Анатолий Карпов

– Когда всем стало известно о вашем решении, наверное, кто-то из шахматного окружения перестал узнавать, кто-то делал вид, что вовсе не знаком? Но ведь были и те, кто поддержал в трудную минуту?

– Моим ближайшим другом был Юра Разуваев, с которым я дружил всю жизнь. Дружба с ним, разумеется, не прекращалась все эти годы. Лёва Псахис, хотя он и заметно моложе меня, но почему-то именно в это время мы и подружились. С другими были совершенно нормальные отношения. Кроме Карпова никто не перестал здороваться со мной. Никакой специфической реакции со стороны именно шахматистов не последовало. Другое дело – шахматные функционеры, у которых была своя «работа» – не допускать меня на турниры и прочее.
– Но Карпов в известном смысле тоже был функционером? И не мог вести себя по-другому?

– Почему не мог? Он был великий шахматист и если бы вёл себя как великий, то мог позволить себе всё что угодно. Как, скажем Спасский или Каспаров. Но это был его выбор.