Минско-аварийное

История о переезде в Минск, часть 2. Итак, 30 августа 2009 Иван и котька перебрались в Минск и начали обживаться в красном доме, а я заканчивала московские дела, сдала квартиру, нашла в Минске подходящую работу, поставила своего владельца в известность, что ухожу и фактически села на чемоданы. Котька с восторгом начала учиться, Иван ходил по собеседованиям и выбирал домработницу. Я приезжала на выходные, помогала распаковывать вещи, расставлять книги, мы гуляли, ездили по городу и радовались, как оно все складывается.

А 22 сентября мне позвонили и сказали, что Иван попал в аварию. Я дозвонилась в больницу и узнала, что он в реанимации в крайне тяжелом состоянии. Самолетов уже не было, я не помню, как закончила работу и села в ночной поезд. Всю ночь каждый час я звонила в реанимацию. Новостей не было. Забрали на операцию-операция еще идет-операция еще идет-операция еще идет. Когда операция закончилась, я спросила:
- Прогноз-то какой?
- Если доживет до утра - вот тогда будет какой-то прогноз, - сказали мне
Утром с вокзала я поехала в больницу и устроилась под дверью той самой реанимации. Мне было не привыкать - я под такими же московскими дверями провела много часов за предыдущие месяцы. Ко мне вышел заведующий, и отнесся от ко мне, как к родной. Я писала подробно когда-то, как благодарна бесплатной медицине больницы скорой помощи, как благодарна вежливому, внимательному, дружелюбному персоналу. Мне объяснили, что сломан таз, сломаны ребра, ребрами пробиты легкие, есть разрывы печени, селезенки, диафрагмы, сотрясение, ну и по мелочи травмы типа сильных ушибов, но операция прошла успешно и нужно надеяться.

Пока Иван был стабильно тяжелый, и пускали к нему буквально на минуты, я моталась по Минску, занимаясь ГАИ-страховкой, напуганной котькой, не менее напуганной домработницей, которая именно в день аварии и была принята на работу. Нашу новую машину списали в утиль, как и машину женщины, въехавшей на полной скорости прямо в водительскую дверь Ивану. Наконец, сказали, что Иван будет жить, он начал дышать сам. Встал вопрос, будет ли он ходить, но это меня уже практически не волновало. Я как будто смогла выдохнуть, договорилась, кто и в каком режиме будет ежедневно посещать Ивана в больнице, привезла из Москвы помощницу - и уехала работать. Мой владелец предложил мне больше денег, новые ресурсы, новые проекты, чтобы я осталась. Естественно, не зная, сколько денег понадобится на реабилитацию Ивану, сможет ли он ходить или ему понадобятся коляска-сиделка-прочие услуги, я уже и не думала менять московскую зарплату на минскую. Теперь нужно было думать не о совместном проживании, а о том, чтобы денег было как можно больше.

Я переехала из сданной уже московской квартиры в комнату в коммуналке - и еще три года работала в Москве, а в Минск приезжала (потом прилетала) на каждые пятницу-субботу-воскресенье. И только осенью 2012 переехала с вещами, вышла здесь на работу и больше ни о каком мотании туда-сюда вопрос не стоит. Мне было нелегко адаптироваться в первый год, когда кроме ведения телепередачи достойной работы не предлагали, и я металась по мелким журнальчикам и портальчикам. Но с 2013, когда Mammoet решил открыть представительство в РБ, и я стала директором филиала крупнейшей в своей области мировой корпорации, проблема исчезла.
Иван, как видите, ходит и даже водит машину, которую мы купили через полгода после аварии. Основная часть денег на эту машину была получена по полису страхования жизни. Страховая компания выплатила 80% (!!!) страховой суммы, после чего Иван стал шутить, что умер 22 сентября на 80% (100% по этому полису выплачивается в случае смерти)
Сегодня шесть лет с той аварии, шесть лет, как Иван отмечает дату второго рождения. А я поздравляю не только нас, но и вас - тех, кто был тогда с нами, тех, кто поддерживал, тех, кто верил в благоприятный исход.