Без заголовка
2012-01-28 21:20:48 (читать в оригинале)
А ведь когда-то было жарко, я помню.
Вот в Марокко было жарко. Потому что там вообще жарко, а у меня температура была - 39 градусов.
Невзирая на все это обилие тепла, посылаемое со всех сторон, я тряслась, чихала в клинекс и проливала на клетчатый плед горячее какао, а Оливье вел "шевроле" по густо-оранжевым холмам, и я думала, что это очень замечательно - такая рыжая земля и такое бледное небо, и сильные мужские руки на руле, жаль только, что я сейчас откину копыта.
Очень много было тогда во мне внутреннего трагизма. И даже когда после трех дней отлежки в марракешском отеле я могла уже кое-как передвигаться на ватных лапах, и Оливье повез меня к морю, я все равно была печальна и обречена, как все живое под солнцем. И упоительна была эта печаль. Грустной многозначительности были исполнены грузовики и верблюды, и чайки, и помойки.
И столь же многозначительны и безнадежны были дурацкие отношения со швейцарским хлопцем с салатным именем, барабанщиком вдобавок из-какой то чудовищной группы. Оливье не понимал ни слова из того, что я пытаюсь ему рассказать, ибо говорил только по-французски и по-испански. В моем арсенале, увы, имелись лишь немецкий и английский. Так что мы с Оливье, были, конечно, совершенно околдованы непостижимой загадочностью друг друга. Когда ты, например, спрашиваешь молодого человека "Где мой билет и паспорт, дарлинг?" - а он уходит на час и возвращается, запыхавшись, с мешочком креветок и букетом тюльпанов. А потом клянется, что именно за этим ты его и посылала в семь утра .
И мы постоянно вынуждены были встречаться то на Кипре, то в Австрии, то в Берлине на три часа - потому что я лишь изредка могла вырваться в его Лозанну, а ему все никак не оформляли визу в Москву - ну, мы и шарились по планете. В Марокко, вон, прилетели: он женевским рейсом, я - московским, ледяным, гриппозным. И делать в этом Марокко нам было совершенно нечего - только ходить по пляжу, привычно не понимая друг друга, и слушать, как шумит прибой, как кричат чайки и как здоровски я чихаю.
Зато я там написала целый цикл замечательно-истеричных стихов.
Марокканский пляж
"Здесь ветер уносит и голос, и разум враз
Оставляя взамен ощутимую паранойю.
Подлетает чайка. Таких ненавидящих глаз
Ты не видел с тех пор, как расстался с последней женою.
Крабы кого–то съели. Теперь шуршат
Брюшками по камням – все в опасении птицы.
Только птичьи следы – трезубцами к морю спешат,
Словно оттиски перстня деловитой морской царицы."
А когда я улетала из Касабланки, и у меня сломались часы, я попросила Оливье срочно купить где-нибудь тут в аэропорту новые, потому что две пересадки, а телефон тоже накрылся, видимо, от чихания.
- "Ууур, мон бижу...эээ... уотчез, мон шушу. Ай нид ле темпс, ле томп, ле томмм,... о путан мерд!!! "
Часы он все-таки купил. И успел поднести прямо к кордону. Суперские такие часики. Настенные, чуть не полметра в диаметре, изображающие голову Микки Мауса. Ну и пожалуйста. Я так и ходила потом по франкфуртскому аэропорту полсуток с ними под мышкой - и уже почти стала местной достопримечательностью. .
