СССР. История, картинки и этапы большого пути.

В Ростовском кожно-венерологическом диспансере работает старшим юрисконсультом Ирина Стадниченко. Ее обязанность помогать врачам не допустить при появлении очередного очага болезни широкого ее распространения. Особенно тщательно пришлось отлаживать механизм взаимоотношений с так называемыми группами риска. И когда над миром грянула гроза СПИДа, у Стадниченко в самой опасной зоне были полный порядок и ясность. Она уже имела картотеку, в которой значилось около тысячи „голубых», работала с ними на полнейшем доверии.

Однажды к ней в кабинет пришел Исса Костоев с другими участниками операции „Лесополоса». Он рассказал, что к раскрытию этой серии преступлений привлекаются разные категории специалистов, ученых. И предложил Стадниченко возглавить целый отдел, который разместится в Первомайском райотделе милиции.

— Предложение было лестным, — говорила Ирина. — Но тщеславной я была в молодости. А сейчас требовался трезвый подход…

У них состоялся разговор. Стадниченно изложила свою точку зрения, сказала, что она полностью совпадает с убеждением специалистов диспансера: да, у „голубых» психопатия, но у убийцы она совершенно другого типа. Кроме того, надо учитывать женские наклонности многих из этих людей, которые никогда не позволят им совершать такие зверские убийства. Значит, затея с этой категорией — совершенно бесперспективна…

Службы Костоева писали письма в диспансер, требовали предоставить списки лиц с сексуальными отклонениями. Но мы же не контора по торговле секретами. Есть понятие врачебной тайны. Да, мы обязаны предоставлять милиции информацию. Но какую? По приказу, регламентирующему нашу работу, это информация, имеющая отношение к уклонению от лечения венерических заболеваний, к заражению других, но не более того… Пожалуйста, давайте конкретную фамилию — ответим…

А работа по раскрытию „подполья» шла. К Стадниченко стали приходить люди за юридической помощью. Она инструктировала тех, кто обращался: говори правду, начинай давать показания с сообщения о своей группе крови…

Но не все выдерживали допросы и угрозы посадить в тюрьму. Пошли рушиться „семьи», начались предательства. А потом и трагедии. Покончили с собой Анатолий Отрезнов и Виктор Черняев. Не выдержали допросов и умерли старый актер, пенсионер Руслан Владимирович Грибов-Чарский и совсем молодой парень Женя Валуев. По нескольку месяцев провели в следственной тюрьме без всякой вины Толя Иванов и Сергей Зеленский (Зеленского потом отправили в зону), а Жора Дивизоров сказал следователям: вам самим надо бы показаться психиатрам. За это били. И давали сроки за распространение порнографии, за мужеложство.

— Из тысячи пока добрались только до трехсот, а дальше началось то, чего я и ожидала: не могут просто так человека оставить в покое, — говорит Ирина. — На допросах моих подопечных усиленно расспрашивали о моих пристрастиях, о личной жизни, о том, что у меня в квартире… И в самые пакостные времена — сама не пачкалась и другим не позволяла это делать. Я пошла к Костоеву узнать, что он готовит, какую еще пакость? Поговорили… Когда он качал кричать: „Шизофреничка, я тебя на 15 суток посажу», я и бросилась на него, как шизофреничка. Прокурор растаскивал. А когда от Костоева почувствовала коньячный запах, поверила тому, что раньше докладывали „голубые». Тогда я успокоилась:

— Пьете, потому что с „Лесополосой» не ладится? Так ищите там, где надо искать…