Север не найден Голосов: 1 Адрес блога: http://hrivelote.livejournal.com/ Добавлен: 2008-04-20 12:35:49 блограйдером Lurk

2013-12-27 01:47:47 (читать в оригинале)

Вдалеке что-то ухает громко и часто, как сердце разъяренного каменного великана. Как взбесившийся паровой молот. Может, это просто музыка у кого-то в машине - бывает же на свете такая музыка. Или я слишком сильно вслушиваюсь в звуки чужой ночи. Впервые за две недели полил сильнейший зимний дождь, но на улице тепло, как в апреле. Днем я долго гуляла по берегу, с радостью отмечая каждый укол ностальгии - при виде мокрых качелей, от прикосновения к шершавым стволам незнакомых деревьев (теплых, будто внутри течет кровь), от запаха горячей еды, носящегося на соленом ветру. Мне казалось даже, вид бурлящего, как кипяток, моря вернет мне слова. Рано или поздно вернет. А может быть, я ошибаюсь. Я гуляла, поминутно удивляясь тому, что пальцы не стынут без перчаток, что могу идти так долго, как пожелаю, безнаказанно и бесплатно.

Вчера, когда мы еще гуляли вдвоем, я почувствовала вдруг странное движение в груди, как будто сердце выпускает перья, и они вытягиваются и изгибаются, обнимая Тео. А сегодня он снова уехал. Терраса мокра, дикие тростники вдоль железной дороги сокрушенно качают головами, и редкие пустые поезда оставляют за собой след из чистой, неразбавленной тоски.

Здесь есть все, что только может наполнять душу волнением и трепетом. Горы, обступающие городок, в облачные дни залиты туманом, а в ясные за ними по вечерам скрывается солнце, и из-за них же выходит луна - так быстро, что не успеваешь выкурить и полсигареты. В порту стоят военные корабли, серые и как будто безлюдные. Неухоженные панельные многоэтажки увешаны сушащимся бельем и окружены апельсиновыми деревьями. Апельсины и хурма висят на ветках, как китайские фонарики, и никому нет до них дела. Под деревьями спят собаки и коты, и имя им легион. Между домами можно встретить пушистых кур и пестрых цесарок, безмятежных и молчаливых. Густой запах свежескошенной травы в декабре. Пучки молодой крапивы в корзинах зеленщиков. Для меня, прожившей тридцать лет по уши в снегу, и еще десять по колено в грязи, это так непривычно, что иногда я не понимаю, на каком я свете.

Одинаковые, неприметные, коротко стриженные мужчины и длинноволосые женщины в полдень заполняют все кафе: глазеют на прохожих и пьют кофе, воду и виски, так, словно на земле больше нет никаких дел. В стимпанкерском ресторане, похожем снаружи на заброшенную оранжерею, приносят обрубки осьминожьих щупалец, мягкие, лиловатые, и белые бутоны кальмаров, которые распускаются и цветут прямо во рту.

Странное место. Приехал, забыл, зачем, заблудился, хотел передохнуть, но устал и остался. И стерлись воспоминания о прошлом в других городах, с другими людьми, расплылись планы на будущее. И как же странно будет уезжать, когда настанет такая пора. Переменится ветер. Остынет кофе. Зазвучат резкие голоса. Кто-то тронет за плечо.

---

2013-10-18 18:26:19 (читать в оригинале)

В одной из сцен "Сало, или 120 дней Содома" пожилой содомит угощает мальчика, одетого в свадебное платье, дерьмом, точнее, заставляет проглотить со словами "ешь, моя малодушная супруга!" Иногда я вспоминаю эту фразу, заставляя себя проглотить какое-нибудь неприятное воспоминание, чьи-нибудь злые, обидные, несправедливые слова. Никакой аналогии с фашистскими оргиями Пазолини, просто мне кажется, не нужно эти воспоминания от себя отгонять, а нужно проживать снова и снова: да, и это тоже обо мне, и этого тоже я заслуживаю - или не заслуживаю, но великодушно приму, и стану на шаг ближе к мудрости и смирению. Разве многократно, с пониманием разжеванное и проглоченное дерьмо чужой несправедливости не избавляет нас от малодушия? Не делает нашу мотивацию кристально чистой, не зависящей ни от чьего мнения?

Тео как-то сказал, что ему - ему, счастливцу, у которого есть Я! - тоже приходят в голову мысли о том, что нужно бросить всё, ну вот вообще всё. Сейчас я думаю, он не имел в виду "ради искусства", а хотел бросить всё в философском смысле, включая самые попытки приблизиться к искусству. Но в тот момент мне показалось, что Тео эхом повторяет мои собственные эгоистические мечты о "бросании всего", в которых я остаюсь один на один с необходимостью быть поэтом - или уже не быть им, своей памятью да, может, алкоголем (надо же оставить себе какую-то лазейку). И сказала утешительно: что толку думать об этом, ведь мы же не можем бросить друг друга.

Как много нас таких, ходящих вокруг да около искусства, литературы, музыки, наступающих туда то одной, то другой неуклюжими ногами, думающих: если бы я отдался этому целиком, наплевав на заработки, инстинкты размножения и гнездования, и самосохранения, и вообще на всю первую сигнальную систему, презрев "маленькие подкорковые радости" - я стал бы великим, как пить дать великим. И как невообразима вселенная, наполненная такими одиночками, каждый в своем бункере со своим винным погребом или сумкой амфетаминов, памятью и совестью. А где же взять нам публики, презренной, но необходимой, желательно обладающей вкусом и знаниями, и ораторскими способностями, чтобы сообщать нам о нашем величии? Где же взять нам тех, ради кого, для кого, вопреки кому мы будем творить? Давайте просто признаемся, что нам не хватает таланта, или таланту нашему не хватает мощи, сырой первобытной мощи, которую имеет даже рвущаяся из-под асфальта трава. Признаемся, что мы не можем бросить друг друга, что наши отношения, мелкие, житейские, товарно-денежные, половые и родственные нам дороже всего на свете, дороже силы и славы и царства, которые определенно ждали бы нас на выходе из бункера.

---

2013-10-16 00:39:58 (читать в оригинале)

Наверное, я могла бы рассказать, но лучше умолчу о долгих прогулках по Праге, залитой медовым октябрьским светом, о живописно ветшающих домах, о неровных улицах, тусклых фонарях, вездесущем плюще, о резких и длинных тенях. О неохватных садах ее, сбитых каблуках, призрачных трамваях, их звонком полете над черной рекой, где плавает и дробится электрический огонь. О живой и цепкой траве, разрывающей мостовые. О густой средневековой вони, и да, о вездесущем плюще, что волнуется под ногами, как море, когда идешь по старому кладбищу, крепко держась за детскую ручонку. Если люди однажды покинут Прагу, волны плюща зальют ее, потекут по улицам, будто каша из волшебного горшочка, который некому остановить. Ее засыплет падалицей и желудями, завалит палой листвой, и только пустые трамваи будут носиться со звоном и грохотом над Влтавой, из темноты в темноту.

Нет, Прагу не заставишь давать обещания так же охотно, как дает их Москва. Я не вижу в ней своего будущего, потому что не вижу времени. Наверное, я специально обхожу стороной те места, где пульсирует ее кровь, обхожу ее виски и запястья. Мне не нужен ее драйв, биение жизни, брожение сока. Только длинные тени, чтобы укрыть лицо. Здесь любой маньяк сойдет за своего, и мой немыслимый, карнавальный ретро-гардероб наконец-то никому не бросается в глаза. Здесь есть места совсем безлюдные, черные дома, откуда никто никогда не выходит, храмы, где не служат, и бары с распахнутыми настежь дверями, внутри которых тихо и темно, как в склепах. Сонная, мшелая, оцепеневшая Прага, где собственная речь пугает и гаснет. Так что умолчу.

Расскажу лучше, чтоб не забыть, про один разговор с Тео; я тогда сказала, что никогда особенно не хотела, чтобы меня желали, только чтобы любовались. А он сказал, что для мужчины это одно и то же, что если тебя перестали желать, значит, тобой уже не любуются. И это для меня была огромная новость, я даже не поверила сначала, а потом поняла, что он прав, и удивилась, как же я не узнала об этом раньше, это многое изменило бы в моей жизни, наверное. И даже расплакалась, потому что это мне всегда было таким утешением, думать, что мужчина любуется мною, даже если давно ушел к другой, хотя бы издалека. Наверное, Тео знает еще много простых вещей, которых не знаю я.

---

2013-10-02 22:17:43 (читать в оригинале)

Невыносимый Голиков со своим Ванечкой и еще менее выносимый Богомяков со своим Бодрийяром. А то вдруг вы пропустили.

---

2013-09-30 16:24:14 (читать в оригинале)

Смотрю последнюю серию "Белой королевы", на экране битва при Босворте, тюдоры мочат плантагенетов, звон мечей, ржание коней, а Дуся заглядывает через плечо и шепчет:
- Коммунисты такие злые, такие злые! У них отняли власть, они разозлились и теперь друг друга убивают...

Гуляем по Праге, спускаемся с Градчан. Я останавливаюсь перевести дух:
- Подожди немного, у меня сейчас от такой красоты разорвется сердце!
Моя готичная Дуся, с интересом:
- Ты лопнешь и забрызгаешь всё вокруг кишками?

Дуся играет:
- А сейчас я зайду к соседу в квартиру без стука и приглашения. Потому что, во-первых, у него нет двери, а во-вторых, я хочу на него полюбоваться, какой он красивый, мощный и изящный!