Сердце заныло, потянуло сладкой болью, стукнулось тревожно... и затихло. Странно умирать вот так. Всю жизнь бояться смерти, представлять себе ужасы умирания, холод небытия. А на самом деле все так просто... Только что жила-была Жанна, вдруг, легкое, даже приятное недомогание, и нет больше Мира по имени Жанна Курагина, женского пола, разведена, бездетна, шатенка с карими глазами, любительница домашних цветов и семейных комедий.
Горестного ощущения расставания с телом, как писали в женском журнале не произошло. Бестелесное существование
показалось нормальным и естественным, будто иначе и не бывало. Полет в заполненном мягким золотым светом туннеле был как знакомая до скуки дорога с работы домой.Не вызывал ни восторга, ни ужаса.
А вот место, в котором полет закончился удивило. Самая обыкновенная комната ожидания у двери в кабинет начальства. Народу собралось много, их бестелесность не очень бросалась в глаза, так как они все еще сохраняли форму тела, и, даже какое то подобие одежды, бесплотное, полупрозрачное подобие.
А вот секретарша, в этой комнате была действительно необыкновенной. Высокая почти совсем прозрачная, со струящимися облаками вместо волос, с лучистыми глазами неопределенного цвета. Казалось они одновременно небесно-голубые, золотые и бездонно-черные. И уловить момент их изменения не удается, как не старайся.
Секретарша глубоким грудным, немного низким для женщины, но при этом, совершенно бесспорно женским голосом, вызывала тех, кто, услышав свое имя суетливо вскакивал и направлялся к тяжелой кожаной двери. Через некоторое время они выходили обратно, растерянные, подавленные, рыдающие или улыбающиеся с горящим над головой приговором.
Жанна присела в уголке, и стала наблюдать. Вот вышел мужчина, его лицо выглядело напуганным, глаза беспокойно метались, а над головой кровавым светом горело слово "виновен".
Женщина с заплаканным лицом и умоляющим взглядом вжимала в плечи голову, над которой короной горело слово "прощена".
В какой-то момент секретарша вошла в комнату и вынесла оттуда бесформенный шевелящийся сверток над которым светилось "очищен".
Жанна задумалась о своей жизни, пытаясь спрогнозировать возможный приговор.
На миг в мозгу возникло грустное лицо матери. Так и не собралась Жанна зайти к ней. Мать звонила, жаловалась на одиночество, а Жанна все время оказывалась занятой. Привычка находить себе оправдание не подвела и теперь. В ответ маминым просящим глазам прозвучал в уме ответ: "Ты всю жизнь жила для себя. Ты все сделала, чтобы остаться одной на старости лет! В моем детстве ты думала о том, как устроить собственную жизнь, когда я выросла, всегда осуждала меня и никогда не понимала. Меня нельзя обвинять в невнимании к тебе. Это только твоя вина".
Жанна вспомнила сколько слез было пролито, когда мама в ответ на жалобу, что не ладится у дочери семейная жизнь ответила: "Ты сама во всем виновата. Вышла замуж за быдло, я тебе говорила! Ты же не хотела слушать, а теперь вот разводишься, меня перед людьми позоришь". Жанне так была нужна поддержка, тепло, уверенность в том, что не останется она одна в своем горе, а она...
Тогда ее бывший муж, главная ошибка ее жизни, жестоко избил ее. Причина для ссоры была глупая, детская, они кричали друг на друга, размахивали руками, оскорбляли, и вдруг Виктор схватил ее за волосы и стал бить головой об стенку. Когда Жанна была почти без сознания, он вдруг опомнился, закрыл руками лицо и выбежал из комнаты. Потом он долго умолял о прощении, но вернуть ничего было не возможно. Уже больше никогда Жанна не смогла довериться мужчине. Сколько было в последствии ухажеров, друзей, поклонников, но память об озверевшем лице Виктора, не позволяла ей даже задуматься о новом браке. Вся ее личная жизнь свелась к переживанию за подруг, обсуждению, а иногда и осуждению их личной жизни.
Когда Яна поделилась с ней своим счастьем, она очень расстроилась. На глазах рушилось две семьи. Валерка бросал двух дочек, Яна оставляла двух сыновей без отца. "На чужом несчастье своего счастья не построишь", - шипела Жанна на кухне. Высказать свое мнение подруге не решилась, да и дружба сошла на нет потихоньку. Но с другими товарками, под чаек, Жанна еще долго обсуждала горькую историю разбитых семей.
Жанна почти успокоилась, ясно увидев, что на протяжении всей своей многострадальной жизни столько раз оказывалась жертвой чужого непонимания, злобы, развращенности, что если и были в той жизни ошибки, то искупила она их с лихвой. И когда Жанна уже совсем настроилась на благоприятный исход последнего суда, из открывшейся двери вышла ее мать.
-Мама...как? Разве ты тоже.. . - бросилась женщина к матери, но секретарь мягким жестом отстранила ее и прижала к губам палец.
И тут Жанна увидела, над головой у матери горящее слово "ссылка".
Она повернулась к секретарше с немым вопросом в глазах, но та только улыбнулась и кивнула на открывающуюся вновь дверь. Из нее выходил бывший муж. С опущенными в пол, измученными, воспаленными, заплаканными глазами и приговором "прощен".
Жанна потрясенная снова обратилась взглядам к невозмутимой полупрозрачной женщине, но та и теперь приложив палец к губам, указала ей глазами на дверь... Из которой со счастливой улыбкой на спокойном лице выходила Яна. Приговор над ее рыжими кудрями выглядел короной. Он гласил "чиста".
И в тот момент, когда Жанна была уже готова взорваться потоком вопросов, несогласия и возмущения, серебристая секретарша жестом позвала ее в сторону, и своим удивительным, низким голосом начала объяснения:
- Твоя мама находится в реанимации. Ее душа вызвана на последний суд. Ее время уже пришло, но она за свои 75 лет не поняла одной очень важной вещи. Мама, это дом. А дом, это место, где тебя примут любой. Правой и не правой, чистой и грязной, счастливой и в горе. Она не научилась принимать, и сослана обратно в свое тело, на два дополнительных года, чтобы приняв вынужденную заботу, осознать, как важна поддержка близких.
Твой муж был тяжело виноват перед тобой. Но помнишь, он просил у тебя прощения трижды. В первый раз, просто испугавшись собственной ярости. Во второй раз, осознав, что теряет тебя. А в третий раз, он просил у тебя прощения, когда вернуть было уже ничего нельзя. Просил, окончательно раскаявшись. Прости, дорогая, но духовный закон гласит - если виновный попросил прощения искренне три раза, и не прощен, его вина переходит на не простившего.
Твоя подруга совершила страшную ошибку, разрушив две семьи. Но семьи, где партнеры готовы строить свое счастье не распадаются. Оба партнера в тех семьях были не готовы. Из вновь созданной семьи, Яна смогла построить настоящий Дом, полный любви и понимания, тепла и счастливых детских голосов. За это, ей не только прощены ее ошибки, но и присвоено высокое звание "чистой". А ее бывшему мужу и бывшей сопернице дан дополнительный шанс на счастье. И это тоже заслуга ее любви и терпения. А вся тяжесть ее проступка не пропала зря, она перешла на тех, кто осуждал ее и злословил, умноженная на количество людей, кому была рассказана эта история.
Жанна ошеломленно молчала. Вся картина ее жизни, в которой она отвела себе роль жертвы, потерпевшей от несправедливости окружающих, рушилась на глазах. Уже совсем по-другому видела она свое отношение к старухе матери, к бывшему мужу, и ко всем мужчинам, безвинно расплачивавшимся за его грех... или ее непрощение..., к легкомысленной подруге, создавшей на ее глазах счастливую семью, пока она упивалась своими страданиями.
Голос секретарши прозвучал как набат.
- Жанна! Жанна! Жааажаааажаааажаааа - выплывая из морока полуденного сна услышала она жужжание будильника на телефоне.
Первая мысль обожгла счастьем: "Сон, сон! Жива!", но сон запомнился как никогда явно, до подробностей, до ощущений. Горло все еще сжимал ужас перед звуком открывающейся кожаной двери. В глазах еще жил золотистый луч света зазывающий войти внутрь таинственного кабинета. Было страшно подойти к зеркалу, казалось у отражения нимбом над головой засветится приговор.
Телефонный звонок вывел ее из состояния недояви.
- Жанна Курагина? Здравствуйте, не волнуйтесь, пожалуйста, Вас беспокоят из областной больницы. Мы только сейчас нашли Ваш телефон. Ваша мама поступила сегодня к нам в тяжелом состоянии. Она перенесла инсульт. Несколько часов была без сознания. И только теперь пришла в себя.
- Я выезжаю, - крикнула Жанна, и положив трубку бросилась к двери.
По дороге в больницу, она уже точно знала, что сделает. Она заберет маму домой, будет ухаживать за ней, даст ей всю любовь, все тепло, на которое способна. Она взрастит любовь из заботы и прощения.
Уход за парализованной женщиной - не легкий труд. Но каждый раз, когда становилось невмоготу, Жанна вспоминала слова чудесной секретарши " Дом, это место, где тебя примут любой. Правой и не правой, чистой и грязной, счастливой и в горе ". Она старалась создать для своей старой и больной матери Дом. И любовь возвращалась к ней. Покаянными слезами мамы, долгими вечерними разговорами, ласковыми прикосновениями руки.
Однажды вечером, Жанна решилась на звонок Виктору. Он почему-то сразу узнал ее голос. Будто не прошло долгих 20 лет, будто лишь вчера был окончен последний разговор.
- Жанна, я слушаю тебя. Что-то случилось? С тобой? С Зинаидой Григорьевной?
- Нет, Витя, все в порядке. Я только хотела сказать... та история... В-общем , я простила тебя. Прости меня и ты...
- Жанна, милая, я жить не мог все эти годы... Спасибо тебе! Ты меня счастливым сделала! Спасибо!
Виктор пытался сказать еще что-то, но Жанна положила трубку. Слезы облегчения текли из ее глаз. На душе было легко и празднично. И тогда она решилась еще на один звонок.
- Яна, привет... Это Жанна, ты помнишь меня? Подожди, Яна, подожди, я конечно все расскажу тебе, но я должна признаться....
- Жаннка, подружка моя дорогая, не надо ни в чем признаваться. Я знаю, ты не понимала, осуждала, все знаю. Но ведь ты же позвонила! Значит все хорошо. Я знала, что ты вернешься. Жаннка, у нас завтра двойной праздник. День рождение нашего младшенького, и обручение старшей дочки Валеры, мы устраиваем грандиозный пикник. Приходи! Будет Иван. Помнишь? Он еще 15 лет назад к тебе был неравнодушен. Правда ты отшила его тогда, но он все еще свободен.
- Я приду, Яночка, приду. Обязательно, - захлебываясь безудержной веселостью рыжей подруги засмеялась Жанна.
Мама смотрела на нее со своего дивана с гордостью и пониманием.
- Какая ты сильная девочка у меня, Жанна. Я вот тоже хочу признаться. Я мало хвалила тебя. Всю жизнь жила под гнетом чужих мнений. Думала, главное, чтобы все было как у людей. А ведь не так бы надо было. Главное то, совсем другое. Подойди ко мне поближе, доченька, я скажу тебе, что главное в жизни.
Жанна подошла, мама обняла ее за плечи, прижала к себе и покачивая как младенца:
- Ты моя любимая девочка, чтобы не случилось, какой бы стороной не повернулась к нам жизнь, я всегда буду с тобой.
Жанна, как ребенок, всхлипывая уткнулась в мамино плечо. Всю жизнь она мечтала об этом. Плакать у мамы на плече, ощущая эту надежную защищенность, это мягкое единение.
Проплакавшись, она пошла на кухню сделать себе чаю, и задумалась. А что же делать с теми, кто недоступен. Телефон потерян, неизвестно, где находится человек, умер, в конце концов. Как передать им свое прощение, как примириться? Неужели нет надежды снять этот груз со своей души? Взгляд ее упал на прошлогоднюю газету, постеленную на подоконник. "Прошлое также реально, как настоящее и будущее. Связь времен." Под объявлением стоял телефон и имя Анжела. Абсолютно не понимая смысла написанного, Жанна все же решилась на этот странный звонок.
- Бюро удивительных событий "Анжела" слушает Вас, - прозвучал в трубке знакомый глубокий грудной голос, слишком низкий для женского, но, все же несомненно женский.
Жанна, ободренная "совпадением" изложила суть своих сомнений.
- Твоя проблема решаема, Жанночка, - в голосе прозвучала мягкая улыбка, - Я запишу твою историю. Ее прочтут миллионы людей. Каждый из них услышит из нее что-то свое, глубоко личное. Каждый скажет "прости" и "прощаю" хотя бы одному своему знакомому. И так, твоя любовь, твое тепло, твоя просьба о прощении доберется до всех, кому ты хотела бы ее направить. А если их уже нет на этом свете, то до их детей и внуков.
А пикник прошел замечательно. Иван оказался очень милым, мягким и легким. Провожая Жанну домой, он выпросил ее телефон. Кто знает, чем кончится эта история...
автор текста: д-р Нехама Мильсон
Пусть Вс-вышний пошлет Вам в наступающем Году - здоровье, душевные и духовные силы, успехи в ...
– Шо не говори, а это таки памятник тете ...
Найти ассенизатора, илосос теперь легко! Выкачать яму в Тамбове любого размера и произвести другие ...
Найти ассенизатора, илосос теперь легко! Выкачать яму в Тамбове любого размера и произвести другие работы по налаживанию работы канализационных систем, как в частном доме, так и на предприятии.
________
Гершеле выдавал замуж одну из дочек, а денег на свадьбу не было. Он занял пятьдесят рублей, но вовремя вернуть их не смог. Тот, у которого Гершеле брал в долг, то и дело напоминал, что неплохо бы расплатиться.
— Знаешь, — сказал ему Гершеле, — если тебе так необходимы эти деньги, дай тогда еще два рубля, потому что у меня есть план, как вернуть долг, да еще и себе кое-что выкроить. Кредитор пожелал узнать, что это за план — вдруг и в самом деле получит назад деньги?
Он дал Гершеле два рубля, но с условием тратить их в своем присутствии.
А Гершеле пошел на базар и купил пять кур, причем — наседок.
— Зачем это, Гершеле? — удивился кредитор, мысленно прибавляя к долгу еще два целковых.
— А вот зачем, — успокоил его должник. — Все пять кур станут класть яйца, скажем, по тридцать штук каждая. Так что у нас будет сто пятьдесят яиц. Куры сядут на яйца, и вылупится сто пятьдесят цыплят. Я их выращу, продам и заимею достаточно денег вернуть долг.
Кредитор рассмеялся. А Гершеле сказал:
— Тебе хорошо смеяться — с тобой я уже рассчитался. Но как быть с остальными долгами?
—-
Я угощаю кафтан!
В местечке играли богатую свадьбу. Гершеле рассчитывал на ней заработать. Однако бедно одетого и обношенного его прогнали: хозяин распорядился нищих не пускать. Гершеле пытался объяснить, что на свадьбах он веселит гостей, а значит, является желанным гостем, но это не помогло.
Гершеле пошел в местечко, раздобыл шелковый кафтан и явился снова. На этот раз его встретили радушно. За столом Гершеле залил кафтан бульоном и опрокинул на полы фаршированную рыбу.
Гости хохочут:
— Что вы делаете?
А Гершеле на это:
— Меня не пускали из-за бедной одежи, но в шелковом кафтане я, как видите, желанный гость. Выходит, кафтан важней меня, вот я и угощаю его, как положено угощать знатных гостей.
—-
Представляю, сколько вы должны
Заглянув в лавку, полную всякого товара, и не увидев ни одного покупателя, Гершеле вздохнул, поворотился и ушел. Минуту спустя он явился снова и проделал то же самое. И так четыре раза. Хозяин, сидевший на пороге, не понимая, что все это значит, спрашивает:
— Что это вы заглядываете и вздыхаете?
— Так, — отвечает Гершеле.
— Но зачем-то вы же это делаете?
— Я подсчитываю, — говорит Гершеле.
— Подсчитываете? Я разве вам должен деньги?
— Мне вы ничего не должны… Просто моя жена держала лавку, и товару в лавке было на полсотни, а долгов больше, нежели товару. У вас, не сглазить бы, торговля пошикарней, так что можно представить, сколько должны
.
