Туся и рабочие
2014-04-03 23:49:16 (читать в оригинале)
Моя киса любит целлофан, клей и поролон. Целлофаном шуршать, клей нюхать-лизать, поролон таскать. Вся такая urban girl. Когда мы, не спросив ее мнения, неожиданно переехали в частный дом, она сначала поймала настоящую мышь и даже пару раз сходила в туалет в саду. От шока, не иначе. Но потом поняла, что во дворе никто не убирает! И по земле сколько не скреби – хозяевам не слышно! Никто не бежит с совочком наперевес, не моет грядку. Она пыталась водить меня до своих кучек, но я то с цветами, то с кирпичами, то еще какой фигней маюсь. Поэтому теперь вдоволь нагулявшись во дворе, она просится домой, чтобы сходить в лоток. Иногда бедненькая, летит прямо, если мы долго ее не слышали, потом выходит с видом «Фух, еле донесла, ну вы совсем. Я ж там чуть не описалась, вас орамши».
Плебейские привычки мы не перенимаем, на всяких дворовых, которые приходят к нам погулять-постоловаться, смотрим свысока. Недавно вынесла серой пушистой кисе, которая всю зиму в сарае мышей ловила и к порогу их приносила, синенькую губку для мытья посуды. И сидит, смотрит на ту снисходительно, мол: «Дурочка ты, за этими шерстяными бегать, чтобы китикет потом сухой грызть. Нет бы, как белый человек – походила красиво с поролонкой и кушай себе шебу, строго на камон май хауз, май хауз камон откликайся. Смотри и учись, пока я добрая.»
А сегодня она, значит, учила жизни рабочих. Стою я, распекаю этих горемычных, которые уже неделю мне площадку у крыльца бетонируют. Я уже, если честно, не знаю, как на них повлиять, чтоб они наконец ее доделали и свалили. Уже и в доброго и в злого прораба играла, просила, угрожала, кокетничала, орала – а воз и ныне там. То понос, то золотуха, то постановление правительства, то прочий форс-мажор. Причем абсолютно непонятного свойства. Там работы-то на полтора дня максимум, а они больше недели мне глаза мозолят. В общем, я на секунду замолкаю, чтобы воздуху побольше для следующей партии «доводов» набрать, и тут моя киса с видом «Смотри, какнада!» фланирует между нами, кидает заговорщический взгляд на рабочих и кладет к мои ногам добычу. Подушечку от бюстгалтера. Я из нового вынула и в спальне на комод кинула, наверное. А тут лиса близехонько бежала, ага.
И вот мизансцена: грозная я, виноватые рабочие и веселенькая бирюзовая чашечка между нами, покачивается на ветру. Лифчик мира, ептыть. Очень сложно продолжать ругаться, когда ругаемые смотрят на части твоего нижнего белья и стараются не ржать. Я так и не закончила с «доводами», махнула рукой и ушла. Забрав оливковую ветвь и посланницу мира с собой, от греха подальше. Площадку эту многострадальную мне так никогда и не доделают, наверное.
А киса довольна, как никогда. Конфликт прекратила, этих глупых человечишек уму-разуму научила, игрушку классную себе нашла. При убирании в шкаф устраивает истерику и санкции. При получении обратно - счастливую морду и мырмырмыр. А мырмырмыр – это такой довод, против которого не попрешь. У кошки – игрушка, у рабочих – отсрочка, у меня – неплощадка.
