Почти_новая_горжетка Голосов: 5 Адрес блога: http://www.liveinternet.ru/users/651208/ Добавлен: 2007-10-29 00:20:53 блограйдером jolly_m

Без заголовка

Вообще-то я, конечно, певец руин.

Не люблю нового, слишком чистого и аккуратного. Нет, то есть существуют вещи,  которые невероятно хороши, когда они совсем новые.

Это я не про людей, неа. Люди как раз наоборот, на мой взгляд.

Ну, например, свежая тетрадь, только что купленная и открытая.   Или упаковка нательного белья.  (Я вообще, признаться, обычно покупаю его на один раз. Знаю-знаю-знаю. Сибаритизм и консьюмеризм. Ну вот есть у меня такой маленький бзик. Зато я экономлю на всяких шелках с вышивками и жемчугами – простые хлопковые майки и все прочее меня вполне устраивают).   

Что еще из нового прекрасно? Косметика, да. Зубные пасты. Кусочки мыла, еще никем не тронутые. Любым пластиковым вещам старость , увы, совсем не к лицу.

Но все остальное мне нравится старое. Мшистое, древнее и замызганное. Вот чтобы не совсем в хлам, конечно, а на грани.

Захожу в наш подъезд намедни – а там ТСЖ жильцам подарок сделало. Был у нас раньше каменный полуторасотлетний пол. Волнистый  и блескучий от бесчисленных сделанных по нему шагов. 

А теперь там – опа! - аккуратная керамическая плиточка поверх бетонцем приклеена. Цвета беж с солью.  Лепота и чистота.    

А мне интересно, люди, которые такое сотворили, они свои глаза где держат? В карманах на пуговицах?  Они не видят, что они изуродовали старый подъезд, нет? 

Когда в моей квартире ремонт делали, я очень попросила архитектора спасти пол. Пусть он будет неаккуратный и в трещинах. Но давайте не будем ничего из него выламывать!

- Слушайте, у вас тут в каждой комнате – по яме обгорелой, например. Это тоже оставлять? Что это вообще такое?

- В войну на этих местах самодельные буржуйки стояли. Да, конечно, оставлять!

-Но зачем?

А я не знаю, как объяснить.  Для меня свидетельства жизни - примерно в миллион раз важнее чистоты и порядка. В новых квартирах, например, я не чувствую себя в человеческом жилье. Это просто бетон и плиты,  и столбы, и евроремонт – и века должна пройти, прежде чем это станет домом. Тут должны рождаться, бегать, любить, жить и умирать люди. И только потом это можно будет назвать «Дом».

И да, мне нравятся приметы разрухи. Скрипучая мебель с потертостями. Разводы на штукатурке, мох в трещинах и все такое. Конечно, в умеренных количествах, но совсем без них как-то неспокойно мне. Не по-настоящему.

А еще я люблю хаос. На слишком стерильных улицах я чувствую себя несвободно. Хорошо заросший пустырь понравится мне больше газона. Помню, в той же Германии никак не могла привыкнуть к некоторым  тамошним паркам. Да, все зелененькое. Как ребенок раскрасил.  Тут  небо – оно синее. Тут трава – она зеленая. Стоит такой миллион штук совершенно одинаковой травы рядами по росту и делает вид, что это – природа.

Вот у нас на Страстном раньше идешь с собакой  и можно бесконечно рассматривать каждую кочку – что это там у нас выросло? Лебеда, девясил, пырей – ууу, какой у нас пырей…а это водосбор? Нет, ну какая прелесть, ты откуда тут такой взялся?

И смертельно чистые улицы – это тоже ведь скучно. Улица,  она должна быть чистой с утра, после того, как ее вымели и вымыли – а к вечеру мне нравится наблюдать, как она начинает обрастать жизнью,   пестреть брошенными фантиками, окурками, обрывками афиш и всякой  прочей ерундой.  И чем она замусореннее, тем чудеснее мне кажется ее утреннее превращение обратно в чистюлю.   

Мне нравится,  когда в городе есть бродячие животные.   Я вообще считаю, что в идеальном городе места хватает всем.    Да, некоторые из них кусаются, клюются и переносят лишай, и все они хором гадят, где ни попадя. Но лично я готова с этим смириться.  Жизнь – настоящая, а не стерильная – для меня важнее.  

Или взять, скажем, тополиный пух. Это мое самое любимое время года. Да, он лезет в нос и глаза. Он приставучий. Он горами валяется на улицах и колышется, как огромный разумный инопланетный гриб, захвативший Москву.  И поэтому в сезон тополиного пуха все становится немножко не в счет, вне правил. Его все ругают, я и сама его ругаю – и это замечательно. Все ругаются на тополиный пух и ненадолго оставляют в покое друг друга.  

Поэтому вырубку тополей, которую у нас сейчас  так активно ведут – я совсем не приветствую. Да, я знаю, есть люди, у которых на тополя аллергия, (хотя таких на самом деле мало. Вот, скажем, береза или ольха во время цветения  – куда более сильные аллергены). Но мне тут ближе японцы, у 30% которых жуткая аллергия на их священное дерево – криптомерию, которая, между прочим, цветет несколько раз в год. Но японцы вовсе не вырубают свою криптомерию, а ходят в масках, когда ее пыльца заполняет страну.  

Мне не нравится, когда все вывески одинаковые, когда  в палисадниках растут только одобренные советом жильцов растения, когда по квартирам бродят комиссии, требуя убрать с балкона неправильной цветовой гаммы куст и прекратить развешивать там белье.

Мне так скучно и неспокойно. Я гунн, вандал и варвар потому что. С глубокой внутренней потребностью сушить наволочки, привязав веревочку к конной статуе на Капитолии.  

Без заголовка

Без заголовка

Еще одна наша с Владом статья для журнала MAXIM

Почему ты пошел за хлебом, а купил чучело вальдшнепа.
Почему из-за тебя мир трясут экономические кризисы? Да-да, отпираться бессмысленно — это все твоя вина!

Когда-то на заре экономической науки было принято считать, что человек — существо разумное, а его поведение рационально. Что ты покупаешь мясо, когда ты хочешь мяса, и покупаешь его ровно столько, сколько тебе надо. А если тебе нужны гвозди, то ты, стало быть, скучно и предсказуемо приобретаешь гвозди, а вовсе не пирожки с малиновым вареньем, которыми так удобно прибивать доски к крыльцу… Ты уже понял, в чем проблема, да? А экономисты не понимали долго и упорно. И только сейчас до них начало понемножку доходить.

( Свернуть )

Человек и оса

Хвастаясь тем, какие мы умные, мы любим приводить в пример осу-наездника. Оса-наездник — животное пренеприятное. Размножается она следующим отвратительным способом: роет норку в земле, отлавливает какую-нибудь несчастную гусеницу, парализует ее уколом жала, запихивает жертву в норку и откладывает в нее яичко. После чего старательно запечатывает норку грунтом. Через некоторое время из яичка выползет личинка осы, которая будет есть живую, не портящуюся и ничего не могущую поделать с происходящим гусеницу.

Энтомологи, желая доказать нам, до чего тупы осы, вытаскивали из норки на глазах у насекомого гусеницу с отложенным в нее яичком и клали рядом. Что делала оса? Вместо того чтобы запихнуть гусеницу обратно, оса спокойно запечатывала пустую норку и улетала по своим делам. Из чего делался вывод: оса — редкостная дура, она следует только программе-инстинкту и неспособна ее изменить, если что-то пошло не так.

А мы — совсем другие! Мы — чистое беспримесное рацио, венец природы и повелители своих поступков! Но вот в 1972 году в одном из супермаркетов Оклахомы социологи ставят следующий опыт. Рядом со стойкой с молоком размещают контейнер с точно таким же молоком, которое в два раза дешевле, о чем покупателям сообщают яркие наклейки на контейнере и на самих пакетах молока. После этого социологи садятся в засаду — отлавливают у касс людей, купивших молоко все же по обычной цене, и задают резонный вопрос: почему?

И вот результаты:

Каждый третий покупатель взял пакеты без скидки. И — та-да-дам! — 52% купивших молоко без уценки видели, что такое же в контейнере дешевле, не испытывали никаких сомнений в его качестве, не чувствовали приступов лени, не стеснялись покупать продукты с ярлыками о распродаже, а купили молоко без скидки просто так. Охотно соглашаясь с тем, что гораздо разумнее было бы купить молоко со скидкой, они не могли никак объяснить, почему не сделали этого.

И еще та-да-дамнее оказался тот факт, что, судя по записям социолога, сидевшего в маскировочном халате продавца у стендов с молочными продуктами, большинство из этих 52% брали обычное молоко с полок после того, как на их глазах его брал кто-то другой (например, покупатель, не доверяющий продуктам со скидками).

Оса-наездник с издевательским хохотом улетает запечатывать свои пустые норки, а мы переносимся в мир чистой экономической науки.

Экономика для робота

Где-то до 60-х годов XX века экономисты рассчитывали свои модели исходя из того, что на этой планете живут не люди, а роботы, которые всегда предельно рациональны. Они берут кредиты, ориентируясь на свои доходы и на выгоды от этих кредитов, они покупают нужные им товары в необходимом для них количестве, они играют на бирже, оптимальным образом балансируя риски и прибыли, и так далее.

И это несмотря на то, что уже лет сорок как психологи-бихевиористы на весь мир кричали о том, что немалая часть поступков среднего человека лежит в области иррационального, в каких-то областях, населенных пьяными единорогами. Что для нашего вида характерны такие когнитивные ошибки, которые никакая оса-наездник не может себе позволить. И если строить экономические модели исходя из того, как человек должен вести себя в идеале, то это самый верный способ оказаться на паперти с протянутой ладошкой. К середине века, однако, накопленные эмпирические факты свидетельствовали: модели идеального человека работают не всегда и не везде.

А в 1968 году вышел труд будущего нобелевского лауреата Гэри Беккера «Преступление и наказание: экономический подход», в которой экономический гений честно признавал, что изучение психологии человека со всеми ее кренделями является необходимостью для каждого, кто пытается заниматься экономикой.

С тех пор и возникла такая наука — поведенческая экономика, которая пытается определить, почему люди часто ведут себя иррационально, даже когда речь идет о важных вещах, связанных с предпринимательством и финансами, и как эту иррациональность использовать с максимальной выгодой.

Ознакомься с некоторыми из таких примеров иррациональности — очень может быть, что знакомство с ними окажется для тебя небесполезным.

Воздержание от соблазна

Еще в XIX веке Эмиль Золя, задумавший написать роман про большой магазин в Париже, побеседовал с владельцем одного из крупнейших магазинов и узнал у него несколько секретов (о поведенческой экономике тогда и слыхом не слыхали, но опыт и наблюдательность часто могут заменить научные знания). В романе есть такой эпизод. Владельцу магазина показывают примерное расположение прилавков и отделов после большого ремонта. Все крайне рационально: тут зонтики, тут шелк, тут перчатки, тут белье, тут отделка. Все организовано так, чтобы покупательница легко понимала, куда ей идти, направлялась сразу в нужный отдел и делала покупку в кратчайший срок. «Вы с ума сошли? — сказал гос­подин Муре. — Вы разорить меня хотите?» После этого он решительно изменил схему. Отныне любая покупательница, попав в магазин, почти неизбежно была вынуждена пробежаться практически по всем отделам, прежде чем достичь своей цели, и еще столько же времени ей требовалось, чтобы выбраться с покупками наружу.

Неудобно? Неразумно? Может быть. Но выгодно! Господин Муре правильно рассчитал, что чем больше женщина шляется по магазину, чем больше она видит товаров, тем больше она купит. Потому что живая парижанка не робот. Пусть ей нужен всего моток ниток, но через час беготни по этому дворцу дамских соблазнов она купит и муфту, и шляпку, и веер, и страусиные перья, и десять отрезов шелка, и новый целлулоидный воротничок за полтора франка для своего милого мужа, чтобы он не очень сердился.

Сегодняшние психологи от экономики с удовольствием объяснят, почему каждый потребитель должен, совершая покупки, испытывать как можно больше соблазнов.

Дело в том, что способность сопротивляться соблазну — это ресурс, уменьшающийся со временем. Биологически это оправданно: существо, умело балансирующее между риском и желанием, оказывается в эволюционно выигрышном положении по сравнению с существом слишком опасливым или слишком неосторожным.

Известен эксперимент с маленькими детьми, прекрасно иллюстрирующий эту ошибку сознания. Ребенка заводят в комнату, где на столе стоит тарелка с конфетами. Ему говорят, что конфеты брать нельзя, а нужно посидеть тут десять минут, и в награду за хорошее поведение он как раз и получит эти замечательные конфеты. Затем ребенка оставляют одного, и наблюдатели следят сквозь псевдозеркало за его страданиями. Часть детей — от 10 до 20% — спокойно сидят в углу, играют во что-нибудь и на конфеты никакого внимания не обращают. Кое-кто из них, вероятно, просто не очень любит конфеты или перекормлен ими на всю оставшуюся жизнь, но большая часть таких детей — это рациональные флегматики, склонные держать слово. Примерно каждый десятый ребенок сразу же, как только закрывается дверь, несется к столу и энергично набивает рот конфетами — сколько влезет, столько влезет. Эти инициативные малолетние преступники тоже неинтересны экспериментаторам: ясно, что сопротивление соблазнам в их программы не входит в принципе. Но подавляющее большинство детей ведет себя следующим образом.

Сперва они честно даже не смотрят в сторону конфет. Потом начинают потихоньку на них коситься. Подходят к столу. Нюхают конфету. Тыкают в нее пальцем. Собираются с духом и отходят от стола. Возвращаются. Берут одну конфетку... Ну и все, через минуту тарелка перед ребенком пуста, а в глазах — бездна вины и раскаяния.

Чтобы людям не было обидно, стоит сказать, что собаки ведут себя так же. И обезьяны. И вороны. Именно поэтому большинство современных магазинов построено по кольцевой композиции. И больше всего самых бесполезных товаров расположено непосредственно у кассы, чтобы, скучая в очереди, ты еще раз мог проявить недюжинный стоицизм и не купить вот эти десять шоколадок по цене девять с половиной рублей, в то время как все прочие граждане с исчерпанным ресурсом устойчивости к соблазнам набивают себе тележки всяким хламом — в награду за то, что так честно воздерживались от неразумных покупок почти все время нахождения в магазине.

Оправдание плохого решения

В следующий раз, когда кто-то взахлеб начнет тебе рекомендовать купить дом в такой-то местности (ну да, там болото, конечно, но зато какие там роскошные комары! Часами можно любоваться!), приобрести машину определенной марки (бензин мы, конечно, хорошо кушаем, но зато мотор мощный и бензобак вместительный) или страховку (да, дорого, но представляешь, они оплачивают даже ущерб от нападения Годзиллы!), — выясни, есть ли у самого рекомендующего такой дом, такая машина и такая страховка. Вполне вероятно, что есть.

Одна из любимых ошибок, наблюдаемых поведенческими экономистами, — это готовность человека оправдывать свои решения, если эти решения уже сделаны. Нежелание признать ошибку и понесенный ущерб часто заставляет нас закрывать глаза на недостатки совершенной сделки.

Поэтому с большой осторожностью относись к заявлениям фаната дайвинга о том, что акулы — большие добрые рыбы, которые никогда не нападают первыми, или к рассуждениям пилотов о том, что на земле нет транспорта безопаснее, чем самолеты. Эти ребята уже выбрали себе судьбу и поэтому склонны преуменьшать риски, с нею связанные. Хочешь непредвзятое мнение? Обращайся к экспертам, которые сами не имеют никакого отношения к обсуждаемому предмету. И помни о Джордже Акерлофе и Уильяме Диккенсе, которые в 1982 году опубликовали исследование «Экономические последствия когнитивного диссонанса», в котором привели статистические свидетельства того, что реже всего страхуют свою жизнь представители самых рискованных профессий (пожарные, полицейские и военные). И правильно. Проще всего заниматься опасным делом, если не принимать всерь­ез связанные с ним риски.

Избыточная убежденность

Представь, что тебя спрашивают, какая завт­ра будет, на твой взгляд, погода. Допустим, к метеорологии ты имеешь не больше отношения, чем к транспортировке сусликов на Марс, но хороший тон заставит тебя высказать мнение, что завтра будет чудесный солнечный день. Все, ты попал. Теперь в глубине души ты будешь почти уверен, что завтра будет прекрасный солнечный день, и утренний дождь из расчета сто ведер в секунду на квадратный сантиметр ты воспримешь как личное оскорбление.

Почему люди, приняв совершенно случайное решение, потом так упорно за него цеп­ляются? Потому что большинству из нас вообще свойственна излишняя убежденность в правильности и разумности своих поступков и суждений.

Что и доказано неоднократно тестами, во время которых людям задают различные случайные вопросы в стиле «Как вы полагаете, длина берцовой кости неандертальца была меньше 50 сантиметров или больше?». Потом отвечавших просят оценить вероятное количество правильных ответов, и обычно редко кто считает, что ошибся больше чем в 20% ответов (хотя в среднем количество ошибок составляло около 50%). Немало тестов такого плана проводили социо­психологи Дон Мур и Пол Хили (результаты исследователи изложили в работе «Проб­лема избыточной убежденности», 2008). С одной стороны, такая ослиная уверенность в собственных способностях очень важна при выполнении поставленных задач. Человек действительно легче решает задачу, если заранее уверен, что она вполне ему по плечу. С другой стороны, избыточная убежденность в своих силах заставляет, например, менеджеров компании слишком радужно оценивать ее перспективы, завышая предполагаемые отпускные цены, количество новых клиентов и ожидаемую прибыль.

Машинальная покорность

Замечательный английский писатель Терри Пратчетт однажды написал смешную и мрачную фразу: «Тот, кто создавал человека, допустил в своих расчетах очень большую ошибку. У людей слишком легко сгибаются колени».

С ним вполне согласны и экономические психологи, всячески пропагандируя, например, метод управления человеком, который именуется «принуждение к пассивному бездействию». Хотя никакого принуждения тут вовсе не требуется, потому что люди сами по себе с превеликим удовольствием пассивно бездействуют, даже если это обходится им недешево.

Проще всего объяснить такой механизм на примере. В 80-х годах XX века крупная американская корпорация нанимает известного экономиста Ричарда Талера и ставит ему задачу добиться, чтобы все работники их предприятий вносили больше отчислений на свою пенсию (пенсия в США — дело добровольное, если кто забыл). Компания рада управлять пенсионными отчислениями своих работников, ей это выгодно, у нее целый штат финансистов для этого имеется, а работники живут так, как будто собираются завтра умереть: отчисляют на старость не больше 2% от зарплаты. И никакие разъяснительные работы и убеждения не помогают. А Талер взял и увеличил выплаты в несколько раз за один месяц. И сделал он это очень просто: попросил оформить новые договоры, в которых сразу велел пропечатать согласие работника на то, чтобы в фонд пенсий удерживали 6% его заработной платы. О нет, никакого принуждения, там же рядом стояла графа, в которую работник мог лично вписать отказ от 6-процентной выплаты и указать, сколько он готов платить. Но 8 из каждых 10 работников не стали ничего менять в контракте, а согласились на 6% отчисления. Точно так же сегодня работают практически все интернет-магазины и прочие генераторы спама. Они давно не предлагают тебе ставить галочки в квадратиках, если ты хочешь получать их дурацкие рассылки. Теперь тебе нужно ставить галочки, если ты не хочешь их получать. И каждый второй юзер исправно игнорирует это заманчивое предложение, а потом ежедневно очищает свой почтовый ящик от предложений немедленно ознакомиться с летней коллекцией сарафанчиков.

Неготовность к инициативе, если ее требуется проявить в не слишком интересующей человека сфере, опять-таки оправданна биологически. Природа жестко обучила своих питомцев не тратить энергию попусту, поэтому инициатива у большинства из нас включается только при появлении существенных рисков или соблазнительных призов.

Информационный каскад

Пятнадцать лет назад два исследователя пчел издевалась над этими полезными насекомыми. Исследователи передвигали леток — вход в улей — на несколько сантиметров в сторону от привычного места, а потом любовались пчелами, методично тюкавшими башкой в то место, где только что была дверь. В целом понадобились чуть ли не сутки, прежде чем все пчелы адаптировались к новым условиям. В статье, посвященной этому эпохальному опыту, делался вывод: при всех своих социальных навыках пчела фактически не обладает самостоятельным интеллектом.

В середине 90-х годов Институт социологии Кельнского университета набирал добровольцев для психологических тестов. Обязательное условие — наличие высшего образования. Тесты проходили в здании, вход в который состоял из стеклянного подъезда с двумя дверями, расположенными в четырех метрах друг от друга. В первый день тестов перед правой дверью стояла очередь из трех псевдодобровольцев, которые громко выражали недовольство, что на тесты зовут, а дверь заперта. Через двадцать минут перед запертой дверью стояла уже очередь из 15 человек. И лишь на 21-й минуте кому-то из них все же пришла в голову мысль подойти к левой двери и дернуть ручку.

Наша готовность передоверять другим людям думать за нас, наверное, могла бы потрясти инопланетянина из галактики с иными эволюционными законами. У нас же программа «бездумно повторяй действия за другими — так ты вероятнее всего избежишь индивидуальной опасности» работает безукоризненно. Именно благодаря ей возникают моды, массовые увлечения, местные традиции.

Маркетологи именуют этот принцип «информационным каскадом»: действия одного человека с максимальной вероятностью повлекут за собой аналогичные действия свидетелей происшедшего. Помнишь покупателей молока без уценки, которые машинально брали пакеты с полки вслед за другими? Вот это и есть типичный пример информационного каскада.

Двери упущенных возможностей

Как и все животные-собиратели, мы любим иметь запасы. В любой области.  Поэтому нам очень часто жалко расставаться с любыми возможностями, даже если обладание ими нам мешает.

Идеально этот механизм был показан во время эксперимента, год назад проведенного американским психологом Дэном Ариэли. Испытуемые играли в простую компьютерную игру: они кликали мышкой на одну из трех имевшихся на экране дверей. Дверь открывалась, и оттуда торжественно выезжал выигрыш в несколько долларов (что важно, выигранные суммы отдавались испытуемым, о чем они были предупреждены). Если на какую-то из трех дверей долго не кликали, она становилась все меньше и меньше, после чего исчезала. При этом одна из дверей всегда давала выигрыш в несколько раз больший, чем две другие. Довольно быстро все игроки это понимали, после чего упорно щелкали только в эту дверь. Но как только одна из двух невостребованных дверей готовилась исчезнуть, абсолютное большинство игроков несколькими щелчками приводили ее в чувство, а затем снова возвращались к любимой дойной двери. То есть люди тратили фактически живые и уже, считай, собственные деньги только на то, чтобы поддерживать совершенно ненужную им картинку. На вопрос, почему они это делали, все отвечали в стиле: «Ну мало ли… А вдруг бы потом все поменялось и призовой стала уже эта дверь?»

И да, мы часто готовы поступиться выгодой, стараясь не упустить максимальное число возможностей. Нам нравится одна девушка, но на всякий случай мы встречаемся еще с парочкой, хотя, по большому счету, эти встречи только мешают проводить время с той, с которой нам хорошо по-настоящему.

Фрилансеры, работающие на разные издания, часто выполняют заказы и для компаний, расценки которых их не устраивают, потому что не хотят терять возможного заказчика. Предприниматели тянут убыточные отделы, потому что вдруг те наконец начнут приносить большую прибыль. Поэтому любой хороший антикризисный менеджер обычно начинает реорганизацию прогорающих компаний с того, что беспощадно ликвидирует все эти кривые и косые «двери возможностей», оставляя только эффективно работающие подразделения.

Наказания за хороший поступок

Люди любят справедливость: она помогает им регулировать отношения внутри стаи. К сожалению, сплошь и рядом справедливость, подсказываемая биологическими механизмами, не имеет никакого отношения к реальной справедливости. Множество экспериментов демонстрируют, что, находясь в искусственно созданных условиях, даже самые цивилизованные группы людей могут вести себя подобно дикарям, пока еще смутно оперирующим понятиями «хорошо» и «плохо».

Суть этих экспериментов состоит в следующем. Группа совместно выполняет работу, за которую каждый участник получит свою награду. Размер награды определяется якобы тайным голосованием, во время которого все участники составляют рейтинг: кто работал наиболее хорошо и старательно, а кто ленился и пренебрегал своими обязанностями. Так вот, практически всегда во всех группах занижаются старания самых трудолюбивых и завышаются показатели самых ленивых. Во-первых, сами ленивцы чаще всего ценят себя куда выше, чем стоило бы, и, соответственно, недооценивают работу старательных. Но что интересно, к этому же склонны и многие игроки из группы середнячков. Объясняя потом, почему они голосовали именно так, они упирают на справедливость. Дескать, Джону так и так все поставили, можно не сомневаться, хорошие оценки, в то время как бедному Полу наверняка почти ничего не досталось — так паршиво он работал. Ну, я и накинул ему несколько баллов...

И вот эта внутренняя убежденность многих в том, что все всегда нужно делить поровну, вне зависимости от того, кто на самом деле заслужил награду, — весьма важный поведенческий момент, который никак нельзя не принимать в расчет, если ты собираешься заниматься политикой или бизнесом.

Как, впрочем, и любой другой выверт нашего подсознания.

Текст: Тата Олейник
Консультант: Алексей Белянин, доцент Международного института экономики и финансов, заведующий Лабораторией экспериментальной и поведенческой экономики, сотрудник НИУ ВШЭ
Иллюстрации: Влад Лесников

Без заголовка

«- А обедать мы будем прямо в саду, под деревьями! Пусть нам там расстелют скатерть, положат подушки, никаких столов, никакой мебели.. Пусть все будет просто, естественно! – сказала она.
- Полагаю, - заметил мистер Найтли, - проще и естественнее всего будет сервировать обед в столовой и не создавать слугам лишних сложностей»
Д. Остен «Эмма»

Дискутировали мы тут со знакомой по поводу всего естественного и всего искусственного. Я в этом вопросе вообще человек неприятный. Например, горячо поддерживаю атомную энергетику, ГМО и искусственное вскармливание детей.

Без заголовка

На самом-то деле я не только в MAXIM и ELLE пишу. К моим услугам - весь огромный издательский холдинг Херст-Шкулев-Медиа. Вот, например, чудесный журнал Marie Claire звонит мне и говорит

- Слушай,  а напиши нам, почему ты живешь с родителями?

- А с кем еще я должна жить? С малознакомыми алеутами?

- Не-не-не. Напиши - почему в твоем зрелом возрасте ты все еще при маме. Читателям будет интересно.

Их читателям вообще многое интересно. Я не успела пока еще написать в Marie Claire разве что про  цвет своих трикотажных подштанников - и то, только потому, что у меня нет трикотажных подштанников. Кажется.   Почему-то Marie Claire делает ставку на личный опыт авторов и их глубокие переживания по его поводу.  

А еше там жутко милая редакторская правка. Такая - до невозможности очаровательная.

То есть, мою фразу "К счастью, я атеист", они, скажем,  аккуратно переправили на " к несчастью, я атеист".

А если я пишу, что летела  из  Москвы в Тбилиси с крысой, обгрызающей мой шарф, за пазухой, то они обязательно вставляли с "декоративной крысой".  Видимо, чтобы читательница не испугалась, когда в ее вооображении предстанет автор с огромным пасюком подмышкой.

А статью я написала. Вот такую.

Что можно сказать о человеке, который в зрелом возрасте и трезвом рассудке  предпочитает оставаться жить у родителей? Пусть этот человек расскажет все сам. 

 Marie Claire

Тата Олейник

Неприятно быть в чем-то согласной с депутатом Мизулиной, но из песни слова не выкинешь.  Да, я очень хорошо понимаю ее тоску по большим семьям в три поколения. Лучше, конечно,  в четыре, а то и в пять – но тут уж как повезет.

- Все, выбирай,  - сказал дорогой мне человек. – Или вы с ребенком переезжаете ко мне, или я ухожу. Я очень ценю и даже люблю твою маму и всех твоих родственников, но я так больше не могу.

- Как? – спросила я.

- Вас тут слишком много,  - ответил дорогой мне человек. – И со всеми нужно по утрам здороваться. И я хочу ходить в трусах по дому.

-  Так ходи.  Все потихоньку привыкнут, думаю.  Кроме меня, конечно, но я как-нибудь перетопчусь.

- Ты не понимаешь. Ты живешь в этом доме сама на положении ребенка. А я так не могу. Я взрослый мужик и мне нужно мое личное пространство.

- У нас две большие комнаты в личном распоряжении. Не считая детской.  Обраспространяйся. 

- Это не то. Это все колхоз. А мне нужно мое, отдельное жилье взрослого мужика. И оно у меня есть. И я тебя туда зову. Так что выбирай.

- А я уже выбрала, - ответила я. 

Так мы расстались с дорогим мне человеком, который правда до сих пор регулярно ошивается у нас в гостях и пьет чай с моей мамой. Все мои бывшие обожают пить чай с моей мамой и рассказывать, как я им жизнь поломала. 

Потому что мама – она у меня чудо. Абсолют всепрощения и понимания.

Помню, когда-то в бурном юношеском возрасте у нас дома происходила большая сцена. Ира узнала, что Дима спал  с Машей, Дима узнал, что Ира уходит от него к Оксане,  все они явились ко мне, туда же приполз и пьяный Боря с окровавленной почему-то физиономией – и все принялись орать и драться. Разбили мой аквариум с меченосцами. Попытались выбросить Борю в окно. В конце концов я тоже немножко озверела.

Мама!!-  заорала я,  вбегая на кухню и топая ногой. – Ты тут хозяйка вообще или кто?! Иди к ним и скажи, что они все козлы вонючие и чтобы немедленно валили все отсюда на хрен!!

Мама перелистнула страницу,  невозмутимо взглянула на меня и ласковым, но не допускающим возражений голосом отрезала

- Все вы тут – маленькие ангелы!

Да, вот такая она.  Вечно окруженная чрезвычайно разнокалиберными  маленькими ангелами, которые исправно порхают вокруг мамы на плешивых крылышках в ожидании своей порции любви и уважения.

После расставания с дорогим мне человеком я вышла замуж еще раз, и вот уже десятый год  муж не устает  мне рассказывать, какая у нас замечательная мама. Да и папа, в общем, тоже. Не говоря уж про Ольгу Васильевну. Вот, правда,  Леночка Григорьевна  – это уже перебор, но не так часто она у нас и ночует. К тому же и она, если разобраться, очень интересный, душевный человек, просто  очень старенький и совершенно ненормальный….

- А тебе все они не мешают?  –спрашиваю я.

- Это счастье, что я нашел вас всех, - отвечает он.

Как могли уже заметить читатели, наш дом полон жизни. Мамины гости. Наши гости.  Ребенкины гости. Собаки, кошки, рыбки, птички, крыски, черепашки.  Выходя на кухню,  ты рискуешь никогда из нее не уйти, потому что тут все время происходит что-то интересное. 

И да, я не представляю себе, как можно жить иначе. Точнее, представляю. Несколько раз мне случалось уезжать из дома – на учебу в Германию и по делам в Швейцарию. И ни разу я не досидела там до конца, а,  остервенев от одиночества и бессмысленности существования, меняла билеты,  паковала вещи и со всех ног неслась домой.  Я не понимаю, зачем жить, когда  выходя утром из спальни,  ты не видишь большое семейство, завтракающее свежими булочками  и интересующееся, как тебе спалось.

Это счастье – сидеть утром в халате, пить горячее какао и  анализировать свежие сплетни из маминого музея, узнавать  про  папины успехи в садоводстве,  про школу сынишки,  смеяться над программерскими  приколами мужа, слушать про валечкино конкистадорство сегодня на рынке, когда она пеняла продавцу, пiдвесившему цену на огирки,  ну-да, и про больные почки Леночки Григорьевны тоже можно послушать, почему бы и нет.   Каждый приносит сюда свои интересы и свои истории, делая богаче этот маленький, но такой уютный домашний мир.

Да, конечно, я почти всегда жила в обширной семье. На протяжении всех обозримых в нашей истории поколений, старшая дочь у нас всегда оставалась с родителями. Сыновья и младшие дочери могли  делать, что хотят, но старшая дочь всегда была при маме и папе. Когда я росла, у меня была прабабушка Фруза, бабушка Саша и мама. Все они жили вместе и у меня никогда даже мысли не возникало о том, что когда я вырасту – мне придется зачем-то куда-то  уходить из родного дома.   Вот мужчины – да, они приходят и уходят,  и вообще какие-то неприкаянные, а девочке незачем уходить, она тут своя и навсегда.

 В глубине души я испытываю страшное сочувствие к самостоятельным взрослым людям,  которые не живут со своими родителями, тетушками,  бабушками и дедушками.  Я не понимаю, как они выращивают, например, детей.  У нас дети растут как-то сами по  себе, постоянно  находясь на чьих-то руках, да  и на няню денег всегда хватает, потому что совместный бюджет нескольких поколений – это сила.  Не помню, чтобы наличие маленького ребенка хоть в чем-то ограничило мой сон, работу, развлечения или поездки  – наоборот, всегда еще нужно было выстоять очередь, чтобы потискать младенчика. Но меня это не слишком печалило – так как я хотела, чтобы мой ребенок был похож на меня, (законный родительский эгоизм), то и разумно было доверить его воспитание тем же людям, которые воспитывали меня.

Конечно, существуют правила, по которым нужно жить в большой семье. Не помню, чтобы их кто-то когда-то  формулировал вслух, но придерживаются у нас их неукоснительно.

1.       1. Нельзя никем командовать. Распоряжаться можно только детьми, взрослых родственников можно только просить что-то сделать. И желательно просить как можно реже. Зато желательно самому активно предлагать свою помощь, как только ты видишь, что в ней кто-то нуждается.

2.       2. Нельзя ругаться, ныть и ворчать. Можно вздыхать, качать головой, улыбаться, прощать и забывать.

3.      3. У каждого члена семьи должно быть свое помещение, куда входят только со стуком. Поэтому дом должен быть большим.  Когда большая семья сообща живет в малометражке – это надежный способ превратить свою жизнь в успешный филиал чистилища.

4.       4. У каждого члена семьи есть своя личная жизнь, информацию о которой нельзя вытягивать из него клещами. Захочет – сам расскажет. Мужей это, кстати, тоже касается.

5.       5. Хорошая звукоизоляция комнат -  гарантия счастливой совместной жизни.

6.       6. Неважно, почему не закрыт колпачок у зубной пасты и кто слопал всю ветчину. Мир в доме дороже.

7.       7. Все родных в разговоре с другими родными нужно только хвалить. Или мягко над ними подшучивать, давая при этом понять, что ты все равно находишься от них в круглосуточном восхищении.

Вот, вроде бы и все. Не то, чтобы непосильное бремя, на мой взгляд.

А зато сколько великолепных плюсов мы имеем!

- Можно в любой момент сесть на самолет и улететь в Антананариву, не заботясь о том, кто будет кормить кота, поливать кактус и водить ребенка в школу.  

- Продукты можно покупать с приличной скидкой  оптом и сразу набивать ими машину под завязку. Все будет съедено, а остатки уничтожат  собаки.

- У тебя всегда под рукой есть великолепные собеседники, выросшие на тех же книгах, смотревшие те же фильмы и имеющие очень похожие с тобой взгляды на жизнь.

- Когда ты приносишь домой что-нибудь этакое –скажем, корзинку свежей земляники зимой,  сразу много восхищенных голосов говорят «ах, какая прелесть!». Что очень бодрит. Вообще наличие большой семьи очень стимулирует рефлекс добытчика. Не знаю, зачем бы я, живя одна,  стала покупать зимой землянику – баловать только себя как-то неинтересно.

- Ты вообще ничего не боишься - ни шагов за дверью, ни подозрительных шорохов в подъезде, потому что  в доме полным полно народа, а собаки уже вопят под дверью дурным голосом: «Заходите люди добрые!».  

- Тебе трудно ссориться с мужем, потому что вы остаетесь наедине друг с другом только когда вы этого хотите, а так по всей квартире разгуливает множество замечательных буферов, которые всегда охотно отвлекут вас от раздраженных мыслей.  Кроме того необходимость всегда вести себя дружелюбно в общих помещениях как-то машинально распространяется и на ваши с мужем отношения.    

- Ты в принципе не  понимаешь – что такое одиночество.

- Если все деньги куда-то делись, то хоть у кого-то в комодике  найдется заначка, которой хватит перекантоваться до получки.

- Если ты заболел, ты лежишь в постели, пьешь компот из клюквы и ничего не делаешь. А тебе вереницей подносят всякие вкусности, лекарства и интересуются, как ты себя, бедняжка, чувствуешь и не принести ли тебе еще подушечку.  

- Тебе всегда есть кого любить и о ком заботиться.

А дорогой мне когда-то человек  сейчас часто рассказывает, какой он был дурак.  Но уже поздно.