь и противостоит и организованной преступности, и собственному коррупционному полицейскому департаменту, и коллегам, которые то маньяки, то насильники. Помимо того, что такой прилизанный подход уже не является как синонимом успеха, так и обязательной вещью вообще, положительность получилась весьма однобокая, которая больше ассоциируется с режиссерской бравадой, чем с героем для идентификации зрителя в фильме.