Люди, живущие на Шабалинской земле, из поколения в поколение бережно хранят и передают "по наследству" воспоминания от свидания с коронованной особой.
   Российская императрица Екатерина II в 1787 году проезжала по территории Черновского округа, где в то время проходил тракт. С той поры стал он именоваться Екатерининским. Начинался тракт от Вологды, затем шел на Никольск - Устюг - Ключи - Черновское - Старицу - Котельнич - Пермь и далее в Сибирь.
   Более двух столетий назад проезд царицы по вятской земле считался чудом, сравнимым по своей значимости разве что со вторым пришествием Христа.
   Весь честной народ готовился к этому событию. На церкви (над алтарем) вмонтировали портрет августейшей. По обе стороны дороги высадили молодые березки.
   Каждый раз я приезжаю сюда с необъяснимым трепетом в душе. Сама природа здесь завораживает. Места тут заповедные: с голубоватым мхом и сосновым лесом, со струящейся чистой водой Ветлуги, с ее неповторимыми излучинами.
  Все в мире тленно. Бессмертна лишь память...
   Золоченую карету, запряженную восемью лошадьми, сопровождала вооруженная охрана. Ехала обслуга: врачи, фрейлины, повара. Шли многочисленные повозки с багажом - продуктами, кухонной посудой, одеждой. В с. Ключи гостья чуть-чуть задержалась испить чайку. Крестясь, на   почтительном расстоянии ожидал ее народ. При приближении кареты люди падали ниц. Мужчины снимали головные уборы. Звонили торжественно колокола. В местном храме отслужили молебен за здравие императрицы.
   Екатерининский тракт прослужил народу 111 лет. Вдоль него высились верстовые столбы, а через каждые 15-20 километров располагались постоялые дворы (Вохомская, Полысаевская, Старицкая, Черновская станции), где командированные чиновники меняли лошадей.
   Какое счастье, что человеку дан дар воображения! Вижу крестьян. Они сидят на скрипучих телегах в льняных самотканых рубахах.
   - Ну, родимая! - бойко кричит один из мужичков и, раскрутив со свистом в воздухе кнут, сильно ударяет им по впалым бокам клячи. Путь не близок - в Вохму, в г. Никольск везет он свои изделия: глиняную посуду, плетеную обувь, продукты. У купцов товар побогаче: яблоки, вино, фабричные ткани. А вот мчится лихая тройка. Возвращается хмельной купец с ярмарки. И раздаются меж деревьев слова бередящей душу песни:
   - Ямщик, не гони лошадей... Мне некуда больше спешить...
   Да, многое помнит на своем веку Екатерининский тракт. Идут политические заключенные. Бряцание кандалов и цепей.    Сердобольная крестьянка в расшитом сарафане выносит им ковригу хлеба и крынку с молоком:
   - Храни вас Господь!
   А вон мужик в подпоясанном кафтане протягивает трясущейся рукой каторжному мешочек с самосадом, приговаривая:
   - Затянись, авось полегчает...
   В деревне Пустой Посад - недалеко от Старицы - была построена ночлежка, где осужденные спали на соломе. Зной и духота, холод и болезни подстерегали их на каждом шагу. Поэтому не случайно многим арестантам не удавалось дойти до Сибири. У деревни Бородино Свечинского района было специальное кладбище для умерших каторжников...
   Давно уже прошли в ссылку декабристы Розен и Оболенский. Выросли, состарились и отшумели своей листвой белоснежные березы.
   Однако сквозь годы я как будто наяву слышу тревожный шелест их листьев, представляю царственную поступь Екатерины. Торжественный звон колокола, у которого давно уже вырван язык, раздается окрест...  А значит, память человеческая жива...