domdao Голосов: 2 Адрес блога: http://www.liveinternet.ru/users/domdao/ Добавлен:

41 год

2013-07-14 21:48:32 (читать в оригинале)

Никогда в жизни я не ставил перед собой целей. Уже в детстве, в школе, я интуитивно чувствовал, что в любой постановке цели кроется какая-то замаскированная опасность. Я видел людей, достигших поставленных целей: в их глазах редко можно было встретить свечение счастья. Скорее, все эти люди наслаждались ощущением превосходства и скрытой радости от вызванного ими в других чувства зависти. Я видел это, и мне это не нравилось. «Мартин Иден» Джека Лондона я читал в армии. И тогда уже задумывался.

Глядя в звездное небо, мечтая, я видел не атрибуты какой-то там «роскошной жизни», а свои ощущения в будущем моменте. Интуиция всегда была моим спутником и помощником. Позже, в «Кассандре» Михаила Веллера, я нашел подтверждение многим своим предположениям. Не всем, конечно.

Однажды днем, решив сменить флаги над входной дверью, я заехал в «Макдональдс» за обыкновенным «Дабл Чизом» и маленьким «Спрайтом». И мне приснился сон. В этом сне ко мне подошла девочка с глазами стрекозы. Она протянула мне пластмассовую трубочку и стала говорить: «Верить не хочу! Пока есть хоть один несчастный абориген, пока есть хоть один несчастный человек, пока есть хоть один несчастный кот – никакого Бога нет, и быть не может! А если и есть кто-то, то это не Бог. Или бог, но тогда он очень злой. Тогда - это тоже не Бог. Если есть Бог, который всё создал – тогда он всесильный, а значит, злым быть не может. А если может, значит – не Бог! Вот и вся моя логика. Она проста, примитивна и, верна. Какой и должна быть настоящая логика. А всё остальное – я и сама придумать могу. И мой кот тоже может придумать. А если настоящая логика тебе не нужна, тогда и говорить нечего. Потому как, дети видят больше вашего. Вы хотите детей, а сами стали несчастными. Вы были детьми, и видели взрослых несчастными. Когда вы проснетесь, наконец?! Когда?! Когда голый или срай?! Коля с Полей, или зря я?!»

Я проснулся. «Кока-Кола или Спрайт?» - переспросила стюардесса. В затянувшемся инеем иллюминаторе показывали градиентный закат: оранжевую облачность, с востока на запад, переходящую в ночь. Такое можно увидеть только на высоте 10 тысяч метров. К рейсу Амстердам-Лима я стал понемногу привыкать. Не вредная привычка.

Неизбежная посадка на острове Бонейро. Дьюти фри. Сон. Лима. Знакомый зал прибытия. Заканчивающиеся для штампов листки паспорта. Такси в Мирафлорес. Ночь в гостинице. Утреннее такси в аэропорт. Перелет «Лан Перу» в Икитос.

Всё. Я дома. Как Сталкер в одноименном фильме Андрея Тарковского. Помните этот эпизод с дрезиной?

Бывает всякое. Но я уже понимал, что в моей жизни случайностей больше не будет. А «неслучайности» будут управляемыми. Это вам по первости кажется, что «с магии можно спрыгнуть». Потом ты понимаешь – спрыгивать неоткуда. И некуда. Это не алкоголь, не героин и, даже не кокаин…

Возникают новые взаимоотношения с реальностью. И если ты не очень их понимаешь, это проблемы именно твои, а не реальности, которую ты декогерировал. И ты начинаешь это понимать.

Я становился другим. Каким? Пока неясно. Период, признаться, сложный.

Странным образом, от участия в очередной экспедиции отказывается сразу 3 потенциальных участника. Все «отказники» из разных стран. Я воспринимаю это, как знак. Зарабатывать на взаимодействии с Вселенной не стоит. Стоит взаимодействовать с Вселенной. Это уже выводы. Шутить с этим нельзя.

В итоге остаются: понятно, Саша, который так и не попал в прошлый раз на Мачу Пикчу, и новые интересанты из Украины – Денис и Аня. Семейная пара.

Утро. Икитос. Аэропорт. Саша выходит в майке с короткими рукавами. Без вещей. Вообще, без вещей. Очень неожиданно выглядит турист без вещей в зале "Прибытия" в аэропорту Икитос, признаюсь.

Оказывается, походный рюкзак Саши испанская авиакомпания потеряла в Мадриде. Обещали «скоро» вернуть. Многообещающее начало.

Покупаем в ближайших лавках майки, шорты, зубную щетку и едем в порт, чтобы не опоздать на зафрахтованную моторную лодку. В Перу бывает всякое. Мы уже знаем.

Денис и Аня должны прилететь чуть позже. Их должны встретить и привезти в порт, к лодке. Ждем. Жара +40. Запах Амазонки, бензина, рыбы, бананов и чего-то уже неуловимо странного. Будто ты во что-то вляпался, но понимаешь, что это - не говно.

Надо сказать, что у Саши нрав веселый. По поводу рюкзака он не переживает. Зубную щетку мы купили, а остальное - дзен. Меня это безмерно радует.

Денис и Аня показались мне слегка нервными и чем-то озабоченными. За ними тянулся шлейф сытой, буржуазной жизни. Всё: от маникюра до прически выдавало в них принадлежность к классу украинской буржуазии.

Это были очень современные, и судя по всему, преуспевающие в бизнесе молодые люди из Харькова. На их лицах читался какой-то испуг и озадаченность. И еще – свежие мелкие порезы. После формального знакомства я услышал примерно следующий, немного сбивчивый рассказ:

«Долетели нормально. Приземлились. Получили багаж. Нас встретил таксист с табличкой. Сели в такси. Поехали в гостиницу в Мирафлорес. Ехали около получаса. Где-то, наверное, в центре, там было много огней всяких, казино какие-то, остановились на красный свет светофора. Подбежал какой-то человек к машине. В темном капюшоне. Окна закрыты были – водитель еще в аэропорту предупредил, чтоб окна закрыли. Этот, в капюшоне подошел к передней пассажирской двери. Что-то бросил в закрытое окно. Взрыв! Стекла вдребезги! На коленях рюкзак с видеоаппаратурой, с фотоаппаратом новым, всякие к нему примочки… В общем, убежал с рюкзаком, со всей аппаратурой… Водитель полицию вызвал. Те, протокол составили. Но, как-то странно… Ничего не обещали. Сказали, что, скорее всего, ничего не найдут. Хорошо, что деньги в рюкзаке в багажнике были… В общем, вот… А нашу аппаратуру вернут?!»

Денис и Аня немного нервничали. Говорили сбивчиво, почти протокольно.

Со слов Дениса и Ани, у них был опыт каких-то поездок, но такого с ними еще никогда не случалось. Я пытался их как-то успокоить, ясно понимая всю бесперспективность своего занятия. Слепило яркое экваториальное солнце. Моторная лодка покачивалась на желто-коричневом глянце Амазонки. Запах керосина намекал на отправление. Нам предстоял четырехчасовой путь по притокам великой реки вглубь труднопроходимой сельвы. Настроение было - натянуто хорошим.

- Дмитрий, а что с питанием в джунглях? Можно, чтобы на завтрак Денису давали мясо? Если Денис завтракает без мяса, у него потом голова весь день болит – спрашивала меня Аня по пути в наш амазонский лагерь.

Уверен, многие сегодняшние знакомые Ани и Дениса с трудом поверят в то, о чем я рассказываю. Уже многие годы Денис и Аня – убежденные вегетарианцы. На их счету более 10 ретритов Випассаны. Они сами теперь организуют курсы Випассаны в Украине. За это время они очень сильно изменились. Практически, они стали другими людьми. Хорошо это или плохо – я не знаю.

После первой церемонии Аяхуаска, о криминальном происшествии в Лиме мы уже не вспоминали. А если и вспоминали, то со смехом. «Аяхуаска требует жертв!» - шутили мы. О завтраках с мясом тоже как-то забылось. По всей видимости, голова у Дениса болеть перестала. Настолько сильными были первые впечатления. На третий день, в сопровождении моих перуанских помощников, в джунгли приехал потерянный в Мадриде Сашин рюкзак. Жизнь налаживалась.

Позже, была вовлекающая в паутину ассоциаций, церемония Сан Педро. Веселая, вдохновляющая, мудрая. Потом, высокогорный, прохладный воздух Куско. Инка Трейл и мистический город Мачу Пикчу. Потом был Тихий Океан, грохочущие огромные волны, прибрежные кафешки, «себиче де пескадо и де камаронес», скалы, отдых и медитации в солнечной Пунта Хермоса.

Удивительные изменения происходили с моими спутниками. Лица Дениса и Ани становились, по-детски, восторженными и непосредственными. Из «пафосных» коммерческих директоров они превращались в удивленных, жизнерадостных подростков. Эти быстрые изменения во внешности поражали даже меня, «видевшего виды» Сталкера.

В обычном нашем мире происходили абсолютно другие дела. Незадолго до начала декабрьской экспедиции я разместил в интернете объявление: «Ищу концертного администратора для организации концертов и гастрольных туров». Далее шло описание моей программы Гипноз Шоу «Откройте в себе талант». Мне неприятно вспоминать всю эту историю. Поистине, любовь к сцене ослепляет!

Спустя неделю после размещения объявления, со мной связался человек. Я не буду называть его настоящего имени в его же интересах. Человек этот предлагал организовать концертный тур по городам Украины. Сам он жил в Луганске и утверждал, что за его плечами успешный опыт организации такого рода мероприятий. Мы встретились в Москве, где этот человек с еще большим энтузиазмом пытался доказать мне свою профпригодность.

Слепая любовь, пусть даже к сцене, способна заглушить любые подсказки интуиции! Я согласился. Концерты должны были быть организованы в 10 городах Украины. Начало гастрольного тура – середина или конец января 2006 года. Я предвкушал аншлаги, рвущихся в гримерку поклонников, цветы и всеукраинскую известность.

Все вышло в точности наоборот. Деньги были потрачены, залы не собраны, даже афиши – и те были напечатаны не в срок. На выступление «Гипноз Шоу Дмитрия Домбровского» в Луганском Д/К Железнодорожников было продано 2 билета! Надо было так умудриться!

Своей любви к сцене я стал побаиваться. Сдаваться я не хотел. Попытался, во что бы то ни стало, спасти ситуацию в Луганске.

Увы. Гипнозом в Луганске никто не интересовался. Зимний Луганск показался мне мрачным, враждебным и непредсказуемым городом. Нерасчищенные улицы, хмурое небо и морозы дополняли картину впечатлений. Плакаты с моим изображением ежедневно заклеивались агитационными листками очередных кандидатов очередной предвыборной кампании.

В день своего несостоявшегося выступления я лично посетил дворец культуры Железнодорожников, и лично побеседовал с двумя счастливыми обладателями билетов на мой концерт. Обладатели билетов оказались людьми странными, по всей видимости, не совсем понимавшими, зачем они пришли.

Я встретил у входа во дворец Дениса и Аню, приехавших на мой концерт из Харькова. В их руках были цветы. Мне хотелось их съесть.

Не дожидаясь утра, увидев Дмитрия Домбровского, впервые, видимо, в таком подавленном состоянии, Денис и Аня «затолкали» меня в машину и увезли в Харьков. Прощай, Луганск!

Я проживу в Харькове почти полгода. Кто б мог подумать?! В тихой просторной квартире с высокими потолками в доме на улице Пушкинской.

Еженедельно я проводил занятия по Самогипнозу и Самопрограммированию с директорами и топ менеджерами крупной Украинской торговой компании, в которой Денис служил коммерческим директором. Папа Дениса - С. В. - был и остается её генеральным директором.

Первое время родители Дениса смотрели на меня с интересом и, судя по всему, с легким недоверием. Изменения, происходившие с Денисом после экспедиции, немного пугали и настораживали родителей. Было видно, что в их головах часто возникает вопрос: «Уж, не в секту ли попал наш сын?» Развеивать сомнения родителей – дело непростое.

Неудача с Луганскими концертами оставила неприятный рубец в моей душе. Экспедиции экспедициями, но мне никак не хотелось мириться с тем, что путь на сцену для меня закрыт. Во всем этом странном невезении с концертами проглядывался какой-то мистический смысл.

Однажды, в конце мая, гуляя по зеленеющим цветущим улицам Харькова, в мою голову пришел странный текст. Вернувшись в квартиру с высокими потолками на Пушкинской, на своем, тогда еще живом форуме я опубликовал следующее:

"Хочется!

- Хочется принимать в чем-нибудь участие. Хочется быть на виду. Хочется каких-то оценок. Хочется какой-то пресловутой «реализации». Хочется постоянно «кипеть». Быть «в деле». «Трудиться не покладая рук». Быть в нужной теме. Тусоваться. Ощущать, что «ты везде нужен и востребован». Постоянно снимать трубку телефона. Или лучше, не выпускать могильника (так исправляет майкрософтовский продукт слово – мобильник) из рук – он должен не умолкать.

Хочется, с показной раздражительностью рявкать в телефон: «Сами должны справиться!» Хочется сесть где-то в баре и, действительно, быть озабоченным настолько, что очень естественно открыть лэптоп и что-то в Wordе писать, писать, писать…

Хочется, на вопрос корреспондента «…расскажите как…?» ответить вальяжно «вы разве не читали?». Пусть он смутится! Пусть один раз почувствует, что некомпетентен.

Хочется, чтобы девушки смотрели не на «мокрый асфальт» из баварской стали (этой баварской, сваренной в России стали), а в глаза. И читали в них (глазах) что-то. И прочитывали.

Хочется, чтобы мы не думали друг о друге, как об инопланетянах. Мы не они. У нас много общего.

Хочется, чтобы было меньше пафоса – вы сами, господа, придумали эти игры, и сами тратитесь на психоаналитиков.

Хочется, чтобы все психоаналитики выздоровели.

И психиатры перестали думать, что они «удачно устроились на работу и работают». Вы же с Душой имеете дело!

Хочется, чтобы Папа и Патриарх подружились и выпили вместе водки. Или, Мартини с водкой. Ну, что-нибудь такое, объединяющее.

Хочется верить телевидению.

Хочется настолько поверить, чтобы уже его не смотреть, а говорить просто: «Верю!»

Хочется, чтобы жена не осуждала «опять пива выпил и пишешь на форум», а чтоб писала сама.

Хочется, чтобы люди в большом городе не были одни. А они одни. Я это вижу. Они не то, чтоб одиноки. И не то, чтоб негде и не с кем. А просто одни. А хочется по-другому…

И хочется, чтобы бизнесмены не раздражались, когда я днем пью пиво.

И хочется, чтобы те, кто хотел того же, чего и я, не завидовали, а просто сделали то же самое, а лучше, еще лучше. И это просто. Надо просто это сделать.

Хочется, чтобы не обманывали. Не просто кокетливо, по-девичьи. Это можно. А так: зная, что будут обманывать, обманывать и понимать, что обманули. От этого неприятно.

Хочется, чтобы разбогатевшие перестали думать, что у них хотят все отобрать. Или обмануть.

Хочется, чтобы бедные перестали жаловаться – это никогда не помогало. Жалобы делают человека бедным. Поэтому вы такие.

Хочется, чтобы люди осознали свою «тотальную запрограммированность» (в кавычках это я цитирую себя), и перестали ей слепо следовать. Ведь, право, смешно видеть до 30 лет гормональную запрограммированность, а с 30-ти и дальше – ментальную или ментально-эмоциональную, или, еще хуже, "эмоционально-половой и духовный контур"!. Мы не контуры, а люди!

Хочется, чтобы в сосиски клали больше мяса. Это же не хлебные палочки!

Хочется, чтобы для будущей партии «Сознание России» сделали безвизовый въезд в Голландию. Для начала побед. Над глупостью.

Хочется, чтобы Арсений въехал в абсурдность жизни, и, не растерявшись, ехал по ней…

Хочется, чтобы Кошке в Тибете понравилось.

Хочется, чтобы Мышке налили в миску воды и насыпали этот идиотский "Фрискас"!

Хочется, чтобы те, с кем я сейчас близок, понимали, что я не «диагноз»…

Хочется выйти в весну и стать весной. И я, кажется, ею становлюсь…

И всего этого хочется, хочется, хочется....

И Будда плачет.

А теперь - обана, - Митяев!

«…Я и не заметил, что конец мая, Что давно повесилась метель злая. Выпил с участковым, смотрю - лето, А лето - это маленькая жизнь…»

И главное. Я знаю, что - "хочется" - это не главное!"

27.05.2006, 23:27»

Что-то странное было в этом тексте. Какой-то взрыв неизвестной пока мне части моего же подсознания. Зачем он был написан? Тогда я не понимал. Весна в Харькове мне нравилась. И я думал, что это – следствие весны. Или, возможно, первый эксперимент в области понимания законов нейро-квантовых визуализаций.

Однажды, солнечным ярким майским утром я заварил на кухне в чашке кофе, включил телевизор, и взял в руки пульт. На одном из телеканалов показывали шоу с участием зрителей в студии. Все бы ничего, но это было - «Гипноз Шоу»!

Глаза мне врут?! По украинскому телеканалу показывали англоязычного гипнотизера, который в эфире демонстрировал гипнотические опыты со зрителями! Все это синхронно переводилось на украинский язык! Вот это да! Вот это новости!

После скандальных телесеансов Анатолия Кашпировского, тема гипноза начисто пропала из всех СМИ на всём постсоветском пространстве. А тут – эстрадный гипноз на украинском телевидении. Я воспринял это как знак!

Через два дня после этого телевизионного происшествия, я разослал на электронные ящики всех телеканалов Харькова и других городов Украины следующий текст:

«Здравствуйте,

Хочу предложить вашей телекомпании принять участие в необычном телепроекте: снять и поставить в эфир цикл программ в формате "talk-show" - «Комедийное Гипноз-Шоу» с участием зрителей.

Идея предложить телевидению "гипноз-шоу" пришла после того, как недавно, на одном из харьковских кабельных каналов я увидел программу "Сomedy hypno show" в исполнении одного из американских эстрадных гипнотизеров. Программа синхронно переводилась на украинский язык. Мне показалось, что такой проект, снятый "в местных условиях" был бы интересен харьковским (и вообще, украинским) телезрителям.

К сожалению, я не знаю, как технически могут осуществляться такие проекты на телевидении, поэтому обращаюсь к вам. Возможно, вас это заинтересует.

У меня есть опыт проведения гипно-сеансов в телестудии (на Литовском телевидении) и пятнадцатилетний опыт работы в качестве эстрадного гипнотизера (информация о программе и прошлых выступлениях на моем

сайте (адрес моего сайта) в разделе «Концерты, лекции, шоу» - «Гипноз Шоу …»).

Жанр эстрадного клубного гипноза очень распространен на западе, в то время как у нас этот жанр незаслуженно забыт. Комедийные гипно-шоу - это яркие, очень веселые и познавательные мероприятия. О том, что на западе этот вид искусства является целой развлекательной индустрией, красноречиво говорит, например, следующий ресурс: (адрес директории «World Stage Hypnotists) .

Чтобы иметь небольшое представление о том, что происходит на подобных мероприятиях, вы можете посмотреть, например, следующий видео-ролик (адрес с роликом англоязычного гипнотизера).

Буду благодарен за любой ответ.

Мой телефон в Харькове: +(380) мой номер телефона»

Это письмо было разослано по 18 адресам редакций различных украинских телеканалов. Сейчас-то я знаю, что делают секретари продюсеров с такими письмами!

Ни через день, ни через неделю, ни через месяц, я не получил ни одного ответа! Ни одного! Даже дежурного «спасибо за предложение, но нам это не интересно» - ни одного!

Я не знал, что и думать. Это был важный момент в моей жизни, как я понял позже. Дон Хуан называл такие моменты «абстрактными ядрами».

Я был на взводе. Я был в отчаянии. И я, неожиданно, принял решение: никогда больше не вспоминать о своей прошлой деятельности. Вообще, о гипнозе! Я принял решение забыть, что я – эстрадный гипнотизер. Выбросить это из головы. Из памяти. Из жизни. Перестать возвращаться к воспоминаниям об этом. Раз и навсегда. Точка! Аминь!

В раскрытых окнах угасал жаркий июньский день . Сидя в харьковской квартире с высокими потолками в доме на улице Пушкинская я принял непростое для себя решение. Сразу же вслед за этим, я вошел в сеть и набрал в поисковой строке «Яндекса» всего одно слово: «Эквадор».

В Эквадоре на тот момент я еще не бывал. Организовывать экспедицию в страну, в которой еще не бывал, было интересней вдвойне. Да, местами я – авантюрист.

Экспедицию я назначил на начало октября. Полистав информацию в интернете, я разработал маршрут, рассказал о нем на страницах своего экспедиционного сайта и купил авиабилеты в Кито. На 13 сентября 2006 года из Мадрида. С числом 13 у меня стали складываться простые и теплые взаимоотношения. Потихоньку собиралась группа. В июле я вернулся из Харькова в Вильнюс. На заработанные в Харькове деньги (Денис, спасибо!) я купил первый в своей жизни цифровой фотоаппарат. Еще не «зеркалку», но приличную по тем временам «мыльницу» Canon. Чтобы освещать свою эквадорскую поездку в интернете, я регистрируюсь на сервисе «LiveInternet».

23 июля 2006 года в моем только что созданном интернет дневнике появляется первая запись: «Так появилась Территория Странствующего Шамана. Был летний жаркий день. Делать надо было много чего, но делать было нечего...» Это тестовая запись, которую я до сих пор не стер.

Начиная с этой записи, практически, по сей день можно подробно рассмотреть всю хронологию моей жизни. С фотографиями.

12 сентября я лечу в Мадрид через Копенгаген. Вскоре, в дневнике появляется такая запись:

«Из Вильнюса до Копенгагена - час с небольшим лету. Ожидал увидеть что-то подобное Амстердамскому Скипхол: потоки людей, суету…

Оказалось, совсем наоборот: аэропорт огромный, но при этом, какой-то тихий и уютный.

Зато, у датчан (может и у всех скандинавов), чего только ни хватись, все за деньги. Подумать только! Беспроводной интернет в аэропорту - платный! И уж о еде в самолете (хваленые скандинавские авиалинии. Фу!) вообще не стоит говорить: сэндвич и кола – 7 еуров! Слово, скандинавы…

Мадрид.

Понятно, раз вы приехали в Мадрид, вам его надо увидеть. А Мадрид – это так называемый исторический центр. Именно там Пуэрто дель Соль, плаза де Майор, музей Эл Прадо и многое другое.

В историческом центре огромное количество гостиниц и хосталей. Вторые от первых отличаются ценой и размером комнаты.

Из аэропорта можно доехать на такси (30-40 €) или на метро (1€). В аэропорту находите 2-й терминал, оттуда спускаетесь в метро, попадаете на единственную из аэропорта 8-ую линию и едете до конечной (Нуэвос Министериос – около 15 минут). Пересаживайтесь на поезд 10-ой линии и едете до станции «Плаза де Еуропа» (4 остановки). Выходите практически в историческом центре.

Не буду писать, что стоит смотреть в Мадриде. Это дело, скорее зависящее от личных интересов и пристрастий. Например, я первым делом пошел в музей Прадо. Даже глазам не верил, глядя на «живых» Босха, Гойю, Веласкеса… От такой неожиданной встречи мне все думалось, что это репродукцииJ

Стоит, конечно, потусоваться на Главной площади (Плаза де Майор).

Днем создается ощущение, что все спят. Город практически пустой и сонный. Сиеста.

Жизнь начинается где-то после семи вечера. В узких улочках выставляются бесконечные столики, народ начинает пить вино и пиво, оживленное общение, музыка, в общем, жизнь…

Чтобы эту жизнь почувствовать, так сказать, подхватить их (испанцев) мироощущение, слиться с их эгрегором, мне было достаточно оказаться в одном из многочисленных уличных кафешек. (Единственный способ действительно узнать и прочувствовать город и горожан). Заказав жареных кальмаров и красного вина, я стал сливаться с окружающим миром. Окончательное слияние произошло, когда я допивал третий бокал.

Мадридцы, мне показалось, очень похожи на русских. Только, в отличие от русских, в испанцах больше какой-то внутренней эстетики, света какой-то тайны, что ли. Действительно, большинство мужиков действительно сеньоры, а девушки, в большинстве своем сеньориты. Этот «сеньоризм» в глазах, в походке, в манерах и жестах. Это демонстрация какого-то ненавязчивого внутреннего достоинства. Это характерная черта именно испанцев. Например, в Германии я такого не видел…

Безобразие! Я думал, в Копенгагене это исключение! Я о беспроводном интернете говорю. В мадридском аэропорту Барахас - беспроводной интернет продается: полчаса 7€, час 15€. Бе-зо-бра-зи-е!

Да, испанский “Air Madrid”, пришедший, надо полагать на смену «Iberia», никуда не годится. После КЛМ явно бросается в глаза уровень сервиса. Пиво и любой другой алкоголь только за деньги. Летим уже больше шести часов, а напитки разносили только один раз, и только в начале. Еда не вкусная. Проводники – это не голландские приколисты…

По уровню сервиса, среди всех компаний рулит КЛМ, надо признаться. Вот сейчас собираюсь пойти ха колой и опасаюсь, что потребуют Евры за нее…»

Прибыв в Эквадор, мне предстояло за 2 недели самому пройти по намеченному еще в Харькове маршруту. По этому маршруту я должен буду провести группу, которую я должен буду встретить в начале октября в Кито. К тому времени свое участие в экспедиции подтвердили 7 человек. 4 человека из Украины, двое из которых – это Аня и Денис. И 3 человека из России.

«Действительно, Кито очень отличается от Лимы. Возможно, я просто хожу по району, в котором расположен мой хостал? Но впечатления, тем не менее, складываются.

Во-первых, городок достаточно чистый. Спокойный. Уютный. Окружен горами.

Во-вторых, начисто отсутствует элемент попрошайничества, так надоедающий в Перу. Никто не просит, официанты не заискивают, таксисты молчат. В отличие от Лимы, Кито не похож на мегаполис (хотя является таковым). В общем, пока что мне нравится.

Мой грипп еще не прошел, разница во времени 8 часов, высота, на которой находится Кито - 28000. Видимо, поэтому у меня полное ощущение, что я сошел с ума...

Не волнуйтесь, еще дня 2-3 и все будет буэно.»

Из Кито я еду в эквадорские джунгли. А именно – в городок Тена. Вот записи из моего дневника:

«18 сентября. В субботу я так и не встретился с Дмитрием (не помню, кто это – примечание Д. Д. современного). Проснувшись в воскресенье, как обычно, в 4 утра, я долго колебался, оставаться ли мне в Кито, или же, как планировал, уезжать в Тену.

Пока я размышлял, руки сами стали укладывать рюкзак. Таким образом, "НЕКТО НЕ СОМНЕВАЮЩИЙСЯ" уже принял решение. К 8-ми часам я собрался и, позавтракав в гостинице, отправился на Terminal Terrestre, т. е., на автовокзал.

Латиноамериканский автовокзал - это что то! Можно растеряться от неожиданности. Меня, чуть ли не силком пытались запихнуть в какой-то полный автобус. Эквадорцы, надо сказать, на порядок менее наглые, чем перуанцы. Удалось выкрутиться.

Дождался своего автобуса и в 9:30 взял курс на Тену - город, находящийся в джунглевой зоне Эквадора.

Не обошлось, разумеется, без приключений. Эквадорские воришки попытались завладеть моим маленьким рюкзаком (с ценными вещами), осуществив, так называемую "постанову". Дело было так.

Купив билет, я зашел в пустой еще автобус и сел практически на предпоследнее сидение справа у окна (лучше виден телевизор). Зашли еще два человека, которые расселись где-то впереди. Прямо перед отправлением вошли два неприятных (отметил про себя я) типа, и почему-то заняли последние места за моим сидением (понятно, я насторожился, но особого значения не придал). Через какое-то время зашел какой-то молодой тип в желтой майке, залихватской кепке, и стал проверять билеты (делая вид, очевидно, что он кондуктор-контролер). Он спросил двух типов за мной, куда они едут, и после стал внимательно изучать мой билет. "Ок!" - сказал он, и, увидев на полу под ногами мой рюкзачок, "так нельзя, надо под сидение положить…". Сам нагнулся, и запихнул мой рюкзак под мое же сидение. (Такое правило существует, но не в автобусах, а самолетах).

Не понравился, в общем, мне "кондуктор", и я просто сжал рюкзак, лежащий под сидением, ботинками.

Тем временем "лжекондуктор" испарился и появился настоящий, которого я уже видел (который продал мне билет). Автобус тронулся. Настоящий контролер осведомился у типов, сидящих сзади меня, куда те едут. "В Тену" - отвечают. Ок.

Проходит минуты три, автобус еще не успел выехать из терминала, а я вдруг чувствую, как кто-то подергивает мой рюкзачок. Т. е., я его ногами зажимаю, а кто-то пытается его вытащить. "Ничего себе, наглость!"

Оборачиваюсь. Типа, сидящего за мной не видно, он где-то под сидением. Стало быть, он и дергает за рюкзачок!

Вынимаю рюкзак из под сиденья, и ставлю перед собой. Сразу же типы вскакивают, и, не глядя на меня, направляются к выходу. Выходят. Удивленный кондуктор (настоящий) подходит ко мне и спрашивает: "Говорили, что в Тену едут. У вас все в порядке? Багаж в порядке?" "Да, - отвечаю, - все, мол, буэно".

19 сентября 2006. Вот и поселился я на ближайшие дни в маленьком латиноамериканском городке - Тена. До встречи группы в аэропорту Кито осталось десять дней. Возвращаться в Кито нет смысла: все-таки, шумный мегаполис. Все дела можно делать и отсюда.

28-го сентября в Кито прилетят две участницы экспедиции. 1-го октября остальные 5 человек. Сразу же, 1-го октября мы (группа из 8-ми человек) двинемся из Кито именно сюда, в Тену, откуда и начнется наша джунглевая программа...

Дорога в Тену занимает 6 часов по живописному серпантину. Сначала забираемся на перевал (что-то около 4000 метров), и потом вниз, в экваториально-тропическую зону. На глазах происходит смена климатических зон. Горная прохлада сменяется жарким, влажным, тропическим климатом.

Путь мне показался совсем не утомительным. Шесть часов пролетели совсем незаметно. В 4 часа я был уже в Тене.

Хостал, в котором я проживаю, называется "Vista Hermosa". В переводе с испанского это звучит как "Красивый вид". И действительно, из окна моего номера, а также с больших террас открывается чудесный вид на Тену.

Тена - это действительно "джунглевый город". Не стал бы сравнивать его с Икитос. Здесь на самом деле ощущается близость экваториального леса. В отличие от Икитос, город очень тихий и спокойный (уже хотя бы потому, что здесь нет мотокаров).

Вчера я познакомился с Габриелем, интересным человеком, который вот уже 15 лет водит людей в сельву. Мы долго с ним разговаривали, но вот что запомнилось особенно: когда я спросил его, как в Тене с преступностью, спокойно ли, он ответил, что здесь есть такая традиция: если появляется какой-то хулиган, воришка или грабитель, его, без привлечения полиции ловят местные и хорошенько бьют. Габриэль сопроводил это такими жестами, что и вправду, я поверилось в полную безопасность этого места.

Вообще, первые впечатления от города - просто обалдеть! Все очень приветливы и доброжелательны. Все улыбаются и очень, почему-то, радуются, узнав, что я "руссо". Какой-то прозрачный воздух. Посреди города протекает чистая речка, в которой можно купаться. Никакой суеты.

А ночью до сегодняшнего утра (сейчас 7 утра) шел дождь. Точнее, настоящий тропический ливень. С молниями и громом, с диким грохотом падающей на землю воды. Габриэль сказал, что здесь круглый год так: день дождь, два дня солнце или наоборот. И температура практически не меняется - 23-25 градусов круглый год.

Всю ночь и все утро шел дождь. Но вот сейчас, в 8:45, дождь кончился и выглянуло солнце. И вид из окна изменился. И речка засияла...

Правда, засияла ненадолго. Опять пошел дождь, да так и шел весь день. Речка Тена, вчера еще прозрачная и чистая, превратилась в шумный, бурлящий коричневый поток (завтра зафотаю).

Весь день делал какие-то дела. Потом осознал, что их можно было сделать за минут пятнадцать, но вот эта странная эквадорская манера работать тотально неэффективно (я б даже сказал - антиэффективно) вконец меня вымотала.

Габриэль должен принести активированный мобильник, который я здесь купил. У меня будет телефонный номер.

Кухня мне не очень нравится. Возможно, еще не все попробовал или еще не привык. Только что заказал блюдо с очень экзотическим названием (из трех слов - поэтому даже не запомнил). Представляло оно из себя огромную посудину, в которой отдельными частями разложен рис, фасоль, кусок жаренной говядины, яичница, жаренный банан, авокадо, какой-то сиреневый фрукт, не поддающийся идентификации, кусок жаренного сыра, запеченная банановая лепешка и что-то странной кубической формы... Я не доел. Много и странно все это.

По поводу беспроводного интернета: я в компе вижу сильный сигнал закрытой беспроводной сети. Такое ощущение, что антенна где-то под носом. Однако, обошли с Габриелем чуть ли не все, связанные с интернетом заведения, все в один голос утверждают, что такой услуги в Тене нет. Трудно мне с моим испанским (а Габриэль по-английски не говорит) что-то тут доказать. Ну, да ладно...

Габриэль рассказывал невероятные вещи! Почему в Тене все спокойно? Почему нет бандитов?

Все просто. Здесь все друг друга знают. Если кто-то приехал (а приезжают, говорит Габриэль, из Кито, Гуаякиля, Колумбии...) в Тену - незнакомца "пасут" все. Практически - все - народные дружинники.

Если кто-то что-то своровал... ему хана! Суд линча практикуется...

С большим удовольствием Габриэль рассказывал о том, как они поймали /афроамериканца/, приехавшего с побережья, и что-то укравшего... Местные "дружинники" привязали его к столбу, облили бензином и сожгли...

В Тену разбойники не ездят, говорит Габриэль. Разбойники здесь чувствуют дискомфортно...

22 сентября. Дорогой ВЧ (виртуальный читатель)!

Меня зовут Дмитрий. Я веду свой прямой интернет-репортаж из Южной Америки. А именно - из Эквадора. Эти строки набираются мной в маленьком эквадорском городке - Тена. В номере, где я нахожусь, большая кровать, маленькая тумбочка (из мебели) и совершенно неуместный четырехгранный столб рядом. К стене у потолка накрепко привинчен вентилятор. Видимо, были казусы… Телевизор в стальной оправе, также прибит, привинчен, припаян. Но город, при этом, душевный и спокойный.

Окно открыто. Уже стемнело, и джунгли, в которые погружен этот городок, уже затеяли свой ночной перформанс (я это произношу, как "пэ-э-фо-о-мнс"). Из окна, сквозь листья растущего рядом Авокадо, видны сиреневые очертания гор. В этих местах Анды невысокие…

Тебе, дорогой, неизвестный ВЧ (заглядывающий сюда иногда, от нечего делать) мне хочется передать всю гамму мистических ощущений, которая может обрушиться на одинокого путешественника, забредшего в эти края. Не для того, чтобы ты позавидовал или подумал "и не там бывали…". Скорее, для того, чтобы разжечь в тебе тот детский романтизм, которым было полно твое существо до прихода унылой стадии взрослости. А может и для того, чтобы соблазнить тебя, как Змий Эдемский, самому окунуться в эту свежесть с головой. Да что там…

"Чем ты занимаешься?" - спросили меня однажды. "Частным извозом" - однажды ответил я.

Куда я "извожу"? В джунгли. В амазонские джунгли. Там еще живы шаманы, которых не коснулись 37-е. Там еще живы традиции. И главное: там еще живы растения, которые, в отличие от людей, могут дать знания. Очень важные знания. А растения, как известно (известно ли тебе?!) - не лгут.

Растения, которые я имею в виду, в миру причислены к лику "наркотических". Если ты, дорогой ВЧ, выработал стойкую неприязнь ко всему, что зовется "наркотическим" и при этом спокойно пьешь алкоголь и куришь сигареты - немедленно закрой эту страницу. И если ты, дорогой ВЧ, не куришь и не пьешь, но, тем не менее, выработал - тоже закрой.

Тебе же, оставшийся верный Друг-По-Знанию, я объясню: все, что мы имеем от себя - это состояния сознания. Их много. Да. Они разные. Да. Но они есть, и ты о них знаешь. Да?

Ты же знаешь, как ты зависим от Состояний Сознания? Ведь, согласись, даже понимание этих строк зависит от твоего состояния сознания. Если ты это читаешь после свидания со своим Chico, это одно, а если после разборки с родителями - это другое. Если ты это читаешь после вкусного 5 О'clock (улыбнулись британцы!), это так-то, а если ты не жрал два дня - это - по-другому. Имеется в виду, строчки по-другому читаются (вписываются, воспринимаются, грузятся).

Ты скажешь, я перечислил ситуации? Нет, я перечислил состояния сознания, возможные в этих ситуациях.

Основной смысл экспедиций, дорогой ВЧ, я могу изложить в двух словах. Почти в двух.

Когда у тебя с компом что-то не так: грузится медленно, тормозит, глючит, ты что делаешь? Правильно. Дефрагментируешь и перегружаешь. И комп…., что?! Работает нормально.

В экспедиции едут "почистить систему". Дефрагментировать и перезапустить внутренние программы. Результат - свежесть восприятия и ясность сознания. Все другие цели: ознакомиться со страной, познать местный быт, изучить историю края, потусоваться, "а просто, чтоб потом похвастаться", "столкнуться с друг

---

40 лет

2013-07-11 16:35:54 (читать в оригинале)

Если человека стали беспокоить вопросы, связанные с поиском смысла жизни; вопросы, связанные с тем, что будет с ним после смерти, или, например, когда «всё есть, а счастья почему-то нет», вряд ли он посчитает себя больным и побежит к психотерапевту.

Читая Хайдеггера и Фромма, мне нетрудно было представить себе так называемую «свою таргет группу». Я понимал, что запросы, вопросы и проблемы людей, стремящихся попасть в мои экспедиции, будут не совсем обычными. Так и произошло.

В начале октября 2004 года в затерянном среди амазонских лесов перуанском городке Икитос встретились 3 человека. Не считая меня, отправиться на поиски ответов на глубокие экзистенциальные вопросы вглубь амазонских джунглей должны были Сергей и Саша.

Сергей – молодой, интеллигентный, образованный искатель приключений, редко расстающийся со своим фотоаппаратом; непревзойденный знаток «артхауса» и будущий кинорежиссер. При встрече сразу же заявил, что пить Аяхуаску не собирается. Его интересовал исключительно эстетический аспект процесса. Сергей сносно говорит по-испански и постоянно углубляется в чтение путеводителя Lonely Planet по Перу.

Саша – один из тех редких людей, сыгравших в моей жизни очень важную, фактически поворотную роль, был московским банкиром. Памятуя о том, что с недавних пор словосочетание «московский банкир» приобрело негативный оттенок, лучше будет сказать, что Саша занимал один из руководящих постов в крупном московском банке. Вы знаете – это люди необычные. Саша был очень необычным человеком, и, скорее именно благодаря этому, у нас практически мгновенно возникло полное взаимопонимание. Это было похоже на любовь с первого взгляда. Редкое сочетание остроумия, интеллигентности, образованности и мудрости вдребезги разрушало стереотип представлений о банкирах. Это именно тот случай, когда вас сближает чувство юмора и эрудиция: ваш собеседник безошибочно продолжает цитировать начатую вами известную в определенных кругах фразу. И через некоторое время вы понимаете, что зоной вашего интеллектуального взаимодействия становится огромное поле «от Баха до Фейербаха», как говорят в Одессе. Что там говорить: о «Мертвеце» Джармуша я узнал именно от Саши.



Саша был знаком с произведениями Лири, Уилсона, Хаксли, Маккены, Рам Дасса и многих других непопулярных авторов. Это казалось даже несколько странным для его профессии. Часто, в таких случаях умные люди задумываются, кем послан тебе в жизнь этот человек: высшими силами или спецслужбами? Если, конечно, это не одно и то же.

Церемония Аяхуаска, запланированная на 13-е октября 2004 года прошла ровно и, по всей видимости, Сашу впечатлила. Шамана дона Элладио Саша тут же прозвал «Оладьевым». «Ну, что сегодня сварит наш брат Оладьев?» - спрашивал Саша перед второй церемонией Аяхуаска. Утром следующего дня дон Элладио провел специальную церемонию для «усиления энергетической защиты от всяких злых напастей». Всё это Сашу впечатляло.Знакомство с отваром Сан Педро сблизило нас окончательно: всю ночь мы оглушали джунгли своим хохотом. Сергей сердился и ворчал сквозь сон. Спали мы в одной хижине.
Из джунглей в Икитос мы возвращались уже старыми друзьями. Возвращались по Амазонке на большом пароме, который всю ночь пришвартовывался к крошечным причалам и собирал бесчисленных индейцев с тюками. Индейцы, не понимающие русского языка, всю ночь хохотали с нами – такой вот Саша-банкир.

Дальше все происходило, как в малобюджетном мексиканском сериале. Толпа индейцев с тюками, какие-то повозки с гроздьями бананов, портовый шум, гам тарарам, беспорядочно снующие мальчишки, утреннее мельтешение, запах реки и солярки, предрассветное небо и громкий крик:

- Бля!!! Суки!!!

Саша кричит и хлопает себя по передним, боковым и задним карманам брюк.

- Бумажник спиздили!!!

А вокруг шум, гам, суета. Индейцы с тюками и бегающие с мешками лаймов дети. И знаменитый амазонский рассвет.

- А что в бумажнике-то?! – интересуюсь я

- Всё, бля! Загранпаспорт с годовыми шенгенскими визами, обратные авиабилеты, карточки кредитные, 5 штук баксов налом!

«Картина маслом!» - сказал бы Гоцман из «Ликвидации».

Полицейский участок, протоколы, бумажки, звонки, блокирование карт, нервы.

Трое суток не можем вылететь из Икитоса – бастует компания «Аэроконтиненте».

В Лиме - посольство, подтверждение личности, восстановление билетов в «Люфтханзе», временные документы, волокита, гостиницы, нервы.

Сергей в одиночку отправляется в Куско, чтобы попасть в Инка Трейл на Мачу Пикчу с другой группой. Благодаря забастовкам авиаторов в планируемые сроки мы не вписались. Я не могу оставить Сашу одного в Лиме. Не задалась вторая экспедиция.

И только через неделю после того, как я благополучно отправил Сашу в Москву, я понял мистический смысл произошедшего. Зайдя в интернет, в заголовках «Яндекса» бросилось в глаза сообщение: «При фотографировании окрестностей на вершине горы Уайна Пикчу молнией был убит российский турист — 35-летний Денис Панкин….»

Именно в этот день по моему плану на вершине Уайна Пикчу должны были быть мы...

В ноябре по приглашению и поддержке Саши я попадаю в Москву. Если Москву осматривать в компании с успешным предпринимателем – Москва, несомненно, понравится.
Дорогие рестораны, дорогие вина, дорогие машины, дорогие люди – я окунулся в мир, о котором до сих пор ничего не знал. И если я посвящал Сашу в тайны и тонкости мира шаманского, то Саша посвящал меня в тайны и тонкости мира финансового. Он быстро сорвал с меня розовые очки наивности, научил меня быть чуточку бдительней и циничней. Саша выдрал из меня вбитую в голову советским строем позицию «деньги – это не важно!», заставил чаще включать логико-вербальное полушарие и, если надо, посылать «на…й». Эти бесценные уроки мне очень пригодились. По сути, я стал для Саши кем-то вроде экзистенциального шамана-психотерапевта, а Саша для меня – консультантом по взаимодействию с социумом. Это было плодотворное сотрудничество.

Вскоре мы продолжили наше общение в Индии, в штате Гоа. Помню вымершее метро Франкфурта-на-Майне ранним утром 1-го января 2005 года. Схема Франкфуртского метро показалось мне невероятно запутанным лабиринтом. Если бы не одинокий чернокожий уборщик, возникший в пустынном метро почти из ниоткуда, дорогу до аэропорта я бы не нашел.

Гоа меня очаровал. Вездесущий запах гашиша и благовоний, вездесущая грязь, «чикен-масала» и яркий, солнечный бушующий Индийский Океан, называющийся здесь почему-то Аравийским морем. Это было еще то прекрасное время, когда российские туроператоры не свозили сюда толпы российских туристов.

Помню знаменитые гоанские рэйв-пати. На байке вас подвозят к каким-то темным джунглям. Вы пробираетесь вглубь леса по таинственным тропинкам. Повсюду, как в советском мультфильме про Маугли с высоких пальм свисают лианы. Осветительные приборы, всевозможные мигалки и стробоскопы привязаны веревками к веткам деревьев. Нагромождение акустических колонок высотой метров пять. Теплая индийская ночь с россыпями звезд. Индусские бабульки сидят перед расстеленными покрывалами, освещенными керосиновыми, коптящими лампами. На покрывалах напитки, шоколадки, конфетки. Нет только алкоголя. Грохот гоа-транса и порядка тысячи перетаптывающихся бесполых субъектов с отсутствующим взглядом. Запах джунглей, гашиша и керосина. И постоянное вокруг: «Гуд хашишь, экстэси, эсид!»

Потом, ближе к утру приезжает полиция. Всё тихо, без криков и нервов. Музыка выключается, и все тихо разбредаются в поисках своих байков. За всем этим процессом молчаливо наблюдает полиция, никого не задерживая и никого не преследуя. Какое-то странное от всего ощущение. Дискотека закончена.

В феврале наше с Сашей общение продолжилось в Голландии. Я снял огромную виллу в удивительно красивом месте на берегу залива неподалеку от города Эдам. Эдамский сыр – именно оттуда. Вокруг виллы простирались поля, прорезанные тонкими каналами. На полях паслись овечки. Это было прекрасное место для экспериментов с самогипнозом и саморегуляцией. Это было прекрасное место для серьезного общения. Мы углублялись теоретически и практически в бескрайние территории собственных внутренних пространств. На вилле имелась грамотно сконструированная сауна с возможностями русской бани. Огромная ванна-джакузи с подсветкой стояла на улице, и по утрам можно было по очереди лежать в горячей воде и наблюдать за медленно парящими в темном небе снежинками. Голландцы умеют украшать жизнь.

Общение с Сашей выудило из моего подсознания забытые, старинные, затертые годами неудач программы. У меня стала появляться тоска по сцене. Тоска по запаху кулис и прокуренных гримерок, по слепящим софитам, ощущению микрофона в руках и аплодисментам зрителей.

Любовь к сцене– штука неистребимая.

Приближалось лето, и лучшим местом для организации собственных концертов я выбрал Сочи. Тем более, что у меня в паспорте была годовая российская виза. Не пропадать же!

В конце мая я снял небольшую квартирку в Сочи и внушил себе образ лучшего администратора и организатора собственных выступлений. Ежедневно, несмотря на жару я надевал белую рубашку, брал в руки увесистую папку с вырезками из газет и своими давнишними афишами и ходил по различным организациям. С каждым днем мой энтузиазм иссякал, а отношение к архетипу «чиновник» ухудшалось. Я ходил в филармонию и различные Д/К, в управление культуры и различные санатории. Везде меня встречали похожие друг на друга лица, выслушивали, очень одинаково кивали и направляли в очередной кабинет или организацию. У меня спрашивали какие-то разрешения, справки, гастрольные удостоверения и утверждения. Ничего этого у меня не было. Чиновники, хмурясь, кивали и снова куда-то направляли.

Признаться, за годы жизни в Литве я успел отвыкнуть от советского подхода к делам. Здесь же все напоминало мне Советский Союз времен Леонида Ильича. Я был шокирован непробиваемостью и, зачастую, тупостью некоторых руководителей. С горя я загорал на ближайшем к снятой квартирке пляже. В результате, я сгорел и несколько дней не мог передвигаться по солнцу. Всё это мне очень не нравилось.

Думаю, если бы вся эта борьба неизвестно с чем происходила тремя годами раньше, я бы точно закомплексовал, ушел в запой и, наверное, умер. Но на этот раз, закаленный в экспедициях, я плюнул на все и уехал в Москву. Проигравшим я себя не считал. Просто дал себе слово: больше об эстрадном гипнозе не вспоминать, о сцене перестать думать и импресарио из себя не строить. «Пока сами не позовут, и всё не дадут».

Через неделю я забросил свой походный рюкзак на верхнюю полку купе поезда Москва – Хабаровск, и долго смотрел на медленно удалявшиеся и таявшие в ночи огни Ярославского вокзала.

Лето выдалось жаркое. Душный и липкий путь. За четверо суток перед окнами купе проплыла вся центральная часть огромной России. Бабушки с пирожками, картошечкой с укропчиком, теплым пивом и домашними котлетками на коротких остановках.

Вместо душа, пластиковые бутылки с водой в туалете. Невыветриваемый из вагона запах жареной курицы, соленых огурцов, пота и алкоголя. Кондиционеров в вагонах не было. Прекрасный экспириенс!

Кажется, на пятые сутки, рано утром я вышел из поезда в городе Улан Удэ. Удивила огромная черная голова Ленина и непрекращающееся ощущение советскости во всем и везде. Как будто перенесся в 1977 год.

Саша со своим другом, и, по совместительству, родственником Мишей, которого он называл «Мишаней», прилетел в Улан Удэ днем. Мы переночевали в гостинице, которая также, с помощью какой-то магии была отправлена вместе со всем персоналом в 1977 год.

Мишаня показался мне воплощением настоящей славянской «русскости». Он был немного грубоват и со всеми, независимо от возраста и рангов, общался исключительно на «ты». У него был хмурый взгляд, который самым невероятным образом мгновенно превращался в озорной и наивный, как только на его лице появлялась добрая, почти детская улыбка. Поначалу я побаивался Мишаню.

Из Улан Удэ нам надо было добраться до какой-то отдаленной турбазы, и водители такси, услышав название турбазы, дружно отказывали. Даже, когда предлагался тройной тариф.

И все-таки, нам повезло! Водитель, назвавший себя Анатолием, согласился довезти нас на своей машине. О цене договорились быстро.

- Шибко далёко дотудава… Ноне дороги-то биты больно. Глядишь, с заходом потихоньки и управимся. Откуль будете? Московские? Покоратайте-ка тут, я за машиной мигом-то…

Сначала мы не увидели, а услышали автомобиль Анатолия. Это был звук, знакомый любому советскому автолюбителю – звук дырявого глушителя. Потом показался сам автомобиль. Это был знаменитый «Жигули 2102», гордость Волжского автомобильного завода образца 1971 года. Мне показалось, что человек, сидящий за рулем, управляет машиной времени, только что чудом вернувшейся из времен битвы под Курском. Было видно, что автомобиль попал под обстрел и массированную бомбардировку. Задняя часть кузова, кажется, была оторвана и временно привязана проволокой к основной части каркаса. Проржавевший глушитель тоже был чем-то привязан. Складывалось ощущение, что Анатолий угнал автомобиль из авто-мастерской, в которой его собирались разобрать на запчасти, но успели разобрать только салон. И главное: наш озадаченный вид ничуть не смутил Анатолия!


- Машина-то доедет? – как-то робко, в несвойственной себе манере спросил Мишаня.

- А чего ей будет-то? Она и нас, поди, переживет! – успокоил Анатолий.

Вариантов не было. Мы поехали. Сказать, что девятичасовой путь был легким и приятным я не могу.

Мы поселились на турбазе, откуда нас через день должен был забрать катер. О катере заранее, еще в Москве договорился Саша.

Скорее всего, мы произвели неверное впечатление на администрацию турбазы. То ли несвойственный для отдыхающих вид, то ли спутниковый телефон, по которому часто говорил Саша, то ли часто звучавшие в наших разговорах слова: «МЧС», «полковник», «катер», «засада» - все это, так или иначе, сыграло свою роль.

Вечером, за ужином к нашему столику подошла директриса турбазы (что само по себе было необычным) и тихо сказала: «Если у вас будет время после ужина, я приглашаю вас на чашечку чая в свой кабинет. Такой кедровой настоечки вы не пробовали! И омулька попробуете – не пожалеете!»

Нас принимали обходительно и робко. В этой ситуации мне вспомнился Гоголевский «Ревизор». Директриса и присоединившаяся бухгалтерша осторожно расспрашивали нас о нелегкой московской жизни. Казалось, что они хотят выяснить нечто большее, но понимающе замолкали и всем видом демонстрировали, что знакомы с законами конспирациями. После фразы: «Мой муж, тоже бывший военный…» - я стал догадываться, за кого нас могли принять.

Кажется, мои спутники поняли то же, что и я, и теперь все мы играли по Хлестаковским правилам. Судя по всему, я в глазах директрисы был кем-то вроде «слуги Осипа» у двух важных московских персон, находящихся на «спецзадании».

Мы не стали разочаровывать персонал турбазы и с достоинством доиграли приписываемые нам роли. Тем более что в этом появилась необходимость. Наш катер задерживался, а нам надо было перебраться на остров Ольхон. Директриса охотно согласилась оказать «содействие органам».

Немой сцены не было. Нанятый катер, рассекая прозрачные воды Байкала удалялся от берега, на котором стояли и печально махали руками «посвященные в тайну» работники турбазы во главе с директрисой.

Байкал – это не озеро! Никогда не называйте Байкал озером в присутствии местных жителей. Они вас поправят. А во второй раз – не простят! Байкал – это море. Байкал – это магия. Байкал – это целый мир.

Нет смысла описывать Байкал. Нет смысла описывать скалы, прозрачную воду, леса, окружающие это священное место. Просто, нет таких слов, которые передали бы ощущения, возникающие у нас при соприкосновении с чем-то важным и глубоким. Думаю, это одно из самых значимых и энергетически мощных мест на нашей планете. Это – неразгаданная тайна. Люди, побывавшие на Байкале, прекрасно понимают, что теперь они отличаются от людей, которые там не были. Описывать словами Байкал, все равно, что есть ресторанное меню. Смысла нет.

Палатку мы раскинули на берегу моря недалеко от мыса Хобой. Мишаня ловил рыбу (чаще омуля) и завтракали мы свежей ухой. Мы отправлялись в длительные прогулки по острову, забирались на головокружительнее скалы, обнаруживали сакральные, связанные с шаманизмом места. Это была самая настоящая магическая работа. Работа, связанная с накоплением личной силы, восстановлением энергетической структуры и «латанию биополевых дыр». Чудными звездными ночами мы разговаривали о главном. На Ольхоне о пустяках говорить нельзя. Эжин не позволит!

Из Википедии: «Остров Ольхон считается сакральным центром северного шаманского мира, и до сих пор возле мыса Бурхан (Скала Шаманка), на берегу озера рядом с поселком Хужир, трепещут на ветру ленточки на деревьях: это бурхан — место поклонения духам. По старинным народным преданиям в пещере скалы Шаманки жил владыка этих мест и всего острова Ольхона — Эжин, или Бурхан. Таким же священным у бурят местом почитается высочайшая гора острова Ижимей, высота которой не достигает 1300 м (1274 м).Где-то у подножья этой горы якобы прикован цепью бессмертный медведь.»

«На Ольхоне нет ни змей, ни комаров» - часто говорил Саша. Об этом он знал от местных жителей. Поэтому, мы расстилали спальники на берегу и спали под открытым небом. После наших прогулок мы возвращались и загорали на тех же спальниках.

Мне кажется, Духи Ольхона приняли меня. Об этом они сообщили мне несколько странным образом. Однажды, после обеда, приготовленного Мишаней, все решили вздремнуть. Кто в палатке, кто под открытым небом. В предсонном состоянии, присев на корточки, я решил встряхнуть немного смятый спальник, лежащий на берегу моря. Я поднял его за края и, вскрикнув, отскочил в сторону. В месте, где должна была оказаться моя голова, лежала большая змея, скрученная в причудливую восьмерку. Лишившись укрытия, змея медленно расплелась и с каким-то невероятным достоинством поползла в сторону близлежащих кустов, демонстрируя свои размеры. «Метр, как минимум!» - прокомментировал Мишаня.

Местные, глядя на фотографии змеи, в один голос утверждали, что это большой Щитомордник – очень ядовитая змея. Под открытым небом больше никто не спал.

Через 5 суток с Ольхона нас забрал катер. Это был катер МЧС. У Саши были обширные связи. Капитаном катера был бывший «морской котик» - Михаил.

«Суровый дядя!» - подумал я, пожимая капитанскую руку.

Михаил часто нырял с аквалангом и подводной видеокамерой, знал Байкал как «свои пять пальцев», знал много историй и местных преданий. Неделю мы провели на катере, почти не сходя на берег. Меняясь, стояли на вахте у штурвала, учились идти по курсу, пользоваться гальюном и убирать на камбузе. Частенько, к каким-то Байкальским достопримечательностям шли ночью.

Помню, шли ночью через самое глубокое место Байкала. Под нами 1600 метров. А вверху – усыпанное звездами небо. Глядя в небо, я замечаю несколько ярких точек, которые медленно перемещаются по странной траектории. Траектория напоминала большой равнобедренный треугольник. Мне, как бывшему оператору РЛС войск ПВО было понятно, что это не самолеты, не вертолеты и даже не зонды. Ощущения были необычными: что-то между обыкновенным спокойствием и шоком.

- Что это летает там, Михаил?! – спросил я капитана

- А-а-а-а, это? Эти всегда здесь летают…

- Как всегда?! Вы что, видели такое уже?! Что это?!

- Да кто его знает, что это! Это-то ладно. Здесь бывает, такое летает! В прошлом, например, году, целая эскадрилья этих самых объектов перед судном стояла. Вот тогда страшновато было, действительно. А это... К этим уже все здесь привыкли… Ну летают себе, не мешают никому…

Я был в шоке! Еще никто никогда так обыденно о таких явлениях не говорил!

Эти и другие странные летающие объекты еще не раз появлялись в поле нашего зрения. В конце концов, мы к этому привыкли. Никогда не думал, что к аномальным явлениям можно привыкнуть. Жители Прибайкалья осознают, что живут в "отдельной реальности". Ее не надо объяснять. С ней можно просто жить.

По сути, я всегда был и остаюсь человеком рациональным. Даже, думаю, прагматичным. Мне не очень нравятся люди, не способные здраво рассуждать. Мне не очень нравится, когда человек принимает какую либо информацию на веру. Но сталкиваясь с тем, чего я не могу объяснить рационально, я заставляю себя перестать желать объяснять это рационально.

В своей жизни я сталкивался со многими необъяснимыми явлениями. Но у меня никогда не было желания становиться сторонником и апологетом чьей либо версии. Мир гораздо шире слов и объяснений.

Байкал – это магическое место!

Ближе к осени я попадаю на турбазу, расположенную недалеко от города Темрюк на Азовском море. Впервые в жизни я записался на семинар. Это был семинар-ребёфинг «Второе Рождение» «Московского Института Интегративной Психологии». Это был интересный, важный и ценный для меня опыт. Впервые после шаманских церемоний в Перу я достиг Особого Состояния Сознания во время сессий холотропного дыхания. Я очень хорошо понимал, что Станислав Гроф к моменту «изобретения» холотропного дыхания уже написал книгу «ЛСД терапия»; я понимал, что это «изобретение» было, в определенном смысле, вынужденным, но эффекты меня впечатлили.

В нашей группе было около 30 человек. Мы дышали по 2 раза в день в течение 2-х недель. Те, кто когда либо был на подобного рода мероприятиях знают, как бурно зачастую проходят эти сессии. В моменты катарсиса участники сессий могут громко рыдать, кричать, плакать, смеяться. Это – необходимый катарсис.

Телесно-ориентированные техники мне понравились, несмотря на то, что фанатом этих практик я так и не стал.

На турбазе помимо участников семинара жили обыкновенные отдыхающие. Как-то, после очередной бурной сессии в столовой ко мне подсел подвыпивший гражданин. Он начал издалека: «Вы – сектанты?» Я попытался объяснить и рассказать ему обо всех нюансах и тонкостях психологической работы над собой. Гражданин перебил меня и сказал, что его, как бывшего сотрудника ФСБ России ввести в заблуждение такими заумными текстами, практически, невозможно. И снова, уже более строго задал тот же вопрос.

Я даже не подозревал, насколько трудно бывает разговаривать с подвыпившим отставным офицером ФСБ. Я снова попробовал проявить терминологическую изобретательность в надежде на хоть какое-нибудь ответное понимание.

Отставной майор приблизился ко мне, взял в руки висящий на моей шее медальон, купленный в Перу и являющийся одним из символов древней культуры Мочика, внимательно посмотрел на него, сплюнул и произнес:

- Да на тебе и креста-то нет! Я так и знал: сектанты.

На день моего 41-летия в Вильнюс приехал Саша. Он подарил мне диктофон со словами: «Хорошие мысли должны всегда записываться!» Этот диктофон по сей день со мной. До сих пор он помогает мне не растерять свои наблюдения, мысли и выводы. На декабрь 2005 года я планирую очередную экспедицию в Перу. Я учу испанский, готовлюсь к экспедиции и гуляю в парке «Вингис». Год оказался насыщенным.

(продолжение следует)

---

39 лет

2013-07-11 16:29:02 (читать в оригинале)

Мое 39-летие, как неуместная формальность, отмечается скромно, без пафоса и хлопков шампанского. Что-то странное, необъяснимое в виде предчувствий и ярких сновидений надвигается неотступно и зримо. Это божественное вмешательство проявляется в простом, скромном парне по имени Римас, который работает в пекарне электриком.

Римас заходит вечерком в маленькую квартирку, где я расстилаю пуфики на кухне. Римас заходит с бутылкой водки и желанием обсудить со Светой текущие дела пекарни. Римас видит на экране моего компьютера фотографии далеких амазонских джунглей. Сообщает о том, что ему пришлось продать дом. Римас уверен, что оставшиеся от покупки нового дома деньги можно потратить на что-нибудь необычное. И, когда в бутылке остается ровно столько, чтобы понять, что придется идти за новой, возникает странное решение, перевернувшее всю мою последующую жизнь: «Завтра едем за билетами в Перу!»

Была куплена еще одна бутылка водки, а на следующий день были куплены билеты Вильнюс-Амстердам-Лима. 39-летие пообещало новую жизнь. И это произошло.

Авиабилеты были куплены на 9 января 2004 года. В экспедицию отправляется отважная, если не сказать, немного безумная четверка: Света, Юра Шебатин, Римас и я. Начинается подготовка к моей первой в жизни экспедиции. Надо заметить, что опыта посещения далеких экзотических стран нет ни у кого из нас. Не покидает светлое предчувствие грядущих перемен. «Неужели в моей жизни что-то изменится?!» - спрашиваю я себя.

Разработка маршрута, сбор информации, список необходимых вещей, изучение вопросов, связанных с шаманскими церемониями – все это лежит на мне. За последние 2 года унылой бесперспективности эти заботы становятся увлекательным и приятным занятием. Грешным делом, я задумываюсь о том, чтобы навсегда остаться в амазонских джунглях. Хорошо, что об этих моих мыслях никто не знает. Чего только не вобьешь в голову в трудные времена!

Информации об амазонских шаманах и церемониях Аяхуаска в интернете не так уж и много. Вся информация на тот момент располагалась исключительно на англоязычных ресурсах. На бескрайних просторах интернета я нахожу сайт об амазонском шаманизме, Растениях Силы и жизни в сельве. Сайт создан группой молодых людей, живущих в Икитос. На их странице «Наша миссия» я узнаю, что эти молодые, приехавшие в Икитос из разных стран, изучают традиции перуанского шаманизма, участвуют в церемониях Аяхуаска и Сан-Педро, знают всё о местных традициях и могут познакомить с ними понимающих и адекватных интересантов. Контактное лицо – Роман Ханис. Это именно то, что мне надо!

Я вступаю в переписку с Романом. Разумеется, на английском языке.

В ходе переписки выясняется, что Роман сможет организовать для нас несколько церемоний Аяхуаска с авторитетным шаманом-аяхуаскеро, проживание в амазонских джунглях, церемонии с кактусом Сан Педро, посещение племен Ягуа и Бора, а также сможет побыть для нас гидом во время нашего пребывания в районах Амазонки. Все это стоит недорого, Роман встретит нас в аэропорту Икитос – всё это я воспринимаю большой удачей и соглашаюсь на все условия. Наконец-то я ощущаю просвет в затянувшейся черной полосе.

Неожиданно, в декабре моя бабушка попадает в больницу с инсультом. Я снова вспоминаю о проклятии цыганки, настроение портится, и перспективы вновь стушевываются. И опять парк «Вингис», визуализации заморских пейзажей посреди заснеженных сосен, горечь отчаяния и холодный вкус поражения. Зима была какой-то особенно холодной.

Бабушка умерла в конце декабря. Замерзшая земля, нестройные поминки, грусть и снег.

В ночь с восьмого на девятое января был сильный мороз. Из маленькой вильнюсской квартиры на улице Витянё в двадцатипятиградусный мороз, ранним утром такси уносило четырех исследователей внутренних пространств в новую, как казалось, необыкновенную жизнь. Несмотря на мороз, рейс Вильнюс-Амстердам выполнялся согласно расписанию.

Люди, впервые попадающие в международный аэропорт «Скипхол», да и вообще, попадающие впервые в любой международный европейский аэропорт, чувствуют себя растерянно. Эти ощущения я вспоминаю сейчас с доброй улыбкой. Огромный «McDonnell Douglas», принадлежащий компании KLM берет курс на Лиму. Общее время полета – 13 часов, не учитывая промежуточной посадки на острове Бонейро. Вспоминаю свои ощущения: на Бонейро всех попросили выйти из самолета. Когда вы, впервые в жизни, из заснеженных «минус 25» вдруг попадаете в солнечные «плюс 30», вокруг вас пальмы и темнокожие люди, с психикой происходит что-то странное. Вам хочется беспричинно улыбаться, нести всякую чушь и, чтобы не сойти с ума окончательно, хочется поскорее выпить чего-нибудь покрепче. Это желание усиливается, когда вы видите выдержанный семилетний ром «Гавана клаб» в Дьюти Фри по 8 долларов за бутылку. Четырехчасовой перелет от Бонейро до Лимы прошел легко и весело: с первым культурным шоком мы справились успешно.

Лима – столица Перу – шумный, разношерстный, большой латиноамериканский мегаполис на берегу Тихого Океана. Города, в которых никогда не бывает снега, пахнут как-то особенно. В этот запах я влюбился навсегда. Гостиницу в Даунтауне я забронировал и оплатил заранее еще в Вильнюсе. Здесь я вынужден сделать небольшое отступление, чтобы стала понятной ситуация, в которой мы оказались.

Ни у меня, ни у Светы не было с собой ни наличных, ни безналичных денег. В самом буквальном смысле. Римас обещал безвозмездно оплатить поездку мне и Свете из перечисленных за продажу дома денег. У Римаса все деньги хранились на карточке. Юра взял с собой что-то около 300 долларов наличными. Все экспедиционные расходы взял на себя Римас, и Юра обещал погасить Римасу свои расходы позже в Вильнюсе. После окончания экспедиции. То есть, в конце февраля. Таким образом, на четверых у нас была сравнительно небольшая сумма наличности в 300 долларов ( 8 из которых было потрачено на ром) и платежная карта Римаса.

Нетрудно догадаться, ЧТО было написано на наших лицах, когда, выйдя из душевой комнаты гостиничного номера в Лиме, Римас сообщил нам о том, что он «по-запаре» забыл карту в кармане куртки, которая осталась висеть на вешалке в маленькой вильнюсской квартире на улице Витянё.

Здесь уместна хорошо выдержанная театральная пауза. Возможно, занавес.

Утром следующего дня, в несколько подавленном настроении мы вылетели в Икитос.

Икитос – это сравнительно небольшой городок, окруженный непроходимыми амазонскими лесами. Добраться до Икитоса можно только самолетом или вплавь по Амазонке из Бразилии. Учитывая близость к экватору, в Икитос практически круглый год жарко, влажно и душно. Привыкнуть к климату трудно, но можно.

Получая багаж в крошечном аэропорту Икитоса, я глазами выискивал Романа в толпе встречающих. Его фотографию я видел на упомянутом мной сайте.

- Добро пожаловать в Амазонию! – Роман сказал это без всякого намека на акцент, чем изрядно смутил всех участников экспедиции.

Оказалось, что Роман не просто хорошо говорит по-русски, а русский – это его родной язык. Родился Роман в России, в подростковом возрасте вместе с родителями уехал в Штаты, где получил американское гражданство. На момент нашей встречи он уже три года жил в Икитос. Любовь к амазонской сельве выросла не на пустом месте: после того, как в Штатах врачи выявили у него серьезное хроническое заболевание, Роман, видимо имея склонность к приключениям, решил попытаться опровергнуть заключение врачей и отправился в Амазонию. В амазонских джунглях Роман знакомился с шаманами, неоднократно принимал участие в церемониях Аяхуаска, разучивал магические песни Икарос и входил в резонанс с энергетикой сельвы. Вернувшись в Штаты, удивил врачей тем, что от «неизлечимого заболевания» не осталось и следа. Скорее всего, это и определило его дальнейшую судьбу.

Роман по сей день живет и работает в своем Центре, расположенном недалеко от Икитос. Мы периодически общаемся в Фэйсбуке. Зная, что, скорее всего Роман прочитает эти строки, хочу воспользоваться случаем и еще раз поблагодарить его за то первое погружение в Мир Магии и Волшебства. Спасибо, Роман!

Приехав в Икитос, первым делом мы попытались спасти нашу экспедицию от финансового краха. Благодаря моей любимой однокласснице Марине и величайшему изобретению «Western Union» экспедиция была спасена. В течение месяца Марина регулярно высылала порции денег, которые снимала с забытой Римасом карточки. Безвыходных ситуаций не бывает!

В первый же вечер, наплевав на необходимость акклиматизации, мы отправились в джунгли. Чтобы заново не пересказывать впечатления от первой церемонии Аяхуаска, я процитирую свой же отчет, который был написан мной спустя месяц после возвращения из Перу.

«По узкой тропинке, виляющей в непроходимой чаще мы направляемся к тэмплу (от tample – храм, англ.) - так называл это строение наш проводник Роман. Строение представляло из себя настил из досок красного дерева в виде круга, закрепленный на высоте около полутора метров на пяти врытых в землю бревнах. Конусообразная крыша сделана из тонких жердей, покрытых пальмовыми листьями. Никаких алтарей, никаких лежанок и прочей мебели – просто круглая площадка из отполированных досок.

Мы поднимаемся по трем ступенькам, предварительно сняв обувь. В джунглях темнеет очень быстро и, вскоре мы окунаемся в полнейшую темноту. Вокруг “тэмпла”, на расстоянии десяти метров непроходимая стена тропического леса, в котором с каждой минутой нарастает завораживающий мистический звуковой фон. Кажется, что с наступлением темноты все вокруг приходит в движение. Тут и там раздаются леденящие душу крики. Иногда они похожи на человеческий хохот, иногда на плач ребенка.

Наш проводник Роман зажигает несколько стеариновых свечей и ставит их в центр круга. Мы рассаживаемся вокруг импровизированного алтаря. Тотчас, привлеченные светом, к нам устремляются полчища комаров и москитов, а также ночных насекомых, способных стать героями любого фильма ужасов. Предусмотрительно взятый репеллент (средство от комаров) практически не помогает. Оставшуюся часть ночи мы будем обмахиваться, шлепать себя по телу и чесаться. Атака кровожадных насекомых заставляет меня облачиться в непроницаемую ветровку и штаны. При тридцатиградусной жаре и высокой влажности уже через пять минут я начинаю ощущать себя, как в русской бане. Периодически приходит мысль выжать майку, но перспектива хоть на миг остаться без одежды эту мысль сразу же отгоняет.
Через некоторое время к нашему “алтарю” устремляются представители ползающей братии: муравьи сотен разновидностей, жучки и жуки, пауки, поражающие своими размерами, ящерицы и существа, которых трудно отнести к какому-нибудь знакомому виду. В нашей команде есть люди, не испытывающие симпатий к паукам, да и к другим насекомым. Но, кажется, они хорошо держатся. Впрочем, убежать сейчас отсюда невозможно, поэтому ничего не остается, как просто принять происходящее как должное...

Наш проводник рассказывает нам о предстоящей церемонии Аяхуаска. Он рассказывает, как себя настроить, о чем следует думать, как себя вести... Во время своих наставлений он вынимает из своего рюкзака пять рулонов туалетной бумаги и расставляет их в виде забавного пятиугольника рядом со свечками. Что на это можно сказать... Будущие участники церемонии мрачно переглянулись и с надеждой посмотрели на проводника. ”А это еще зачем?” - спросил кто-то из нас. Наш проводник, как ни в чем не бывало, стал объяснять:” Аяуаска очищает не только энергетические плоскости личности, но и тело. Если что, ползите к краю пола... Все равно ливень к утру все смоет. Если что-то более серьезное, имею в виду с желудком и прочее... бегите в джунгли... Бумага, вот она...”
Судя по всему настроение членов нашей команды, ведущих непрерывную борьбу с комарами и москитами, резко упало. Все поглядывали друг на друга, и в этих взглядах можно было прочитать отчаяние... Ночью бежать в джунгли, когда и тут-то столько всего летающе-ползающего!

Но, слава богу, на грустные мысли не хватило времени. Мы услышали легкие шаги... Из глубины гудящего темного леса, самым непостижимым образом (без фонарика!) появился он... Шаман дон Артидоро.

Шаман

Дон Артидоро был в светлом хитоне, расписанном традиционными амазонскими узорами. На его шее красовалось множество бус различных цветов. Голова была повязана широкой лентой расписанной в том же традиционном стиле. На плече висела льняная сумка.
Мы по очереди были представлены Шаману. Все расселись вокруг горящих свечей. Дон Артидоро закурил самокрутку из мапачо, специального амазонского табака, который курят во время церемоний все шаманы. Из сумки он извлек бутылку с водой, большую пластиковую бутылку с темно-оранжевой жидкостью (Аяхуаска), полукруглую плошку из тыквы и мешочек с самокрутками мапачо...

Дон Артидоро – потомственный шаман-целитель. Он – аяхуаскеро. Это означает, что основной его деятельностью является проведение церемоний и лечение с помощью Аяхуаска. Отдаленность местонахождения его жилья позволяет предполагать, что он - “не коммерческий” шаман, коих развелось достаточно много с развитием туристического интереса к Амазонии.
Впоследствии нам неоднократно приходилось слышать лестные отзывы о работе дона Артидоро от местных жителей. Среди коренного населения он считается авторитетным шаманом. На вид ему лет пятьдесят, но мы неоднократно удивлялись той энергии и Силе, которую он излучает. В его облике присутствовала какая-то мощь, чувствовались крепкое здоровье и физическая сила. Этнически, дон Артидоро относит себя к племени Ашанги, остатки которого разбросаны в глухих лесах Амазонии. Он говорит на испанском, кечуа и еще нескольких местных индейских диалектах...

Сполоснув тыквенную плошку водой, дон Артидоро наполнил ее примерно на три глотка темно-оранжевой жидкостью. Каждый из присутствующих по очереди подходил к шаману, и, после минутного настроя (во время которого участник церемонии просит Дух Аяхуаски помочь решить ему ту или иную проблему) выпивал отвар. Это достаточно неприятный на вкус, горький и обжигающий напиток. После приема внутрь рекомендуется закурить мапачо, чтобы перебить неприятный вкус во рту. Так мы и сделали. Самым последним Аяуаска выпил шаман. Мы вновь расселись по кругу и принялись ждать.
Считается, что во время церемонии участники не должны разговаривать друг с другом. Необходимо полностью сосредоточиться на решении внутренней проблемы. Через несколько минут шаман гасит свечи, и мы оказываемся в кромешной темноте. Лишь огоньки горящих самокруток летают в непроглядной тьме тропической ночи...

Примерно через полчаса после приема Аяхуаска шаман начинает петь. Икарос – так называются магические песни, сопровождающие каждую церемонию. Считается, чем большее количество Икарос помнит шаман, тем более авторитетным аяхуаскеро он является. Песни Икарос служат мостом между обычной реальностью и тем необъяснимым Миром, в который попадает человек после приема Аяхуаска. Икарос как будто опутывает участников невидимыми нитями, открывают неизведанные области подсознания, выталкивают ваше “Я” за пределы обычного восприятия действительности... В то же время эти песни не дают вам остаться в тех далеких мирах, куда забрасывает ваше сознание Аяхуаска. Они – как спасительный канат возвращают вас на землю, в “тэмпл”, в чудесную тропическую ночь...

Через несколько часов шаман зажигает свечи. Кто-то из нас еще лежит, перегнувшись через край настила, кто-то сидит с закрытыми глазами, кто-то лежит на спине. Дон Артидоро подходит к каждому из участников. Он внимательно разглядывает своих “пациентов”, и видя, что все идет так, как положено, желает всем удачи, прощается за руку и... исчезает в ночных джунглях.

Наше “путешествие” продолжается до утра. У каждого своя реакция, свои видения, свои открытия. К утру, устав от комаров, “измененных состояний сознания” и тошноты, несмотря ни на что все участники церемонии засыпают. Скоро утро...

Ощущения

“...Этого не может быть!” - это была мысль. Точнее, мне показалось, что я так подумал.
“Этого чего?” - спросил кто-то.
Ага! Значит, я не подумал, а произнес это вслух. Несколько секунд я лихорадочно сосредотачивался на мысли, должной определить “чего же не может быть”. Но очередная, более ошеломляющая мысль повисла перед распадающимся сознанием пугающим транспарантом: “КТО Я?” Было непонятно, кто задал этот вопрос, откуда он выплыл, и, главное, кому он адресован.

“Видимо, вот так сходят с ума...” - подумалось мне, хотя понятие “мне” стало уже настолько неотчетливым, что сразу же было поставлено под сомнение какой-то другой, “оставшейся в живых” частью моего восприятия. Я с ужасом стал ощупывать свое тело, как последний островок реальности. Сознание пыталось хоть как-то зацепиться за что-нибудь знакомое. Не помогло. Возникло явное ощущение, что мое тело больше не имеет ко мне никакого отношения. Я несколько раз глубоко выдохнул и посмотрел на небо. Незнакомые звезды предательски подмигивали, и, по-моему, мрачно хихикали.
“Поехали...” - подумал я. Точнее, подумало то, что в это время было мной.

Собрать воедино то, что раньше я называл своим сознанием, не удавалось. Ощущение собственного “Я”, мысли, образы, способность логически мыслить – все ускользало быстрее, чем я пытался это остановить.
“Расслабься...”- услышал я незнакомый голос. Один из фрагментов моего сознания спросил: ”Как расслабиться? Кому расслабиться? Меня же нет!” “Нет, ты есть” - ответило нечто - “Смотри...” Трудно объяснить то, что произошло дальше. На меня понесся, точнее хлынул поток. Поток ужасающей силы. Поток, состоящий из образов и проекций того, что я когда-то считал собой. Трудно было понять: все ЭТО входит в меня, или выходит? Все стало меняться с головокружительной скоростью. Далекие воспоминания, забытые переживания, когда-то казавшиеся значимыми ситуации, картинки из детства и забытого прошлого – все смешалось в одном стремительном потоке “чьего-то” восприятия. Мое “Я” растворялось в этом потоке и исчезало, как мне казалось, навсегда.

“Все это – ты”, - шептал таинственный голос.
Мое привычное “Я” распалось на миллионы других, малознакомых “Я”. При этом абсолютно отчетливо исчезло ощущение пространства и времени. С трудом удавалось вспомнить кто я, и где я нахожусь. А главное – когда!
Звуки ночных джунглей, так восхищавшие меня несколько часов назад, превратились в сплошной гул самолетных турбин. Причем, гул то нарастал, то исчезал вовсе.

Через какое-то время мне показалось, что я “вынырнул” из потока видений. Я даже вспомнил, и, кажется, осознал, где я нахожусь. Я знал, что где-то рядом сидит шаман, что сейчас ночь, мы в амазонских джунглях на церемонии Аяхуаска...
Джунгли вновь обрели свое естественное звучание. Я чувствовал запах мапачо – амазонского табака, который курят шаманы во время церемоний.

И я снова услышал...
Тихо, неторопливо и как-то уж очень просто шаман запел. Это была очередная “Икарос” - магическая песня аяхуаскеро. Мне снова показалось, что звук его голоса “пробирается” в мое сознание, заполняет окружающее пространство, обволакивает мир какими-то светящимися нитями, вытесняет из окружающего все звуки и, наконец, снова обрывает какую-то связь...
Мощный поток снова подхватил мое восприятие и рассыпал “Я” на множество кусочков.

Сказать, что я чувствовал себя плохо – не сказать ничего. В какой-то момент я почувствовал подступающую тошноту. Это чувство не оставляло никаких сомнений в дальнейшем развитии событий. С трудом я дополз до края дощатого настила, являвшимся полом нашей церемониальной хижины и перегнулся через край. Меня вырвало. Нет! Меня рвало. Долго. Наверное это продолжалось больше часа. У моих спутников это началось раньше и продолжалось дольше. Ночные джунгли наполнились душераздирающими звуками. В промежутках между приступами тошноты я слышал тихий, и как казалось, спокойный голос нашего проводника: “Хорошо, ребята... Это очищение...” Ничего, даже отдаленно похожего на “хорошо” я не испытывал, поэтому мне подумалось, что проводник просто издевается. Я хотел спросить, долго ли продлится это невероятное “очищение”. Не из любопытства – вопрос, казалось, стоит о жизни и смерти. Но при первой же попытке произнести вопрос вслух, меня вновь выворачивало наизнанку...

По пальмовым листьям, из которых была сделана крыша нашей хижины, застучал дождь. О том, что это является дождем, я догадался позже. Поначалу же этот звук извлекали из своих барабанов причудливые гномоподобные существа, окружившие нашу хижину. Существ и их барабаны я видел достаточно отчетливо и абсолютно не сомневался в их существовании. Мне показалось, что существа понимающе улыбаются. Внезапно я осознал, что вижу в полной темноте. Точнее, я стал различать все мелкие детали окружавшего нас ландшафта, будучи в полной уверенности, что начинает светать. Но взглянув на черное как смоль небо, сделал вывод, что до рассвета еще далеко. Значит, я видел в темноте. Недолго я наслаждался приобретенной способностью – знакомые позывы вновь заставили ползти к краю хижины...
Так продолжалось до утра.

Утро

Утро в амазонских джунглях – это рождение целого мира. Насыщенный аромат удивительных цветов и растений, жужжание и стрекотание мириадов диковинных насекомых, щебетание тысяч птиц, изумрудная свежесть буйной растительности... На этом фоне, огромные, величиной с ладонь ярко-синие бабочки Blue Morpho, летающие в ярко-зеленой листве делают картину поистине полумистической.

Тропический лес, казавшийся ночью таким устрашающим, становится близким и родным. Кошмар, длившийся почти всю ночь, тает, как незначительное воспоминание. Разумеется, я ощущал легкую усталость, но при этом доминировало чувство какого-то восторга и тотального освобождения. Как будто я сбросил огромный груз, избавился от чего-то, необъяснимо плохого и тяжелого. Казалось, что какой-то тяжелый невидимый панцирь, сковывающий меня последние годы, вдруг раскололся и рассыпался в прах. Ощущение необыкновенной внутренней легкости, чистоты и радости наполняло всех участников церемонии.

Через несколько часов, шаман, проводивший церемонию “расшифрует” для нас все видения и ощущения, сопровождавшие нас ночью. Чай из листьев коки полностью восстановит наши силы и вольет в тела бодрость и энергию...
Пройти через муки и кошмар, для того, чтобы ощутить в себе Жизнь – в этом главная суть церемонии Аяхуаска.

Аяхуаска

Аяхуаска (в Амазонии произносится, как Аяуаска) – это традиционное снадобье амазонских шаманов, использующееся на протяжении нескольких тысячелетий. Отвар готовят из растущей в джунглях лианы Banisteriopsis Caapi и листьев различных других растений, содержащих ДМТ (диметилтриптамин) – сильное психоактивное вещество.

Церемонии Аяхуаска проводятся с различными целями: лечение различных заболеваний, очищение, поиск видения, овладение паранормальными способностями, предсказание будущего и т. д. В зависимости от поставленных задач составляется рецепт отвара, куда могут входить десятки различных растений. Чтобы приготовить отвар Аяхуаски, нам потребовалось трое суток.

У каждого шамана есть своя Аяхуаска. Места в джунглях, где растет лиана, держатся в секрете. Шаманы относятся к Аяхуаска, как к божеству: это растение считается живым и одухотворенным. Для церемонии, в зависимости от поставленных целей, выбирается определенный вид лианы. Аяхуаска бывает “небесной”, “черной”, “учителем” и т. д.

Лиана (толщиной примерно в руку) нарезается на отрезки длиной от 30-ти до 50-ти сантиметров. В специально отведенном месте с помощью (похожей на бейсбольную) биты каждый из будущих участников церемонии “расщепляет” по несколько отрезков лианы. Ударами биты Аяхуаска расщепляется до состояния волокнистой массы. Эта процедура может оставить кровавые мозоли на ваших руках.

Затем, расщепленные отрезки лианы аккуратно укладываются на дно большого котла. На первый слой лианы насыпаются листья необходимых растений (в нашем случае это были листья Чакруны). Затем укладывается следующий слой лианы, который также пересыпается необходимыми листьями. Все это делается до тех пор, пока отрезки расщепленной лианы не заполнят весь котел. Котел заливается водой из ручья, и это творение варится особым способом от 8 часов до нескольких суток.
Церемония обычно начинается поздно вечером...»

В этом рассказе 10 летней давности опущены некоторые подробности: мне не хотелось заранее пугать будущих участников своих экспедиций. Теперь уже, по прошествии многих лет, думаю, я могу дополнить свой рассказ некоторыми пикантными деталями.

Юре было не просто плохо, а чрезвычайно плохо! Настолько плохо, что сдержанный по натуре Юра стонал и часто произносил несвойственные его темпераменту слова: «Я умираю! Мне х…во! Сделайте что-нибудь! Рома! Может, есть какая-нибудь таблетка, чтоб всё кончилось?!» Таким Юру я видел впервые в жизни. Вдруг я представил, что Юра может умереть по-настоящему! Ужасный поток образов тут же обрушился на меня. Я представил Юрину маму, Галину Константиновну. Я представил, как мне придется объяснять ей причины этой нелепой смерти. Я представил все трудности транспортировки трупа из глухих амазонских джунглей. Ужас и паника охватили меня.

Серьезность положения дополнили Юрины слова, произнесенные хриплым глухим голосом: «Может можно вызвать скорую?!» Мысль о «скорой» в ночных непроходимых джунглях была настолько нелепой, что я тут же ощутил холод ужаса во всем своем искусанном москитами теле. Положение было серьезным! И тут произошло нечто, объяснение чему я не могу найти до сих пор.

Я услышал голос. Он исходил от небольшого, гномоподобного существа. Скорее даже, это был мультипликационный, полупрозрачный трикстер. Пародия на приведение. Интонации его голоса были легкомысленными и никак не вязались с серьезностью ситуации.

«Хочешь, ему станет легче?» - спросило меня существо, скорее всего имея в виду Юру. Я не совсем понял, сказано это было вслух, или мне так только показалось. Мысленно я спросил себя: «Я разговариваю с собой?» «Нет, ты разговариваешь со мной» - развеяло сомнения существо.

Мне было ясно, что времени на лишние вопросы у меня нет. Юре становилось все хуже, он стонал, его рвало и выкручивало в судорогах. «Да, я очень хочу, чтобы ему стало лучше!» - подумал я. «Хорошо. Только пообещай мне, что когда ты вернешься домой в Вильнюс, ты сделаешь…» - и существо сформулировало очень странную, но вполне выполнимую просьбу. «Я сделаю это!» - подумал я. И как только я об этом подумал и даже представил себе, как я ЭТО делаю, Юра привстал, посмотрел на меня осмысленным взглядом и, вытирая со лба пот, произнес на выдохе: «Ху-у-у-уу-ух. Кажется, полегче…»

Утром дон Артидоро сказал мне, что я разговаривал с Духом Аяхуаски. И еще дон Артидоро добавил, что это был очень важный знак. И что теперь все у меня будет по-другому. Дон Артидоро оказался прав.

Юра, объездивший на сегодняшний день полмира, до сих пор считает нашу первую экспедицию одним из самых значимых событий своей жизни.

На Римаса Аяхуаска не подействовала совсем.

В джунглях мы жили около двух недель. Шаман дон Артидоро рассказывал нам о целебных растениях Амазонии. Римас изготавливал удочки и пытался ловить рыбу. Каждый из нас как будто бы жил в своем отдельном мире. Каждый из нас взаимодействовал с лесом по-своему.

Мы участвовали еще в нескольких церемониях Аяхуаска с доном Артидоро. Роман познакомил нас с удивительно ярким, добрым, струящимся светлыми волнами вдохновения, магическим миром Мескалито – для этого мы несколько раз пили отвар священного кактуса Сан Педро. Мы погружались в волны волшебной энергии сельвы. И что-то тяжелое и липкое вытекало из моей души. Из моей сути. Это чувствовалось очень тонко, практически незаметно, но явно. Вот как я описывал церемонию Сан Педро 10 лет назад:

«Кактус Сан Педро (Trichocereus Pachanoi) растет в предгорьях Анд в Перу, а также в горных районах Эквадора и Мексики. Так же как и Пейотный кактус ( Lophophora Williamsi), Сан Педро содержит активный алкалоид мескалин. Эти растения широко применялись для религиозных церемоний у древних цивилизаций Мезоамерики. Пейот, например, использовался ацтеками в медицинских целях - для лечения укусов змей и различных заболеваний. Известно, что мескалин вызывает зрительные и слуховые галлюцинации, очень яркие по своему содержанию.
Наше первое знакомство с кактусом Сан Педро решено было провести днем. Церемонию назначили на 12 часов дня. За день до этого все участники будущей церемонии принимали непосредственное участие в приготовлении отвара.

Происходило это следующим образом: каждый из участников получил “свой” кактус. Это мясистое ярко-зеленое растение длиной примерно от 40 до 60-ти сантиметров и диаметром около 20 сантиметров. Сначала острым ножом необходимо аккуратно срезать все “глазки” - места, откуда росли иголки кактуса. Затем кактус нарезается вдоль на несколько частей и с каждой из них отделяется прозрачная плотная пленка, покрывающая поверхность кактуса. После этого очень аккуратно срезается зеленый поверхностный слой – именно в нем содержится наибольшее количество мескалина. Все кусочки складываются в котел, заливаются водой и кипятятся в течение 6 – 8 часов. После этого отвар процеживается и остывшая киселеобразная жидкость готова к употреблению...
Ровно в двенадцать часов дня каждый из участников выпил по достаточно большой кружке отвара Сан Педро. Все отметили про себя, что на вкус Сан Педро куда приятнее Аяхуаска. Тем не менее, вкус Сан Педро неприятен.

По правилам церемонии мы стали выполнять специальные упражнения, похожие на комплекс Тай Цзи Цюань. Делается это для того, чтобы сбалансировать открывающийся внутренний энергетический поток с физическим телом. После выполнения упражнений, действительно, каждый из нас почувствовал необыкновенный прилив сил.
После этого каждый из участников церемонии отправился вглубь джунглей “общаться” с Духом Мескалито...
...Дух Мескалито играет с вашим восприятием. Мир раскрашивается удивительными, яркими красками. Возникает ощущение, что все растения оживают и начинают с вами общаться на каком-то понятном, но беззвучном языке. Необъяснимый восторг охватывает вас, когда вы разговариваете с муравьями или бабочками. Кажется, что вся природа наполняет вас радостью и восторгом. Вас наполняет глубокое понимание мира и всех его взаимосвязей. Вы не умозрительно, а достаточно явно ощущаете гармонию со всем окружающим миром.

Мы лежали на полу нашего “тэмпла”, наслаждаясь солнечным днем и радостными звуками окружавших нас джунглей. Примерно через час я почувствовал необъяснимую радость, граничащую с приступами безудержного веселья. Смеялись все, причем повода для веселья как будто бы и не было. Неожиданно для себя я отметил первые изменения в восприятии. Так, наступая на доски пола мне казалось, что они пружинят, словно сделаны из резины. Изменилось восприятие звуков. Я вдруг осознал, что слышу не просто стрекочущий и щебечущий фон, а воспринимаю каждый звук по отдельности. Так, как будто бы у меня выросло сразу же несколько тысяч ушей!

Всё это продолжается примерно около восьми часов! Через восемь часов вы легко и радостно засыпаете...»



Сейчас я думаю и знаю, что все мои последующие достижения и удивительные события произошли благодаря знакомству с магическими Растениями Силы. Изменения в моей психике происходили медленно, постепенно, но неотступно. Внутренний диалог, так мешающий развитию моей личности, становился все более управляемым и тихим. Во время церемоний я наконец-то почувствовал то, что чувствуют люди в глубоком гипносомнамбулическом трансе: отстраненность от ситуации, «Я» как созерцающего мысли Наблюдателя, разотождествление с телом.

Это дало мне возможность более эффективно заниматься программированием собственной психики. Со временем я стал воспринимать участие в церемониях как сеансы самогипноза и самопрограммирования. Пройдет еще несколько лет, прежде чем я обращу внимание на то, что от некоторых, мешавших мне жить фобий не осталось и следа.


Экспедиция в Перу 2004
В амазонских джунглях я ясно понял, чем хочу заниматься в ближайшем будущем и как этого достичь. Это был долгожданный прорыв. И как бы мне не нравилось в свое время слово «магия», я очень ясно понял на абсолютно новом для себя, не логико-вербальном уровне: весь окружающий нас Мир – это Мир Магии. Понять это на уровне интеллектуальных манипуляций невозможно. И, может быть, это к лучшему.

Из Икитоса мы перебрались в высокогорную часть Перу. А именно, в бывшую столицу империи Инков – Куско. В городе, расположенном на высоте 3500 метров дышится трудно. Если пренебречь акклиматизацией, к вечеру можно получить весь набор симптомов простуды. Это - «горная болезнь».

Мы решаем окунуться в энергетику стихии гор. К знаменитому городу Инков, так и не найденному испанцами-завоевателями можно доехать по железной дороге. А можно дойти пешком. Пеший четырехдневный переход по пути Инков называется «Инка Трейл». Мы рискнули…

Удивительные пейзажи, три ночи в палатках, утомительные подъемы и спуски, живописные долины и ущелья, а на десерт – Мачу Пикчу. Таинственный древний город, точнее, всё, что от него осталось. Некоторые благодарят Инка Трейл за два-три сброшенных килограмма лишнего веса. Впоследствии я не раз еще буду сопровождать участников своих экспедиций по этому трудному, но восхитительному маршруту.

Когда вы преодолеваете себя, напрягаясь физически, нудный «радиоприемник» вашего внутреннего диалога стихает. Внутренний диалог терпеть не может физических нагрузок и физического преодоления себя. Эта мысль позже легла в теоретическое обоснование моего «Экстриминга».

На маршруте может случиться всякое. Вы можете захотеть домой, вы можете проклинать себя за свое легкомыслие, вы можете начать ныть и ворчать. Но вы мгновенно обо всем забываете, как только ваши уставшие ноги подводят вас к отметке 4200 – самого высокого перевала на Инка Трейле. И что бы вы там не думали – медленно, почти незаметно начинается ваша психическая трансформация. Вы уже не будете прежним. Вы уже немного другой.

Потом был Тихий Океан в маленьком курортном местечке Пунта Хермоса. Погружение в стихию Океана, медитации, осмысление пережитого в джунглях и горах опыта. Фантастические закаты, грохот волн и сгоревшая в лучах январского солнца кожа. В своих будущих экспедициях я неизменно буду использовать эту же схему, этот же каркас – джунгли, горы, океан.

Возвращались мы через Амстердам. В аэропорту «Скипхол» нам сообщили, что рейс Амстердам-Вильнюс перенесен на следующий день. КЛМ «дико извиняется», конечно, и просит всех пассажиров комфортно переночевать в хорошей гостинице с включенным завтраком. Разумеется, номера оплачивает КЛМ и еще раз «дико извиняется» за предоставленные неудобства.

Удивительную картину в середине февраля в центре Амстердама могли наблюдать кутающиеся в теплые пальто и шубы жители и гости голландской столицы: 4 странных человека в майках с короткими рукавами стремительными короткими перебежками продвигаются от Центральной Станции вглубь старой части города. В одном из заведений мы задержались дольше. На дверях заведения было написано «CoffeeShop». В заведении висел густой туман с отчетливым запахом марихуаны. Несмотря на одежду не по сезону официантка пригласила нас к столу и вежливо предложила меню. В меню значилось 8 сортов марихуаны с очень экзотическими названиями. Опыта ни у кого не было, поэтому мы смело заказали по одному джойнту каждому и по одному бисквитику «Space Cake» с чаем. Официантка переспросила и, почему-то никто кроме меня не заметил на ее лице удивления. Я повторил заказ. Официантка удалилась. Через несколько минут мы уже ели сладкие бисквитики (как потом оказалось, с гашишем) а официантка как-то странно, с опаской постоянно выглядывала из-за барной стойки. Нам принесли джойнты и мы за

---

Предисловие ко 2-й части «Автобиографии»

2013-07-11 16:26:29 (читать в оригинале)

«Моя жизнь в гипнозе»

Прошло 10 лет с тех пор, как я закончил писать и разместил на своем сайте собственную автобиографию. Было это в 2003 году и заканчивалось все главой «39 лет». И действительно, в 2003 году мне было 39 лет. Казалось, я был полон оптимизма и надежд, и именно эти настроения я попытался отразить в последних главах своего жизнеописания. Признаюсь сейчас, тогда я всё слегка приукрасил. А если точнее, немного приврал по поводу оптимизма и собственных планов.

Ну, а если совсем уж начистоту, ко дню своего 39-летия я приближался в весьма безрадостном и скверном настроении. Радоваться было нечему. На вид оптимистичные тексты глав «38 — 39 лет» своей автобиографии, впрочем, как и все остальные главы, были написаны впроголодь и с грустью. Эмоциональный фон, омрачавший в тот год мою жизнь, формировался из событий, или точнее, из их отсутствия, и невеселых, в связи с этим мыслей.

И прежде, чем описывать все перипетии и приключения, случившиеся после того, как я поставил точку в описании своей 39 летней жизни, я думаю, что мне стоит рассказать об этом мрачном периоде, так мастерски скрытом в последних двух главах своей автобиографии. Стоит окунуться в атмосферу того сложного эмоционального фона, который предшествовал всем тем ярким последующим событиям, которые в буквальном смысле перевернули всю мою жизнь.



Спустя несколько лет после того, как я опубликовал на своем сайте свою автобиографию, один очень значимый для меня человек, о котором я собираюсь рассказать позже, сказал мне, что захотел познакомиться со мной именно после прочтения истории моей жизни. Мы познакомились с ним именно в Перу, в одной из первых моих экспедиций. Впоследствии еще не раз моя автобиография сослужит мне добрую службу. И я честно пообещал всем продолжить рассказ о себе и своей судьбе. Многие уважаемые мной люди ждали и ждут этого продолжения.

Сегодня я хочу уверить их, и даже обрадовать: жизнеописание 10 лет моей жизни будет еще более увлекательным и захватывающим. Ведь если бы мне кто-нибудь тогда сказал, что в течение последующих 10 лет я более 30 раз пересеку по воздуху Атлантический океан, неоднократно побываю в Перу, Эквадоре, Мексике, Индии, на Галапагосских островах, в Индонезии и ШриЛанке; буду организовывать интереснейшие экспедиции в эти страны, познакомлюсь со многими шаманами и их магическими традициями; стану главным действующим лицом – ведущим гипнотизером в 3-х популярных телепроектах известных телеканалов России и Украины; буду успешно проводить обучающие семинары и продолжать выступать на сцене в качестве эстрадного гипнотизера; познакомлюсь со многими известными людьми и биографию свою буду продолжать писать на острове Бали – честно скажу: я врезал бы ему по морде. Не потому, что по природе своей я агрессивен и не понимаю шуток. А потому, что с безработным, голодным и отчаявшимся человеком так шутить неприлично.

Тем, кто читал мою автобиографию давно и успел подзабыть основные события моей жизни, я напомню: в свои 24 года я стал популярным в тогда еще Советском Союзе эстрадным гипнотизером. Гастроли, аншлаги, цветы и поклонники, фанклубы, интервью, статьи в газетах и бешеные по тем временам гонорары – из всего этого долгое время состояла моя жизнь. И вдруг, всё это внезапно закончилось. Однажды, по мановению чьей-то волшебной палочки журналистам скомандовали «Фас!», и отношение к эстрадному гипнозу (да и вообще, к гипнозу) в среде обывателей резко изменилось. Журналисты умеют исполнять такие трюки. Испытание «медными трубами» оказалось мучительным, а последствия почти трагическими.

Итак, ко дню своего 39-летия я приближался в весьма безрадостном и скверном настроении. Радоваться действительно было нечему…

Ежедневно я просыпался в маленькой однокомнатной квартире, где я спал на полу, на трех низких пуфиках, которые я по вечерам превращал в подобие кровати каждый вечер на кухне. Утром я развозил булочки по швейным цехам. Ближе к вечеру я отправлялся в парк «Вингис», где во время своих длительных прогулок пытался с помощью медитативных техник войти в то особое состояние, в которое в предыдущие годы я успешно погружал добровольцев на своих концертных выступлениях. Мой гардероб состоял из одежды, купленной в магазинах «Секонд хэнд», которую я с гордостью демонстрировал своим вильнюсским друзьям на вечеринках, посвященных чьему-то дню рождения.

Душащие, безрадостные мысли высверливали в моей голове причудливые темные лабиринты. С каждым днем они беспощадно разжигали межнейронную рознь. Лейтмотивом, с завидным постоянством всплывали сакраментальные вопросы: «Что делать дальше? На какие средства жить? Чем дальше заниматься? Как выжить?»

Мысли становились липкими, навязчивыми и, казалось, бесконечными. Они зацикливались, застревали, вибрировали, превращались в жужжащие кольца нейронных ос, жалили в сердце, постепенно формируя тревожное состояние и бессонницу. Засыпал я с большим трудом. Просыпался с трудом еще большим. Жить не хотелось.

В 39 лет у меня не было ничего: ни собственной квартиры, ни денег, ни работы, ни перспектив.

К счастью, я уже отчетливо понимал, что ничего случайного в этой жизни не происходит и просто так не случается. Я понимал, что мое «невезение» связано с отсутствием «личной силы». Эту мысль я позаимствовал у Карлоса Кастанеды.

Разумеется, интуитивно я понимал, что чем больше я прокручиваю в своей голове пессимистические мысли, тем этой «личной силы», этой необходимой созидательной энергии становится всё меньше.

За несколько лет в «черной полосе» я свыкся с мыслью, что все это «всерьез и надолго», если не навсегда. Это было ощущение какого-то мощного недоброго воздействия на весь ход моей жизни. Ощущение какого-то невидимого барьера. Ощущение чьей-то властной руки, препятствующей моему продвижению. Как только я что-нибудь задумывал, тут же появлялись невидимые зловредные сущности, вставляющие невидимые палки в колеса телеги моей неспешной жизни.

Когда такое происходит постоянно, начинаешь невольно размышлять о всевозможных глупостях, так популярных в обывательской среде: это — сглаз, это — порча, это — проклятие. Удивительно неприятное чувство, когда ты понимаешь, что случайно раздавил неосторожную улитку, ты виноват, а поделать с этим ничего не можешь.

Цепь необъяснимых, и оттого вдвойне неприятных событий продолжалась уже несколько лет, и во всем этом я усматривал некий мистический и зловещий смысл. Моя прабабушка, о которой я вам рассказывал, часто упоминала о родовом проклятии цыганки, у которой ее дочь (моя бабушка) увела мужа. Моя бабушка была жива. Отношения с ней у меня сложились сложные. На тот момент бабушке оставалось жить еще несколько месяцев. Она умрет в декабре, и, случайно или нет, но события моей жизни станут разворачиваться самым магическим и непостижимым для меня образом.

Все это еще больше убеждало меня в том, что мне необходима «глубокая реорганизация интрапсихических процессов» — за годы концертной деятельности и библиотечного затворничества я поднаторел в психиатрической диагностике и теоретическом объяснении методов решения проблем.

Некоторые, как мне казалось, важные подсказки я получил в произведениях Карлоса Кастанеды. И, несмотря на то, что к тому времени я уже понимал, что его произведения – это не более чем прекрасная литература в стиле «Нью эйдж фэнтези», что-то внутри подсказывало, что в хорошей литературе всегда имеются хорошие советы. Пусть даже в виде намеков. Теперь к Карлосу и его произведениям я отношусь с гораздо большей любовью и пониманием

Именно в этот период моей жизни приходят первые, еще смутные очертания идеи, позже получившей название «Экстриминг». Вкратце, в тезисах я напомню о том, как всё происходило.

В 38 лет я самостоятельно разрабатываю свой сайт и наполняю его содержанием. Контентом, как принято говорить сейчас. Но наполнять сайт практически нечем. Всё содержание — это рассказы о моем прошлом: работа в качестве эстрадного гипнотизера, гастроли, статьи в газетах и отзывы зрителей. Чем же мне заняться? Что делать? Что придумать? Во время прогулок по парку «Вингис» приходят образы из любимых когда-то произведений Альфреда Шклярского. Помните «Томек на тропе войны», «Томек ищет снежного человека»? Формируется идея не подражать шаманизму, а окунуться в Мир Шаманизма. Я занялся поисками мест, где еще не истреблен настоящий Шаманизм сегодня. Точнее, где еще используются в церемониях Растения Силы.

Я вынашиваю проект путешествий в Южную Америку, которому в недалеком будущем суждено называться «Экстримингом». В своих мечтах я дышу амазонским воздухом и даже чувствую сырую амазонскую землю в своих домашних тапочках. Но нет денег…

Переживание спонтанных озарений или «временных просветлений» (в японской традиции есть хорошее определение: «Сатори») знакомы всем творческим людям. Когда Сатори становятся редкостью, творческие люди отправляются на поиски вдохновения. Впрочем, я уже знал (отчасти, благодаря работам профессора В. Л. Райкова и собственного опыта) что все эти озарения, Просветления и Сатори – не что иное, как формы Особого Состояния Сознания. Именно в этих особых Состояниях Сознания и пребывают участники различных гипнотических шоу на концертах гипнотизеров. И именно это Особое Состояние Сознания и было на тот момент той жизненно важной необходимостью, способной выдернуть меня из колеи невзгод и неудач. Я это понимал. Но денег по-прежнему не было.

Я верил и знал, что спасти меня может одно: перезагрузка сознания, эдакий внутренний ментальный взрыв, который поможет осуществить то, что в обывательской среде чаще именуют «чудом». На уровне обычной формальной логики я отчетливо понимал, что чем больше я погружаюсь в размышления о безысходности и беспросветности собственного существования, тем эта безысходность и беспросветность всё глубже затягивает меня в болезненную трясину. Я устал от своих мыслей. Я отчаивался и с каждым днем, как мне казалось, угасал.

Выглядел я отвратительно. Ничего не происходило. Я злился на себя, на свою полную неспособность остановить поток мыслей и войти в обыкновенное трансовое состояние «внутреннего безмолвия», на свою неспособность остановить воспетый Кастанедой «внутренний диалог». У меня ничего не получалось. Я не мог расфокусировать взгляд при ходьбе, я не мог даже на несколько минут перестать «болтать с собой»! Это было похоже на пытку. И, скорее всего, я был на той грани, за которой, как правило, следует самый обыкновенный приговор психотерапевта: «Невроз!»

Помню, утешала меня мысль о том, что сам Карлос Кастанеда был в аналогичной ситуации: Дон Хуан называл его тупым и бесперспективным, когда речь заходила об остановке внутреннего диалога.

Когда у вас нет никакого денежного запаса, никакого финансового «спасательного круга»; когда вы живете впроголодь и не совсем понимаете, что с вами будет завтра; когда вы ежедневно ждете телефонного звонка от «неизвестно кого», кто предложит вам неизвестно что, а телефон при этом молчит; когда заходя в магазин, вы понимаете, что не можете купить себе новые носки или просто еду; когда вы в отчаянии пытаетесь понять, чем же вам стоит заниматься, чтобы не просто жить, а хотя бы выжить — становится горько и печально на душе.

Но все же, я не называл бы это свое состояние депрессией. Все-таки, это было состоянием ожидания чего-то важного, но пока неизвестного.

Редких окружающих меня людей я пытался зарядить энергией своей идеи: романтикой дальних странствий и вкусом необычных состояний сознания. Я очень надеялся, что мои мечты станут кому-то интересными и оттого осуществимыми. На поездку в Перу у меня не было денег. И я пытался найти их каким-либо способом, еще не понимая своей ошибки. Эта ошибка, как я заметил позже, характерна для многих людей, практикующих, например, Трансерфинг. Я хотел, намеревался, визуализировал деньги. А этого делать нельзя. Я этого не знал. Надо было по-другому…

И вот я уже хожу по ухоженным дорожкам парка «Вингис» с расфокусированным взглядом, почти без мыслей и внутренних диалогов. Всё это удается мне с большим трудом. На фоне этого, едва уловимого состояния транса и внутреннего безмолвия я выкристаллизовываю образы Амазонских джунглей, запах светло-коричневой реки, таинственные песни Шамана… Дежурящий внутренний диалог незаметно подкрадывается и привычными нотами пессимизма заполняет уставший мозг. Я начинаю снова и снова…

Каждый день я все жестче сражаюсь с доминирующим логико-вербальным аспектом своего мозга. Я запрещаю себе думать словами! Никаких панических мыслей! Никаких вопросов! Только образы! Только представлять!

И вновь долгие прогулки по парку «Вингис». В легком полузабытьи липы превращаются в пальмы, река Нерис в Амазонку и редкие прохожие в полуодетых индейцев. Я, кажется, научился правильно мечтать. Это не приносит денег, но дает временное успокоение.

Мое 39-летие отмечается скромно, без пафоса и хлопков шампанского. Что-то странное, необъяснимое в виде предчувствий и ярких сновидений надвигается неотступно и зримо. Это божественное вмешательство проявляется в простом, скромном парне по имени Римас, который работает в пекарне электриком.

Римас заходит вечерком в маленькую квартирку, где я расстилаю пуфики на кухне. Римас заходит с бутылкой водки и желанием обсудить со Светой текущие дела пекарни. Римас видит на экране моего компьютера фотографии далеких амазонских джунглей. Сообщает о том, что ему пришлось продать дом. Римас уверен, что оставшиеся от покупки нового дома деньги можно потратить на что-нибудь необычное. И, когда в бутылке остается ровно столько, чтобы понять, что придется идти за новой, возникает странное решение, перевернувшее всю мою последующую жизнь: «Завтра едем за билетами в Перу!»

Была куплена еще одна бутылка водки, а на следующий день были куплены билеты Вильнюс-Амстердам-Лима. 39-летие пообещало новую жизнь. И это произошло.

(Продолжение следует)

---

Эта площадка отныне становится музеем!

2013-05-15 05:58:30 (читать в оригинале)

Дорогие друзья!

Вот уже почти 7 лет мы с вами встречаемся здесь, в моем "Бортжурнале". Фактически - это хронология моей жизни с 2006 года. Здесь очень много всего всякого. И, безусловно, всё это очень трудно перенести в новое место. Тем не менее, отныне я буду чаще появляться в своем новом блоге. Он находится здесь.

Пусть это место остается с нами. Так приятно иногда зайти в музей и вспомнить прошлое:) Но, все же, давайте смотреть в будущее!