Владимир Крамник

Владимир Борисович иной раз даже не заботится о том, что «шьет белыми нитками», но в этих случаях хорошо его знающие люди принимают его пассажи за юмор.

В недавнем интервью Кларе Кэйвур он сам себе противоречит скорее потому, что не понял или не захотел принять тот факт, что все шахматисты, как только становятся чемпионами мира, становятся другими людьми. Происходит глобальное переформатирование их личности.

У гениальных шахматистов это происходит явно и необратимо, а у умных – тайно и, возможно, обратимо. Владимир Борисович в упомянутом интервью говорил о себе теперешнем, только и всего. А таперича не то шо давеча. Это две большие разницы.

Был когда-то и Владимир Борисович рысаком. А сегодня он просто лукавит.

Я потому и считал его попытку отобраться на матч с Анандом последней, что не верил в его психологическую способность готовиться к ТП как надо, а не как ему хочется.

Часто люди, сотворившие что-нибудь значительное в своей жизни, не могут понять, как они смогли выдержать все тяготы и добиться цели. И многие говорили после, что если бы знали, как тяжело и долго придется терпеть, не имея гарантии положительного результата, то никогда бы не решились на такое трудоемкое предприятие. А от возможности повторить столь тяжкий труд они бегут, как черт от ладана.

Три «К» потому и стали в глазах современников Великими, что не единожды бросались в этот омут и выходили победителями, хотя никто из них так и не смог заставить себя готовиться к защите короны с такой же отдачей, как к первому матчу.

Есть у меня основания думать, что в шахматах это невозможно.