Тронуло
2012-11-25 19:55:18 (читать в оригинале)
Семен АРИЯ.
О рыжей собаке
Дважды, примерно в одно и то же время встречал я на Сретенке эту рыжую собаку, драную, худую, и явно бездонную. Деловитой трусцой она оба раза нацелено бежала по какому-то своему собачьему делу. Не отвлекаясь на окружающее, не обращая внимания на снующую вокруг толпу, она как бы опасалась не успеть на важное свидание и потому избегала всего, что могло помешать ее движению к цели или отвлечь от этого движения.
Цель эта, судя по направлению бега, находилась где-то в районе входа в метро, на углу Сретенки.
При первой встрече с Рыжей я увидел ее еще издали. Собаки, особенно бездомные, привлекают мое внимание. Это особый мир, полностью звисимый от нас, людей, живущий своей особенной жизнью, более насыщенной эмоционально. У большинства из них ум и чувства светятся в глазах значительно чаще, чем у представителей рода человеческого. Поэтому я не упускаю случая заглянуть в глаза встреченной случайно собаке. Они не только замечают этот проявленный к ним интерес, но и мгновенно оценивают, что таится в глубине взгляда человека: дружелюбие, безразличие или враждебность.
Рыжая тоже издали заметила мой взгляд и, приближаясь, мельком ответила на него. Разминувшись с нею, я остановился и посмотрел ей вслед. Она на ходу оглянулась на странного человека, во взгляде которого успела заметить непривычное для нее сочувствие.
Следующий раз, дня через три, я шел по той же Сретенке к метро, и Рыжая обогнала меня. Своей деловитой трусцой она бежала по краю тротуара в том же, что и прошлый раз направлении, но быстрее меня и, достигнув лестницы, скрылась в подземном переходе. Уверенность, с которой она без заминки нырнула в него, свидетельствовала, что маршрут этот уже привычен ей.
Дойдя до перехода, я спустился по лестнице и увидел, куда и зачем бегает Рыжая. У одной из колонн был разложен переносной проволочный стенд, стеллажи которого были заполнены свежими газетами. У стенда стояли его хозяева, пожилая чета, поглядывавшая по сторонам в ожидании покупателей. Газеты брали, но не слишком бойко. Это были так называемые «предприниматели без образования юридического лица». Ранним утром они успевали первыми обзавестись своим товаром, чтобы еще до открытия газетных киосков развернуть у входа в метро легкий стенд, разложить на нем газеты и приступить к своему крохотному бизнесу. Видимо, на пропитание его хватало, но до сытости с ним было явно далеко. Именно возле них в ожидании своего часа стояла Рыжая.
Когда в газетной коммерции возникла очередная пауза, хозяйка достала из своей обширной сумки картонное блюдце, пакетик с какой-то снедью и выложила этот припас за стендом, в стороне от толчеи. После чего жестом позвала собаку. Та, вильнув хвостом, подошла и деликатно, как это обычно делают собаки, принялась за еду. А я пошел по своим делам.
Дела эти были недолгими, и уже через краткое время я возвращался.
К этому времени Рыжая покончила с кормом и отошла в сторонку. Тогда женщина извлекла из своей сумки и постелила у ног лоскут мягкой ткани и показала на него Рыжей. Подумав, та неуверенно приблизилась и, обнюхав подстилку, осторожно ступила на нее, а затем и легла. Она лежала, вытянувшись по всей длине подстилки и положив голову на лапы. Глаза ее были открыты. Она вкушала заботу о себе и негу теплого места. Это было непривычным благом, и она старалась ощутить его сполна.
Этот принесенный для бездомной собаки лоскут дорогого стоил! Покормить голодного – естественное побуждение нравственно здорового человека. Но здесь было другое, более высокое побуждение. Помня дома об ожидающей их голодной собаке, эти люди приготовили для нее не только корм, но и проявление тепла своей души, добра, столь желанного любым живущим в нашем холодном и беспощадном мире.
Я с минуту постоял, глядя на Рыжую, а потом подошел и купил со стенда пухлую пачку ненужных мне газет. И пошел домой. По дороге я придумал этот рассказ. Он не столько о Рыжей, сколько о людях, которые в своей очевидной бедности доставили себе радость заботы о еще более обездоленном существе.
«Что оставил, - то пропало, что отдал ты – то твое».
(Ш.Руставели)
