Спектакль лжецов. Глава седьмая. Жрица

Ярен Цевс почти дошел до выхода из святилища, когда механический гул буквально парализовал тело магистра. Ярен с усилием, против воли повернул голову, и сердце его глухо ухнуло вниз: на колонне лабиринта светилась голубая полоска! 

Предательская мысль иглой вонзилась в мозг: «Ведь пройдет! Весь Лабиринт пройдет, стерва!» 

До того ярость переполнила магистра, что не помня себя, он ворвался в подсобку и кричал. Кричал на остолопа-механика, сидящего возле двигателя. Требовал объяснить: какого Рамона он запустил механизм? Как посмел ослушаться приказа?!

А этот щупленький мужичонка с рыжими усами, похожими на половую щетку, мямлил что-то о переходе на автономное питание, и что отключить не удается, и якобы Лабиринт сам заработал.

- Но как-то это можно остановить?! – бушевал Ярен.

А мужичок только беспомощно разводил руками. Дескать: «Лабиринт не реагирует на внешние вмешательства». 

Магистр с досады ударил кулаком по стене, так что вмятина осталась. 

«Какой Рамон меня дернул устроить испытание Лабиринтом? – мысленно ругал себя Ярен. – Сейчас, если эта идиотка вернется, то всё – мы обязаны будем признать ее Верховной. Дрянь! Подлая рыжая дрянь! Даже сдохнуть нормально не может!»

 

 

- Мы должны его отключить! Ясно?! Иначе я тебе лично… - Ярен не договорил, но и по сжатым кулакам механик догадался, что его ожидает.

- Если только попробовать взорвать сам двигатель?.. - произнес мужичок и испуганно вжал голову в плечи. 

Озвученное предложение являлось настоящим преступлением. Умышленно сломать Лабиринт! Осквернить святилище! Да это величайший грех!

Но глаза магистра недобро блеснули.

- Принеси мне землю для атакующего заклинания! Быстро! 

 

В это время Баргос куртился у входа в Лабиринт, то беспокойно поглядывая в темноту лестницы, то проверяя – не потухла ли полоска? 

- Работает! Работает! – повторял он, обращаясь в пустоту. – Ведь работает! 

Часть публики, что не успела разойтись, вернулась в зал. Их лица были украшены недовольными гримасами. Каждому хотелось быстрее покончить с испытанием и разойтись, но любопытство не позволяло покинуть зал. Толпились у входа, не спеша рассаживаться по местам. Надеялись, что голубая полоска вот-вот потухнет. Перешептывались меж собой, гадая, велики ли шансы Меган, и от всей души молились Денее послать жрице смерть. 

 

 

Когда из Лабиринта принудительно вынули кристалл, Меган как раз шла по длинному коридору к началу второго испытания. Мягкие туфли бесшумно ступали по шахматному полу. Свет лился на бежевые стены.

Лабиринт, чтобы проверить магическую подготовку участницы, приготовил для нее встречу с монстрами, вырванными из глубин подсознания. Чудовища из ночных кошмаров и реальных трагедий поджидали Меган в зеркальной комнате, готовые наброситься, как только девушка пройдет под аркой. 

Неожиданно свет замигал и вдруг погас, погрузив коридор во мрак.

Рыжая замерла, не зная, как реагировать: то ли это часть испытания, то ли Лабиринт барахлит? Все-таки на одну треть он является механическим сооружением, а любая техника с возрастом может дать сбой.

 

- Эй! – Меган попыталась наладить общение с Лабиринтом. – Ты меня слышишь? Э-эй! Мне идти дальше?

Рыжая помолчала, надеясь, что этот уникальный симбиоз магии, механики и искусственного разума ответит. 

Куда там! Гордый баран продолжал хранить молчание. 

И ведь не понятно: то ли действительно сломался, то ли обиделся.

- Ты вообще работаешь или что?! – крикнула Меган, понимая, что ведет себя откровенно по-хамски. 

Вроде и надо бы проявить уважение к столь могущественному сооружению, а эмоции захлестывают.

 

К поясу жрицы крепились легкие мешочки с землей. Куратор специально приобрел универсальную смесь, подходящую как для оборонительных, так и для атакующих заклинаний. 

Меган зачерпнула из мешочка сыпучую почву и с трудом, но все-таки создала светящийся шар. 

Помещение озарилось бледно-лиловым светом, и оказалось, что обстановка поменялась. Вместо шахматного пола – потрескавшиеся серые плиты, уложенные на сырой земле. Вместо бежевых гладких стен – пыльная каменная кладка. С потолка тонкими лохмотьями свисает паутина. 

 

Рассудив, что, возможно, это все-таки часть испытания, Меган направилась вперед по коридору, подсвечивая путь шаром.

Резко вспыхнул свет, и шахматный пол с бежевыми стенами вернулись. Они мигали, то и дело уступая место обветшалому подземелью. Свет мерцал, отчего в глазах рябило. Хотелось зажмуриться, но Меган продолжала идти вперед, к очередной арке. Голова барана ждала ее. Каменные щупальца неспешно извивались, подманивая жрицу.

 

- Первое испытание завершено! – голос барана звучал хрипло, искаженно, некоторые звуки пропадали, так что Меган услышала: «Пер…е исп..а…ние зав…рш…но».

Жрице подумалось, что все-таки что-то не то творится с Лабиринтом. Явно идет сбой.

 

Баран сказал что-то еще, но девушка не успела разобрать слова - на середине фразы свет вновь погас. А затем жрица почувствовала мелкую вибрацию. 

Дрожь нарастала до тех пор, пока пыль и камни не посыпались из стен. 

Рыжая чуть не упала: плиты под ногами двигались, словно льдины во время паводка. С яростным скрежетом терлись друг о друга и вздымались уродливыми волнами. 

Каменная крошка осыпала голову, острым градом барабаня по макушке и плечам. Стены ходили ходуном, и было слышно, как ползут трещины, желая похоронить Меган под тяжелыми плитами.

 

Жрица едва уворачивалась от падающих камней. Пробежала под аркой, в надежде, что землетрясение прекратится. 

Мешочки с магической почвой уходили один за другим. Жрица только и успевала, что выхватывать горсть земли и выбрасывать перед собой, на ходу создавая защитный купол. Стены с грохотом ломались, метая в девушку увесистые камни. Пол колыхался, швыряя Меган, как безвольный мячик.

В какой-то момент жрица чуть не упала в разверзшуюся бездну. Чудом успела в последний момент кинуть земли и сотворить под собой нечто, напоминающее мост. Благо хватило ума перебежать на другую сторону ямы: спустя секунду бездна сомкнулась, издав гулкий «чавк». От моста не осталось и щепки. 

 

Меган казалось, что конца и края не будет этим разрушениям. Она выбилась из сил, земля в мешочках подходила к концу, а Лабиринт продолжал дрожать в смертельной агонии. 

Жрица все чаще спотыкалась и падала. И неизвестно откуда находила в себе силы, чтобы подниматься. Колени были сбиты в кровь, ногти содраны, руки изранены. Подол платья пришлось оторвать, когда тяжелый валун придавил шлейф к полу. Из-за пыли невозможно было дышать. Свет иной раз ярко вспыхивал, отдавая резью в глазах, и тут же гас.

Жрица находилась на волосок от смерти и не знала, сколько еще выдержит. 

- Послушай! – кричала она, на бегу перепрыгивая через трещины в полу. – У меня почти не осталось земли! Может, достаточно? Разве я еще не доказала, что владею заклинаниями?

Меган, привыкшая решать проблемы угрозами и уговорами, пыталась договориться и с Лабиринтом. 

 

Сооружение не отзывалось. У рыжей оставалось всего два мешочка – хватит на пять заклинаний, не больше. 

- Чего ты от меня ждешь?! – орала жрица, прикрывая лицо от каменной крошки. - Ответь!

Свод над головой Меган с грохотом рухнул вниз, едва не убив девушку. Та в последнюю секунду успела отпрыгнуть, больно ударилась рукой о стену. Локоть заныл, кисть ослабла, повиснув безвольной культяпкой.

- Да Рамон тебя побери! Чего ты хочешь?!!! Ответь! Я приказываю! Ответь мне немедленно! Сука! Ответь!!! 

Слезы бессильной ярости смешивались с пылью. 

Дух Лабиринта оставался безучастен.

Стены рушились, швыряя под ноги булыжники, своды осыпали песком и осколками, пол брыкался, словно норовистая лошадь. 

 

Где-то впереди раздался оглушающий грохот. Пыль клубами разнослась по узкому переходу, мелкие песчинки грязи впились в лицо, застряли на губах, забились в нос и уши. 

Рыжая дошла до обрушившейся части стены и остановилась, не зная, как поступить: проход завален. 

Назад тоже не пройти – где-то в самом начале коридора такой же обвал.

 

Девчонка оказалась заперта с двух сторон. А меж тем Лабиринт все сильнее бился в конвульсиях.

И что теперь делать? Сидеть здесь, в этом коридорчике, ожидая, когда одна из стен ее придавит? Тратить последние запасы почвы на то, чтобы пробить дыру в завале? Валуны слишком огромные, если создавать атакующее заклинание – потребуется не меньше трех ударов.

Жрица потянулась за горстью земли и сама себя одернула: дура! Надо защитный блок поставить, иначе взрывная сила разорвет ее. И ведь земли-то почти не осталось!

 

Хрип Лабиринта разнесся над потолком:

- Пробуди-и... ма-агию… – звук будто вяз в топком болоте. – Зем…я … пол… ма… пробу…и-и… Зе...ля… 

Стон каменного создания оборвался, но Меган и так поняла, чего хочет Лабиринт: активировать землю, лежащую под плитами. 

Жрицу посещала такая мысль, но неизвестно, какие заклинания можно выжать из этой почвы. Однако раз Лабиринт сам просит пробудить силы… 

 

Меган истратила два последних мешочка на создание мощного защитного купола, чтобы оградить себя от падающих камней. А сама припала к полу, стараясь нащупать среди потрескавшихся плит островки почвы. 

Нашла. Ладони приникли к сырой земле, мозг попытался сконцентрироваться. 

Каменный град нещадно долбил по куполу, желая пробить защиту. Осколки булыжников настойчиво барабанили, оставляя на полупрозрачных стенках мелкие сеточки трещин.

 

Жрица старалась представить, как из середины тела, там, где находится исток жизни, льется энергия. Светло-оранжевыми полосами струится по рукам и через ладони уходит в землю, пробуждая магию. 

Пол шатало, Меган упала на колени, но не оторвала ладоней от земли. Продолжала взывать к древней силе, чувствуя, как та потихоньку отзывается. Мелкой вибрацией откликается на зов, с жадностью пьет энергию. 

 

Слева затрещала стена, прогнулась и рухнула на купол, продавив его. Несколько камней больно ударили по беззащитным рукам. Меган стиснула зубы, но не убрала ладоней. Нельзя прерывать контакт с землей. 

 

Теперь камни со всей дури молотили по спине жрицы, оставляя синяки. Один полоснул по голой шее, прочертив кровавую полосу. 

Меган питала и питала землю энергией, отдавая остатки сил. Ее мутило, в глазах темные пятна танцевали вальс, уши закладывало от звона. Хотелось содрать с шеи ворот платья, мешающий вздохнуть.

 

 

Лабиринт затих. Пол и стены успокоились.

От земли побежали огненно-рыжие искры. Мелкими всполохами они растекались от жрицы. Магия не просто пробудилась. Лабиринт черпал ее, останавливая разрушения.

 

Меган отползла к стене, пользуясь возможностью перевести дыхание. Оторвала от рукава лоскут, дрожащими пальцами стерла с лица пыль. Ее руки… она осмотрела трясущиеся ладони – оцарапанные, с грязными ногтями, кровоточащими порезами.

 

- Поднимайся! – голос Лабиринта вновь звучал чисто, властно. Меган попыталась встать и ухватилась за стенку, чтобы не упасть – ноги не слушались. 

Рыжая вновь сползла на пол. Откровенно говоря, ей было все равно, что сделает Лабиринт. Сил бороться не осталось.

- Чего ты от меня хочешь? – устало вздохнула Меган, растирая ушибленную руку.

- Меня пытались взорвать, - гулко отозвался Лабиринт, и эхо прокатилось по коридору, многократно отражаясь от стен. – Магистрам не понравилось, что ты единственная, кто прошел первое испытание. Они пожелали избавиться от тебя, навсегда похоронив в моих коридорах.

- Я что? – не поняла Меган.

Все ее силы уходили на то, чтобы оставаться в сознании. Страх умереть заставлял держаться. Не позволял лечь на пол и закрыть глаза.

- Хорошо, что тебе хватило способностей пробудить магию, - вещал искусственный разум. - Я смог создать защитный барьер.

Рыжая слушала и не слышала. Смысл растекался плавленым оловом, ускользал из рук. 

 

- Признаться, я разочарован в нынешних жрицах, - продолжал Лабиринт. – Безопасность размягчила вас, сделала безвольными куклами. Вы забыли магию, в вас нет сил для борьбы. Комфорт вреден человеку. Он развращает дух. Не пройти даже первое испытание! Во что вы превратились?! Тепличные растения! Лишь у тебя хватило решимости идти к цели. 

Лабиринт помолчал, а затем Меган показалось, что механические интонации изменились. В них появилась человечность и, кажется, грусть.

- Ты напомнила мне Денею. В тебе еще осталась эта природная дикость, звериный нрав, который не исправить монастырской муштрой. Храни этот огонь.

- Так я единственная, кто еще в Лабиринте? Я что… Я победила Тею? Даже ее? – радостное известие придало сил. Надежда на победу, казавшаяся призрачной, вновь ярко засияла, заставляя собрать остатки мужества и дойти до финала.

 

- Не обольщайся. Одна из жриц была куда способнее. Во время разрушения ты лишь доказала, что не умеешь пользоваться магией.

- Но ведь я выжила! – Меган задело, что даже Лабиринт счел Тею более способной.

- Это лишь результат везения. Ты бездарно истратила запасы почвы на хлипкие заслонки. Та другая жрица, справилась бы гораздо лучше. В ней чувствуется магический потенциал. Но кое-кто постарался, чтобы ее дух оказался сломлен. Кое-кто пожелал выполнить мою работу и сам решить, кто должен стать новой Верховной жрицей, да? Как, понравилось вмешиваться в чужие судьбы?

 

Меган показалось, что Лабиринт насмехается.

Ох, как это злило! Хотелось доказать каменному идиоту, что она не хуже паршивки Теи! Она достойна сана Верховной! Заслужила его!

- Влиять на чужие судьбы – тяжелая ответственность, - размеренно гудел Лабиринт. - Всякий раз, когда ты вмешиваешься в чью-то жизнь – ты меняешь и свою. Сделав зло другому, судьба обязательно потребует от тебя расплатиться по счетам... – Голос помолчал. - Впрочем, у меня нет желания читать нотации. В мои обязанности не входит обучать самовлюбленных дур мудрости.

- Так мне придется показывать магию или нет? – Меган не терпелось выбраться из душных коридоров. Предстать перед Орденом! Посмотреть, как перекосит лица магистров, когда она вернется победительницей!

 

- Ты не внимательна, - отозвался искусственный разум. - Я отвечал на этот вопрос. Не вижу смысла испытывать тебя на магию. Сегодня я успел понять, что в вашем мире жрицам ни к чему это умение. Посему, проведение данного испытания нецелесообразно. 

- Так ты поднимешь меня на пъедестал или нет?

- Не так быстро. Меня забавляет твое присутствие. Очень похожа на Денею. Такая же упорная, злая. Я говорил, что ее затеи плохо закончатся. Не слушала меня. Считала себя умнее других… И ты считаешь. Я придумал для тебя кое-что интересное. Под стать твоей натуре. Пройди вперед, по коридору, до арки. Тебя ждут. 

 

Надеясь поскорее разобраться с испытанием и выйти в зал победительницей, Меган направилась по коридору. 

За аркой обнаружился выход на улицу. 

 

Девушка узнала центр Денейрина, но город выглядел непривычно. Тяжелое мрачное небо нависло над посеревшей столицей. Безжизненные дома глазели на жрицу чернотой выбитых окон. Кирпичи валялись бесформенными грудами. Каналы с искусственной водой источали тухлый смрад, от которого саднило в горле.

Раскидистые деревья – гордость Тенистой аллеи – ваялись вповалку, с задранными вверх иссохшими корнями. 

С одной стороны жрица понимала, что все это – мираж. Порождение Лабиринта. Но вид пустынной сломленной столицы затрагивал в душе особые струны. Заставлял сердце сжиматься от боли. Денейрин, из которого ее так безжалостно вырвали в юности и о котором она мечтала все последние годы…

 

Меган шла по разбитым мостовым, меж разрушенных лестниц, не понимая, кто именно ее ждет, пока ноги сами не вынесли к Собору.

Площадь оказалась потемневшей, склизкой, покрытой трещинами. Вода утекла сквозь зияющие проломы вниз, в обрыв. Стены величественного Собора обвалились, крыша просела. 

Догадавшись, что именно сюда ей и надо, жрица прошла по разрушенным ступенькам внутрь помещения. 

Откуда-то из глубины послышалась мелодия. Тонкая, манящая.

 

По мере того, как Меган продвигалась к главному залу, мелодия постепенно нарастала, становилась увереннее, требовательнее. Все сильнее влекла за собой, не позволяла свернуть в сторону. 

Жрица дошла до главного зала – просторного, с мозаичным синим полом, высокими гладкими колоннами у стен, роскошной лестницей, ведущей на галерею второго этажа. 

Вихрь звуков закружил ее, завертел, точно осенний лист. Втолкнул в зал и захлопнул за спиной дверь. По залу кружили вальсирующие пары. У половины партнеров лица скрывались за отвратительными масками, напоминающими побелевшие черепа. От этого казалось, что каждый гость танцует со смертью.

 

В центре зала хлестал фонтан. В его основании стояла зловещая скульптура: высокий тощий человек с тремя головами. Лица искажались в отвратительных гримасах, растягивая рты в алчной жажде. Человек протягивал обглоданные костлявые руки. По бокам от скульптуры две каменные фигуры с согнутыми спинами вливали в его ладони кровь. Лили прямо из своих открытых пастей. Кровь стекала по костяшкам и с журчанием падала в круглые чаны, стоящие на полу. 

 

Танцующие пары словно не замечали кровавого монстра. Кружились вокруг фонтана, отдавшись музыке. Чем ближе подходила Меган к танцующим, тем отчетливее узнавала каждого, чье лицо не скрывалось под маской. 

Вот Фредлен Равн – бывшая Верховная жрица. На ее устах застыла пена от яда, которым Меган угостила старушку. Танцует с незнакомцем в маске, улыбается, а у самой глаза тревожные, испуганные.

Рядом с ней магистр Адж Светлый кружится в паре с темноволосой дамой. На даме серое платье, худенькие руки мертвой хваткой вцепились в плечи Аджа. А тот в светском фраке и из его груди продолжает течь кровь. Спутница хищно скалится и все теснее жмется к ране. 

Неподалеку вальсирует та самая горничная, что свидетельствовала против Теи.

 

А вот в паре с гнусным карликом маленькая Линка – соседка, с которой жрица дружила в детстве. Меган не хотела убивать ее. Это вышло случайно. В тот день они поссорились, и рыжая с силой толкнула Линку. А та упала головой на острый камень.

Пятилетняя Меган даже не поняла, что случилось. Только увидела, как Линка испуганно вытаращила глаза и как липкая бурая жидкость окрасила траву в ржавый цвет.

Рыжая тормошила подружку, всхлипывала, просила встать. Говорила, что больше не обижается на нее, умоляла не пугать. Линка молчала. Только стеклянный взгляд намертво впился в небо.

 

Вечером отец, вернувшийся с работы, орал на перепуганную Меган. Называл ее монстром, чудовищем! Кричал, что она – позор семьи! Что теперь на его карьере можно ставить крест! Люди будут обходить его лавку стороной, он разорится и все из-за маленького отродья! 

Он рычал, что лучше бы Меган сдохла при рождении.

Мать выла в соседней комнате, чем еще сильнее раздражала отца. Тот схватил ремень и бил дочку. Яростно, жестко, исполосовал всю спину, так что кровавые отметины грубыми полосами впивались в кожу. Меган рыдала от боли, когда отец с силой лупил металлической пряжкой, шипя: «Убью, тварь! Убью!»

 

А утром за Меган приехала карета. Родители отказались от дочери, сдав ее в монастырь при Соборе. 

Девочка умоляла папу не отдавать ее. Обещала, что больше никогда не сделает ничего дурного, что она исправится, она будет хорошей. Отец молча схватил Меган за шкирку и, как безродного кутенка, швырнул в салон кареты, велев кучеру трогать.

 

Первые месяцы Меган надеялась, что родители простят ее и вернут домой. Заберут из этого холодного монастыря, в котором все только и делали, что орали на девочку и наказывали за любую провинность. Рыжая ненавидела монастырь. Она проклинала Денею, настоятельниц, молитвы, кельи. 

Каждый вечер смотрела в окно, надеясь, что вот сейчас приедет папа. Что он придет к Меган и скажет, что простил дочку. Заберет ее домой. К мамочке. И Меган вновь будет спать в любимой кроватке, прижимая к груди куклу, а днем сможет играть во дворе с подружками и помогать маме на кухне. Всё будет как прежде. «Пожалуйста, - шептала девочка – Папочка, родненький, забери меня домой. Ну пожалуйста. Не бросай меня здесь одну. Мне же страшно. Я тебя очень прошу. Мне так страшно. Я тебя умоляю. Забери меня…»

 

Родители навсегда отказались от Меган. Вычеркнули из своей жизни. Они не могли простить убийцу. Не хотели. Ведь она опозорила их перед людьми, навлекла на них осуждение общества.

Когда Меган окончательно поняла, что не нужна родителям, в душе поселилась жажда мести. Девочке хотелось, чтобы отец пожалел о своем решении! Чтобы однажды папа увидел, какой важной жрицей она стала и горько раскаялся. Плакал бы и умолял простить, а она бы оттолкнула его и всем бы сказала, что ее родители умерли. 

 

С тех пор Меган стала лучшей ученицей. Она заводила полезные знакомства в монастыре, старалась быть послушной. Конечно, дерзкий нрав и характер не удавалось исправить. Не раз эмоции захлестывали рыжую, прибавляя ей врагов. Но и союзниками она обзаводилась с той же легкостью. Сначала ее опекала мать-настоятельница, затем влиятельный покровитель. Прельстившись красотой послушницы, он сделал четырнадцатилетнюю Меган любовницей.

 

 

Музыка оборвалась. Жрица встрепенулась, прогоняя воспоминания. 

Танцующие будто по команде обернулись к Меган. Хищные оскалы засияли на мертвых лицах.

- Иди к нам, - шептали они, протягивая к жрице бледные руки. – Иди к нам. Присоединяйся. 

- К Рамону вас всех! – выругалась Меган. 

Ей стало не по себе.

- А мы и так у него, – улыбались мертвецы. – Тебе самое место среди нас. Рамон ждет тебя. Ждет… ждет…

 

По центральной лестнице из темноты появился высокий мужчина. Нет, даже не мужчина. Это было истинное Зло. Мрачное, сутулое, в черном фраке и цилиндре.

Мужчина спускался по лестнице, опираясь на трость. Медленной, уверенной походкой отстукивал каждую ступеньку. Свист ветра, точно послушная собачонка, сопровождал каждый его шаг.

Черный мужчина приближался. Шел, не глядя на Меган, но девушка знала, что он видит каждое ее движение. Каждый жест. Он нутро ее чувствует. Всё знает. Всю. Каждую мысль. 

 

И лицо у мужчины темное. Идет, а пары расступаются перед ним. Приседают в поклоне, взглянуть на него боятся.

Меган бы броситься бежать, кинуться из проклятого зала, а двинуться не может. Будто сила какая пригвоздила к полу.

И фонтан кровавый бурлит все громче и громче. Кровь выливается из чанов на пол, течет к ногам жрицы. Будто хочет схватить и утопить в кровавых чашах. 

Меган бы прогнать морок. Ведь знает, что это не может быть Рамон. Это морок! Морок Лабиринта! 

Морок!!!

 

Давай же! Развей его! Шепчи заклинание! Рассеивай, пока не схватил тебя этот человек. Пока не поглотил твой разум, пока не свел с ума от страха. 

Проклятый Лабиринт! Знает, что больше всего на свете она боится Рамона. Знает и специально пугает!

Давай же! Развей! Ну же! Ну!!!!

 

А Рамон все ближе. Вот уже несколько шагов их разделяют. Руку свою черную к Меган тянет. Волос почти касается. И смрад от него исходит. Трупная вонь. 

Хочет испить ее разум. Высосать все до дна. 

Улыбается, видя, что Меган не сопротивляется. Что паника сковала каждую жилку, каждую клеточку.

 

Двавй же! Прогоняй морок! Прогоняй!!!

 

Необъяснимая сила заставляет Меган шептать заклинание. Она и слов-то не помнит, а шепчет. 

Смотрит в темное лицо Рамона и говорит, говорит. 

Пока образ не начинает таять. 

Пока в диком вое не растворяются пары. Пока кровь из фонтана с рычанием не впитывается в пол. Пока весь зал, весь Собор не оседает прахом к ногам жрицы.

 

 

И вновь девушка стоит в коридоре Лабиринта перед аркой с говорящей мордой барана. И снова глаза каменного животного светятся огнями, а щупальца тревожно перебирают кладку. 

 

- Я доволен, - усмехается баран. - Ты глупая девочка, жестокая, но в тебе есть сила. Как в Денее.

Меган не слышит его. Садится на пол, обхватив себя руками. Ее трясет. 

Она и не знала, что способна так бояться.

Кажется, что сейчас сознание потеряет – настолько плохо от пережитого страха. 

Нервный озноб бьет все тело. Выть хочется. Неистово, дико, выкрикивая всю боль и ужас. 

 

А Лабиринту все равно. Он продолжает говорить.

- Ты очень похожа на Денею… Я любил ее. Мою маленькую девочку. Пока она не приревновала меня к одной из жриц! Решила, что я ей изменяю. Дура! Тупая дура! Она убила мое тело, а разум навсегда заточила в каменном баране. Поместила в Лабиринт, заставив проникать в мозг жриц. Выуживать оттуда потайные страхи и пугать. Мстительная стерва!.. Моя Денеечка… Ненавижу ее! Ты похожа на эту суку. Такая же упрямая, горделивая, самолюбивая. Я уже вижу, как ты погибнешь. Но не скажу тебе этого. Зачем лишать тебя удовольствия неизвестности?

 

Баран расхохотался.

- Напоследок я сыграю с тобой злую шутку. Нет ничего слаще, чем раскрывать человеку глаза. Заставлять видеть мир такой, каким он есть. Ты меня слышишь?! Меган!

Девушка вздрогнула, как от пощечины. 

- Встань! И приготовься к встрече. Я покажу твоих близких. Ты думаешь, что они любят тебя? Наивная… Я хочу, чтобы ты узнала их истинные мысли. Увидела, как они на самом деле к тебе относятся. Что скрывается за их участливыми масками. Пройди под аркой!

 

 

Меган послушно исполнила наказ. Там впереди ее ждал Шедек.

- И этим ты решил удивить меня? – цинизм постепенно возвращался к Меган. - Я и без тебя знаю, что этой толстой свинье от меня нужен лишь секс. Он не умеет любить.

- Ошибаешься, дорогая, - ответил Шедек, облизывая сальные губы. – Мне и секса от тебя не надо. Ты давным-давно разочаровала меня. Считаешь себя искусной любовницей?  Да ты ужасна! Бревно! Фригидная потаскушка! Последние годы я терпел тебя лишь потому, что не знал, как отвязаться. Ты давно мне опротивела. Я был рад, когда магистры пытались сломать Лабиринт. Как бы я хотел своими руками задушить тебя.

- Да пошел ты! – яростно бросила Меган и с силой отпихнула Шедека. 

Магистр развеялся подобно дыму. 

 

Впереди стоял Баргос.

- А ты что поведаешь мне, порождение озлобленного Лабиринта? – хорохорилась Меган, хотя фигура куратора заставила сердце сжаться. - Хочешь сказать, что и ты желаешь моей смерти?

- Не сейчас, - отозвался наставник. - Ты нужна мне, чтобы попасть в Орден. Мы с Шедеком давно обо всем договорились. Ждали, когда ты станешь новой Верховной жрицей. А потом избавились бы от тебя, как от мусора.

Каждое произнесенное слово отзывалось в Меган болезненным ударом. 

«Это неправда. Неправда. Неправда, - шептала жрица. – Лабиринт специально издевается надо мной».

- Твоя смерть была делом решенным. Как только мы с Шедеком получим свои должности, ты последуешь за Фредлен Равн. Уж мы об этом позаботимся, будь уверена. Чай с ядом ждет тебя.

 

- Тебе-то я что сделала? – не выдержала Меган.

С Шедоком ей давно было все понятно. То, что он назвал ее скверной любовницей, задело самолюбие, но это терпимо. 

А вот Баргос… Для нее наставник всегда был отцом. 

Отцом… 

Сердце вновь сжалось. Если родной папа от нее отказался, то почему куратор должен относиться к ней с симпатией?

- Я не верю тебе, - с сомнением произнесла Меган. – Ты лжешь… Настоящий Баргос меня любит! 

- За что? – скривился куратор. – За твой дурной нрав? За то, что ты постоянно создаешь проблемы? Я сто раз пожалел, что связался с такой тупой жрицей. Бестолочь! Бездарность! Ты не стоишь и мизинца Теи! Сколько раз я пытался стать ее куратором... Вот кто настоящая Верховная жрица! Тея, а не ты! Она умней тебя! Сдержанней! Благородней! А ты всегда была и останешься дочерью купца! Безграмотной девкой, не умеющей держать себя в руках! Позор жречества! Шлюха!

- Пошел прочь! Прочь! Прочь!!!!

Меган оттолкнула Баргоса, рассеяв образ куратора. 

 

Жрица хотела повернуть назад. Она больше не желала ни с кем встречаться. С ужасом ждала, что там дальше может оказаться Клавий. Клавий, к которому она успела привязаться. В которого, кажется, все-таки была влюблена. Только не его. 

- Все! С меня хватит! – крикнула она Лабиринту. – Я достаточно наслушалась! Выпусти меня!!!

- О нет, девочка, - отозвался мстительный баран. - Тебя ждет последний гость. Его я приготовил на десерт. Иди вперед, он давно мечтает сказать тебе эти слова в реальности. Будь милостива, выслушай его речь хотя бы здесь, в Лабиринте. 

Меган подчинилась. Такова плата за сан Верховной жрицы. 

Если она хотела выйти из Лабиринта победительницей, то должна была пройти все до конца.

Жрица шла вперед, и сердце бешено колотилось и саднило. Ныло, проклятое. Ноги не хотели передвигаться. Меган брела вперед, обливаясь слезами. Она уже знала, что случится. 

Впереди стоял Клавий. 

 

- Ну? – дыхание сбивалось от рыданий. – Что ты мне хочешь сказать? Тоже не любишь?

Юноша безразлично пожал плечами:

- И никогда не любил.

Меган судорожно вздохнула, сдерживая вскрик.

Нет. К этим словам нельзя было подготовиться. Слишком больно. Невыносимо больно слышать от любимого человека, что ты ему не нужна.

- Чего ж тогда бегал за мной? – девушка закусывала губы, чтобы не разрыдаться еще сильнее. Даже здесь, в Лабиринте, стоя перед мороком, ей не хотелось терять лицо.

Нельзя реветь. Нельзя.

 

Клавий, услышав вопрос, скорчил лицо в презрительно-сочувствующей гримасе. 

- А ты уверена, что это я за тобой бегал? – кривлялся юноша. - Не ты ли с самой первой встречи меня обхаживала? Все льнула ко мне, слова ванильной патокой разливала. А мне лишь оставалось подыгрывать, делать вид, что потерял от тебя голову. Было бы от чего терять.

Клавий презрительно скривился:

- Ты старая и толстая! Я едва сдерживал рвотные позывы, когда приходилось целоваться с тобой. Ты на себя в зеркало-то смотрела? Морщины на лбу, огрубевшая кожа, жирные ляжки, выпирающее пузо. Кто может прельститься на это? Ты видела, какие девочки по мне с ума сходят? Молоденькие, хорошенькие, стройненькие. Я пальцем щелкну – в очередь ко мне выстраиваются. На все ради меня готовы. Разве ты можешь сравниться с ними? Я ублажал тебя в постели, а сам представлял, как через час буду кувыркаться с новой горничной. Ты с самого начала нужна была мне только затем, чтобы пробиться в высшее жречество.

 

Меган стояла, опустив голову, глотая слезы и понимая, что Клавий говорит правду. Она и сама не раз ловила себя на мысли, что стара для этого мальчишки.

- Какая же ты дура, если полагаешь, будто управляешь мной. На самом деле это я верчу тобой, как пожелаю. Ты уже готова разругаться с Баргосом из-за меня. Наивная идиоточка, - Клавий растянул губы в омерзительной ухмылке. – Как легко обвести тебя вокруг пальца. Разве тебя можно любить? Ты же монстр! Монстр, не заслуживающий любви! Ты чудовище! Ты достойна лишь ненависти! Я ненавижу тебя, Меган! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!!!

 

Меган больше не рыдала. Она шла вперед, не слыша, как Клавий продолжает надрываться, крича в спину «Ненавижу!».

Брела как слепая, пока резкий свет, ударивший в глаза, не остановил девушку. Рыжая зажмурилась, прикрыв лицо рукой, а когда убрала ладонь, увидела перед собой зал святилища. И Орден магистров, замеревший у подножья Лабиринта. Она смотрела на них сверху вниз. 

Пьедестал сиял под ее ногами.

 

Меган неспешно спускалась по лестнице, не глядя ни на кого.

Внизу у подножья ее ждал Баргос. 

Лицемер. 

Делает вид, что переживал за нее. Старается, отрабатывает будущую должность магистра. Давай-давай, папаша, старайся лучше.

 

Лабиринт преподнес ей хороший урок. Горький, но оттого самый лучший. Напомнил, что никому нельзя доверять. Что в любой момент самый близкий и любимый человек может оказаться лживым предателем, готовым избавиться от тебя при первой возможности.

 

Баргос подбежал к подопечной, не дождавшись, когда она спустится. Обнял. По щекам старика текли слезы. 

Жрица не видела этого. Она смотрела в толпу. В эти перекошенные от удивления лица. 

Отстранив куратора, Меган развернулась к магистрам, а затем расхохоталась им в лицо.

 

Тэги: литература