bilzho Голосов: 2 Адрес блога: http://bilzho.livejournal.com/ Добавлен: 2007-11-28 17:03:22 блограйдером Lurk

Железнодорожные заметки - случайно утеряна хронология. Это продолжение истории про "Двух бойцов"

2007-10-17 13:23:58 (читать в оригинале)

Половое созревание

За четыре месяца работы рабочим в геологической партии в Средней Азии я сильно повзрослел. Во-первых, я видел «коммунизм», и не один. Едешь по дороге Казахстана, стрелка направо – «Коммунизм № 1»; едешь дальше, стрелка налево – «Коммунизм № 2» и т.д. Это совхозы, и я там был, кумыс там пил. Во-вторых, мне
исполнилось 16 лет, и я выпил полную алюминиевую кружку красного болгарского вина, что потом делал не один раз. В-третьих, я видел, как занимаются любовью в одном спальном мешке. А вот этого я не делал, мечтал, но не делал. В-четвертых, мне выписали первую зарплату, но денег не дали: «В Москве получишь!..» В-пятых, в Алма-Ате я загляделся на девушку и чуть не врезался в фонарный столб (явно повзрослел) и
выронил мороженое – фруктовое с орехами, в шоколаде, на палочке – и расплакался – в Москве же такого нет (нет, все-таки остался ребенком).

Но в общем я возмужал, отпустил челку до бровей, гордился первыми усами и расстраивался из-за первых прыщей. Вот таким я и должен был вернуться в Москву и продолжить учебу в 10-м классе. К платформе товарного состава уже прикреплена грузовая машина с крытым брезентом кузовом. Теперь-то точно знаю: «ГАЗ-51». В кузове – видавшие разные виды спальные мешки; штопаные палатки; закопченные кастрюли и мешки с остатками фасоли, лука, какой-то ненужной старой обуви членов экспедиции женского пола. «По дороге поменяете казашкам себе на еду, не везти же в Москву…»

Мой старший напарник, водитель и бывший зэк Костя Перов остепенился и не собирался пить так истерически и самозабвенно, как он это делал, когда мы ехали из Москвы. Обратно Перо ехал тоже другим. Он был влюблен в замужнюю повариху. Разлука и неразрешимость ситуации сделали его задумчивым и романтичным. Поэтому в дорогу он взял только шесть бутылок водки.

До свидания, Алма-Ата. На частых остановках к нам бежали казашки в галошах, а уходили, точнее уковыливали, в лодочках и туфлях на каблуках, которые их превращали в клоунесс. А у нас оставались мясо, рыба, кумыс.

Фасоль, правда, пришлось просто подарить – местные дамы считали, что это красивые камешки, а наши
аргументы, что если эти камешки сварить, то они станут не хуже картошки, их смешили.

Однако спустя трое суток стал подступать голод. Вокруг степь. Магазинов нет. Менять уже нечего. Стоим несколько часов. Перо почувствовал что-то своим профессиональным нутром. Вечером он мне сказал: «Давай я тебя подсажу. Посмотри, что в соседнем вагоне?..»

Я заглянул в маленькое оконце наверху. Вагон дополна был загружен кабачками. Операцией руководил Костя, он же стоял на стреме. А я работал форточником.

Мы раскочегарили примус, разлили по чуть-чуть. Я отрезал первую дольку, чтобы бросить ее в кипящее на сковородке масло… Немая сцена. В наших глазах – ужас и счастье, что в сумме дает недоумение. Кабачок на разрезе был кроваво-красным. «Это арбуз…» – тихо проговорил Перо. «Точно, арбуз», – попробовав, подтвердил я. Длинные, нежно-зеленые, ничем внешне не отличающиеся от кабачков. Ни до, ни после я не
видел и не пробовал таких арбузов.

На следующем перегоне я выкинул из вагона этих ягод штук двадцать. Перо прятал их и веселился – это была его стихия. Он меня уважал, а мне было почему-то приятно, но стыдно и страшно.

А арбузов я в Москву привез много, и мы с ними встречали Новый, 1970 год. Мог бы, конечно, привезти и больше, но…когда я проснулся на следующий день после ограбления вагона (а как еще сказать?), мне
показалось, что я на съемках фильма. Мы стояли на маленькой станции, которая была запружена людьми. Это были военные в выцветших гимнастерках, с перебинтованными головами и на костылях, а женщины в фартуках и косынках несли им банки с молоком, пирожки, миски с картошкой. Это кино я видел много раз.
Двое военных подошли к нашей платформе. Ловко перепрыгнули через ее борт, и мы поехали вместе. Костя достал арбузы, водку, они – хлеб. Мы выпили. Оказалось, что ночью нашу платформу присоединили на горке к военному эшелону, который шел из Семипалатинской области, где только что закончился военный советско-китайский пограничный конфликт.

Про остров Даманский все знали, да я и сам бросал в китайское посольство чернильные пузырьки, но вот про Семипалатинск не знал никто. Мы слушали рассказы двух контуженных лейтенантов и молчали. Мы продолжали взрослеть.