Север не найден Голосов: 1 Адрес блога: http://hrivelote.livejournal.com/ Добавлен: 2008-04-20 12:35:49 блограйдером Lurk

Точка, Джи.

2014-09-26 03:25:05 (читать в оригинале)

Он был как щенок. Хотя почему "как", щенок и был. Лобастый, нежные скулы, толстые короткие лапы, глаза как коричневый сахар. И как эти глаза на меня смотрели - с радостным обожанием, с предвкушением ласки и веселья. Это я так запомнила, а значит, так оно и было, потому что не осталось свидетельств и свидетелей, никто не оспорит моих воспоминаний. Невозможно оспорить клочья пепла, опадающие наземь.

Вот, написала это (позавчера) и сразу вспомнила дурацкий стишок о некропедозоофиле, который приносил с собою мертвых маленьких зверушек, это я и есть. А Джи - маленькая зверушка, безусловно мертвая, как все, кто остался в той жизни. Я до сих пор чувствую потребность в поклонении юного существа; многие думают, что собственный ребенок - самое оно, но нет, не оно. Надобно одаривать собою, а ребенка одарить собою невозможно - как ни крути, мы для них данность, они принимают нас как должное.

Он отплатил мне позже за все мои подарки, страшно и щедро, пожалуй, даже отомстил. Впустив меня в мир своих зрелых стихов - уж не знаю, как ему удалось перекроить свою голову за такое короткое время. Мы встретились - кажется, он позвонил мне, - и пошли, смешно, в шашлычную, болтали о чем-то. Он остриг свои черные кудри до плеч, кудри романтика, сказал, что много дней провел взаперти, куря траву и пиша стихи, и дал ссылку на свой новый журнал. Я открыла его потом, дома, и с трепетом, ужасом и восторгом читала всё подряд, не останавливаясь, это были американские горки. Нет, это была река, мощный и мутный поток, увлекающий тебя, как щепку, как сухой лист. Я написала ему письмо, не скупясь на эмоции, - не сомневаюсь, он был польщен. А я... я не могла даже завидовать, потому что его стихи были настолько выше моего разумения, выше даже моего поэтического чувства, как дальний край третьей октавы, который ты слышишь ухом, но до которого никогда не дотянешься голосом. Это было чудо. В юноше - а он все еще им оставался - не могло, не должно было быть того опыта, который прослеживался в стихах. Джи не мог этого знать, не мог этого видеть, где он взял (на время?) эту старую душу, звучащую, как бесценная антикварная виолончель? Он не просто придумал псевдоним, он создал новую личность, вырастил ее внутри себя, выпустил наружу, вложил записку в рот голема, и это была высочайшая магия, с которой мне только приходилось соприкасаться.

Джи перестал существовать тогда, как гусеница, банально, перестает существовать в миг рождения бабочки, но для меня он был еще жив какое-то время. Он еще приходил в мой дом и приносил пластинки с музыкой и фильмами, которые я любила или могла полюбить, еще делил со мною хлеб, был многословен (словно смущался), и так мы катали по старым рельсам паровозик дружбы, как будто были прежними. Я тоже много и легко писала тогда; казалось, стихам и шуткам не будет конца, не будет конца красоте, молодости и успехам. Ходила слушать его в "Жесть", боясь немного, что со сцены будет не то, но было отлично. Однажды он пришел ко мне с аппаратурой, записал, как я читаю стихи. Записал мой голос и ушел, и унес его с собой. Потом пропали оба.

Последний раз я видела его, когда он заходил в гости, - беременная, в полосатом фартуке, чем-то его кормила. Кормила, на хуй.

А недавно рылась в компе и нашла запись Марка Алмонда, того альбома, который слушала еще в институте, и который Джи потом разыскал для меня, должно быть, где-то на торрентах. Поставила сходу любимый трек - и вспомнила вдруг, как вспоминаешь сон, с трудом и ясностью, что удалила папку с его стихами. Не знаю, почему, зачем, бездумно, то ли понадеявшись, что сеть сохранит их для меня, то ли в припадке зависти, то ли от ненависти к прошлому, настигающей меня в моменты эпизодов. "Fly away," - советовал Алмонд, а я еще цеплялась за возможность их найти, с проклятьями перетряхивая интернет. Но Джи удалил тот журнал, окончательно, и лишь несколько текстов, как бессмысленные осколки целого огромного великолепного слона, попадались мне там и сям. Ревела, конечно, долго и некрасиво, от души, наконец-то прощаясь с ним - старым другом, юным любовником, гениальным поэтом, хоть могла и не прощаться, и даже попросить прислать мне тексты. Не потому, что люблю ставить точки (хотя люблю), а потому что именно с ним всё всегда не ко времени они нужны, и стоит это признать.

Он снился мне множество раз за эти годы, и всякое утро я думала, что надо ему написать, разыскать его обязательно, рассказать, сколько он значил и кем был для меня. но я же знаю этот морок. К обеду от него нет и следа. Я боялась встречи с ним, боялась его следующей личины - вдруг он стал обычным, как я, взрослым, как я? Вдруг он стал ханжой или нытиком, утратил вкус и цвет, а что хуже того, не заметил перемены? Да, я пропустила здесь пару строк, пару сотен строк, наверняка: я стала больше оберегать такие вещи, и поэтому, пожалуй, лет через десять... если я прочитаю этот пост, я даже знать не буду, почему Джи остался для меня тем, кто так сильно меня обманул. И не буду помнить, к добру или к худу. Как не помню уже сейчас, что без него не было бы "Книги Блаженств". Но эти дурацкие слоги, которыми мы называли друг друга, все еще будут гореть на нашей старой коре, не зря же мы так старательно их вырезали.