Татьяна Иванченко1 фото

– Лет 17 назад я с другом ездил на Валаам. У нас было сообщение для незнакомого нам отца Стефана. Мы искали его и вдруг смотрим – мимо бежит батюшка в коротенькой рясе. Это вызвало недоумение. Оказалось, он тот, кто нам нужен, и объяснил свой вид просто: «Да жарко было, подрезал».

У молодых журналистов была возможность задать необычному собеседнику самые разные вопросы. И они не упустили свой шанс. Беседа напоминала горную речку, бодрящую ум и непредсказуемую. Она то легко перепрыгивала с реплики на реплику, о. Стефан (1935 года рождения!) щед­ро сыпал стихотворными и прозаическими цитатами, снабжая их своей порой неожиданной трактовкой. То затягивалась в воронку – «И все­-таки какие доказательства существования Бога». Так как ответы нельзя было понюхать, сжать в кулаке, унести с собой в кармане, кому-­то выбраться из круговорота этих «и все-­таки» было сложно.

«Сопротивление – вещь полезная и может привести к результату. Равнодушие – самое страшное», – сказал отец Стефан. Предлагаем неравнодушным стать участниками беседы (в качестве подзаголовков к ней использованы названия работ о. Стефана и строки из его стихов).

– Я был очень верующий в детстве, так меня воспитывала бабушка. Она каждый вечер, мы тогда жили в эвакуации, рассказывала мне «случаи случившиеся» – отрывки из Евангелия. Потом я рос, все это стало забываться. Доминирующий религиозный фактор размылся в душе, хотя не исчез. Потом как-­то на 1­-м курсе института мы путешествовали с друзьями пешком. Я иду от Суздаля в Кидекшу (в древний храм Бориса и Глеба), и вся вера вернулась, в одно мгновение. Вот и все, объяснить это невозможно.

– Русская Зарубежная Церковь по уставу считает себя неразрывной частью Киевской Православной Поместной Церкви. Когда гонения на веру были ужасные, та церковь, которая оставалась внутри государства, вынуждена была это официально отрицать. А та часть, которая оказалась за границей, не согласна была с такой политикой. Ее священники говорили о происходящем в России. И для тех, кто здесь оставался, это тоже было облегчение: что хоть кто­-то может свободно говорить. РПЦ не разрушилась, и таинства остаются действительными и там, и там.

Когда я оказался за границей и мне предложили стать священником, я согласился. Я был рукоположен в Соединенных Штатах Америки блаженной памяти митрополитом

Виталием. Сейчас я, по-­моему, один в России, кто не перешел из Патриархии Зарубежной Церкви. Мне поручен титул – руководитель миссии РПЦЗ в России. Так я и остался формально ее руководителем.

– О, тогда небольшая лекция. Бог ничего не создал на земле больше личности. Этим принципиально человек отличается от животного. Животное может быть очень мудрым, но ни одна кошка, собака не скажет про себя: «Я существую». А, как говорит Фома Аквинский, младенец еще не знает, что стол это стол, но он уже знает, что то, что есть, есть то, что есть.

Если Бог существует, а он существует, он должен быть выше человека. Для этого он должен быть большей личностью, чем человек. Это можно представить? Что кто-­то более личен, чем ты? Трудно это представить. Бог нас представляет.

Что же произошло в раю? У меня есть книга «Катаст­рофа в раю». Человек нарушил заповедь. Не важно какую. Если бы он съел плод во сне или по ошибке, ничего, кроме, может, расстройства желудка, не было бы. Но он сознательно нарушил заповедь. Произошел разрыв со своим личным Богом. Примерно как в болезни шизофрении, только в другом масштабе. Раздвоение личности. И человеку уже ничем, ни молитвами, ни хорошими делами, не достичь невозможного. Об этом говорят и древние памятники – менгиры, дольмены. Камень вертикальный, пересеченный горизонтальной плоскостью, значит, невозможно пройти. Что дальше? Возникла религия ожидания. Когда Бог увидел, что она скоро исчезнет. Он избирает себе народ, разнообразный по своим качествам, но способный сохранить религию. Когда пришел Христос, иудаизм стал не нужен. Сын человека Иисус Христос, не имеющий на себе первородного греха, пришел, чтобы спасти человека, восстановить связь между ним и Богом. Он умер-­воскрес и провел нас как иголка нитку через свою смерть и Воскресение.

Так вот, когда вы смот­рите на Священное Писание, главное, чтобы были – вы. Ни теории, ни чьи-­то авторитеты – вы. Выше вас для вас никого нет – только Христос. Чтобы внутри было чувство, что вы ищете истину. Тогда можете брать Библию и читать где угодно, что угодно, и она вам будет помогать. Если вы теоретически будете ее изучать – ничего не получится. Нет личной связи вас и Бога.

– Я никогда никого не убеждаю, а говорю так – каждое утро встаньте и скажите: «Я – Константин – действительно существую. И другого Константина на моем месте нет». Просто скажите, ни о чем не думая. И так день за днем. Увидите, что произойдет. Это скрытая подсознательная просьба к Богу открыть истину.

Ксения Чиж: «Вы говорите, только что родившийся – уже личность? Но ведь человек должен заслужить это звание, достичь его».

– Сейчас очень много происходит такого, что разрушает личность. Вы видите что-­то такое, чего не должно быть, омерзительное. Но вы смиряетесь, думаете, ну да, нехорошо, но что делать… А личность не станет мириться, она будет сопротивляться. Чтобы не потерять себя.

из этого мира с живою душой.

– Что такое, по­-вашему, научный метод? Без вас, да? Объективное – это если человек знает, что он существует, исходя из этого, может что-­то понять. Субъективное – набор фактов.

– Я говорю о знании. Есть люди, которые верят, что Бог есть, а есть те, которые верят, что Бог действительно есть – и это знание. Но вы понимаете знание как накопление всевозможных фактов.

– Вы так думаете? Развитие техники слишком отвлекает и душу, и ум. Трава растет, деревья растут, наука развивается – это хорошо. Да, у меня есть телефон, я им пользуюсь. А если б его не было, тоже ничего не потерял бы.

Святитель­-чудотворец

Иоанн Новгородский поймал беса и приказал ему: «Неси меня в Иерусалим». Вот так и нам надо использовать изобретения, чтобы летать в Иерусалим.

Александр Кокарев: «Кстати, по преданию, пролетая над Кашином, святитель потерял клобук. И с XIV века там Клобуков монастырь. По карте приложили линеечку – действительно, Кашин на линии от Новгорода до Иерусалима».

– Если наука не отвлекает внимания от спасения нашей души, даже если она ошибается, пусть будет. А вот если она отвлекает, тогда наука вредна в любом виде.

Профессор, доктор наук Юрий Варзонин: «А вы думали, откуда у человека появляется мысль, идея? Надо понимать – человек приходит в жизнь, данную ему Богом, чтобы ответить на глобальные вопросы – что он, зачем он? Не для того ведь, чтоб заполнять пустоту своими 30 или 80 килограммами. И вопросы эти во все времена одни и те же. Антураж другой, он всегда будет меняться. Но предназначение наше – найти в себе Бога, который тебя сделал – вечный. И никогда это не станет совершенно очевидным и ясным. Такого не будет, искать будешь до последнего».

– Это говорит не наука, а отдельные ученые. Знаете Вейсмана – одного из основоположников генетики? Он не был верующим, агностик. Но доказал, что человек был создан бессмертным. Что происходила регенерация клеток, случилась, как он писал, какая-­то катастрофа. Я вам об этом уже говорил.

– Свои стихи я порядочно уничтожил, так как они меня не устраивали. Немножко пишу и сейчас, в основном религиозное. Распределение звуковое – вот что меня привлекает в поэ­зии. Важны для меня не образы, а, как я называю, объективная гармония – звуковая, таинственная. Поэтому, считаю, что русская поэзия выше, например, чем английская. Меня интересует XVIII век – Державин,

Батюшков, потом Фет, Хлебников, Гумилев.

В России отношение к поэтам не такое, как в других странах. В Британии, например, напишет кто­-то хорошее четверостишие – и он в каждой энциклопедии. А вы знаете гениального тверского поэта Виктора Теплякова? Он был издан один раз в 20­х годах XIX века и лишь недавно переиздан в Твери. Пушкин его очень ценил.

– Плохо ее знаю. Из прозы больше люблю английскую литературу: Честертона, Стивенсона, Конан Дойля, Диккенса. Из русских нравится Гончаров, особенно «Фрегат Паллада». Считаю, Александр Грин недооценен. «Бегущая по волнам» – великое произведение. Помните, Биче Сэниэль говорит Гарвею: «Вы мне рассказали о Фрези Грант, и я Вам поверила, но не так, как, может быть, хотели бы Вы… Гарвей, этого не было?!» – «Биче, это было». Это о вере. Можно верить и в несуществующего Бога, а можно знать, что Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО су­ществует.

Обязательно прочитайте Джозефа Конрада «Тайфун». На корабле, попавшем в тайфун, паника. Лишь капитан в полном спокойствии распоряжается и выводит корабль. Помощник его спрашивает: «Вы сразу знали, что мы спасемся?» – «Я был уверен, что мы погибнем». Вот так должно жить.

Или как у Батюшкова: