Текущие турниры

- Заканчивая разговор о стиле, уместно будет вспомнить известное высказывание Михаила Таля, в котором он проводил аналогии между шахматистами и композиторами. Помните, Ботвинника Таль сравнивал с Бахом, Смыслова – с Чайковским, а себя – с королем оперетты Кальманом. Вам, учитывая консерваторское образование мамы, не составит труда продолжить ряд?
- Давайте попробуем.
- Какой композитор близок по духу Крамнику?
- Себя оценивать трудно. Тем более – с учетом упомянутых смен стиля. (после паузы) Может быть, Рахманинов.
- Очень точно! Он тоже был разным.
- Да, и к тому же случались у Сергея Васильевича периоды, когда он ничего не мог написать – в этом я его тоже напоминаю (улыбается).
- Переходим к ближайшим соперникам. Карлсен?
- Все сравнивают его с Моцартом, мы даже иногда в шутку зовем его так между собой. Это уже некое клише, хотя шахматы Магнуса совсем не напоминают музыку австрийца. Он скорее технарь.
- Каспаров?
- Не Моцарт точно (улыбается). Может, Бетховен.
- Кстати, Таль тогда сказал, что молодые (имея в виду как раз Каспарова) ближе к более современным композиторам – Прокофьеву, Шостаковичу. Может быть, пора уже и на рок-музыку перейти?
- О, да: Каспаров – это типичный «Раммштайн» (смеется).
- Ананд?
- Вот тут Моцарт отчасти уместен. По легкости, естественности, природному таланту. В части последнего Виши вообще на одном из первых мест в истории шахмат.
- Но при этом он – не гений? Имею в виду одно из ваших интервью, где к сонму гениев были причислены только четверо – Каспаров, Фишер, Капабланка и Таль.
- Это по самой высшей планке. Плюс я имел в виду шахматистов, уже закончивших свои карьеры. Если планку чуть-чуть снизить, то в их число попадут и Ананд, и Карлсен. Причем карьера Магнуса только начинается – лет через десять он вполне может перейти в категорию самых великих.