эпиз. № 2

Начало

  Наконец, - у него дома. Вот куда и откуда. Первый этаж, темная трехкомнатная квартира. Кроме него еще брат с женой и маленьким сыном. Они в дальней комнате. Молчаливый отец с папироской, сидящий на кухне с-ногами на стуле. С отцом неблагополучно. Его что-то точило. Сидел в тюрьме. Когда выпивал, шумел. В это время Толя его ненавидел.
  Черная кошка. Соломон называет ее «лахудрой» и ласково мучает.
  Толя «живет» в большой-проходной. Письменный стол, кушетка. Здесь же материна ножная швейная машинка. Портниха. Таисия Ивановна. Женщина простая, открытая. Шьет дома, то и дело приходят какие-то тетеньки – на примерку. Вероятно, это главный семейный заработок. Ну, и связи с нужными людьми, могущими себе позволить одеваться на заказ.
  Горит настольная лампа над машинкой. А на стене над столом богатство – красная Иолана Торнадо. Такая была у Рухлецкого. Полуакустика. Как младший, Толя в семье, видимо, любимый. Мать во всём его поддерживала. Между ними всегда было демократично, даже когда мы с ним потом, весьма часто у него выпивали (или пили).
  По праву молодости шумим, бренчим, сидим на письменном столе. Неподключенная Иолана звучит тихо и благородно. Толя что-то поет. Считается, что у него – голос. Высокий, тонкий. Пение при матери, мне необычно. Я перед своей никогда не пел, стеснялся.
  Смотрим фотографии. Пустырь в Кировском около железнодорожной линии. Шпалы, бочки… Их трое или четверо, план снизу, позы, задумчивые взгляды вдаль, непременная Иолана. Ансамбль, блдь.

Тэги: мэмуар