Палата # 3 Голосов: 1 Адрес блога: http://shtira.livejournal.com/ Добавлен: 2007-11-11 15:03:00 блограйдером Lurk

2010-12-19 14:08:48 (читать в оригинале)

Прохладный дождь, шумя победно,
пронзал набросок лета косо.
А я пустил тебя по венам,
не думая о передозе.
Несясь стремглав, забыв печаль,
навстречу взгляду милых карих,
ослепнув, я не замечал,
как мы друг к другу привыкали.

В окно подъезда с заплеванной лестницей,
разбитыми лампами и вечной сыростью,
молча улыбался желторотый месяц
куском небрежно надкусанным сыра.
Ночью обычно особенно грустно,
черное небо в окно моё пялится.
Под шагами твоими снега хруст
мои издают замерзшие пальцы.

Куда же мы делись?
Бутылка Jack Daniel`s,
три сигареты красного Winston`a...
И звёзды сливаясь в огромное тело
танцуют танго аргентинское.

штир

---

Валерьян Ефимович

2010-10-15 13:07:58 (читать в оригинале)

Вяло перебирая несущественные документы, Валерьян Ефимович с тоской в глубоко посаженых маленьких черных глазках смотрел на еле движущуюся минутную стрелку старых настенных часов. Конец рабочего дня все никак не наступал, заблудившись в неразрешенных проблемах, решать которые Валерьян Ефимович абсолютно не был настроен.

Дело в том, что ночью ему приснился кошмарный сон, от которого Валерьян Ефимович внезапно вскочил в постели и жадно хватая прохладный ночной воздух дрожащими губами, кинул испуганный взгляд на икону, стоящую на тумбочке, после чего три раза перекрестился, бубня шепотом: «Спаси и сохрани раба своего, Господь». Что именно приснилось Валерьяну Ефимовичу осталось тайной, но учитывая то, что всю свою жизнь он был заядлым атеистом, сценка с молитвой весьма отчетливо давала понять, что степень ужаса зашкаливала за все возможные пределы, которые способен воспринять человеческий разум. Оставшуюся ночь Валерьян Ефимович просидел на подушке, обхватив колени щуплыми руками и с тревогой смотрел в окно, на плывущий по ночному городу густой туман, скрывающий в себе черты спящих многоэтажек.
Под утро ему стало легче дышать, и когда солнце большим желтым глазом выглянуло из-за линии горизонта, он осмелился шевельнуться...

Минутная стрелка все так же лениво ползла по своему пути. Отвлекаясь от ненужных мыслей, Валерьян Ефимович рисовал на полях документов какие-то закорючки. Он потянулся к чашке с остывшим чаем, взял её, и только поднес к губам, чтобы отпить, как в дверь вежливо постучали. Валерьян Ефимович поставил чашку на место, так и не сделав глоток, одел на нос очки и сказал: «Входите».

Дверь чуть приоткрылась и в комнату просунулась голова в желтой плавательной шапочке, на которой черным маркером было написано: «ФОНАРЬ». Голова с интересом осмотрела кабинет, понимающе закивала и спросила:

- Вы не против, если я войду?
- Нет, конечно, - бодро ответил Валерьян Ефимович, который от такой картины немного развеселился и забыл о своих кошмарах.

Человек вошел в кабинет, аккуратно закрыл за собой дверь и ещё раз внимательно обвел взглядом помещение. Он начал ходить из угла в угол, тщательно изучая каждый из них. В конце концов остановился в дальнем правом, наиболее свободном, прижался к стене спиной, вытянул руки вдоль тела и замер с закрытыми глазами. С минуту Валерьян Ефимович наблюдал за этим странным человеком. Потом спросил:

- Вы что делаете, товарищ?
- Я —- фонарь, - гордо заявил мужчина, не открывая глаз.
- И давно это у вас, голубчик? - поинтересовался Валерьян Ефимович.
- С рождения. Я рожден, чтобы нести людям свет. Я — светило этой планеты, мировая лампа, сын Солнца и последний пророк добра на планете Земля, - человек улыбнулся, явно гордясь своими званиями.
- А что вам нужно от меня?
- Вас я выбрал, чтобы вы помогли мне. Дело в том, что у меня буквально сегодня ночью родилась прекрасная идея! - он открыл глаза, чтобы посмотреть на реакцию Валерьяна Ефимовича —- тот сидел, подперев подбородок кулаками и внимательно слушал. - Идея заключается в том, - продолжал вещать фонарь, - что мы создадим гигантских размеров увеличительное стекло. Вы, наверное, спросите меня «зачем?», абсолютно справедливо спросите, хочу заметить. И я вам отвечу: затем, чтобы свет, исходящий от меня, энергия добра и лучи счастья, охватили как можно больше процентов земли, на которой мы живем. Это поможет немного поправить нынешнее плачевное состояние планеты и исцелит миллионы заблудившихся душ глупых людишек! Ну, что скажите?
- Идея действительно стоящая, - задумчиво ответил Валерьян Ефимович. - Но почему вы выбрали именно меня?

Человек кинул взгляд на портфель, стоящий под столом.

- У вас есть всё, что нужно мне для создания гигантской лупы, - завораживающе сказал он.
- Голубчик, я не хочу рушить ваши мечты, - сочувственно произнес Валерьян Ефимович, - но в этом портфеле нет ничего кроме нужных мне документов и пары научных книг по теме психических заболеваний. Простите, но вы ошиблись.
- Не может быть! - воскликнул фонарь. - Вы являлись мне во сне! Я знаю, что это вы! Вы мне врете и не хотите содействовать! Неужели вы перешли на сторону зла?! - в глазах человека промелькнул неописуемый ужас от одной мысли, что Валерьян Ефимович теперь на стороне зла.
- Тише, тише. Никуда я не переходил, - успокоил его Валерьян Ефимович. - Просто я действительно считаю, что нам пока рано воплощать вашу идею в жизнь. Давайте начнем с простого. Вы сядете на стул, расскажите мне про себя, и мы решим, что делать дальше.
- Мужчина, неужели вы не понимаете, что у нас нет времени на эти глупости! Планета в опасности! Иноземные силы, небесные демоны хотят уничтожить всех, всех! Вас, меня, всех людей на земле! Нам нельзя ждать, нужно немедленно приниматься за создание аппарата. В наших силах спасти эту землю, взрастившую нас и подарившую счастливые моменты. Я буду вас ждать на нашем старом месте, до встречи.

Человек резво сорвался с места и уже через пару секунд, захлопнув за собой дверь кабинета, оставил Валерьяна Ефимовича наедине с самим собой и впечатлением, произведенным великим планом. Валерьян Ефимович долго смотрел на чашку с остывшим чаем, затем почесал нос и сказал: «Шизофрения. Явно».

День подходил к концу. Решив уйти пораньше, Валерьян Ефимович снял с себя белый халат, повесил его на вешалку в углу кабинета и хрустя пальцами выглянул в окно. На игровой площадке дети резвились как могли. Кто-то играл с мячом, кто-то ездил не велосипеде, катался на горке, прыгал на скакалке. Валерьян Ефимович умилился этой картине беззаботного детского счастья, как вдруг его взгляд встретил шапочку гениального мыслителя, которая высунулась из-за широкого дуба. Глаза светилы уставились прямо в лоб доктору. Подведя указательный и средний пальцы правой руки к своим глазам, человек тут же отбросил от себя руку в сторону больницы, и грязные ногти указали на внезапно вспотевшего Валерьяна Ефимовича. Человек нырнул обратно и исчез за деревом. Валерьян Ефимович вытер со лба пот и громко сглотнул слюну.

* * *

Вечером, сидя в кресле и читая газету, Валерьян Ефимович жевал огромный бутерброд с маслом и колбасой, запивая все это дело сладким чаем. Время от времени он отвлекался на включенный телевизор. Немного опустив газету, он бросал взгляд поверх неё в экран, а затем, спустя несколько секунд, вновь принимался за чтение. Валерьян Ефимович имел привычку выкуривать непосредственно перед сном сигарету, выходя на балкон и любуясь звездами. Это занятие вводило его в состояние транса, умиротворения и полного спокойствия. Он забывал обо всех проблемах минувшего дня и полностью отдавался чудесной ночной прохладе. Не исключением был и этот день. Валерьян Ефимович умиротворенно докурил сигарету и щелкнул бычок в бездну. Плюнув ему вдогонку, он начал разворачиваться в комнату и в последний раз бросил взгляд за окно. Внезапно его глаза расширились от удивления, он споткнулся о старую гантелью весом в 14кг, и со страшным матом упал лицом на обогреватель, сотрясая вечернюю тишину посторонними звуками. Подняв помятое лицо, по которому текла горячая красная юшка, он медленно подобрался к окну и, желая остаться незамеченным, осторожно выглянул. Возле кустов сидел уже знакомый человек, который ещё днём являлся фонарем. Сейчас к его голове были примотаны три унитазных ёршика, неуклюже выкрашенные в зеленый цвет, на голое тело безобразно приклеены огромные куски ваты, пропитанные зеленкой, а в руках, высоко поднятых над головой, он держал разного рода ветки. Валерьян Ефимович ни секунды не колеблясь распознал в нём куст. Собравшись с мыслями, он высунул голову в окно и крикнул:

Товарищ, перестаньте заниматься ерундой! Немедленно покиньте мой двор. Приходите завтра, мы с вами поговорим в моём кабинете. Я вам помогу. Только ради всего святого, идите домой!

Куст безразлично продолжал смотреть куда-то вдаль. Лишь ветки его колыхнулись под порывом прохладного ветра.

Валерьян Ефимович закрыл окно, задернул шторы и пошел умываться. Подготовившись ко сну, он на всякий случай решил проверить положение дел ещё раз и чуть отодвинув штору выглянул на улицу. Куст по-прежнему сидел на том же месте и задумчиво смотрел в темноту. «Да что же это такое, просто безобразие какое-то!», - возмутился Валерьян Ефимович и лег в кровать, укутавшись в теплое одеяло.

* * *

Спал Валерьян Ефимович плохо — ворочался с бока на бок, и каждый час боролся с желанием встать и пойти посмотреть в окно. Наступило утро. С мешками под глазами, которые уже начинали понемножку приобретать фиолетовый оттенок, он поднялся с кровати и прошел к окну. Не найдя на улице вчерашнего куста, он облегчено выдохнул застрявший в легких воздух. Проходя мимо коридора, он заметил какой-то клочок бумаги, видимо просунутый кем-то в щель между дверью и полом. Он подошел и уставился на этот листик. Затем, отпер три дверных замка и опасливо выглянул в подъезд — там было пусто. Он поднял листик и прочитал: «ПРОСТИТЕ МЕНЯ ЗА МОИ ШАЛОСТИ, В ЗНАК ПРИМИРЕНИЯ ЗАКАЗАЛ ВАМ МАШИНУ ПОД ДОМ, ОКАЖИТЕ ЧЕСТЬ, ПРОШУ ВАС». Валерьян Ефимович машинально подбежал к окну и выглянул во двор. Там действительно стоял какой-то черный джип с тонированными стеклами. «Вот так дела!», - подумал Валерьян Ефимович. В глубине души он был рад этому незначительному жесту. Вот уже восемь лет он ездил на метро, и возможность с комфортом доехать до места работы, пускай и один раз в жизни — его очень обрадовала. Он наскоро перекусил, не желая задерживать водителя, и выскочил из дома.

Приветливо улыбаясь старушкам, он гордой походкой направлялся к джипу, размахивая портфелем, как первоклассник. Мотор заработал, зажглись фары. «А все таки неплохой он человек, хоть и немного странный», - подумал Валерьян Ефимович и ускорил шаг. Из второго подъезда вышли два человека в черных строгих костюмах. Водитель пулей вылетел из машины и кланяясь открыл им заднюю дверь. Затем захлопнул её, поспешил за руль и скрылся за углом, оставив Валерьяна Ефимовича в облаке дыма и полном недоумении.

«Товарищ, я здесь!», - раздался уже знакомый голос откуда-то из-за спины Валерьяна Ефимовича. Левый глаз непроизвольно дернулся и замер в таком непривычном для него положении. Дрожа всем телом, Валерьян Ефимович обернулся. С криком «вжжжжж» на него бежал человек в темных очках, которым не хватало одного стекла, к его голове изолентой был примотан радиоприёмник из которого доносилась соль-минорная Фуга Иоганна Себастьяна Баха; затягиваясь сигаретой, он выдувал дым в подводную трубку висящую слева от головы, имитируя выхлопную трубу, а к тазу веревкой была привязана трехколесная тележка, в которой лежали насос, три кирпича, детская энциклопедия, грязные носки и фарфоровый сервиз. Эту картину завершала картонная табличка висящая на шее, на которой большими кривыми буквами было написано «МЕРСЕДЕС БЕНЦЗ».

- Карета подана, месье, - с трудом произнес мерседес с подводной трубкой во рту.

Валерьян Ефимович с досадой поднес ладонь к глазам, постоял так с минуту, после чего развернулся и побрел в сторону метро под пристальным взглядом автомобиля, который так и не решился на погоню.

Этот день тянулся очень долго. Валерьян Ефимович, пребывающий в расстроенных чувствах, просто не находил себе места в четырех стенах. Близилась суббота. Валерьян Ефимович снял трубку, и набрал код кабинета гинеколога, по совместительству товарища студенческих времен.

- Доброе утро, Витя, - тоскливо сказал Валерьян Ефимович.
- Здравствуй, Валик. Слушай, если это не что-то срочное, то давай я тебе перезвоню. Я тут, как бы это так сказать, немного занят.
- Опять ковыряешься в чужих половых органах? Никогда не понимал людей, выбирающих эту профессию. Ладно ты бухал всю учебу, наверное и сам не понял куда поступил, а есть же и нормальные, адекватные люди. Что руководит ими?
- Валя, я понимаю, что тебе нечем заняться. Ты то как раз выбрал правильную специализацию. Но я тебе перезвоню позже, я занят.
- Да я хотел лишь пригласить тебя на рыбалку завтра. Мне срочно надо развеется, а то у меня тут один пассажир новый объявился. Очень веселый! Мало того, креативный, с творческим полетом мысли. Ценный кадр. Я тебе про него расскажу.
- Хорошо, спрошу разрешения у Люси и вечером тебе домой наберу. До связи, Валик, - сказал коллега и отключился.

Валерьян Ефимович сидел с трубкой в руках, из которой доносились короткие гудки. Он думал о чем-то своем. Скорее всего, о рыбалке.

* * *

Ранним ясным утром, когда солнце ещё совсем не печет, а лишь освещает спокойную выходную жизнь, Валерьян Ефимович вышел из подъезда с рюкзаком за спиной. Рыбалку Валерьян Ефимович любил нежной любовью и по возможности старался как можно чаще посещать местный пруд. Виктора Анатольевича он встретил на вокзале и весело сказал:

- Ну что, готов побить рекорд? В прошлый раз я почти 8 кг наловил!
- Без проблем, динамит взял, - пошутил Виктор Анатольевич.
- А лодку не забыл?
- Нет конечно, что ты! Сын из заграницы привез. Импортная. Удобная говорят, как унитаз!
- Проверим сегодня, а то много чего говорят, - потер руки Валерьян Ефимович.

Они сели в электричку и уехали. Всю дорогу Валерьян Ефимович разгадывал сканворды, задумчиво причмокивая и почесывая затылок ручкой, а Виктор Анатольевич спал.

Найдя место поспокойней, они постелили покрывало и вывалили туда содержимое рюкзаков. Помимо рыболовецких снастей, Валерьян Ефимович достал пол литра водки, коробочку с салом и банку горчицы. «А как же без этого», - улыбаясь сказал он, поймав жадный взгляд Виктора Анатольевича. Хлопнули по первой. Достав спущенную надувную лодку, Виктор Анатольевич начал вертеть её в руках, пытаясь найти отверстие. Кое-как обнаружив эту дыру, он поднес её ко рту и что есть мощи начал дуть в неё. Через полминуты он покраснел, на лбу вздулась огромных размеров вена, а дыхание стало, как у биатлониста после завоевания золотой медали. Тем временем Валерьян Ефимович внимательно изучал инструкцию, и хоть по английски он не понимал ни слова, он распознал в черной палочке с тросиком насос.

- Дубина ты старая, - сказал он оторвав взгляд от инструкции, - Перестань дуть, пока пупок не развязался! Тут же ясно сказано, что необходимо воспользоваться насосом, чтобы привести лодку в боевую готовность.
- Вот так дела! И где мы его возьмем теперь? В кои то веки отпросился у Люськи на рыбалку, так тут такая подстава! Что за жизнь, едрить её в дышло.
- Ты не ной, не ной! Давай пройдись к той компании молодых, которые шашлыки готовят. У них точно должен быть насос, они тебе и накачают заодно. Твой внешний вид не может оставить равнодушными людей. Как минимум, они тебя накормят.
- Тьфу на тебя, динозавр старый. На себя бы посмотрел, - сказал Виктор Анатольевич, и взяв в руки скомканную лодку отправился за помощью.

Валерьян Ефимович вслух засмеялся и принялся раздеваться, чтобы погреть свое тело на солнце. Он был явно доволен этим утром. Налив себе водку, он отломил кусок хлеба и только выдохнул воздух, чтобы влить в себя содержимое рюмки, как из высоких камышей донесся шорох. Валерьян Ефимович замер и пристально вгляделся в камыши. Вдруг оттуда раздалось раскатистое «дыр-дыр-ды-ы-ыр» и на него выбежал человек в подводной маске на лице, бумажной шапочке, на шее его висела селедка, глаз которой был проткнут ржавой проволокой; на левой стороне голого тела красовался очень плохо нарисованный череп с перекрещенными костями, а на правой стороне был изображен флаг Мексики, нарисованный разноцветными фломастерами; за спиной висел открытый рюкзак, из которого торчал вентилятор, на одну ногу была натянута ласта, на вторую кирзовый сапог с отсеченным носом, из которого торчали грязные пальцы.

Рюмка выпала из трясущейся руки Валерьяна Ефимовича, и с диким криком он скрылся в противоположном направлении. Лодка остановилась, растерянно пожала плечами и, вновь взревев мотором, с разбегу прыгнула в пруд, распугав всю рыбу...

Счастливый Виктор Анатольевич с надутой конструкцией в руках в недоумении остановился возле покрывала. Посмотрев по сторонам и никого не обнаружив, он пару раз, обращаясь в никуда позвал Валерьяна Ефимовича. Не удостоившись ответа, он сел на траву, намазал большой кусок черного хлеба горчицей, отрезал огромный шмат сала, и залив 100 грамм внутрь себя, принялся яростно жевать.


* * *

Валерьян Ефимович совсем потерял сон. Ночи напролет он слонялся по квартире, пытаясь найти решение внезапно появившейся проблеме в виде уникального человека, маниакально преследовавшего его. Два дня он не выходил из дома, сказав на работе, что тяжело заболел. Третьей ночью ему пришло решение — взять отпуск и улететь далеко от этого хаоса.
Билеты были заказаны через старого знакомого, и уже через два дня Валерьян Ефимович заходил в лифт своего дома с двумя огромными сумками. Под домом его уже ждало такси. Опасливо оглядываясь по сторонам, он погрузил сумки в багажник и сел в машину.
Валерьян Ефимович стоял на стоянке перед аэропортом, куря сигарету, и думал о том, как он будет проводить время в Венесуэле. Правда ли там такие дешевые проститутки, как рассказывают, - это было главным вопросом на повестке дня. Мысли сбил знакомый голос, обрывками доносящийся откуда-то издалека. Валерьян Ефимович в тот же миг бросил сигарету под ноги, раздавил, схватил сумки и принялся бежать в сторону входа в аэропорт. Голос становился всё ближе и разборчивей. На бегу Валерьян Ефимович обернулся и увидел как за ним гонится человек, на голове которого занял место разноцветный конус, на лице была врачебная маска, к левому запястью веревкой примотан дохлый голубь, а к правой грязная крышка от унитаза, серая рубашка была распахнута и на груди большими черными буквами было написано «БОЛЬШОЙ БОИНГ», человек ехал на четырехколесных роликах, в розовых детских наколенниках, и орал «БОИНГ 312 терпит аварийное крушение, шасси выпустил, жду разрешения на посадку». Надежды на спасенье не было. Валерьян Ефимович был не первой свежести человек, а две тяжелые сумки сводили его шансы спастись на нет.
Остановившись отдышаться, хрипя и роняя слюни на асфальт, Валерьян Ефимович был готов к столкновению. К удивлению, боинг пролетел мимо, скрывшись за поворотом.

Трясущейся рукой Валерьян Ефимович передал билеты работнице аэропорта. С бледным лицом он уселся на своё место, пристегнулся, и уснул.

* * *

Больше Валерьяна Ефимовича никто никогда не видел. В его квартире поселился молодой человек, назвавшийся его племянником. Через пару месяцев он привел в дом любимую женщину и жизнь потекла банально. Как-то раз убирая квартиру, женщина собрала всякий хлам и велела вынести все на помойку, так как сил больше нет хранить дома никому ненужные вещи, намекающие на проблемы с психикой хозяев. Молодой человек покорно согласился, оделся, вышел во двор и выкинул пакеты с мусором. Из помойки пулей вылетел уличный кот, рыча и унося на себе вдаль желтую плавательную шапочку с надписью черным маркером «ФОНАРЬ»...

* * *

Редкие русские туристы на Карибском побережье становились свидетелями странного зрелища. Мужчина преклонных лет бегал по пляжу абсолютно голый с лупой в руках и, норовя как можно большему количеству людей подставить её к лицу, кричал странную фразу: «Фонарь был прав, избранный я этим светом, лечить и души спасать грешные призван свыше!».

.

штир

---

2010-10-12 13:02:09 (читать в оригинале)

Осень, ты не плачь дождем прохладным
на дороги странниками брошенные.
Бабочками серыми порхал дым
в облаков табун, ванильным крошевом
тающий в печали безысходной
где-то в вышине недосягаемой.
Пустота в груди, стою бесхозный,
ищу бога... Вновь не до меня ему.
Осень, ты не вой ветрами страшными
на свечу любви ещё горящую.
Слыша бури рёв, вхожу я в раж за миг,
защитить пытаясь настоящее,
ценное, сквозь годы обретенное,
бережно в руках дрожащих выросшее.
Я хотел бы её имя нежно выложить
хрусталем забытых звёзд на небе темном.
Осень, ты не жди, что будто птица,
возвратится время наше полностью.
Людским жизням суждено разбиться.
Только ты бессмертна своей молодостью.
Кто же я такой на самом деле?
Жизнь - от колыбели до могилы.
Осень, умираю. Помоги.
Может, на двоих всю боль разделим?
Снова уплывают корабли...
Умоляю, осень, помоги.
Я своей любовью сыт по горло,
Одному мне столько и не вынести.
Я прошу, родная осень, милости
выдыхаясь на листве прогорклой.
И когда уйду сквозь дождь и грозы
кораблем бумажным по реке,
ты смешай свои косые слезы
на моей щетинистой щеке.
Дождем прохладным, осень, ты не плачь,
по-матерински её мрамор умывая,
ты лучше меня знаешь как бывает.
Что время - беспощаднейший палач,
оставивший на кладбище безлюдном
в трех метрах друг от друга две могилы.
Ты помни, осень, как они любили.
Родная, только помни, как безумно.
Ты помни, осень, помни, всё, что было.

штир

---

2010-09-27 16:15:26 (читать в оригинале)

покажи же хоть раз покажи мне увидеть так хочется
как заходится в крике давно заржавевшее лезвие
как летят потрохами из брюха куски одиночества
как безумные мысли о жизни становятся трезвыми
покажи и тогда я увижу как тянется просинью
через вены твои в бездну космоса уходящие
беспокойное небо что этой бушующей осенью
так отчаянно хочет вернуть в этот мир настоящее
расскажи как понять что серьезное в мире что плёвое
отчего остывшей душе не станет вновь зябко
почему чужими звёздами небо заблёванное
с твоего потолка свисает ненужной тряпкой
как не видеть во снах
того мальчика из песочницы
нависающего силуэтом
над зеркальной опушкой
пепельными глазами
со зрачками давно потухшими
сулящего взглядом дырявым век одиночества

штир

---

2010-08-25 08:45:20 (читать в оригинале)

в августе этом как-то особенно жить хочется
как подаренный виски глотать эту жизнь до капли
страшно подумать о бесконечности одиночества
чувстве тоски где-то внутри накапливаемом
город, любимый город я так устал
день ото дня эпизоды с лихими потерями
мне бы губами горячими в снега хрусталь
и до утра по трамвайным путям с портвейном
в мокрых глазах отразится восход желтой кляксой
я хочу заорать в синеву неба немого
что не знаю зачем и на чем ещё ему клясться
и в молитвах просить у бога того немногого
чего хочется всем
чего клянчим кривя душой
обращаясь чуть слышно
в пустой комнате к небесам.
бог давненько устал и на пенсию тихо ушел
и шлет письма во сны мои "слышишь, чувак, давай сам"

штир