Какие странные у него руки, не старые, не молодые, не мужские, не женские, не грубые, не точеные, просто руки. Руки по локоть в крови, крови его соплеменников, в крови тех кто был мне дорог, или мог бы стать, в крови тех чьи имена вытесаны на обелисках передо мной. Какой он странный, мой враг, всегда прячется за чьими то спинами, за слезами матерей над раненными детьми. Победы и поражения его, трудно отличить друг от друга. Проигрывая он побеждает, побеждая, проигрывает. Он неприятный,скользкий,словно слизень...

Как-то я шла по мокрому асфальту, утром, и наступила на улитку, не заметив ее меж листвой. Послышался хруст,я посмотрела на нее, а она продолжала ползти, со сломанным панцирем, жалкая, несчастная и одновременно противная. Слезы и легкая тошнота подступали как-то одновременно. Тогда я не нашла ничего лучше чем сбежать. Вот таков мой враг, скользкий, неприятный и слабый, настолько слабый что с ним и не повоюешь как следует, только поднимешь на него руку, и сразу противно.

Так и хочется откупится, хоть кусок последней рубахи отдать, на я знаю ,что это только аппетит его распалит. Так что придется превозмочь отвращение и бить его, бить, пока его поражение не станет поражением, а моя победа,победой. И не будет больше новых имен на обелисках моей памяти, и сегодняшний день будет напоминанием о прошлом. Не о девочке которая погибла на прошлой неделе по пути на работу, а о давно закончившемся смутном времени, когда тучи были темнее, башмаки тверже и слизни противнее.

На фото, памятник жетвам теракта в клубе Дельфинарий