bilzho Голосов: 2 Адрес блога: http://bilzho.livejournal.com/ Добавлен: 2007-11-28 17:03:22 блограйдером Lurk

Железнодорожные заметки, продолжение

2007-10-22 10:35:02 (читать в оригинале)

Загогулина

После окончания медицинского института и получения диплома, где в графе «специальность» было обозначено «лечебное дело», меня ждало распределение. Стоя перед комиссией, я заявил, что хочу дальше учиться на психиатра, но выяснилось, что мест в ординатуру по этой специальности нет. Нужен был блат, а его не было тоже. Вот здесь и появился Сурен Сиропович: «Хотите путешествовать? Хотите плавать? Увидеть дальние страны, моря и океаны, пальмы...»

Дальше я уже не слышал. Я уже это все видел и уже куда-то плыл. И приплыл. В НИИ гигиены водного транспорта. Я все время вру, когда говорю, что работал в НИИ морской медицины. Просто это второе, придуманное мной название звучит романтичнее и суровее. Как-то по-мужски. А в первом случае огорчает унизительное для врача (все-таки лечебное (!) дело) слово «гигиена».

В общем, все в целом не очень гигиенично. А потом еще это название кандидатской диссертации, случайно попавшееся мне на глаза и запомнившееся на всю жизнь: «Гигиеническая оценка перегретого подсолнечного масла».

Правда, тошнит уже от названия?

В общем, я попал в НИИ ГВТ. Звучало это еще страшнее. Да-да, так и говорили, как подумалось: НИИ ГаВнаТе. Изучая физиологию труда капитанов дальнего плавания, я оказался в Архангельске 78-го года. Капитаны учились тому, как не столкнуться с другим судном в океане. А сталкивались они часто, особенно на тренажерах. Здесь-то я их как раз и обследовал.

А еще они писали в пробирки, которые я маркировал и отправлял в термосы с жидким азотом, предназначенные для хранения спермы быка-производителя.

Жил я в Архангельске у Тараса Григорьевича Шевченко. Нет-нет, это не шизофрения. Он был мужем тети моей жены. Выдающаяся личность. Бывший летчик-испытатель, в то время он был крупным областным начальником по газу. Неуемный мужик! Энергия валила через край. Он громко хохотал, громко говорил, улыбался всем ртом, показывая белые, местами золотые зубы. Всех обнимал, теребил, угощал. И пел. Причем петь начинал после первой рюмки, а потом и пить продолжал, и петь. Его репертуар был бесконечным и состоял из советских песен, которые я тогда не переносил, но действовал он на меня как удав на кролика, и, загипнотизированный, я ему подпевал.

В тот вечер мы все это проделали и он посадил меня в поезд Архангельск–Москва, щедро снабдив дефицитной рыбой: палтусом, омулем, сигом. «Провожающих просьба освободить вагоны». Поехали. А окно-то в купе закрывается не до конца. А за окном-то апрель. Проводница, как выяснилось, в соседнем
вагоне. Пошел искать. Нашел. В купе накурено, сидят проводница – здоровенная баба – и три мужика. Что-то пьют. «Садись к нам, борода» Это мне. Сбегал, принес рыбы: «Угощайтесь...» «О! Вот это да!» Стали расспрашивать, кто да что. Я в модных дымчатых в каплевидной оправе очках. Москвич. Врач. Интересно. «А спирт будешь? Раз врач, должен спирт пить! Ты ж мужик! Давай!»

Мне наливают в стакан тонкого стекла, что предназначен для знаменитых железнодорожных подстаканников, чистый спирт. До краев. Тишина. Кадр из фильма «Судьба человека». Медленно выпиваю стакан чистого спирта (даже сейчас страшно), периферическим зрением фиксирую, как меняются лица врагов. У них
отвисают челюсти. Я их сделал! Ставлю стакан. Встаю. Главное – дойти до купе. Вспоминаю, зачем пришел (сильно дует из окна). Что-то говорю проводнице, прошу ее как-то помочь. Она смеется. Цепляюсь с кем-то словами. Бац! Бац! Я получаю несколько раз в глаз, под дых и тихо отползаю. Все. Конец фильма.

На следующий день я проснулся с огромным фингалом под глазом и, о ужас, с разбитыми дымчатыми очками, которые были сделаны по фантастическому блату (1978 год!). Во рту – наждак. На душе – тоска. Стук колес синхронен стуку в висках. Спирт, спирт, спирт... Очки, они напоминают мне о том, о чем хочу как можно скорее забыть. Надо их срочно восстановить, они прикроют бланш под глазом, завтра же на работу в НИИ ГВТ. Где ты, моя Москва? Никогда я так не хотел в свой родной город.

Первое, что я делаю, войдя в квартиру, звоню мастеру. «Здравствуйте, можно Виктора Семеновича Кузина?» – «Виктор Семенович вчера попал под троллейбус... Похороны послезавтра». Да, ему не повезло вчера больше, но сегодня хуже мне.
Вот такая получилась загогулина, как сказал однажды любитель одноразовых троллейбусных поездок, но до той исторической поездки еще больше десяти лет.