Давид Бронштейн

Во время подготовки к матчу между Ботвинником и Бронштейном возник вопрос о походах в туалет с сопровождающим членом судейской коллегии.
Ботвинник предложил, чтобы вместе с участником в обязательном порядке отправлялся бы в туалет один из членов команды соперника.
Бронштейн на это возразил:
"В команде “Динамо” не найдётся человека для подобного рода походов".
После этого вопрос как-то отпал.

За несколько лет до смерти Бронштейн давал интервью одному бельгийскому журналисту, и тот что-то спросил его о Ботвиннике.
Бронштейн переспросил:
"Как вы сказали? Ботвинник? Бо-твин-ник?"
Потом отрицательно покачал головой:
"Никогда не слышал такого имени".

Однажды Корчного спросили, является ли Бронштейн выдающимся шахматистом. Корчной неожиданно пылко ответил:
"Выдающийся ли игрок Бронштейн? Он — гений! Гений! Ведь гений — это человек, который идёт впереди своего времени, а Бронштейн заметно опередил своё время. Если Ботвинник говорил, что Бронштейн очень хорош при переходе из дебюта в миттельшпиль, это очень слабо сформулировано. На самом деле Бронштейн продемонстрировал в этой стадии множество идей, явившихся абсолютными откровениями. Это признак гения. В период 1945-1951 годов он превосходил всех по пониманию шахматной игры. Не появись тогда Бронштейна, не возникло бы в шахматном мире Таля".

В 1963 году во время турнира в Вейк-ан-Зее в течение всего соревнования Авербах и Бронштейн делили одну комнату на двоих. Об этих днях с Бронштейном и оставил Авербах любопытные воспоминания:
"Идеи бурлили у него в голове. Он буквально исходил ими, безостановочно высказывая всё, что приходило ему на ум".
Однажды Авербах спросил:
"Как только дома жена выдерживает твой речевой фонтан?"
И Бронштейн с виноватой улыбкой признался:
"А когда она не выдерживает, к соседям уходит".

Когда голландец Том Фюрстенберг работал вместе с Бронштейном над книгой “Ученик чародея”, учебником шахматной игры, он тоже страдал от излишней болтливости своего соавтора. Фюрстенберг писал:
"Я не думаю, что был более терпелив, чем другие, но с ним просто вынужден был быть таковым. Когда моё терпение лопалось, я говорил:
"Дэвик! Ты можешь помолчать ну, хоть немного?"
И тогда он замолкал, пусть и ненадолго".

Два года Бронштейн прожил в испанском городе Овьедо, где работал тренером местной университетской команды. Его испанского языка было вполне достаточно, чтобы давать шахматные уроки, но его болтливость...
Фюрстенберг пишет:
"Всё шло к тому, что ему предложат постоянное место, но они не могли выдержать его бесконечного монолога. Это и стало причиной того, что ему не продлили контракт в Овьедо".