Инструменты.
Главным, и часто единственным орудием древнерусского зодчего был топор. Пилы, хотя и известны с X века, но применялись исключительно в столярном деле для внутренних работ. Дело в том, что пила при работе рвет древесные волокна, оставляя их открытыми для воды. Топор же, сминая волокна, как бы запечатывает торцы бревен. Недаром, до сих пор говорят: «срубить избу». И, хорошо нам сейчас знакомые, гвозди старались не использовать. Ведь вокруг гвоздя дерево гнить быстрее начинает. В крайнем случае применяли деревянные костыли.
Основа. Скрепление.
Основу деревянной постройки на Руси составлял «сруб«. Это скрепленные («связанные») между собой в четырехугольник бревна. Каждый ряд бревен почтительно называли «венцом«. Первый, нижний венец часто ставили на каменное основание – «ряж«, который складывали из мощных валунов. Так и теплее, и гниет меньше.
По типу скрепления бревен между собой различались и виды срубов. Для хозяйственных построек применялся сруб «в режь» (редко положенные). Бревна здесь укладывались не плотно, а по парам друг на друга, и часто не скреплялись вовсе. При скреплении бревен «в лапу» концы их, прихотливо вытесанные и действительно напоминающие лапы, не выходили за пределы стены снаружи. Венцы здесь уже плотно прилегали друг к другу, но в углах могло все же задувать зимой.
Самым надежным, теплым, считалось скрепление бревен «в обло«, при котором концы бревен немного выходили за пределы стены. Такое странное сегодня название происходит от слова «оболонь» («облонь»), означающего наружные слои дерева (ср. «облекать, обволакивать, оболочка»). Еще в начале XX в. говорили: «рубить избу в оболонь», если хотели подчеркнуть, что внутри избы бревна стен не стесываются. Однако, чаще снаружи бревна оставались круглыми, тогда как внутри избы обтесывались до плоскости – «выскабливались в лас» (ласом называли гладкую полосу). Теперь же термин «обло» относят более к выступающим из стены наружу концам бревен, которые остаются круглыми, с облом.
Сами ряды бревен /венцы/ связывались между собой при помощи внутренних шипов. Между венцами в срубе прокладывали мох и после окончательной сборки сруба конопатили льняной паклей щели. Тем же мхом часто закладывали и чердаки для сохранения тепла зимой.
В плане срубы делали в виде четырехугольника /»четверик«/, либо в виде восьмиугольника /»восьмерик«/. Из нескольких рядом стоящих четвериков составлялись, в основном, избы, а восьмерики использовались для строительства деревянных церквей (ведь восьмерик позволяет увеличить площадь помещения почти в шесть раз, не изменяя длину бревен). Часто, ставя друг на друга четверики и восьмерики, складывал древнерусский зодчий пирамидальное строение церкви или богатые хоромы.
Простой крытый прямоугольный деревянный сруб без всяких пристроек назывался «клетью». «Клеть клетью, поветь поветью», – говорили в старину, стремясь подчеркнуть надежность сруба по сравнению с открытым навесом – поветью. Обычно сруб ставился на «подклете»- нижнем вспомогательном этаже, который использовали для хранения запасов и хозяйственного инвентаря. А верхние венцы сруба расширялись кверху, образуя карниз -«повал». Это интересное слово, происходящее от глагола «повалиться», часто использовалось на Руси. Так, например, «повалушей» называли верхние холодные общие спальни в доме или хоромах, куда вся семья уходила летом спать (повалиться) из натопленной избы.
Двери в клети делали как можно ниже, а окна располагали повыше. Так тепло меньше уходило из избы.
И дом, и храм строили одинаково – и то, и другое – дом (человека и бога). Поэтому самой простой и древней формой деревянного храма, как и дома, была «клетская». Так строились церкви и часовни. Это два или три сруба, соединенные друг с другом с запада на восток. В церкви полагалось три сруба (трапезная, храм и алтарный прируб), в часовне – два (трапезная и храм). Над простой двухскатной кровлей ставили скромную главку.
Маленькие часовни во множестве ставились в удаленных деревнях, на перепутье, над большими каменными крестами, над родниками. Священник в часовне не положен, алтаря здесь не делали. А службы отправляли сами крестьяне, сами крестили и отпевали. Такие неприхотливые службы, проходившие как и у первых христиан с пением коротких молитв в первом, третьем, шестом и девятом часу после восхода солнца, назывались на Руси «часами». Отсюда и само сооружение получило свое название. На такие часовни и государство и церковь смотрели пренебрежительно. Потому и могли строители здесь дать волю своей фантазии. Потому и поражают сегодня современного горожанина эти скромные часовенки своей крайней простотой, изысканностью и особой атмосферой русского уединения.
Кровля.
Кровлю над срубом устраивали в древности безгвоздевую – «самцовую».
Для этого завершения двух торцовых стен делали из уменьшающихся обрубков бревен, которые и называли «самцами». На них ступеньками клали длинные продольные жерди – «дольники», «слеги» (ср. «слечь, лечь»). Иногда, правда, самцами называли и концы слег, врубленные в стены. Так или иначе, но вся кровля получила от них свое название.
Сверху вниз поперек в слеги врезали тонкие стволы дерева, срубленные с одним из ответвлений корня. Такие стволы с корнями называли «курицами» (видимо за сходство оставленного корня с куриной лапой). Эти ответвления корней, направленные вверх, поддерживали выдолбленное бревно – «поток». В него собиралась, стекавшая с крыши, вода. И уже сверху на курицы и слеги укладывали широкие доски крыши, упирающиеся нижними краями в выдолбленный паз потока. Особенно тщательно перекрывали от дождя верхний стык досок – «конек» («князек»). Под ним укладывали толстую «коньковую слегу», а сверху стык досок, словно шапкой, прикрывали выдолбленным снизу бревном – «шеломом» или «черепом». Впрочем, чаще бревно это называли «охлупнем» – то, что охватывает.
Чем только не крыли крышу деревянных изб на Руси! То солому увязывали в снопы (пучки) и укладывали вдоль ската крыши, прижимая жердями; то щепили осиновые поленья на дощечки (дранку) и ими, словно чешуею, укрывали избу в несколько слоев. А в глубокой древности даже дерном крыли, переворачивая его корнями вверх и подстилая бересту.
Самым же дорогим покрытием считался «тес» (доски). Само слово «тес» хорошо отражает процесс его изготовления. Ровное, без сучков бревно в нескольких местах надкалывалось вдоль и в щели забивались клинья. Расколотое таким образом бревно еще несколько раз кололось вдоль. Неровности получившихся широких досок подтесывались специальным топором с очень широким лезвием.
Покрывали крышу обычно в два слоя – «подтесок» и «красный тес». Нижний слой теса на кровле называли еще подскальником, так как часто он покрывался для герметичности «скалой» (берестой, которую скалывали с берез). Иногда устраивали крышу с изломом. Тогда нижнюю, более пологую часть называли «полицей» (от старого слова «пола» – половина).
Весь фронтон избы важно именовали «челом» и обильно украшали магической оберегающей резьбой. Наружные концы подкровельных слег закрывали от дождя длинными досками – «причелинами». А верхний стык причелин прикрывали узорной свисающей доской – «полотенцем».
Кровля – самая важная часть деревянной постройки. «Была бы крыша над головой», – говорят до сих пор в народе. Потому и стал со временем символом любого храма, дома и даже хозяйственного сооружения его «верх».
«Верхом» в древности называли любое завершение. Эти верхи в зависимости от богатства постройки могли быть самыми разнообразными. Наиболее простым был«клетский» верх – простая двускатная крыша на клети. «Шатровым» верхом в виде высокой восьмигранной пирамиды украшались обычно храмы. Затейливым был«кубоватый верх», напоминающий массивную четырехгранную луковицу. Таким верхом украшались терема. Довольно сложной в работе была «бочка» – двускатное покрытие с плавными криволинейными очертаниями, завершающаяся острым гребнем. А ведь делали еще и «крещатую бочку» – две пересекающиеся простые бочки. Шатровые церкви, кубоватые, ярусные, многоглавые – все это названо по завершению храма, по его верху.
Однако, более всего любили шатер. Когда в писцовых книгах указывалось, что церковь «деревянна сверху», то это означало, что она шатровая.
Даже после никоновского запрета на шатры в 1656 году, как на бесовство и язычество в архитектуре, в Северном крае их все равно продолжали строить. И лишь в четырех углах у основания шатра возникли небольшие бочки с главками. Такой прием получил название шатра на крещатой бочке.
Особо трудные времена наступили для деревянного шатра в середине XIX в., когда правительство и правительствующий Синод взялись за искоренение раскольничества. Северная «раскольничья» архитектура тогда тоже попала в опалу. И все же, несмотря на все гонения, типичной для древнерусского деревянного храма остается форма «четверик-восьмерик-шатер». Встречаются и восьмерики «от пошвы» (от земли) без четверика, особенно в колокольнях. Но это уже вариации основного типа.
