berezin Голосов: 1 Адрес блога: http://berezin.livejournal.com/ Добавлен: 2007-11-28 17:02:17 блограйдером Lurk

История про Фердинанда

2011-05-02 14:58:07 (читать в оригинале)

Я, кажется буду сотым, кто сострит по поводу того, что опять убили Фердинанда нашего. Опять его убили, да. И в море утопили, да.
Я, правда, с некоторой оторопью наблюдаю народное ликование в Живом Журнале, да и в телевизоре. В телевизоре, кстати, мне показывают американских детей, что пляшут с самодельными плакатиками.
Эта картина, кстати, совершенно неотличима от той, которую мне показывали в том же телевизоре - когда десять лет назад какие-то арабы плясали на улицах и празновали падение нью-йоркских небоскрёбов. Та же картина, клянусь.
Я ужасно люблю одну историю, которую мне рассказал Владимир Максимов, в свою очередь, пересказывая историю, рассказанную Хенкиным. Он был в Москве близок с Абелем, который после обмена, конечно никуда не засылался, а занимался всякого рода консультированием. Так вот, будущий перебежчик пришёл к Абелю и застал его в довольно грустном настроении. Оказалось, что Абель участвовал в обсуждении того, как ликвидировать одного нашего агента.
– Понимаешь, в чём дело, – сказал он. – Решили войти к нему в каюту под видом стюарда, завернув утюг в полотенце, ну и стукнуть.
– А что печалиться? Ты его, что, знал лично? Жалко тебе его?
– Да нет, раз проштрафился, то убрать-то, конечно, надо, – отвечал Абель. – Но уровень-то, уровень…
И замолчал скорбно.
Но это я, собственно, не о государственном киллерстве, а о несовершенстве человека говорю.
Звериное начало чрезвычайно сильно в людях. А ведь среди многих людей, которых я вижу, есть множество, что испытав отвращение к Советской власти (застав только её распад), возлюбили любую антисоветскую власть. И теперь, будто сверившись с мнением Белого дома, как раньше сверялись с газетой "Правда",  они выходят на электронную площадь. Смеешь выйти на площадь? А? Да не вопрос.
А причина одна - безблагодатность, как объяснял я нетрезвому профессору Посвянскому его похмелье.

Извините, если кого обидел

---

История про ночь

2011-05-01 17:45:02 (читать в оригинале)



Это добрая русская традиция - 2010,  2009, 2008 и так далее.
Ну что, кто как кто провёл Вальпургиеву ночь?
Я так вынес ёлку.

Извините, если кого обидел

---

История про одну поэтессу

2011-04-30 22:56:13 (читать в оригинале)

Берлин начала двадцатых годов прошлого века был очень специфическим местом.

Мировая революция была ещё актуальна.

Актуально было восстание – везде, а в Германии – в особенности.

Казалось, ничто ещё не было решено.

Никто не знал ещё, как кончится Коминтерн, а пока Берлин был полон странных людей.

Дальше следует история детективная, а не «пости детективная».

Шкловский в Берлине имел мало возможностей быть учителем и поэтому учил литературе довольно странного человека.

Человек этот был красив, а настоящая фамилия его неизвестна.

Тогда его звали Ольга Феррера.

Но даже эту фамилию писали по-разному.

Её было двадцать три года.

Шкловский не особо обнадёживал эту женщину. Она писала: «С прозой у меня получилось тяжело. Я показывала мои вещи (новые) Шкловскому. Он сказал, что они неплохи, но ещё не совсем написаны. Этот человек, несмотря на всё своё добродушие, умеет так разделать тебя и уничтожить, что потом несколько дней не смотришься в зеркало – боишься там увидеть пустое место.  Я не знаю, как нужно писать. Как видно, на одном инстинкте не уедешь, и литературному мастерству надо учиться, как учатся всякому ремеслу.  Весь мой умственный и душевный багаж здесь мне не поможет, а учиться здесь я вряд ли успею. Я хотела в самой простейшей, голой форме передать некоторые вещи, разгрузиться что ли, хотя бы для того, чтобы не пропадал напрасно материал, но оказывается, и этому простейему языку наду учиться. С другой стороны, я боюсь слишком полагаться на Шкловского, так как он хоть и прав, но, должно быть, пересаливает, - как и всякий узкопартийный человек, фанатик своего метода, говорит, что сюжет сам по себе не существует  и только форма может сделать вещь. Так или иначе, но я сильно оробела…»[i]

Потом случилась странная история. Между поэтессой и Горьким возникло странное напряжение, а через некоторое время она возвращается в Советскую Россию. В декабре двадцать третьего её видят в московской квартире у химика Збарского.

Эта женщина писала Горькому ещё один раз – уговариваясь о встрече, она обещала рассказать о Шкловском, который только что стал отцом. Это письмо она написала в октябре 1924 года из Италии, куда её послали на работу в полпредство.

Снова вернувшись в Москву, Феррери занималась журналистикой, потом снова попала на службу, работала во Франции, а потом вернулась в Россию окончательно.

Незадолго до этого случился скандал.

Скандал этот был похож на дурной эмигрантский роман, смесь Монте-Кристо с Алдановым.

В 1931 году исполнилось десять лет с того дня, когда была потоплена яхта Врангеля «Лукулл». Потопил её итальянский пароход  «Адриа», шедший из Батума. Погиб один мичман, кок и матрос, пошли на дно архивы и врангелевская касса, но сам Врангель, сошедший на берег, не пострадал.

Было понятно, что это советская диверсия, и тут поэтессу Феррери, к тому времени уже перебравшуюся во Францию, прямо обвинили в этом. Причём человек внимательный легко угадывал скрытых под инициалами людей – кому это мог Горький в Саарове раскрыть принадлежность молодой женщины к террористическому акту в Константинополе, кто этот некто, что потом рассказал всё это.

Статья бывшего судебного чиновника и соратника Врангеля Н. Н. Чебышева это как раз почти «Монте-Кристо»: «Феррари носила ещё фамилию Голубевой.  Маленькая брюнетка, не то еврейского, не то итальянского типа, правильные черты. Всегда одета во всё чёрное.

Портрет этот подходил бы ко многим женщинам, хорошеньким брюнеткам. Но у Елены Феррари  была одна характерная примета: у неё недоставало одного пальца. Все пальцы сверкали великолепным маникюром. Только их было – девять…

По словам Ф-а, Елена Феррари, видимо, варившаяся на самой глубине котла гражданской войны, поздней осенью 1923 года, когда готовившаяся под сенью инфляционных тревог коммунистическое выступление в Берлине сорвалось, уехала обратно в Россию, с заездом предварительно в Италию..

Слова Горького я счёл долгом закрепить здесь для истории, куда отошёл и Врангель, и данный ему большевиками под итальянским флагом морской бой, которым, как оказывается, управляла советская футуристка с девятью пальцами».[ii]

Феррери действительно давно работала на советскую разведку. В 1936 году стала капитаном в армейской версии, а не в версии этого звания в госбезопасности, и, наконец, после ареста и гибели её начальников, была расстреляна. Был расстрелян и её брат Владимир Фёдорович (Михаил Яковлевич) Воля.

В общем, в этой истории многие умерли, и продолжали умирать уже когда Горький лежал в Кремлёвской стене, а Шкловский жил в доме на Лаврушинском.  Этих людей не было в жизни Шкловского, а они продолжали

Она выпустила маленькую книжечку «Эрифилии». Её переиздали в 2009 году.[iii]

Стихи, по-моему, неважные.

Чудес не бывает.

Переиздана и переписка с Горьким – ещё в шестидесятые, в одном из томов Литературного наследства. Правда без указаний о том, что автора расстреляли.[1] История эта известная – есть подробная статья Лазаря Флейшмана, подробности рассказываются в десятке популярных книгах как бы о разведке – с разной степенью бульварности и есть даже художественная проза. Это, кажется, женский роман, написанный с некоторым надрывом.
Удивительно как раз равнодушие истории.

 

---

Истоория про алкоголиков и селёдку

2011-04-30 00:46:07 (читать в оригинале)

Только проводив алкоголиков я осознал, что сегодня всё прогрессивное человечество, как один человек, смотрит бракосочетание английского принца.
Зашибись!
Совет да любовь!
Чего только ни придумают страны, у которых нет "Дома-2" в эфире.

Я расскажу историю про селёдку. То есть, часто в ответ на неприязнь к аристократии, говорят: настоящий аристократ и селёдками будет царственно торговать. Как Ахматова.
С Ахматовой вообще всё очень сложно – её мифология крепка как мифология Аллы Пугачёвой, и множество людей пропускает удар сердца, произнося её имя. А некоторые и два пропускают.
Я не пропускаю, потому что селёдкой торговали в ту петроградскую весну все – кроме тех, кто покупал рыбину, чтобы её съесть.
Поэтому хочется рассказать откуда растут хвосты этой селёдки.
А растут они, в частности, из книги Ходасевича «Белый коридор»:
«В последний раз торговал я весной 1922 года.
Раз в неделю я брал холщевый мешок и отправлялся на Миллионную, в Дом Ученых, за писательским пайком. Получающие паек были разбиты на шесть групп - по числу присутственных дней. Мой день был среда.
Паек выдавался в подвале, к которому шел длинный коридор; по коридору выстраивалась очередь, представлявшая собой как бы клуб. Здесь обсуждались академические и писательские дела, назначались свидания. К числу "средников" принадлежали, между прочим, Ю. Н. Тынянов, Б. В. Томашевский, Виктор Шкловский, а из поэтов - Гумилев и Владимир Пяст. Случалось, что какой-нибудь пайковой статьи (чаще всего - масла и сахару) не выдавали по нескольку недель, возмещая её чем-нибудь другим (увы, подчас, - просто лавровым листом и корицей). Однажды, сильно задолжав перед получателями пайков, Дом Ученых выдал нам сразу по полпуда селедок. Предстояла, следовательно, задача продать селедки и на вырученные деньги купить масла. Дня через два я отправился на Обводный канал.
Рынок шумел. Я выбрал место, поставил на землю мешок, приоткрыв его, чтобы виден был мой товар, и стал ждать покупателей. Конечно, надо было бы кричать: «А вот, а вот свежие голландские сельди! А вот они, сельди где!" - или что-нибудь в этом роде. Но я чувствовал, что из этого у меня ничего не выйдет. Меж тем, отсутствие рекламы, сего двигателя торговли, давало себя знать. Люди шли мимо, не останавливаясь. Глядя по сторонам довольно уныло, шагах в двадцати от себя я увидел высокую, стройную женщину, так же молча стоявшую перед таким же мешком. Это была Анна Андреевна Ахматова. Я уже собирался предложить ей торговать вместе, чтобы не скучно было, но тут подошел покупатель, за ним другой, третий - и я расторговался. Селедки мои оказались первоклассными.
Чтобы не прикасаться к ним, я предлагал покупателям собственноручно их брать из мешка. Потом руками, с которых стекала какая-то гнусная жидкость, пропитавшая и весь мешок мой, они отсчитывали деньги, которые я с отвращением клал в карман. Несмотря на высокое качество моих селедок, некоторые покупатели (особенно - женщины) капризничали. Еще со времен Книжной Лавки Писателей я усвоил себе золотое правило торговли, применяемое и в парижских больших магазинах: «Покупатель всегда прав». Поэтому я не спорил, а предлагал недовольным тут же возвращать товар или обменивать, причем заметил, что только что забракованное одним, приходилось как раз по душе другому. Впрочем, должен отметить и другое мое наблюдение: покупатели селедок несравненно сознательней и толковее, нежели покупатели книг.
Распродав всё и купив масло, я уже не нашел Ахматовой на прежнем месте и пошел домой. День был веселый, солнце уже пригревало, я очень устал, но душа радовалась».

Извините, если кого обидел

---

История про E236

2011-04-29 18:59:37 (читать в оригинале)

 

Муравьиный спирт вовсе не метафора.
Это  1,25% спиртовой раствор муравьиной кислоты.
Кислота названа так, потому что первым её выделил один англичанин из муравьёв. Так-то её называют "метановая кислота". Формула её очень проста для записи - никаких подстрочных индексов, да и набирается на любой клавиатуре: HCOOH.
Кислота оказалось прозрачной бесцветной жидкостью.
Англичанин выделил её из рыжих муравьёв очень давно - в 1670 году. В этом году Степана Разина разбили под Симбирском, но это к делу не относится. Я рассказываю это к тому, что мир велик и разнообразен, и каждый день в нём происходит что-то, другим людям неведомое.
Англичанина звали Джон Рей и, как все натуралисты, он занимался всем - собирал пословицы и поговорки, изучал отношения света и растений, а сами растения разделил на однодольные и двудольные. Заодно он перегнал муравьёв на кислоту.
Всё дело в том, что муравьиная кислота замедляет гниение и распад.
Поэт Ходасевич был очень болен.
Про это писали все мемуаристы, да и он сам не скрывал, что тело его было покрыто фурункулами. Он их считал по точному счёту и насчитал 121..
Шкловский сказал про Ходасевича, что у него в жилах течёт не кровь, а муравьиный спирт. Оказался он при этом удивительно прав, и слова приклеились навсегда - так бывает, когда два остроумных человека ненавидят друг друга. Они ненавидят, но жизнь их всё время сталкивает. Однако история кислоты на этом не кончается.
Сейчас муравьиная кислота зарегистрирована под индексом E236.
Раствор муравьиной кислоты теперь течёт в каждом из нас - потому что это пищевой консервант.

Извините, если кого обидел