Пестренький Голосов: 2 Адрес блога: http://sova-f.livejournal.com/ Добавлен: 2007-11-11 14:36:07 блограйдером Lurk

Советско-французские мини-пластинки

2012-05-08 17:31:01 (читать в оригинале)

В своей ностальгической элегии про советско-французский винил 70-80-х я пыталась восстановить в памяти пластинки, которые были у меня тогда. И большие пластинки вспоминались хорошо, а маленькие – так себе.

Но я ведь барахольщица каких мало: полезла давеча в дальний шкаф – а они все там, пластиночки-то. В некоторых странных и непредсказуемых аспектах квартира наша – покруче гугля. Вот я их тут и изображу, начиная с тех, что таки удалось вспомнить в прошлый раз, а там уж как пойдет.

Шарль Азнавур поёт свои песни. Оркестр Поля Мориа. Мелодия, Г62-04281-2. ТУ 43-03-48-73. Те самые древние четыре песни, которые до сих пор у меня самые любимые.


Как Саркози и Олланд мерялись песнями. Неудивительно, что Саркози включил в свой плейлист «Людей севера» Масиаса: и песня замечательная, и электорат должна притянуть. А еще в той заметке написано – слышишь, Юлико? – что в списке Саркози значится песня твоего лапочки (ТМ). Как ты думаешь, какая? мне отыскать не удалось.

Простите, отвлеклась, возвращаюсь к антиквариату.

Франсис Лемарк. Мелодия, Г62-04181-2.

Маленький бал (Ф.Лемарк)
Красная роза (Глазберг – Ф.Лемарк)
Маленький сапожник (Ревиль – Ф.Лемарк)
Матильда (М.Кован - Б.Патерсон – Ф.Лемарк)



Ой, эта чудная пластиночка была на мой тогдашний вкус, я ее до дыр заслушала.

Мирей Матьё, жесткая пластинка, С62-05626, ГОСТ 5289-73. Тут забавная штука оказалась. В прошлый раз, позаимствовав у Ольги laedel пластиночку 1978 г., я решила, что это моя и есть. А у меня, оказывается, одна сторона такая же («Месье Жак Гобсон», «Парижское танго»), а вторая – вовсе даже нет. Вместо «Pourquoi le monde est sans amour» и «Seuls au monde», которые на Олиной пластинке – у меня «Люблю» и «Парижские мосты»! Эти мосты я честно протащила через всю эпоху своих лекций в качестве иллюстрации, какой хорошей была ММ в юности, до того как продалась врагу.


Знаете ли вы про коллекционирование грампластинок? Вот и еще одно полезное и увлекательное занятие кануло в лету... Остался я - коллекционер поневоле.

Поет Катрин Соваж. Мелодия, ГД-0004013-4.

Песня моряка (Музыка и слова Винволя)
Остров (И.Жильбер - С.Лама)
Последняя любовь (М.Эрраль - П.Луки)
Лимонад (Робер - Андрэа)



Нашлась и Анни Корди – но не та, которую я помнила. Я помнила что-то про сапожника, а тут вон что, из Кругозора.

Поет Анни Корди (Бельгия). 33ГД-0003042, Кругозор 1972, N8 (12)

Мари
Марш шахтеров
Холодно
(без авторов; Кругозору авторы были без надобности)


И Жильбер Беко тоже из Кругозора. Вот у него я хорошо помню все песни с пластинки. Ну конечно, Беко всяко покрупнее будет фигура, чем эта Анни Корди.

Жильбер Беко (Франция). 33ГД-0003180. Кругозор 1972 N11 (12)

Дорога
Когда Жюль берется за скрипку
Я жду тебя



Еще одна пластинка Беко: не кругозорная, а обычная гибкая голубенькая.

Поет Жильбер Беко (Франция). Мелодия, ГД-0003237-8

Что же это такое (Беко-Азнавур)
Рынки в провинции (Беко-Амаде)
Когда ты танцуешь (Беко-Деланоэ)
Баллада о бродячих артистах (Беко-Амаде)



Еще выплыла из шкафа музыка французского кино. Ничего из этого не помню, только названия!

Музыка французского кино. Мелодия, ГД-0004011-2

Две песни из к/ф Парижане.
Гарваренц - Ш. Азнавур.
Дани Савал, вокальный ансамбль (1),
Джонни Холидей (2).

к/ф Клео от пяти до семи
М. Легран - А. Сварда
к/ф Свобода-один
Мансар - Ж. Дрежак
Карина Маршан (1,2). Оркестр.



И если уж мы о кино, то вот еще Брижитт Бардо, прелесть какая пухленькая. И песен целых пять, что редкость. Эти песни помню хорошо.

Поет Брижит Бардо. Мелодия, Г62-04401-2, ТУ 43-03-48-73

Мой ход (Буржуа Ж. - сл. Ж.М.Ривьер)
Все может измениться (Баррат Б. - Ж.Буржуа - Ж.М.Ривьер)
Маленькая история (Буржуа Ж. - сл. Ж.М.Ривьер)
Я танцую - я есть (Понт А. - сл. Ж.С. Масулье)
Волосы по ветру (Ж.Буржуа - Ж.Р.Калве - Ж.М.Ривьер).



И последняя, кажется, из тех, кто сегодня остался на слуху – Паташу. Во многом, думаю, благодаря ее кабаре, или даже более того – Брассенсу, которому она дала путевку в жизнь. Из тех добрых дел, которые ненаказуемые, а наоборот.

Поет Паташу. Мелодия, ГД-2846 (1972)

01. Жить (П. Барро, Ф. Лай)
02. Свадьба Анжели (Дж. Бонтенелли)

Красненькая! Гордость моей коллекции.



А об остальных моих находках, наверное, и не помнит сегодня уже никто. В прошлый раз я все же вспомнила об Анри Серока и Рози Армен, и про Анри пару слов написала, с обобщениями.

Анри СЕРОКА. Песни А. Серока на слова К. Арабьяна (EP) (на фр.яз.). Мелодия, С62 07833-4.

От всего сердца
Найди время помечтать
Баллада ночи
Пусть будет так всегда

Ишь ты, 1976 год - а уже стерео! Но почему я помню у него песню «Ma flemme»? Разве она может быть одной из этих?



А вот Рози Армен, которая с той самой таинственной «Пачкой». И «Подмосковными вечерами» впридачу!

Поет Рози Армен (Франция). Мелодия, 33ГД-0001117, ГОСТ 5289-68

Старинные мотивы (Вазори – Жерар)
Подмосковные вечера (В. Соловьев-Седой - М. Матусовский)
Люблю Париж в мае (Азнавур - Рош)
Пачка (Клиг - Бонифей)



И вот еще трое, последние из моей пачки, в смысле кучки. Помнит ли еще кто-то сегодня? Я напрочь забыла...

Поет Роже Варней (Франция). Мелодия, Г62-05727-8

Польские женщины (муз. и сл. Р.Варнея)
Небо (Ж.Клод-Пельтье - Р.Варней)
Пейзаж (муз. и сл. Р.Варнея)
Моей матери (муз. и сл. Р.Варнея)

А правда, похож на Азнавура? А то мне часто кажется, что люди на кого-то похожи, а они не похожи на самом деле.



Мария Кандидо (Франция). Мелодия, Г62-05131-2

Песня Маллери (А.Попп - П.Кур)
В добрый путь (П.Ванс - Л.Покрис),
Счастье (Г.Куленж)
Фредерик Мистраль (Л.Амаде - Ш.Дюмо) {на самом деле Дюмон - НM }



Поет Жаклин ДЮЛАК (Франция). Мелодия, ГД 0001999-2000

Вечно (авторы неизвестны);
Когда приходит счастье (Франсис Лэ - К. Делеклюз)
Рассвет (Ж. Дюлак - М. Сенлис);
Лев (муз. и сл. К. Делеклюза)



А кто хорошо кушал слушал про мои пластиночки – тому сладкая конфета, то есть бонус. На котором я торжественно завершаю очередной всплеск своей антикварной активности.


В предыдущем посте (с пластинками большими и малыми) злые ажаны – блюстители правопорядка покоцали все ссылки на музыку (или почти все). Так что если кому надо пластинок советских ностальгических из того поста – напишите, я залью заново. По этой же причине не стала искать музыку, упомянутую в этом посте: у меня этих песен в цифровом формате нет, а в сети найти непросто. Напротив, если вдруг у кого-то что-то есть из вышеупомянутого – поделитесь, пожалуйста, со мной. За то, что я такая вот, как оказалась, запасливая.

---

Чтиво номер 31: Виктор Пелевин, Анна Борисова, Елена Катишонок, Джулиан Барнс

2012-04-30 17:11:55 (читать в оригинале)

«S.N.U.F.F.» пелевинский прекрасен. Я вообще как есть давнишний Пелевина поклонник, все новое читала честно и с удовольствием, но отдавала себе отчет, что за четырнадцать лет, прошедших с «Generation П», автор выше той головы ни разу не прыгнул. И вот наконец это произошло. Новый роман безупречен: ни затянутостей, ни натяжек, прекрасное владение стилем, сюжетом, жанром (совсем другим, между прочим), ну а острый ум и отменный юмор никогда В.О. не покидали. Бернар-Анри Монтень Монтескье с Аленой Либертиной и прочие уморительные штучки, включая триединое маниту, щедро раскиданное по роману, подтекст, скрывающийся за каждым вторым словом... всех радостей не перечислишь. Вот рецензия на роман Лео Каганова – как всегда, замечательная. Хотя, пошуровав по сети, с удивлением обнаружила, что вовсе не все в восторге от романа, как мы с Левкой и Лео, многие считают его неудачным. Объяснить этого не могу, пускай сами объясняют. Лично я очень рекомендую – включая аудиокнигу, дивно начитанную Сергеем Чонишвили.

И он же, Чонишвили, читает «Креативщика» Анны Борисовой. А Анна Борисова, если вдруг кто не знает – это самый что ни на есть Борис Акунин. В своем ЖЖ Акунин объясняет, зачем ему понадобилась Анна. «Мне хотелось попробовать силы в беллетристике, которая очень близко подходит к рубежу, за которым уже начинается серьезная литература». Автор скромничает: его «рубеж» сто очков вперед даст иным «серьезным литераторам» (и за это легко простим ему два «которых» подряд). А вот этого не понимаю: «Реакция читателей и критиков на роман «Креативщик» меня удивила. Какой-то им примерещился искуситель, бродящий по городу и искушающий людей, в то время как на самом деле это очень простая и сугубо личная история про… Нет, не буду рассказывать. Не догадались – так не догадались.» Честно говоря, мне этот искуситель тоже примерещился, но даже если я туплю и не понимаю, о чем этот короткий роман (скорей похожий на повесть), все равно он мне исключительно понравился. Руки дрожат прочесть две другие книги Анны Борисовой, и очень мне жаль, что эта дама не успела написать больше, перед тем как раствориться в вечности.

Елена Катишонок, «Жили-были старик со старухой». Еще одна новая для меня писательница, на сей раз настоящая, за открытие большое спасибо Ирке allerod. Дам слово умному критику, пускай скажет красиво: «Эпический тон словно бы бессюжетного (чисто хроникального) повествования, мягкий и нетривиальный юмор, трезвый (иногда и строгий) взгляд на обаятельных, но отнюдь не идеализируемых персонажей, вкус к бытописанию, доброта без сентиментальности, изящная точность сущностно необходимых отсылок к пушкинским сказкам -- все это рождает ощущение счастливой свежести, выхода за рамки привычных литературных (или как бы «антилитературных», ориентированных на «документальность») конвенций». Все правда: прекрасная вещь, прочитана на едином дыхании и с огромным удовольствием. Очень, очень рекомендую.

Джулиан Барнс «Артур и Джордж». Артур неожиданно оказался Конан Дойлем, а Джордж… Джордж оказался тоже известным персонажем, хотя и в узких кругах. Причем про Артура написано живенько, а про Джорджа (местами) ну очень занудно. В этом, собственно, недостаток книги: все-таки Барнс, мог бы и пошустрее. Но прочесть все равно стоит: во-первых, история Джорджа Идалджи сама по себе умопомрачительна, во-вторых, про жизнь Конан Дойля тоже очень интересно. Аудикнига начитана Ерисановой – как всегда, ужасно, так что если будете читать, то лучше глазами.

ПС. До кучи – рецензия Каганова на книгу о живом классике. Книгу Лео сильно ругает, но в конце делает неожиданный вывод, что прочесть стоит. Я не читала, а Л. вроде подтверждает и то, и другое.

---

Что смотреть в театре? Вопрос израильтянам

2012-04-22 17:14:14 (читать в оригинале)

На риторический вопрос «любите ли вы театр и т.д.» мне, наверное, надо отвечать по Полякову: «скорее нет, чем да». Или что-нибудь из анекдота, вроде «хароший лублу, а так нэт». Впрочем, понятие «хорошего» у меня наверняка специфическое.

Самый потрясающий спектакль, который я видела в Израиле – это «Деревушка» в «Гешере». Я даже смотрела его дважды – и оба раза рыдала в конце. Вообще в 90-х мы считали своим долгом ходить в «Гешер» на все спектакли. И даже классика, которую я не очень люблю как класс, шла на ура: «Тартюф», «Идиот», даже «На дне» – откуда Левка до сих пор при сопутствующих обстоятельствах прочувствованно цитирует «шатити – вэтов ли» .

Однако из всех искусств я больше всего люблю литературу – и в театре, мне кажется, тоже ищу литературную часть пьесы: новые сюжеты, новые мысли и эмоции мне интереснее экстравагантных перепевов и вариаций на тему пройденного. Так, например, помимо «Деревушки» очень мне в том же «Гешере» понравилась «Трапеза» («Охлим») по пьесе Якова Шабтая – впрочем, не успела я разрекламировать эту постановку друзьям, как ее сняли с репертуара. Потом мне понравился «Мистер Бринк» – и он тоже долго не продержался. Я уж было тогда подумала, что все это мне назло и нарочно. Еще Миркурбанов поставил моноспектакль «Москва-Петушки» и это было на удивление здорово – может, и его быстро сняли, этого не помню. Да и «Дьявол в Москве» был хорош (щас меня снобы какие побьют, ну и пусть; если что, я и к оригинальному произведению отношусь без должного пиетета).

Ну вот. А потом все кончилось. «Сон в летнюю ночь» – какая-то пустышка, занудная притом. Примерно такое же «Море». «Бесприданница» больше всего запомнилась Мокий-Парменычем на иврите, хотя спектакль был вроде ничего и поезд грохотал на всю сцену. «Раб», «Адам – бен келев» – эти, кажется, числятся среди лучших спектаклей, а мне совсем никак. Не люблю, когда кричат, заламывают руки и бьются в истерике, а там много бились.

Потом кто-то сказал, что не обязательно ходить в «Гешер» и что есть другие театры. И мы пошли в «Камери» на спектакль «המורדים» и нам очень понравилось. А потом еще на что-то ходили и была какая-то фигня, и еще пару раз ходили на гастрольные – и это была фигня еще хуже. И тогда мы сказали себе, что ну его этот театр – похоже, это искусство не для нас, будем смотреть кино и читать книжки, и в театр ходить перестали.

Однако время от времени мучают совесть и мысль, что как мы есть человеки культурные (пытаемся быть), театр надо посещать. По крайней мере попробовать – а вдруг снова будет щастье? И вот внимание, вопрос дорогим френдам. С учетом вышесказанного: посоветуйте, пожалуйста, что бы такое посмотреть, чтоб душа свернулась и развернулась, как она это делала раньше. Тем более что я уже 20 лет плачу какие-то дурацкие взносы в израильское инженерное общество, и вдруг оказалось, что мне оттуда положены немыслимые скидки на культуру.

---

Жорж Брассенс - 4 (окончание)

2012-04-03 12:48:16 (читать в оригинале)

Начало: 1, 2, 3

Архив для скачивания (webfile).


Песня «L’épave», на которой мы остановились в прошлый раз, послужит мне поводом сказать несколько слов о юморе Брассенса. Concurrence déloyale
(1966) Нечестная конкуренция


Я говорила, что в молодости Брассенс сотрудничал в анархистской газете. На вопросы о том, насколько это было для него серьезно, он отвечал так: «Все, что связывало меня с анархизмом – это какая-то органическая страсть к свободе и глубокая ярость, возникающая всякий раз, когда одни люди пытаются что бы то ни было навязать другим». Вот строки из программной песни под названием «Le pluriel» («Множественное число»); к сожалению, не помню, чей перевод.

Oui, la cause était noble, était bonne, était belle Nous étions amoureux, nous l'avons épousée. Nous souhaitions être heureux tous ensemble avec elle, Nous étions trop nombreux, nous l'avons défrisée.

«Цель чиста, несравненна, и как о невесте Мы мечтали о ней и любили – да, да! Мы хотели быть счастливы с нею все вместе – Но ее отпугнула такая орда!»

Этот очередной, но не единственный гимн индивидуализму – жизненная позиция, очень важная для Брассенса. «Все это остроумно, все это красиво звучит, – говорит брат Андре в одной из бесед, – но где бы мы были, если бы каждый действовал в одиночку, и никто друг другу не помогал?» Брассенс объясняет: «Нет-нет, я отнюдь не против множественного числа взаимопомощи. Мой анархический индивидуализм – это сражение за свободу мысли. Я не хочу получать свой закон от группы. Я ненавижу стада баранов. Свой закон я установлю себе сам.» Кстати, в доме Брассенса жило невероятное количество самой разнообразной живности, но больше всех он любил кошек, из-за того, говорил он, что кошки – самые независимые животные.

«Конечно, так уж мы устроены, что не можем жить без догм, и я не исключение. Когда чье-то поведение не соответствует моей модели, я раздражаюсь и пытаюсь восстать, но по размышлении себе говорю: «Все же ты можешь быть неправ. И в любом случае, дай другим жить, как они хотят». Я ненавижу тех, кто говорит: «Вот она истина, вот что ты должен делать!» Конечно, мы живем в соответствии с какими-то принципами, но всегда надо быть готовым подвегнуть их сомнению, иначе мы заблудимся во тьме догматов».

Фраза «laisse vivre les autres» («дай пожить другим») в нетронутом виде перенесена в знаменитую песню «Mourir pour les idées». Но здесь уже слово «жить» обретает свой первоначальный смысл – не «жить, как хочет», а просто «жить на этом свете». Под кнопкой – мой подстрочник и стихотворный перевод А. Аванесова. Перевод очень даже неплохой, но естественно, в нем не удалось сохранить все отсылки и реминисцении, коих в этой песне множество. А про отсылки как раз можно почитать в примечаниях к подстрочнику.

Mourir pour les idées (1972) Умереть за идеи



И если уж мы коснулись политики, давайте послушаем единственную и самую главную политическую песню Тонтона. Мы ее услышим в переводе и исполнении Марка Фрейдкина, а также с его предисловием – длинным, но убедительным. «Эта песня в своем роде уникальная. В ней нет характерных для Брассенса поэтических изысков и бурлесков, литературных аллюзий и мифологических персонажей. Да и мелодия, честно говоря, довольно однообразная и простенькая. Песня сильна другим – своей универсальностью и актуальностью для всех времен и для всей человеческой истории. При том, что песня написана в 1972 году, и историко-политические реалии, описанные в ней, безусловно, устарели. Собственно, они устарели уже в 2005 году, когда я делал ее перевод, и я тогда позволил себе заменить их на более современные. Сегодня устарели уже и они. Но парадоксальным образом сама песня не устарела нисколько — впрочем, она бы не устарела даже если бы была написана во времена античности. Наоборот, с каждым годом, с каждым следующим поколением она становится все более и более современной, и все происходящее на нашей планете только подтверждает ее неопровержимую правоту. Боюсь, что она останется актуальной и для наших детей, наших внуков и наших правнуков. Нужно будет только подставить другие имена, другие события, а суть ее, увы, останется неизменной. И не было в истории еще ни одного случая, когда бы предсказанное в этой песне не сбылось».

Марк Фрейдкин/Жорж Брассенс: «Король мудаков»/«Le roi des cons»

Эта песня вышла в 11-м (13-м) альбоме, то есть в 1972 году, она ровесница «Под сенью мужей» и «Умереть за идеи». После этого альбома Брассенс надолго замолчал. Здоровье его становится все хуже, он все меньше выступает, все меньше пишет песен. Следующий и последний его сольный диск «Тrompe-la-Mort» вышел только через четыре года.

Начиная с октября 1976 года, на протяжении пяти месяцев Брассенс представляет песни нового альбома в зале Бобино. 20 марта 1977 года, в день последнего спектакля уже никто не сомневается, что больше никогда дядюшка Жорж не выйдет на сцену своего любимого мюзик-холла... И тем не менее, титульная песня альбома называется «Обманувший смерть».

Тrompe-la-Mort (1976) Обманувший смерть

В этой песне Брассенс снова использует свой излюбленный прием, когда произведение целиком рождает эффект, противоположный тому, что излагается на вербальном уровне (МФ придумал для него специальный термин: катартическое противочувствование). Мы все отлично понимаем, что пора прощаний уже пришла, что автор действительно немолодой и неизлечимо больной человек, что он больше никогда не выйдет на сцену. Увы, в своей вечной борьбе со смертью Брассенс начинает ощутимо терять преимущество. И осознав, что физическую смерть уже не обмануть, вступает в поединок с другой смертью.
«Нет, весь я не умру, душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит» –
Я почти не сомневаюсь, что именно это он имел в виду. И неудивительно, что именно так и случилось.

30 октября 1981 года Старуха Смерть, с которой Брассенс так долго и успешно крутил шашни, получила то, чего усердно добивалась шестьдесят лет. Друзьям не пришлось грузить его тело в средиземноморский экспресс: вот уже год, как Брассенс жил в родных краях. Он умер в городке Saint-Gély-du-Fesc, недалеко от Сета, и в Сете был похоронен. Но не на пляже, и даже не на Морском кладбище, а на кладбище Пи, прозванном «кладбище бедняков» – в том самом семейном склепе, насчет вместимости которого он так сомневался. Так что завещание его было выполнено не полностью. Но зонтичную сосну на могиле городские власти все-таки посадили, и 80 000 почитателей дядюшки Жоржа, приезжающие ежегодно со всего мира, действительно могут укрыться под ней от назойливого южного солнца.


После смерти Жоржа друзья нашли в его бумагах около трех десятков незаписанных песен, и Жан Бертола – старый друг и художественный секретарь Брассенса, а также сам по себе певец, пианист и музыкальный продюсер – собрал музыкантов, работавших с Брассенсом – контрабасиста Пьера Никола, гитариста Жоэля Фавро, пианиста Роже Вандера и других – и решил выпустить два альбома с этими песнями в своем исполнении. За что ему огромное спасибо и низкий поклон.

Первый альбом «Georges Brassens. Dernières chansons» (1982) содержал 17 готовых песен, полностью на стихи и музыку Брассенса. Во втором альбоме, «Le Patrimoine de Georges Brassens» (1985) – 12 песен. Все тексты написаны Брассенсом, а музыка – не вся. К пяти песням музыка была готова, а к семи Жан Бертола написал музыку сам – очень хорошо, а местами даже неотличимо воспроизведя музыкальный стиль Брассенса.



Сейчас мы послушаем песенку со второго альбома, из тех, к которым музыку написал сам Брассенс. Эта безделушка, чрезвычайно изящно сделанная, называется «Si sellement elle etait jolie». Тут как раз будет очень забавно сравнить два перевода: Фрейдкина и Аванесова – и заодно поглядеть на милейшие картинки во втором клипе.

Марк Фрейдкин «Будь хотя бы она милашка»

Александр Аванесов «Будь хотя бы она красива»

Честно говоря, мне довольно трудно писать об этих двух посмертных альбомах. Во-первых, страшно не хватает голоса Брассенса, для меня неотделимого от его песен. Хотя манеру исполнения Бертола, надо сказать, передал очень хорошо. Во-вторых, эти песни я услышала через много лет после той эпохи увлечения Брассенсом, когда я жила его песнями и знала половину наизусть. Когда наконец мне эти посмертные песни удалось услышать, они меня не вдохновили: я осталась сама по себе, а песни сами по себе... За исключением одной, на которую я запала напрочь, и слушала и переслушивала, и даже чужого голоса не замечала. Не сомневаюсь, что если б альбом «Dernières chansons» вышел при его жизни, Брассенс непременно назвал его по этой песне. Давайте мы ее послушаем (в исполнении Жана Бертола), а вместо подстрочника почитаем перевод В. Зайцева – по-моему, очень хороший.

Le sceptique (1982) Скептик


Интересная песня по содержанию. Почти каждый куплет соответствует какой-то отдельной песне, написанной ранее. «Умереть за идеи» в последнем куплете, «Le temps passé» в предпоследнем, «Горилла» в четвертом и пятом. Ко второму подойдет любая антиклерикальная, которых у Тонтона не счесть. И только темы третьего куплета Брассенс никогда еще не касался – ну что ж, дошла очередь и до мистических наук в разнообразных их проявлениях. В общем, сомнению и осмеянию в этой песне подвергается буквально все. И даже непонятно, что можно противопоставить этому тотальному пессимизму. Разве что неподражаемое поэтическое мастерство, о котором сейчас я хочу поговорить. Я собираюсь говорить об этом долго, а вы, пожалуйста, потерпите.

Недаром Брассенс был единственный, кому Французская Академия присудила Гран При за поэтическое творчество. Прежде всего, он был необыкновенно образованным и эрудированным человеком, и, видимо, самым литературным из французских авторов. Оказывается, есть даже специальный словарь, объясняющий лексику Брассенса. Кроме того, его песни просто дышат скрытыми намеками, аллюзиями, цитатами – мы это видели, и не раз. Гюго, Малларме, Валери, Франс, Ламартин, Мольер, Аполлинер – имеющий уши да слышит. А для тех, кто не услышит, стихи будут продолжать нести свой смысл, и звучать при этом совершенно естественно.

Более того. Брассенс, безукоризненно владея арсеналом французской поэтической просодии (в частности, богатой рифмой), решительной рукою ввел его в песню. Он это сделал первым в истории, и последователей у него очень мало, почти совсем нет.

В общем, без преувеличения можно сказать, что Жорж Брассенс – великий французский поэт, стоящий в одном ряду с такими гигантами, как Бодлер, Верлен или Гюго. И вот что интересно: то, что сегодня, через 30 лет после его смерти, ясно как день – совершенно не было очевидным его современникам. Например, после присуждения вышеупомянутого Гран При некий поэт злобно заметил, что не следует путать поэзию с эстрадной песенкой. А сегодня мне даже стыдно назвать его имя, да и ни к чему.

Великая заслуга Брассенса в том, что он заставил любителей песни полюбить поэзию, а любителям поэзии привил вкус к песне. И в песне всегда брал не количеством, а качеством. В отличие от большинства своих коллег по песенному делу, он написал очень немного – если собрать всего его песни, в том числе и не записанные, и те, к которым он писал только музыку или только слова, то наберется чуть больше 200 штук. Конечно, не все они шедевры, но откровенно слабых, проходных вещей у него практически нет.

Возвращаясь к «Скептику», я хочу вспомнить «Дорогой четырех песен», которую мы слышали в прошлый раз, и про ее место в «рetite philosophie» ЖБ: искусство как средство приукрашивания жизни. А в «Скептике» – какое уж тут приукрашивание? Какое «творчество наперекор отчаянию», если это само отчаяние и есть? И все же противоречия я тут не вижу. «Скептик» – это даже не столько исключение из правила, сколько просто другой жанр. Это считай не песня, а интервью брату Андре, речь не от имени персонажа, а от первого лица. Речь «тревожного и потерянного человека». И да, такие мрачные песни есть в творчестве Брассенса, никуда от них не деться.

Но все же, если взять мир Брассенса в целом, он не черен и не мрачен: он скорее добр, светел и справедлив. И чем бы он ни пел – о тупых ментах, о тяжелой жизни шлюшек, об отмене латыни в католической церкви или о мещанах, гордых собою – обаяние его личности и какое-то доброе мироощущение, которое невозможно выразить словами, почти всегда стоят за его песнями, и все равно его любят и шлюхи, и попы, и полицейские, и те же самые мещане, на которых он наезжал больше всех.



Последняя песня, которую я хочу, чтоб вы послушали, «Les Ricochets» – не является ни хрестоматийной, ни программной – но думаю, что будет правильно, если в заключение мы послушаем именно ее. «Les Ricochets» – это такая игра, когда надо бросать плоские камушки, чтобы они прыгали по воде как можно дольше (еще это, кажется, называют «блинчиками»). (Каждый сходит с ума по-своему, и когда я впервые приехала в Париж, я тоже, как обязательную программу, проделала маршрут, описанный в песне. Правда не вдвоем, а в гордом одиночестве).

Les Ricochets (1976) Камушки
Я не одна такая сумасшедшая. Есть довольно много людей, которые все песни Брассенса знают наизусть. Десятки его фанатов всю жизнь посвятили переводу этих песен на разные языки. А еще у меня был приятель, который крутил без конца пластинку Брассенса, чтоб вытащить себя из депрессии – и вытаскивал (французского он при этом не знал). А еще я встречала людей (правда, в интернете), которые всю свою жизнь строили по Брассенсу. В конце концов, если не евангелие, то моральный кодекс он точно оставил для потомства. Для тех, кто понимает.


Оглядываясь назад, я часто ловлю себя на мысли, как удивительно складываются судьбы людей и мира. Вряд ли кто-либо в середине прошлого века мог предполагать, что этот провинциальный юноша из простой семьи, приехавший в 18 лет завоевывать Париж, будет сегодня считаться одним из крупнейших поэтов Франции ХХ века. Что созданный им имидж (трубка, усы, гитара, нога на стуле) станет неотъемлемой частью большой легенды французского мюзик-холла.

Брассенсу посвящены десятки книг, диссертаций и песен, его песни переведены как минимум на двадцать языков. Его именем названы улицы, площади, парки, многочисленные лицеи и колледжи, культурные центры, залы, библиотеки, литературная премия и... рынок, на котором происходило действие одной их его песен. Но я думаю, что не в этом главное. Главное то, что его песни – песни, в которых светится обаяние его необыкновенно симпатичной личности – еще долго будут помогать людям жить на этом свете.

Заканчивая эту свою «лекцию» (которую, конечно же, в очередной раз пришлось переписать от начала до конца), хочу сказать огромное спасибо всем, кто мне помогал в этой работе (исправлениями, советами, редактированием, вдохновением...), в первую очередь это lev_m, i_shmael, mishustix. И особенное спасибо Марку Фрейдкину: не только за великолепные переводы Брассенса и разрешение пользоваться материалами его лекции, но и за редактирование моих подстрочников в первых двух частях (потом мы разошлись во мнениях, но все равно спасибо).

А тем, кто слушал и дослушал этот рассказ до конца – мой низкий поклон и спасибо за внимание.

© sova_f (Наталия Меерович)

Литература

1. Jacques Charpentreau, Georges Brassens et la poésie quotidienne de la chanson, coll. Tout le monde en parle, éd. du Cerf, juin 1960
2. Alphonse Bonnafé, Georges Brassens, coll. «Poètes d'Aujourd'hui» (n° 99), Pierre Seghers éditeur, octobre 1963
3. André Sève, Brassens : toute une vie pour la chanson, éditions du Centurion, 1975
4. Лекция Марка Фрейдкина в клубе «Квартира 44».
5. Жорж Брассенс. СТИХИ И ПЕСНИ: сб. на фр. яз. с избран. рус. переводами; Сост. Ю.А. Здоровов. - М. : Радуга, 1990.
6. Jean-Paul Sermonte/ Georges Brassens. Le prince et le croque-notes. Editions du Rocher, 1990.
7. Dossier Georges Brassens, Paroles et Musique (n° 41)
8. Марк Фрейдкин. Ж.Брассенс «Избранные песни» (Москва, 1996)

---

Кино-37

2012-03-27 18:20:13 (читать в оригинале)

Много кино смотрим последнее время – а мне отчитываться. Почти подряд посмотрели два фильма, номинированных на Оскар (лучший зарубежный фильм): израильский и иранский. Ну правда, оба хороши. Насчет «Примечания» («Footnote») не буду, пожалуй, повторяться, а дам ссылки на отзывы френдов: раз и два. Во втором отзыве по пунктам перечислено, о чем этот фильм. Он и правда о многом, а мне из всех его тем особенно близки размышления о цене самопожертвования. Ну и вообще фильм умный, необычный, сделан замечательно – и точно войдет в мой список лучших израильских фильмов.

Иранскую картину «Развод Надера и Симин» («A separation») мы смотрели в Клубе хорошего фильма, и для начала лектор показал пару отрывков из иранского кино... Не знаю, можно ли судить по отрывкам, но если можно, то этот фильм – точно выделяется среди остальных. Я люблю такие, когда кажется, что правда вот она здесь, и болеешь всей душой за того, на чьей она стороне, а потом вдруг она, эта правда, начинает метаться туда-сюда как ненормальная, только головой успевай крутить. И получается, что нет плохих и нет хороших, хотя сердцу все равно не прикажешь. Ну и финал, соответственно, открытый: что хочешь, то и думай. Как решишь – так и будет. Что забавным образом объединяет этот иранский фильм с израильским. Короче, оба фильма очень рекомендую.

«Еще один год» («Another Year»). Уж как я хвалила «Все или ничего», а этот фильм оказался еще лучше! Даже Левка (который от «Все или ничего» не был в восторге) сказал, что после этого фильма, пожалуй, переоценит и прошлый. Сюжет в этой картине и не ночевал, как почти всегда у Майка Ли – но нужен ли тут сюжет, если вместо сюжета на экране сама жизнь. Каждое мгновение настолько насыщенно, наполнено подтекстом и внутренним смыслом, что кажется, ты таки прожил весну, лето, осень и зиму в этом английском доме. Мэри, эта несчастная одинокая психопатка – господи, ну и персонаж! А ведь я и в жизни таких встречала немало. И солнышко Джерри, с которой бы век не расставаться. Большое спасибо malpa за рекомендацию. Если б не вы, все равно б до этого фильма добрались, потому что Майк Ли, но совсем не так скоро.

«Четыре» Хржановского. В процессе смотрения сильно удивлялась, как это один и тот же режиссер мог снять «Полторы комнаты» и «Четыре». В результате оказалось, что Хржановский разный: Андрей и Илья, отец и сын. На этот раз был Илья, то есть сын – и кино он, прямо скажем, снял мощное. Хоть и чернуха, традиционная для российского артхауса, но в данном случае высокохудожественная. Единственное, что мне мешало – что фильм распадается на две части, и первая половина – элегантная, легкая и завораживающая – обещает больше, чем получаешь во второй. То есть этих страшных-ужасных старушек что-то ну очень много оказалось... а про них не предупреждали в первой части. Про круглых поросят предупреждали, и про вакханалию четверок, и все это воистину прекрасно. А со старушками перебор, и сильно бьют они по мозгам. Впрочем, хоть фильм и не такой, как мне хотелось, но все равно хорош. Сценарий все же Сорокина, не хухры-мухры. Отдельно стоит отметить цвет российского рока, который можно увидеть на экране в лице Шнурова, Федорова и даже покойного Хвостенко.

И вот, наконец-то досмотрели «Кофе и сигареты» («Coffee and cigarettes»). Мы ж Джармуша с Л. очень любим и все его фильмы уже видели, а этот когда-то начали, соскучились и бросили. Вчера наконец досмотрели до конца и очень рады – псиса проставлена, весь Джармуш посмотрен. Больше ничего из этой картины не вынесли.

Ну и все пока. Еще пять кин наберется – доложусь.