6 мая я опубликовал пост

Политическая доктрина большевизма(истоки, сущность, эволюция, альтернативы: 1903—1929 гг.) ,

в которой дал ссылку на  Яндекс.диск ( http://yadi.sk/d/vqAbyPyw4a0Yw ), где поместил текст второй книги   своей монографии "МЕТАМОРФОЗЫ И ПАРАДОКСЫ ДЕМОКРАТИИ: ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДОКТРИНА БОЛЬШЕВИЗМА (ИСТОКИ, СУЩНОСТЬ, ЭВОЛЮЦИЯ, АЛЬТЕРНАТИВЫ: 1903-1929 гг.)".

Сейчас я исправляю ошибки сканирования первой книги(она вышла 20 лет тому назад и электронной версии у меня,естественно, нет).

Решил частями  - по мере исправления ошибок - начать публиковать ее здесь на ЛиРу, а затем уже  целиком помещу там же, на Яндекс.диск.

Учитывая, что монография научная, даю сразу и примечание к соответствующему помещенному тексту.

И последнее - Предисловие написано ровно 20 лет тому назад,кое-какие оценки в ней я бы подкорректировал, однако,как Вы знаете,то,что написано пером и т.д....

 

СОДЕРЖАНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ.........................                                                                           

ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ: Истоки большевизма: состояние разработки проб­лемы. Авторская гипотеза..                                                                                            

Глава первая. СОДЕРЖАНИЕ И ЭВОЛЮЦИЯ КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ К.МАРК­СА И Ф.ЭНГЕЛЬСА

1.1.К вопросу о критериях современной оценки марксизма…                                                                                                           

1.2.Концепция демократии марксизма: объективность бытия. Мифы ленинской, советско-официозной интерпретации…                                                      

1.3.Марксистская концепция демократии: Методологические аспек­ты исследования…                                                                                                      

1.4.Два основных значения термина "демократия". Многоплановость понятия "политическая демократия” в концепции К.Маркса и Ф.Энгельса                                                                                                                                                 

1.5.Понятие "демократия" в работе К.Маркса "К критике гегелев­ской       философии права". Основные проблемы политической докт­рины молодого К.Маркса в "Наброске плана работы о совре­менном государстве" ...                                          

1.6.Молодой Ф.Энгельс о проблемах демократии ..                                            

1.7.К.Маркс и Ф.Энгельс о свободе как атрибуте демократии и демократии свободы. Проблема прав человека. Противоречи­вость и парадоксальность концепции                                        

1.8.Анализ К.Марксом и Ф.Энгельсом проблемы "правящие-управляющие/управляемые” в контексте концепция демократии. Переоцен­ка полемики К.Маркса с Г.Гегелем и М.А.Бакуниным .....                                   

1.9.Концепция демократии К.Маркса и Ф.Энгельса в связи с марк­систской концепцией формально-демократического и относи­тельно мирного пути пролетарской революции. Ее эволюция. Ленинская фальсификация марксистской концепции демократии …                                                        

1.10. Парадоксы и метаморфоза Марксовой (Энгельсовой) концепции демократии в контексте политической доктрины, социальной фи­лософии, экономических и других взглядов К.Маркса и Ф.Эн­гельса… ..........                       

Глава вторая. СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ БОЛЬШЕВИСТСКОЙ (ЛЕНИНСКОЙ) КОНЦЕПЦИИ ДЕМОКРАТИИ В ПЕРИОД ДО 1917 Г.: РОДОСЛОВНАЯ, СУЩНОСТЬ, ОСОБЕННОСТИ, КОНТЕКСТ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДОКТРИНЫ

2.1.Политическая теория и политическая практика большевизма: проблема аутентичной интерпретации и объективации. "Марк­сизм" - "большевизм" - "ленинизм": субординация и коорди­нация понятий.......................................... …                                   

2.2.Ленинская концепция авангардной партии "нового типа"- крае­угольный камень политической доктрины большевизма ....                                                     

   2.2.1.Вводные замечания .................  . ...........                                                   

   2.2.2.Ключевые идеи ленинской концепции партии: политиче­ский бестселлер В.И.Ленина "Что делать?" . . . . .                                                                                                   

   2.2.3.Основные положения концепции пролетарской партии К.Маркса и Ф.Энгельса в их сопоставлении с ленинской концепцией. Марксистская идея внутрипартийной демократии (ВПД)                                .                                                  

   2.2.4.Анализ ленинского организационного плана: система "организационных матрешек" и господствующее положе­ние в ней организации профессиональных революционе­ров; идея политического доминирования, господства авангардной партии нового "типа" в рабочем и демо­кратическом движении; отрицание ВПД; организацион­ные макиавеллизм и фетишизм. Противоречия концепции Ленина…                           .                                                    

    2.2.5.Истоки ленинской концепции партии: организационные идеи и практика землевольцев и народовольцев, яко­бинцев, 0.Бланки, П.Н.Ткачева, П.Л.Лаврова - преем­ственность и новаторство …                                                                             

   2.2.6.Основные моменты материализации ленинского органи­зационного плана…                                                  

   2.2.7.Резюме ...........  ..... ..............................                                                    

 

2.3.Эволюция и основные моменты большевистской (ленинской) кон­цепции демократии в период до февраля 1917 г. Модель рево­люционной^ви классовой демократии - ключевой компонент боль­шевистской концепции - идеологическая детерминанта форми­рования тоталитарной "демократии"             

2.4.Понятие диктатуры - неограниченной, насильственной, массо­во-стихийной / непосредственно-действующей революционной власти - квинтэссенция политической доктрины большевизма. Проблема институциализации революционной власти в больше­вистской доктрине до 1917 г…                

2.5.Большевистская концепция демократии в контексте политичес­кой доктрины: предварительные замечания…                                                                

ПРИМЕЧАНИЯ .......................................................                                  

 

СПИСОК СОКРАЩЕНИЙ ........................................                                 

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

В настоящее время в ряде (но не во всех) независимых государств, возникших на территории распавшегося СССР, начал осуществляться мучительный и чрезвычайно сложный, не имеющий аналогов в истории процесс разрушения коммунистическо-тоталитарно-демократического, партолигархического и временами отчасти охлократического режима, процесс демократи­зации и декоммунизации, перехода к рынку, сопровождающийся большими общественными издержками: спонтанными прямыми акциями толпы, в ряде случаев кровопролитием, ошибками, демагогией и просто обманом и коррупцией политиков и государственных чиновников, разгулом прес­тупности, быстрым обогащением незначительного меньшинства и столь же быстрым обнищанием подавляющего большинства. И хотя вектор поли­тических реформ в этих странах указывает на демократию, но еще не совсем ясно, каким будет результат борьбы противоборствующих сил. Вдобавок рядовые граждане дезориентированы тем, что многие и многие из активно действующих современных политиков, "вчера" еще энергично и чуть ли не самозабвенно отстаивавших коммунистические убеждения и напористо, а если надо, то и насильно внедрявших их в массы, во все поры общественной жизни, "сегодня" уже выступают в роли "правовер­ных" (которые святее римского папы) "демократов", хотя ни в со­держании предлагаемой ими государственной политики, ни в методах ее осуществления нет и грана подлинной демократии, конечно, если не считать беспардонного популистского разглагольствования о ней.

В целом же идущий сейчас процесс политической деструкции и де­стабилизации (отчасти естественный, отчасти искусственный - из-за крупных просчетов политиков) при отсутствии продуманной и ясной стратегии и реальных результатов конструктивной деятельности осуще­ствляется в условиях своеобразного идеологического хаоса в обще­ственном сознании, "размывания" ценностных ориентаций у значитель­ных масс людей, особенно молодого поколения. Это ведет зачастую или к пассивности, апатии, растерянности граждан, "бегству" от политики, или к неадекватной агрессивности, взаимной нетерпимости, непредска­зуемым реакциям, спонтанным вспышкам насилия.

В подобной ситуации перед политической наукой, высшей школой, образованием в целом, СМИ, сторонниками подлинной (а не псевдо,- эр­зац-) демократии стоит двуединая задача.

Первая- раскрытие перед, широкой общественностью, учащейся молодежью сущности, характерных черт политической доктрины большевизма, господствовавшей с несущест­венными модификациями на протяжении более семидесяти лет в бывшем Союзе, Центральной и Восточной Европе. Сформулированная задача тем более важна, что в настоящее время у значительных масс людей, про­живающих на просторах более одной шестой часта суши, в сознании сохраняют живучесть большевистский менталитет, ленинско-сталинская политическая культура, что в подавляющем большинстве случаев обус­ловливает поведение общественных груш и политической элиты при раз­решении тех или иных проблем, конфликтов.

Вторая задача, сопряженная с первой, - формирование либерально-­демократической и гуманистической политической культуры, особенно у молодежи, приобщение ее к общечеловеческим культурным ценностям, ес­тественно, при обязательном бережном обращении и приумножении прог­рессивных национальных традиций, воспитании патриотизма, любви к родному языку, национальной культуре, знании истории своего народа, Отечества.

Вторая задача с особой остротой высвечивает вопрос о политическом просвещении, демократическом образовании граждан госу­дарств СНГ, Балтии, Грузии. Только таким образом можно нейтрализо­вать токсины тоталитаризма в менталитете, распространить знания об условиях и формах стабильного функционирования демократии на разных уровнях (от высших государственных органов до местной власти), а также форм самоорганизации граждан, укрепить легитимность демократи­ческих форм правления, способствовать совершенствованию властных и управленческих структур, самоуправляющихся институтов. Как показыва­ет опыт ФРГ, в обществах с тоталитарным прошлым наладить систему политического образования весьма трудно¹. Система политпросвета то­талитарного общества (и в коммунистическом СССР, и в национал-социа­листской Германии) решала принципиально иные задачи: она была пред­назначена для пропаганды идеологии, "промывания мозгов" масс с целью манипулирования последними в угоду высшим партийным бонзам обоих режимов, а не для действительного политического просвещения, распространения объективных знаний о политике. Само собой разумеет­ся, что авторитарные режимы и не были заинтересованы в свободном развитии политических наук. Как известно, в Советском Союзе специ­альность "политические науки" впервые была утверждена ВАК лишь в 1989 г.

          Однако, и в новых независимых государствах, называющих себя демократическими, фактически продолжается стратегия отстранения на­рода от политического знания. В них, в частности в России и в Мол­дове, сворачиваются занятия по политологии, а порой и вовсе упраздняются кафедры. Правда, в этом отчасти повинны и они сами, без вины виноватые. Многие из них, по меткому замечанию Д.А.Фадеева, "пока имеют такое жмалое отношение к политологии, как и преподававший­ся ими ранее "научный коммунизм" - к науке² . Ведь типично больше­вистским, архирадикальным методом "кавалерийской атаки", которым "соз­дали" в бывшем СССР вузовскую политологию, можно только дискредити­ровать эту дисциплину в глазах молодежи, несмотря на всю ее практи­ческую значимость и актуальность. Но тем не менее отмеченное об­стоятельство само по себе ничуть не оправдывает пренебрежительного (в лучшем случае по недомыслию) отношения к политическому просвеще­нию. В условиях, когда во многих молодых независимых государствах обсуждаются проекты новых демократических конституций, предопреде­ляющих политический статус и судьбу всех ее граждан на десятилетия вперед, когда, как, в частности, в Молдове и в России, идут дебаты о том, какой из режимов - президентский или парламентский - пред­почтительнее, понимание их отличия друг от друга, как и вообще знание элементарных основ политологии, жизненно необходимо. В прин­ципе каждое государство должно демократически совершенствоваться. Но то, что трудно осуществляемся в стабильных "старых” государствах, легче, по очевидным причинам, спрограммировать в переходный период, при "полном пересмотре конституции", в зарождающихся демократиях, за­ложив в Основной закон нормы и конструируя институты, максимально приближающиеся к демократическому идеалу. Поэтому для того, чтобы сознательно и ответственно принимать участие в обсуждении конститу­ции, гражданам следует знать и то, какие принципы должны лежать в основе демократического правления, и то, что такое конституционализм и правовое государство, и то, каковы международные стандарты прав человека и национальных меньшинств, и многое другое. Не говоря уже о том, что политологические знания необходимы просто для того, чтобы, понимая суть политических событий и явлений, разбираться в несос­тоятельности решений и демагогических заявлений тех или иных поли­тиков.

Однако многое, к сожалению, свидетельствует о том, что в ны­нешних "коридорах власти" имеются приверженцы недемократических форм правления, которым вообще не нужны политически образованные люди и особенно среди наиболее динамичной части общества - молодежи. В этом случае политическому истеблишменту легче скрыть свои неком­петентность, ошибки, а иногда и злоупотребления, проще манипулиро­вать согражданами, уйти от ответственности. В демократических же странах политическое образование является частью общеобразователь­ного процесса, и его задача - дать элементарные представления о по­литике в целом, политической системе данного сообщества, которые, по­добно навыкам личной гигиены и этикета, нужны каждому человеку в повседневной жизни.

В Германии, стране пережившей в XX в. дважды национальную тра­гедию, дважды же (в 1918 г. и 1952 г.) создавалась функционирующая и по настоящее время государственная служба политического образова­ния. Согласно ныне действующему положению, ее основная задача зак­лючается в том, чтобы "с помощью средств политического образования способствовать распространению в немецком народе понимания особенно­стей политической жизни и готовности к участию в ней, а также укреп­лению демократического сознания"³. После объединения Германии в 1990 г. перед системой политического просвещения Западной Германии встала задача адаптировать население бывшей ГДР к жизни в условиях либеральной демократии и рыночного хозяйства.

Этот опыт весьма поу­чителен и для Молдовы, России, Армении, Румынии, Украины и других государств Восточной и Центральной Европы, Закавказья, Средней Азии. На территории бывшей ГДР политическое просвещение ориентировано не только на традиционные для ФРГ объекты - молодежь и "мультипликато­ров" (люди, которые используют полученные знания для их дальнейшего более широкого распространения и от которых преимущественно зависит формирование общественного мнения: воспитатели, учителя, преподава­тели вузов, журналисты, ученые, работники системы образования взрос­лого населения и т.п.), но и на руководителей и политиков разногоуровня. Очевидно, что на переходном этапе прежде всего от их ком­петентности и политического знания зависят конструирование и функ­ционирование эффективно работающей демократической политической сис­темы, а значит, и проведение реформ.

Вторая отмеченная нами задача столь важна еще и потому, что многие нынешние политики, проснувшиеся с воскресенья на понедельник “де­мократами”, дискредитируют само понятие демократии. Парадокс совре­менного политического положения в бывшем Союзе состоит в том, что многие из критиков периода перестройки коммунистическо -советского режима стали называть себя "демократами" уже - и только - в силу самого факта оппозиционности данному режиму, хотя таковыми по поли­тической культуре и не являлись.

Впрочем, это легко объяснимо. Представители ново-старой властвующей элиты, как и вообще рядовые граж­дане или подавляющее число обществоведов бывшего Союза, за редким исключением, не были знакомы ни с разнообразными современными тео­риями демократии⁴, ни с историей теории демократии⁵, ни с мучитель­ной и многовековой историей зарождения, становления и укрепления демократии в политической жизни многих стран мира.

 [Само собой ра­зумеется, что в условиях коммунистического режима не появилось ни одного труда по истории демократии, аналогичного тем, что издавались в России даже в условиях царского самодержавия. Речь вдет, ес­тественно, прежде всего о фундаментальных работах выдающегося рос­сийского социолога, правоведа и историка М.М.Ковалевского: "Проис­хождение современной демократии” в четырех томах (1895-1897 гг.); "От прямого народоправства к представительному и от патриархальной монархии к парламентаризму» в трех томах (1906 г.); «Демократия и ее политическая доктрина” (1913 г.)⁶].

И хотя в мире имеется обширней­шая литература по отмеченным темам, советский читатель в основной своей массе долгие десятилетия был знаком лишь с эрзацлитературой на этот счет. Поэтому-то у партолигархии,  партократии, продолжающей, "перелицевавшись", в основном оставаться у власти, как и в целом у жителей СНГ, Балтии, Грузии, до самого последнего времени имелось весьма смутное представление о демократии, что выражалось (и выра­жается) хотя бы в том, что признавая демократию в целом, абстрактно, люди в большинстве своем отказывались (и отказываются до сих пор) признавать ее частные, конкретные проявления.

Существует еще одно серьезное предубеждение по поводу демократии. В общественном созна­нии на просторах бывшего СССР, стало широко циркулировать мнение, к которому часто прибегает в своих интересах истеблишмент в большин­стве стран мира с недемократическими режимами, зиждущееся на аргу­ментах, используемых еще в античности противниками демократии. Ут­верждается что, по крайней мере, в особых условиях рядовой человек не является достаточно компетентным в деле управления, в то время как квалифицированное в этом плане меньшинство обладает несравненно большим потенциалом для руководства и, следовательно, должно управ­лять большинством.

По поводу изложенного суждения (содержащего, несомненно, долю истины, но совсем не в том смысле, как об этом думают сторонники ав­торитарных режимов, ибо направлено оно только против примитивного понимания демократии) патриарх современной науки о демократии Р.Даль пишет, что люди, “считающие себя защитниками демократии, должны решительно и с новой силой противостоять этому древнему и вездесущему аргументу. Парадоксально, но это необходимо теперь не столько для того, чтобы выбить почву из-под ног авторитарных режимов, сколько для решения целого комплекса социальных вопросов, возможность реализации которых поставлена сегодня под сомнение и в демократических режимах”⁷.

Еще более опасным для судеб демократии является то обстоятельство, что значительное число представителей как элиты, так и управляемого большинства в новообразованных государствах продолжают разделять ми­фологему советского "марксизма-ленинизма" о том, что прямая плебис­цитарная демократия превосходит демократию представительную, или да­же о том, что существуют два противоположных типа демократии -"бур­жуазная” и "социалистическая".

Между тем с того момента, как Фукидид в своей "Истории" два с половиной тысячелетия томуназад впервые использовал термин "демократия", история политической мысли знает множество ее определений,теоретических и практических моделей и концепций. Понятие "демокра­тия"⁸ при кажущейся простоте, очевидности и ясности заключенного в нем содержания в абстрактной постановке вопроса: народовластие, на­родоправство, более развернуто - правление народа, избранное народом и для народа (А.Линкольн), - в своем многовековом бытии как в тео­рии и в общественном сознании, так и в практическом воплощении, было отмечено парадоксами, тупиковыми путями развития, ловушками и зло­ключениями, сопровождалось иллюзиями и мифами.

Идеал примитивной демократии (непосредственное, прямое участие всех в управлении), являясь сокровенной мечтой и надеждой многих и многих простолюдинов в течение тысячелетий, вдохновлял участников антимонархических, антиолигархических революций. Обездоленное боль­шинство, отчужденное от власти и собственности, грезило о своей власти, наивно полагая, что уже сам факт ее завоевания (вкупе с уравнительным перераспределением частной собственности на средства производства или же вообще ее ликвидацией) избавит их от всех бед, лишений, нищеты, бесправия, угнетения.

Однако исторический полити­ческий опыт каждый раз неизменно и быстро обнаруживал иллюзорность их упований и тщетность практических потуг и свидетельствовал об обратном, об одном из парадоксов и метаморфоз прямой и примитивной демократии(не сопряженной с индустриальным развитием экономики, сво­бодной структурированностью гражданского общества со значительной долей средних слоев и наличием горизонтальной и вертикальной сетей политических и общественных институтов, образованностью, культурно­стью большинства, их относительным материальным благополучием, бла­гоприятствующими исторической традицией этноса и его психическим архетипом): придя на смену единоличного правления или власти нем­ногих, такая демократия, как правило, очень скоро вырождалась в раз­гул охлократического и анархистского безумства, с тем, чтобы затем столь же быстро трансформироваться в установление новой личной дик­татуры или новой олигархии.

Политические мыслители, начиная с античных -Платона, Аристо­теля и Полибия - вплоть до современных - К.Поппера, М.Дюверже и Р.Даля, Г.Лассуэла, Б.Сартори и Н.Боббио, М.Крозье, С.Хантингтона и Ватануки, Ж.-Л.Кермонна, Ю.Хабермаса и А.Лейпхарта, И.Шапиро, Б.Гуггенбергера и Т.Дая и многих других, - не уповая на грезы, иллюзии и эмоции, многократно и скрупулезно взвешивали на "весах" разума как положительные, так и отрицательные стороны власти большинства и в идеале (нормативная теория), и на практике (дескриптивная теория), наблюдали, описывали и обобщали функционирование и изменение реаль­но существующих демократических систем. Результаты их исследований зачастую были малоутешительными для сторонников демократических ферм организации власти и управления, общественной жизни.

Но каждый раз, терпя крах в политической практике, демократия тем не менее раз за разом возрождалась с учетомидей политических мыслителей и правоведов уже в новых исторических формах. На прак­тике и в теории демократия обогащалась, видоизменялась с тем, чтобы, наконец, во второй половине XX в. стабильно установиться в форме либерально-демократического политического режима примерно в одной пятой- одной шестой части всех стран мира.

Последнее обстоятельст­во дало основание американцу Ф.Фукуяме летом 1989 г. высказать предположение о наступлении идеологического (и в политике, и в эко­номике) конца истории. "Мы наблюдаем, - писал он,- по-видимому, не просто конец "холодной войны" или какого-то особого этапа пос­левоенной истории, а конец истории как таковой: т.е. конечный пункт идеологической эволюции человечества и универсализацию западной либеральной демократии как конечной формы управления человеческим обществом. Это не значит, что отныне не будет событий, достойных за­полнить ежегодные обзоры международных отношений журнала "Форин афферс", поскольку победа либерализма произошла главным образом в сфере идей или сознания и еще не завершилась в реальном, материальном мире. Но существуют серьезные основания полагать, что этот идеал бу­дет в долгосрочной перспективе направлять развитие материального мира"⁹.

Однако если Ф.Фукуяма в главном, в вопросе о конечном пункте политико-теоретической эволюции человечества, в значительной (но не в полной)степени прав (без учета особенностей национально-психического и культур­но-исторического архетипов), то до повсеместного воплощения либе­рально-демократической парадигмы в политическую жизнь, а главное - до максимально возможного сближения реально существующих демократи­ческих устройств с теоретической моделью еще очень далеко.

В оче­редном, 18-м докладе (1991 г.) "Римского клуба" "Первая глобальная революция", сделанном А.Кингом и Б.Шнайдером в специальном разделе "Пределы демократии", дана весьма критическая оценка современного состояния демократки в мире. "Демократия - не панацея, - подчерки­вают авторы доклада, - она не имеет организационных способностей, не знает пределов собственных возможностей, не в силах решать новые задачи. Народные избранники часто не в состоянии вовремя принять компетентное решение по комплексным вопросам, а чиновники, понимая глобальный характер задач, слабо разбираются в сложных взаимодейст­виях между ними. Квалифицированное суждение по основным социальным, политическим и экономическим проблемам чаще можно услышать по теле­визору, чем в парламенте. Политические партии озабочены очередными выборами, нанося вред той самой демократии, которой призваны служить. Иногда кажется, что интересы партии выше интересов государства, стра­тегия и тактика важнее целей, а о мнении избирателей забывают сразуже после выборов. Но кризис современной демократии не дает основа­ний отвергать ее.

Утверждение демократии в странах, освободившихся сегодня от авторитарных режимов, - продолжают А.Кинг и Б.Шнайдер,- требует от их граждан смены позиций и общественного поведения. Современная си­туация возникла неожиданно, не дав времени подготовиться к струк­турным преобразованиям и рыночные отношения, связи, методы управле­ния не могли сложиться заранее. Может случиться, что именно на де­мократию будет возложена ответственность за экономические неурядицы, чем воспользуются экстремистские элементы.

Черчиль справедливо утверждал, что "демократия - наихудшая из систем, за исключением всех остальных". Надо помнить о ее недостат­ках, слабостях и пределах. Чтобы демократия могла справиться с сов­ременными задачами, надо вдохнуть в нее новую жизнь"¹⁰.

В настоящее время почти все режимы, даже авторитарные (за ред­ким исключением), чтобы придать себе приличествующий концу  ХХ в. политический имидж, так или иначе записывают в конституции положе­ние о народном суверенитете, правлении народа. По верному замечанию американского политолога М.Агопьяна, демократия - это политический идеал, который каждая идеологическая система эксплуатирует по свое­му усмотрению¹¹. И во многом именно поэтому, а главным образом вви­ду своего ключевого положения в системе политических ценностей сов­ременности, являясь в силу этого наиболее расхожим термином в поли­тическом лексиконе XX в. наряду со свободой, равенством, справедли­востью, и еще вследствие целого ряда других объективных и субъектив­ных факторов, среди которых возраст играет немаловажную роль, демок­ратия продолжает оставаться одним из наиболее сложных и противоре­чивых центральных понятий политической науки.

Отражая фундаменталь­ные свойства общественного бытия человеческой цивилизации на опре­деленном этапе развития, политическую практику при определенных кон­кретно-исторических, экономических, социальных, культурных условиях и в то же время являясь в личностном плане естественным порождением как человеческого разума (атрибутивно предполагающего для своей деятельности и свободу от внешних ограничений, и равенство с себе подобными), так и позитивных нравственных качеств и человеческой природы в целом, естественно стремящейся к самореализации, творчест­ву и вместе с тем имея естественный же предел своего практического воплощения в природе человека и человечества, это понятие многознач­но, многогранно, многомерно, исторически изменчиво.

Поэтому вовсе не случайно швейцарский философ Ю.Бохеньский, вы­ражая крайнюю точку зрения и подчеркивая многоаспектность и проти­воречивость понятия демократии, полагает в своей книге "Сто суеве­рий", что демократию “вообще невозможно определить, поскольку здесь все запутанно”¹². Ему вторит создатель концепции сообщественной демократии А.Лейпхарт: "Демократия - это понятие, которое решительно не поддается определению"¹³.

Трудность определения данного понятия объясняется еще тем, что вследствие и наряду с отмеченными причинами, во-первых, в настоящее время имеется множество концепций демократий [элитарная, плюралистическая, плебисцитарная, партиципаторная, сообщественная (консоциальная), коммуникативная (интерсубъективная), К.Поппера, марк­систская, большевистская и др.]; во-вторых, в XX в. произошла опре­деленная компрометация самого термина "демократия", вызванная ис­пользованием его для обозначения авторитарных режимов, что и послу­жило основанием для высказывания Ф.А. фон Хайеком в 1968 г. предло­жения о замене его на термин "демархия" (по аналогии с широко из­вестными терминами "монархия", "олигархия"), который, по его мнению, "помог бы нам сохранить образ идеала в эпоху злоупотреблений поня­тием демократии"¹⁴; в-третьих, существованием разрыва между демок­ратическим идеалом и конкретным институциональным, правовым, реля­ционным и т.д. воплощением его в политическую жизнь в конкретном культурно-историческом контексте, что и обусловливает существование различных форм, практических моделей демократии в рамках либераль­но-демократического архетипа политического режима.

 Многими западны­ми исследователями принята классификация А.Лейпхарта. Исходя из критериев оценки "разумно-ответственной демо

maxpark.com/community/2100/...newsletter

Документы 1948 – 53 гг. свидетельствуют: американская разведка не располагала источниками информации, близкими к партийным и государственным структурам СССР.

Принципиальные решения по проблемам взаимоотношений с Советским Союзом, в том числе и в военной области, принимались в США наугад, при отсутствии достоверных секретных сведений о лидерах СССР, их планах и намерениях, расстановке сил в советском руководстве и о многом другом, что должна предоставлять разведка в интересах выработки обоснованной внешнеполитической и оборонной стратегии.

Это во многом объясняет неадекватную реакцию США на известие об испытаниях в СССР в 1949 году атомной бомбы и на другие «советские вызовы».

В современную эпоху среди множества факторов, влияющих на формирование внешнеполитического курса правительства любой страны, особая роль принадлежит качеству информации, поступающей от национальных разведывательных органов. От ее полноты, оперативности поступления и достоверности в значительной мере зависят степень обоснованности решений государственных деятелей и дипломатов, реалистичность оценки ими складывающейся в мире и в конкретном регионе ситуации, видение альтернатив и выбор оптимальной политической линии в данный период и на перспективу. Это аксиома.

Если применить ее к начальному периоду «холодной войны», возникает вопрос: не объясняется ли поворот от партнерства к враждебности во взаимоотношениях между СССР и США вскоре после победы над фашистской Германией помимо известных геополитических, экономических, идеологических факторов еще и дефицитом конфиденциальных правдивых сведений о планах и намерениях недавнего союзника? В отношении советской стороны есть серьезные основания утверждать: Сталин имел весьма точные данные о происходившем в Белом Доме, на Капитолийском холме и даже в строжайше засекреченных лабораториях Лос-Аламоса. Достаточно вспомнить, что лондонская резиндетура внешней разведки НКГБ через Кембриджскую группу оперативно добывала и направляла в Москву копии таких документов, которые существовали едва ли не в единственном экземпляре, например, стенограммы англо-американских переговоров по проблемам создания и совершенствования атомного оружия.

Советская разведка, несомненно, работала на пределе возможного и, опираясь на доброжелательство и симпатии к СССР не только со стороны простого народа, но и части интеллектуальной элиты Запада, в тот период снабжала государственное руководство сведениями, вполне достаточными для выработки взвешенного политического курса в отношении Америки. Этим, кстати, можно в значительной мере объяснить тот факт, что Сталин не проявлял видимого беспокойства и сохранял выдержку, когда из Вашингтона зазвучали неприкрытые угрозы применить ядерное оружие. Руководитель СССР решительно отвергал попытки говорить с Советским Союзом с позиции силы и в таких ситуациях даже иногда позволял себе пощекотать самолюбие Г. Трумэна (можно вспомнить, например, заявление кремлевского лидера корреспонденту «Санди таймс» А. Вирту, опубликованное и в «Известиях» в сентябре 1946 года: «Я не считаю атомную бомбу такой серьезной силой, какой ее склонны считать некоторые политические деятели. Атомные бомбы предназначены для устрашения слабонервных, но они не могут решать судьбы войны…»).

Подоплека такого невозмутимого сталинского восприятия американского ядерного шантажа очевидна: ему в деталях было известно об ограниченных возможностях США применить атомную бомбу против СССР, огромных материально-технических трудностях осуществления этого замысла и даже о том, что в администрации президента и в Пентагоне, несмотря на воинственные заявления первых лиц государства шла ожесточенная борьба между «ястребами» и «голубыми» (об одолевавших пентагоновских стратегов небеспочвенных сомнениях в реалистичности ядерного планирования).

Что касается руководителей США, то они подобной степенью информированности ни в коей мере не обладали. Так, всего за 11 месяцев до первого испытания советской атомной бомбы министр обороны США Дж. Форрестол писал в своем дневнике: «У русских в настоящее время, возможно, отсутствуют технологические навыки для производства атомных бомб, и понадобится пять или даже десять лет, прежде чем они наладят их массовое производство. Они вполне могут иметь «бумажные» знания, но не промышленный комплекс, необходимый для превращения этих абстрактных знаний в конкретное оружие».

И это утверждалось в то время, когда в реализацию ядерного проекта уже включились сотни крупнейших предприятий советской тяжелой промышленности, в широких масштабах закладывались основы новой могучей отрасли – атомной энергетики! Такая неосведомленность военного министра, конечно, на совести национальной разведки США.

Начиная с осени 1949 года американская дипломатия, занятая проблемами взаимоотношений с Советским Союзом, оказалась в острой кризисной ситуации. Известие об испытании атомной бомбы в СССР вызвало в Вашингтоне настоящий шок. Правящие круги с ужасом ощутили полную неподготовленность к тому, что уже в ближайшее время Советский Союз догонит США в производстве ядерного оружия, а возможно, и превзойдет. Результатом стало принятие в 1950 году печально известной директивы СНБ-68, основные положения которой на долгие годы стали определять политику США в отношении СССР. следуя этой директиве, американские политические деятели при выработке стратегии и тактики исходили не из действительных намерений советской стороны (изначально было принято как бы за не подлежащую пересмотру истину, что они являются исключительно враждебными), а из возможностей Советского Союза развязать атомную войну против блока НАТО, рассчитанных гипотетически и по наихудшему для западного мира сценарию.

В связи с этим заблуждением, едва не имевшим катастрофических последствий для судеб мировой цивилизации, поскольку оно предопределило раскручивание все новых и новых витков гонки ракетно-ядерного вооружения вплоть до начала 80-х годов, американский исследователь У. Таубман пишет: «…холодная война была… следствием взаимного недоразумения, причины которого удивительны. Мы привыкли думать, что советские и американские лидеры рассматривали друг друга как порождение дьявола. Фактически каждая сторона видела в противоположной свое зеркальное отражение».

Видимо, эта формулировка нуждается в некотором уточнении. Советская сторона объективно, реалистично воспринимала образ бывшего партнера, ставшего потенциальным врагом, и все же, несмотря на весьма напряженные отношения, неоднократно пыталась искать возможности для восстановления былого взаимопонимания. Американская, напротив, многие годы видела расплывчатое, мутное, искаженное изображение прежнего союзника, многократно увеличенное страхом перед «поднявшимся из берлоги» и угрожающим всем и вся «русским медведем», и соответственно этому образу реагировала.

Два документа из числа рассекреченных материалов Центрального разведывательного управления, относящиеся к 1948 и 1953 годам и хранящиеся ныне в Национальном архиве США, позволяют объективно судить о качестве и характере разведывательной информации, на основании которой формировались подходы к ключевым проблемам отношений с Советским Союзом.

Прогнозы вероятного развития событий в Советском Союзе и вокруг него в случае возможной (январь 1948 г) и действительно наступившей (март 1953 г.) смерти Сталина, изложенные в этих документах, были подготовлены экспертами ЦРУ и других спецслужб США – членов Консультативного комитета по разведке. Они затрагивают важнейшую проблему существования любого государства – сохранение стабильности государства и преемственности политической линии в процессе перехода власти от одного лица к другому (или группе лиц) и подтверждают, что советское направление в тот период было главным во внешней политике США, связанной с обеспечением национальной безопасности. Поскольку в СССР, как уже говорилось выше, видели врага номер один, поскольку для разведслужб США он являлся важнейшей целью. В частности, ЦРУ – могущественная разведывательная империя США, созданная в 1947 году, концентрировала усилия на получении достоверной информации о политическом положении в СССР и, прежде всего, о верхнем эшелоне советских структур власти. Но, как явствует из публикуемых документов, эти усилия приносили довольно скромные результаты.

Примечательная особенность: авторы аналитических материалов – сотрудники ЦРУ и военной разведки, дают в целом верные прогнозы по наиболее общим вопросам, что, несомненно, свидетельствует об их развитом творческом мышлении. Но они попадают впросак едва ли не всякий раз, когда переходят к оценке действительного влияния той или иной личности или пытаются предсказать развитие конкретной политической ситуации. Это можно объяснить только одним – слабостью американской агентурной сети в СССР.

Так, оказались прозорливыми следующие суждения аналитиков из Лэнгли о последствиях смерти Сталина: о том, что она будет означать начало нового раунда борьбы за власть в Кремле; что эта борьба не приведет к изменению экономических и политических основ советского строя; что к власти в СССР может прийти лидер, более склонный, чем Сталин, к жестким мерам на международной арене; что не претерпят существенных изменений принципиальные подходы Москвы в отношении Запада; что междоусобица в Кремле (случись она) неизбежно подорвет позиции КПСС в международном коммунистическом движении; что авторитет нового советского лидера, кем бы он не был, будет несопоставим в глазах азиатских коммунистов с авторитетом Сталина, а это даст Мао Цзедуну большую свободу рук и может даже привести к напряженности в советско-китайских отношениях.

Нетрудно убедиться, что к этим выводам мог прийти у ученый-советолог и журналист-международник, имеющий доступ лишь к открытой информации об СССР. таким образом, практически все подтвердившиеся впоследствии прогнозы, представленные в публикуемых материалах, - результат добросовестного осмысления достаточно широко известных современникам фактов. Теперь задумаемся: если подобного рода выводы содержатся в документах, предназначенных для высшего государственного руководства, и преподносятся как плод систематической разведывательной деятельности – не значит ли это, что разведслужбы США просто не располагали источниками информации, близкими к политическим верхам СССР или даже хотя бы осведомленными чуть более обыкновенных граждан? Известно, что американские разведчики, работавшие в тот период в СССР, проявляли особую настойчивость в вербовке сколько-нибудь полезной агентуры, не случайно и финансирование их затрат стояло в расходах ЦРУ на одном из первых мест. И при таких вложениях денег – столь скромные результаты… Парадокс? Он вполне объясним, если вспомнить и известную закрытость советского общества, и неодобрительное отношение властей всех уровней к контактам советских граждан с иностранцами, особенно американцами и англичанами, наконец, активность контрразведки (временам даже чрезмерную). Не будем сбрасывать со счетов и патриотизм абсолютного большинства советских людей, для которых верность Родине не была в те годы пустым звуком, за доллары не продавалась. Вот и приходится экспертам-разведчикам в докладах высшему руководству чаще всего оперировать сведениями, позаимствованными из официальных сообщений печати СССР, которые носили, разумеется, сугубо протокольный характер и отнюдь не определяли истинного положения того или иного лица в иерархии власти.

О том, что американские спецслужбы не знали подлинной расстановки сил в Кремле, не были осведомлены о перипетиях борьбы за власть в СССР, можно судить по таким заключениям: приемником Сталина станет Молотов или (как сказано в другом документе) Маленков; это лицо будет обладать такой же абсолютной властью, как и его предшественник (американцы до такой степени не понимали существа наметившихся в высших управленческих структурах советского государства процессов, что даже не попытались предположить возможность смены единовластного лидера коллективным руководством). Безосновательными были утверждения, что изменения в СССР не приведут у улучшению отношений с Югославией, что новый советский лидер не пожелает возобновить инициативы налаживания добрососедских отношений с Западом.

Весьма курьезно выглядит сделанный в январе 1948 года Центральным разведывательным управлением вывод, будто не кто иной, как… Молотов должен занять место Сталина после ухода из жизни последнего. И дело даже не в том, что очень скоро после составления этого прогноза, в 1949 году, Молотов окажется в глубокой опале, а его жена подвергнется аресту по обвинению в «связях с международным сионизмом». Стремительное падение реального политического веса и влияния Молотова в партии и государстве началось задолго до этих событий. О том, что Молотов отодвигался на задний план, свидетельствовало отстранение его от руководства советским атомным проектом в августе 1945 года.

Американское разведуправление оказалось совершенно неосведомленным, что после окончания войны реальная борьба за власть в советских верхах развернулась между Берией, Ждановым и Маленковым одновременно с тем, как представители «большевистской старой гвардии» Андреев, Ворошилов, Каганович и Молотов были вытеснены с авансцены политической жизни.

Как известно, Молотов после ареста жены был отстранен от должности министра иностранных дел СССР, а после того, как Сталин запретил ему бывать в Кремле, фактически оказался не у дел (хотя за ним был сохранен ряд государственных и партийных постов). В последние годы жизни «друга Кобы» Молотов ежедневно ожидал ареста.

Не нашел в дальнейшем подтверждения и прогноз относительно того, что Маленков станет единовластным преемником Сталина. Как и предыдущий, этот прогноз был сделан, очевидно, лишь на основании учета внешних признаков (например, занимаемых им в тот период государственных должностей, роли в комиссии по организации похорон вождя), о которых сообщалось в советской печати. Безальтернативность и безапелляционный тон оценок того, кто станет преемником Сталина, надо полагать, не случайны. Они являются подтверждением того факта, что резидентура в Москве передавала в штаб-квартиру ЦРУ весьма поверхностные материалы, не раскрывавшие истинной картины происходившего на советском партийно-государственном Олимпе. Иначе чем объяснить, что аналитики в Лэнгли сбросили со счетов и Берию с подвластными ему могущественными спецслужбами, и Булганина с подведомственными ему Вооруженными Силами СССР, и наконец Хрущева, опиравшегося на партийный аппарат, чья всеохватывающая мощь в конечном счете сыграла решающую роль в завоевании последним лидирующего положения в государстве…

Признав, что нельзя с уверенностью определить «возможности или вероятные действия потенциальных оппонентов Маленкова», советологи фактически расписались в том, что бессильны проанализировать расстановку политических сил в советском руководстве, видимо, потому, что не располагали фактами.

Наряду с этим из изложения особого мнения заместителя начальника разведуправления Объединенного комитета начальников штабов видно, что американские правящие круги возлагали определенные надежды на то, что борьба за власть в Москве окажется серьезной и, может быть, пошатнет советский строй. Но тогда этим ожиданиям не суждено было сбыться.

Из всего сказанного напрашивается вывод, что американские эксперты в своих оценках положения в СССР были вынуждены оперировать не точными данными, а почти исключительно предположениями, не подкрепляя выдвинутые тезисы серьезной аргументацией. И это с большой долей вероятности дает право утверждать: во второй половине 40-х – начале 50-х годов американская разведка в Москве не располагала агентурными источниками, сведения из которых были бы достойны внимания государственных деятелей США. Приблизительные оценки, содержащиеся в меморандумах – свидетельство острого информационного голода ЦРУ и других спецслужб США. Недостаток информации в свою очередь способствовал возникновению у американских политиков ощущения повышенной опасности, якобы исходящей от Советского Союза, влиял на умонастроения и верхнего эшелона власти, и рядовых граждан США, заставляя их воспринимать чрезмерное наращивание своего арсенала не как обременительную обузу, а как необходимое средство защиты от «коммунистической угрозы».

Что касается нашей страны, то закрытость советского общества от иностранцев в те годы тоже нельзя воспринимать однозначно. Она, с одной стороны, серьезно затрудняла сбор шпионской информации, а с другой – объективно играла на руку американским «ястребам», помогая им создавать в лице СССР образ коварного и злобного врага.

 

 

Секретно

ЦЕНТРАЛЬНОЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

БИО 9

СМЕНА ВЛАСТИ В СССР

Резюме

13 января 1948 г.

Выбор преемника на место Сталина в советской иерархии будет сделан с целью гарантирования стабильности нынешнего режима и продолжения его политики. Ввиду прошлого опыта советских лидеров, психологии и традиций русского народа и природы советской политической системы передача власти Сталина одному человеку представляется более уместной, чем разделение его власти среди нескольких человек. В настоящее время наилучшим кандидатом для замены является Молотов, чья тесная связь со Сталиным, преданность нынешней советской политике и большой опыт как, как партийной, так и государственной службы дают ему отчетливое преимущество перед другими членами Политбюро. Тщательно продуманные меры предосторожности будут приняты для того, чтобы переход власти к Молотову после смерти или отставки Сталина не поставил был под угрозу стабильность или политику режима. Ближайшие последствия такой перемены, таким образом, будут скорее всего незначительными. Если же, однако, СССР столкнется с цепью бедствий, внутренних и зарубежных, то отсутствие престижа и личности Сталина может привести к росту проявлений личной борьбы между членами Политбюро, вследствие чего произойдет быстрая дезинтеграция советского режима.

National Archives of the United States. RG 263. Records of the Central Intelligence Agency. Estimates of the Office of Research Evaluation, 1946 – 1950. Box 1.

______

Секретно

СПЕЦИАЛЬНАЯ  ОЦЕНКА

Возможные последствия смерти Сталина и прихода Маленкова к власти в СССР

СО – 39

Опубликован 12 марта 1953 года.

Следующие организации – участницы Консультативного комитета по разведке сотрудничали с Центральным разведывательным управлением в подготовке этой оценки: разведывательные управления государственного департамента, сухопутных войск, военно-морских сил, военно-воздушных сил и Объединенного комитета начальников штабов.

Все члены Консультативного комитета по разведке пришли к согласию по поводу этой оценки 10 марта 1953 года. См., однако, примечания заместителя начальника разведывательного управления Объединенного комитета начальников штабов (так в тексте).

Предисловие

Эта оценка носит предварительный характер. Рассматриваемая здесь тема будет затронута в национальной разведывательной оценке № 65 «Возможности советского блока до 1957 года включительно» и рассмотрена более полно в национальной разведывательной оценке № 90 «Возможности советского блока до середины 1955 года включительно».

ОЦЕНКА

Первоначальная передача власти

1. Проблема передачи власти является одной из труднейших проблем, с которыми может столкнуться советская система. Важный первый шаг – формальная передача власти – с Маленковым в качестве титульного лидера был осуществлен, по-видимому, с замечательной быстротой и четкостью. Быстрота передачи власти и скорость, с которой были заполнены государственные посты, свидетельствуют о проницательности части советских лидеров, осознающих таящуюся в данной ситуации опасность (В новой организации Маленков сейчас занимает, по-видимому, те же титульные позиции в Президиуме и Секретариате партии и в Совете Министров, что и Сталин. В Совете Министров власть сосредоточена в руках Маленкова как председателя и четырех первых заместителей: Берии, Молотова, Булганина и Кагановича. Эти пятеро составляют Президиум Совета Министров. Имеет значение, по-видимому, то, что между этим органом и сталинским Государственным Комитетом Обороны военного времени имеются прямые параллели с точки зрения его природы и членства. Концентрация власти возросла, и высшие партийные и государственные органы были сокращены по численности и размерам. Новая организация партии и правительства и интенсивная реорганизация слияние нескольких ключевых отраслей промышленности под руководством Маленкова, как представляется, ведут к концентрации и модернизации административной системы. – Прим. Авторов докумената), и о том, что необходимые планы по осуществлению перемен подготовлены, по крайней мере, в общих чертах еще до смерти Сталина.
2. Ключевые позиции Маленкова в советской Коммунистической партии на протяжении последних четырнадцати лет, его заметное и, по-видимому, запланированное возвышение с 1948 года, сыгранная им выдающаяся роль на девятнадцатом съезде партии и после него и почести, отданные ему Берией на похоронах Сталина, свидетельствуют о том, что в ближайшее время его положению не будет брошен вызов. Мы не можем, однако, определить, имеет ли он качества лидера, необходимые для консолидации его позиций и достижения абсолютной власти, поскольку он всегда действовал при поддержке Сталина. Нельзя также с уверенностью определить возможности или вероятные действия его потенциальных оппонентов.
3. Борьба за власть может начаться внутри советской иерархии в любой момент. Ввиду природы советского государства эта борьба будет, вероятно, вестись внутри партийной организации и высших эшелонов бюрократии. В любом случае народы СССР вряд ли будут активно участвовать в этой борьбе. Даже если борьба развернется в ближайшем будущем, мы полагаем, что контроль Коммунистической партии над СССР вряд ли быстро пошатнется. Мы думаем, что эта борьба сама по себе побудит правителей СССР развязать преднамеренно большую войну (Заместитель начальника разведывательного управления Объединенного комитета начальников штабов полагает, что параграф 3 должен выглядеть следующим образом: «Борьба за власть может начаться внутри советской иерархии в любой момент. Ввиду природы советского государства эта борьба будет, вероятно, вестись внутри партийной организации. Любое серьезное разногласие, однако, может иметь гораздо более широкий резонанс, вовлекая армию или большие группы населения. Если эта борьба развернется в близком будущем, мы полагаем, что контроль Коммунистической партии над СССР вряд ли быстро пошатнется. Пока борьба ограничивается Кремлем, мы не думаем, что она побудит правителей СССР развязать преднамеренно большую войну». – Прим. Авторов документа)

ВОЗМОЖНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ СМЕРТИ СТАЛИНА

Последствия для основ советской власти

1. Вряд ли смерть Сталина окажет немедленное воздействие на экономические и военные основы советской власти. Новое руководство, однако, может оказаться менее удачливым в поддержании и укреплении этих основ советской власти.
2. Воздействие западных дипломатических или психологических мероприятий на стабильность и мощь Советов не может быть оценена без знания того, какими будут эти предполагаемые шаги. Мы полагаем, однако, что сейчас СССР политически более уязвим, чем перед смертью Сталина. Новое руководство столкнется с необходимостью принять сложные решения в политике, и эти трудности могут быть усугублены в результате личной борьбы за власть, которая уменьшит советскую мощь и лояльность международного коммунистического движения.

Последствия для советской политики

1. В ближайшем будущем новое советское руководство будет почти наверняка проводить внешнюю и внутреннюю политику, установившуюся на протяжении последних лет. В частности, оно скорее всего будет делать упор на враждебность Западу (включая тактику раскола Запада), увеличение экономической базы блока и увеличение военной мощи блока.
2. Смерть Сталина устранила автократа, который при всей своей беспощадности и стремлении к распространению советской мощи не позволял своим амбициям вовлекать его в безрассудные действия на международной арене. Было бы неосторожно высказывать предположение, будто новый советский режим будет обладать сталинским искусством избегать большой войны. По крайней мере, на первых порах у режима будет отсутствовать свобода действий и возможность маневрировать, поскольку он не будет обладать колоссальным престижем и авторитетом Сталина. В частности, во внешней политике новому режиму, возможно, будет труднее, чем Сталину, отступать со своих позиций, и он может почувствовать себя вынужденным реагировать более жестко, если действия Запада заставят его принимать крупные решения. Наоборот, новое руководство, возможно, будет проявлять осторожность в ближайшее время в осуществлении мероприятий, которые, как оно полагает, могут вынудить Запад предложить вновь рассмотреть принципиальные проблемы, которые разделили Восток и Запад, то новое советское правительство, вероятно, будет придерживаться установившихся советских подходов. Новое правительство, однако, будет не столь уверенно, имея дело с новыми проблемами или новыми предложениями Запада (Заместитель начальника разведывательного управления Объединенного комитета начальников штабов полагает, что параграф 7 должен выглядеть так: «Смерть Сталина устранила автократа, который при всей своей беспощадности и стремлении к распространению советской мощи избрал курс, который, хотя и заставил западный мир перевооружиться, не привел к большой войне на протяжении его жизни. Было бы неосторожно высказать предположение, что новое советское руководство будет либо желать, либо быть в состоянии избрать курс, который позволил бы избежать развязывания всеобщей войны. По крайней мере, на первых порах у советского режима может отсутствовать свобода действий и возможность маневрирования, поскольку он не будет обладать колоссальным престижем и авторитетом Сталина. С другой стороны, особенно в отношении внешней политики, новому режиму, возможно, будет труднее, чем Сталину, отступать со своих позиций, и он может почувствовать себя вынужденным реагировать более жестко на действия Запада. Если Запад предложит вновь рассмотреть принципиальные проблемы, которые разделили Восток и Запад, то новое советское правительство будет скорее всего внешне придерживаться устоявшихся советских подходов». – Прим. Авторов документа).
3. Новый советский режим, возможно, боится, что пока он будет консолидировать свою власть, Запад может предпринимать агрессивные шаги против блока. Он будет, по-видимому, с крайним подозрением рассматривать любые новые шаги, предпринятые Западом, особенно в отношении авиации дальнего действия или вооруженных сил, расположенных поблизости от границ блока.
4. Смерть Сталина устранила человека, который стал полубогом. Для многих людей в СССР он был человеком из стали, который превратил Россию в промышленную и военную державу, который отразил германское нашествие и который привел народы СССР к величайшей военной победе в российской истории. Смерть Сталина будет психологическим шоком для большого числа советских людей. Мы, однако, полагаем, что этот шок сам по себе не повлияет на стабильность нового режима.

Последствия для блока

и международного коммунистического движения

1. На протяжении некоторого времени ни один из приемников Сталина не будет в состоянии достичь сопоставимого статуса или сопоставимого значения в качестве символа международного коммунистического движения, но сплоченность основной части коммунистического движения за пределами блока вряд ли пострадает. Если развернется борьба за власть внутри советской Коммунистической партии, то сплоченность коммунистического движения за пределами блока почти наверняка ослабнет.
2. Контроль Кремля над европейскими сателлитами является столь жестким, что мы не верим, будто он пострадает всего лишь из-за смерти Сталина. Однако в том маловероятном случае, если борьба в советской Коммунистической партии распространится на Советскую Армию и на советские силы безопасности, советский контроль над сателлитами почти наверняка будет поколеблен.
3. Отношения между Тито и Москвой вряд ли изменятся в результате смерти Сталина. Антагонизм не был личным, но вопрос из неподдельного столкновения югославских национальных интересов с советской Коммунистической партией. Более того, обе стороны предприняли действия и заняли позиции, которые будет чрезвычайно трудно пересмотреть. Кремль не может признать Тито как независимого коммунистического союзника, не подорвав своих позиций среди европейских сателлитов.
4. Мы верим, что влияние Тито среди сателлитов или среди коммунистических партий за пределами блока возрастет, если только не будет продолжительной борьбы за власть в СССР.
5. Мы полагаем, что смерть Сталина не окажет немедленного воздействия на китайско-советское сотрудничество или на внешнюю политику китайских коммунистов. Однако ни один из преемников Сталина не имеет в Азии сравнимого с ним престижа и авторитета. Статус Мао как лидера и теоретика азиатского коммунизма неизбежно возрастет с исчезновением бывшего высшего лидера. Мао почти наверняка будет иметь больше влияния в определении политики блока в отношении Азии. Он почти наверняка не будет стремиться к лидерству в международном коммунистическом движении. Новое московское руководство будет, видимо, общаться осторожно с Мао; если же нет, то почти наверняка в китайско-советских отношениях возникнет серьезная напряженность.

Возможная западная реакция на смерть Сталина и возвышение Маленкова.

1. Мы полагаем, что в целом западноевропейские лидеры будут склонны в течение некоторого времени вести борьбу между Востоком и Западом с большой нерешительностью и осторожностью. Они, вероятно, опасаются, что любой немедленный западный нажим на блок увеличит опасность войны и будет способствовать стабилизации власти в СССР. они также, возможно, будут надеяться на то, что если Запад не окажет давление, проблемы, связанные с консолидацией нового режима в СССР, принесут по меньшей мере временное ослабление напряженности и позволят им отложить на более поздний срок принятие спорных политических решений.

National Archives of the United States. RG 263. Records of the Central Intelligence Agency. Estimates of the Office of Research Evaluation, 1946 – 1950. Box 1.

 В. И. БАТЮК, 
кандидат исторических наук

написал в майском номере православной газеты "Русь державная" православный священник и публицист Николай Булгаков. "О сталинском периоде нашей истории во всеуслышание никогда не говорилось правды. И не только у нас, но и за границей, в эмигрантской литературе", - приводит портал "Интерфакс-Религия" выдержки из статьи. Николай Булгаков полагает, что архивы, посвященные сталинскому периоду, закрыты, потому что там нет фактов, способствующих "полной и окончательной "десталинизации", иначе бы эти факты давно обнародовали. Значит, делает вывод автор, "легко заключить, там содержатся документы, которые изобличат хрущевско-перестроечную историческую версию". Священник считает, что Господь провидел в Сталине "созидательный талант - и дал ему власть, которая, как известно, от Бога". "Когда видишь, как его политические противники один за другим, только что имея огромную власть в стране, вдруг, как осенние мухи, без особой борьбы выпускают ее из рук и уходят с политической арены, причем почему-то борются друг с другом и по очереди друг друга побеждают, а "коварный и злой" чуть ли не стоит в стороне, едва участвуя в этой схватке, то понимаешь, что произошло именно чудо, что тут все решал Господь", - говорится в статье. Как отметил автор, на XX съезде КПСС 1956 года, где был осужден культ личности, "исторические оценки отмеривались не от интересов всего русского народа, а от интересов верхушки большевиков, причем определенной ее части", и Сталин, потому и оказался "плохим", что пошел против этой верхушки.

ИА REX: Власть Сталина была от Бога, а период его правления оклеветали, считает священник РПЦ. Как вам такая версия истории СССР?

Дмитрий Орлов, политолог, генеральный директор аналитического центра «Стратегия Восток-Запад»:

Отец Николай Булгаков не сказал ничего нового. Свое отношение к Иосифу Сталину Русская Православная Церковь обозначила уже давно. Другим оно, собственно, и быть не могло. Потому что именно Сталину РПЦ обязана своим возрождением - после погромов большевиками троцкистского "розлива". Можно вспомнить и величайшего полководца всех времен и народов - Маршала Советского Союза Рокоссовского, который сказал некоему Хрущеву: "Товарищ Сталин для меня - святой". Ну а что касается власти Сталина... Из 2013 года трудно судить о том, что было в то время, но если сталинское наследие на постсоветском пространстве до сих пор не могут пропить, хотя и очень стараются, значит, власть Вождя Всех Народов действительно была от Бога.

Что же касается хрущевско-перестроечной пропаганды, то Хрущеву явно нужно было как-то оправдать совершенный партноменклатурой государственный переворот 26 июня 1953 года. Это тот самый день, когда был убит на месте или арестован (есть и такая версия) реальный преемник Сталина - Лаврентий Берия. Сейчас так называемые "либеральные публицисты" и прочая подобная публика могут говорить и писать что угодно - язык без костей, а бумага все стерпит. Но когда пусть даже и не убивают на месте, а только арестовывают первого вице-премьера правительства (говоря современным языком) и депутата Верховного Совета СССР без санкции прокурора - это называется именно переворотом, и никак иначе.

И вот тут возникает вопрос: случайно ли то, что Берия погиб (был арестован?) в тот самый день, когда - свидетелей полно - должен был потребовать ареста бывшего министра госбезопасности Игнатьева? Не означало ли это, что Игнатьев знал, как умер Сталин на самом деле, и кто именно стоял за его гибелью, и мог всех "сдать"? Однако только "арест" и "разоблачение" Берии могло вызвать в обществе много нехороших вопросов. Видимо, поэтому Хрущев решил действовать по принципу: "Сгорела хата, гори и забор". Поэтому он и придумал сказку о "культе личности" Сталина, которую потом до основания раскрутили уже при Горбачеве. Хотя уже тогда в той же Америке, например, была целая школа исследователей того периода, которые написали, что на самом деле при Сталине все было не так. Их имена мало что скажут широкой публике, но озвучить их стоит: Джон Арч Гетти, Роберта Мэннинг, Роберт Тэрстон, Джерри Хау, Льюис Зигельбаум, Шейла Фицпатрик, Гровер Ферр, Линн Виола. Они писали и публиковали свои работы в то время, когда в СССР интеллигенция вовсю зачитывалась Робертом Конквистом, который, как потом выяснилось, служил в британской разведке по линии агитпропа. Не говоря уже о Солженицыне и прочих Волкогоновых.

Еще в конце 1970-х годов Збигнев Бжезинский совершенно четко сказал: "В настоящий момент есть две мощные идеологии, которые в состоянии разрушить морально-политическое единство советского общества: это, во-первых, национализм, и, во-вторых, антисталинизм". Сначала эти "идеологии" весьма грамотно внедрили в систему советского агитпропа, а потом сама верхушка КПСС довершила остальное.

Поэтому сейчас совершенно очевидно: эпохе Сталина должна быть дана объективная оценка. Потому что сейчас, в массе своей, в России преобладают две крайности: Сталина либо превозносят до небес, либо ругают. Но мало кто хочет ПОНЯТЬ Сталина. А между тем, без понимания мотивов поступков Сталина (только не надо все сводить к либеральному суждению о "жажде власти" - ни одного подтверждения этому нет), найти ответ на вопрос, куда России двигаться дальше, просто невозможно. Не зря Шарль де Голль сказал: "Сталин не ушел в прошлое - он растворился в нашем будущем". В отличие от Хрущева, де Голлю вполне можно верить - он своей страны не разрушал. 

Людмила Богуш-Данд, бизнес-тренер (Украина — США):

Все от Бога - и Сталин, и Хрущев, и Путин. Если исходить из догмы о том, что Господь все видит и все учитывает, то стоит согласиться с утверждением о том, что власть Сталину была дана  свыше. К этому я бы еще добавила "в наказание народу, растоптавшему свою честь и совесть", а война 1941-1945 годов была дана этому народу для того, чтобы хоть немного реабилитироваться в своих собственных глазах. Существовавшая до Октябрьской революции кастовая система, конечно, имела свои недостатки, однако была оправдана многими годами человеческой истории. Человек, рожденный и воспитанный в своей среде, был подготовлен к тому, чтобы в этой среде добиваться успеха и осуществлять свое предназначение наилучшим образом. Одни рождались плотниками, другие царями, семейное дело переходило по наследству вместе со всеми вытекающими отсюда обязанностями и способностями. Кто и зачем придумал и внедрил это сумасшедшее обесценивание человека-трудящегося, кто запустил безумный лозунг о возможности для кухарки управлять страной, а все созданное и сохраненное веками "забрать и поделить", а к власти привести горлопанов и наглых преступников. Куда смотрел Господь, всевидящий и всезнающий? Это все тоже от Бога. И человек создан по образу и подобию Его...

Андрей Куприков, политолог, руководитель Волгоградского регионального отделения «Деловой России»:

Пока мы рассуждаем о десталинизации и событиях далёкой сталинской эпохи, Минфин внес в правительство проект налоговой политики на ближайшие 3 года. С 2014 года регионы начнут переходить на новую систему исчисления налога на имущество физических лиц. Населению придется платить за квартиры, дома, дачи и землю больше — налог будет высчитываться из кадастровой стоимости. Она в разы выше, чем действующая инвентаризационная. Страна встала с колен, видимо, если в Кремле решили, что пора народ обезжиривать. Раз не удается справиться с грабежом бюджета, значит, деньги на социалку надо взять у тех, кто её и должен получить, то есть с населения. А что, умно, отобрать втихаря рубль, чтобы потом под фанфары дать 10 копеек. Привет Единой России! Привет вам передает товарищ Сталин, через два года после войны, к сведению некоторых вертикальщиков, хочу напомнить, что с 1947 г. мы начали завозить продовольственные товары в розничную сеть для накопления их к началу открытия магазинов по продаже без карточек. К 1 декабря 1947 г. запасы, например, мясных продуктов в розничной сети возросли против января этого же года на 65%, жиров — на 60%, а сахара больше, чем вдвое. Прошло два с половиной года после войны. Только небольшое число капиталистических стран смогли добиться отмены карточек к концу 1948 г. Многие же страны, в том числе Франция, Италия, Западная Германия, Норвегия, Голландия расстались с карточками лишь в 1949 и 1950-х гг.

Даниэль Штайсслингер, журналист и переводчик (Израиль):

Батюшка немного ошибся при профориентации. Начитался псевдоисторических романов про Сергия Радонежского, вдохновился образом священника из к/ф «Штрафбат» и решил, что Церковь — это такой державный институт. Ну, вроде ГлавПУРа Советской Армии или Агитпропа. А Церковь — это немного другое, это Тело Христово. По приведённому тексту трудно догадаться, что его писал христианин.