Литвен Голосов: 1 Адрес блога: http://www.liveinternet.ru/users/1125825/ Добавлен:

Недоотчет

2011-08-27 17:16:39 (читать в оригинале)

Эти весна и лето - множество городов, волшебных, гостеприимных, добрых, славных; Баку - огни, фонтаны и карусели, очарование востока, силуэты минаретов в закатном небе, ...
Петербург - километры пешком, солнце над Финским заливом, дома и улицы, бары и кофейни, береза на балконе, белые ночи, солнечные дни, ветер с Невы. Выборг - замки и башни, гроза в полдень, ладья у причала. Конышевка - река и солнце, аисты на водонапорных башнях, кино по ночам, млечный путь в небе. Ростов - ночная набережная, душные переходы, ветер с Дона, пригоршни бусин в руках, четыре вечных проспекта сходятся решеткой. Таганрог - гроза и вино, фонари на набережной, волынка в три ночи, песни под гитару. Новороссийск - предгорья и заброшенные заводы, кофейня без стекол в окнах, фонари и фонтаны, дороги, мощеные плиткой, привкус ягод туи на языке. Геленджик - балконы и плющ, добрые люди, вкусное пиво, яркое солнце, билеты из ниоткуда в никуда.

Города наслаиваются один на другой, я путаю, что где было, это самая прекрасная и волшебная из всех разновидностей сумасшедствия, вы не находите?.. Я хочу каждое лето - таким, с вокзала на вокзал, из города в город, каждый день влюбляясь в новые мостовые и кофейни. Господи, спасибо тебе за то, что в свои чертовы восемнадцать я получила то, что хочу, я собрала из этих осколков слово "бесконечность", еще немножко - и соберу "любовь", мне теперь все по силам и все по карману, спасибо тебе, что щедрой рукой ссыпал в мой карман горсть этих разноцветных блестящих монет. Воспоминаний.
Господи-господи-господи, я никогда так не любила тебя и этот мир, как сейчас - в пивной возле автовокзала Геленджика, с тяжелым рюкзаком у ноги и билетом непонятно куда в кармане.
Если к вечеру я доберусь туда, куда надо, я полюблю тебя еще больше, а если не доберусь - то меньше любить уж точно не стану.
Господи, я бесстыдно и безнадежно счастлива здесь, в этой гребаной пивной, мне не хватает слов, чтобы выразить, насколько, черт возьми, - спасибо, тысячу раз спасибо.

...Так вот, продолжим. Криница - дурдом и детский сад любого черноморского курорта: батуты, бананы, бассейны, надувные матрасы, разноцветные зонты, жирные краснокожие тетки, караоке, цены выше, чем в центре Москвы; есть у всего этого какое-то неизъяснимое очарование.
Если подняться выше, преодолев лестницу по холму в тридцать пролетов, - то Криница очаровательна без какого-либо сарказма: двухэтажные домики увиты плющом, на дорогах - солнце, пыль, тишина, бесконечные таблички "сдаются комнаты"; в окно под потолком закусочной "Троя" влетают стрижи, маленький рынок очень уютен, с местными торговками я успела обсудить все тонкости литературного процесса, пока ждала приезда продавца коньяка.
Красная щель - каменный пляж (сбитые ноги, синяки на коленках), дорога сквозь турбазу - фонари и заросли ежевики (сладко и кисло, скус солнца и пыли, царапины на предплечьях, порванная юбка), прихотливо изгибающаяся безымянная речка. Лагерь - "проеби-поляна", "паника и паранойя", цыганский табор в четыре палатки, по ночам орут филины, шакалы и дикие коты; жутковато чавкают еноты, когда им удается добраться до нашей еды; если направить на енота фонарь, он замирает и смотрит на тебя с обидой и укоризной: мохнатый, толстозадый, умильный, хочется затискать до смерти.
Одного енота Юра загнал на дерево и полночи не давал слезть, другого посадил в противоенотный ящик, в котором к тому моменту уже не было еды; третьего местный почти-лесничий Коля за пару дней до моего приезда убил и выпотрошил. Мальчики его ели с радостью, Виль - со слезами, но вкусно всем было одинаково. Выпотрошенный енот был первым, что мне показали по приезду, очень гордо, кстати, показали, со словами "А здесь у нас лежит енот наоборот".
Змеиная щель - карабкаться вверх по течению ручья, иногда - по почти отвесным скалам; готовить на троих в крохотном котелке; спать в гамаке, просыпаясь то от воя шакалов, то от того, что лунища светит прямо в лицо; на побережье сидеть на огромном, в четыре моих обхвата, дубе, выброшенном на берег штормом, и сооружать на одной из его веток качели из трехметровой веревки - так, чтобы вылетали прямо в море.

Из Баку я привезла потрясающую юбку, блокнот и рисунок Селенки; из Петербурга - полбутылки метаксы и нежнейшую любовь к "Веселой пружинке", из Выборга - камешек с площадки Часовой башни, из-под Курска - охуеннейший рецепт картошки на углях и раскраску с машиной Рокэ Алвы, из Ростова - шесть толстенных книжек по философии и двадцать листов фандомных шуток, из Таганрога - не похожее ни на что и не сравнимое ни с чем чувство августа, которое следует бережно хранить в самом надежном тайнике до 31 июля следующего года, когда вновь окажешься в Таганроге.
Из Красной я привезла царапины и синяки на руках и ногах, привязавшееся ко мне наркоманское "Да лааааадно!" и "Если тут еще варят, - то я буду!", килограмм красивой гальки и три привычки, от которых придется как-то отвыкать: определять время только по солнцу, собирать дрова, возвращаясь из сортира, и жрать сырой лук.

Подытоживая этот несвязный счастливый бред, могу сказать, что настоящему индейцу завсегда везде ништяк; пойду, постираю свои несчастные, пропахшие йодом, дымом костра и шмалью шмотки.