Ради интереса я просматриваю всевозможные «народные возмущения» в соцсетях и понимаю, что существует в нашем обществе социальная потребность — возмущаться. Предметом для возмущения обычно становится что угодно, например, выдернутая из контекста фраза. Скажем, какая-то светская львица долго рассказывала в интервью, каким шоком для нее стал теракт в Ницце, как она жалеет несчастных и какое это для нее потрясение, и в конце добавляет, что и салют был отменен. И что? Соцсеть ее третий день подряд покрывает грязными ругательствами — мол, сучка какая, ей лишь бы салют.

Другая известная игра — обсуждать новый закон и возмущаться им. Причем, не важно, какой: Госдумы, Рады или Конгресса США. Важно, что 99% обсуждающих этот закон прочесть не удосужились. И комментарии грамотных специалистов за и против тоже не читали. Я сейчас не про такой лютый пипец, как пакет Яровой, я вообще о тенденции. Например, как-то один товарищ мне час доказывал, будто проклятые украинцы отменили все пенсии. Клялся, божился, негодовал, убеждал, даже прислал ссылку на этот закон на сайте Рады. Который, понятное дело, не читал. Я не поленился, занес текст закона в гугль-транслятор. Знаете, о чем там речь была? О том, что Украина чисто технически не имеет возможности исполнять свои пенсионные обязательства на территориях, где свергнута украинская власть, поэтому тамошним пенсионерам предлагается ездить за своей пенсией в места, где госслужбы и банки Украины продолжают работать. А крику было — укропы отменили пенсии...

Или вот сейчас: какая-то неизвестная мне чиновница Голодец ляпнула, что, мол, высшее образование для 65% россиян не нужно (остальным, мол, нужно хорошее среднее). И второй день чиновницу Голодец все едят с говном, словно она предложила, как минимум, делать лоботомию 65% россиян или разогнать 35% ВУЗов. Хотя если у вас есть немножко мозга (и высшего образования), не так уж трудно для начала задать себе вопрос, а каков процент высшего образования в России сейчас? Вот статистика 2015 года:

Получается, чиновница предложила поднять уровень высшего образования в России еще на 11% и достичь 35% — то есть, небывалого уровня, к которому не смогла еще приблизиться ни одна страна мира:

Ну конечно мне хотелось бы, чтобы высшее образование имели все 100% населения. И чтобы мозг имели 100%. А еще чтобы все какали фиалками. А на работу ездили по радуге на розовых единорогах. Но вам реально станет легче жить, если этот бред произносить с трибуны?

Мне приходит немало писем с просьбой продолжать цикл заметок с тэгом #пропагандаразума. Сегодня мы порассуждаем о знаменитом вопросе древнеримских юристов «Cui prodest?». Вопрос «Кому выгодно?» — полезнейший инструмент для любого следствия. Но не единственный. И не самый эффективный. И хорош только в умелых руках непредвзятого сыщика, которому по долгу службы выгодно провести успешное и справедливое расследование.

Но сегодня этот лозунг повадились использовать самые разнообразные дилетанты и провокаторы просто потому, что им выгодно его использовать в борьбе за свои убеждения.

Начнем с того, что справедливый вопрос «Кому выгодно?» имеет отнюдь не бескрайние границы применимости. Ведь среди всей массы преступлений, регулярно совершаемых человечеством (точнее, всех ЧП, которые в ходе следствия могут оказаться преступлениями), достаточно большой процент оказывается невыгоден никому. Катастрофы, самоубийства, серийные маньяки, пьяные поножовщины — кому они выгодны? Также есть значительный процент преступлений, которые выгодны неограниченному числу лиц. Грабеж выгоден каждому, кроме ограбленного. Изнасилование — любому, у кого есть чем. Если у вас вытащили в метро кошелек или насрали в лифте — не надо удаляться на размышления, кому это выгодно, надо ловить по горячим следам того, кто это сделал.

Ответ на вопрос «Кому выгодно» не может служить обвинением. Он лишь призван направлять следственную мысль в дальнейших поисках главного ответа: кто виноват?

Смерть Конан Дойля выгодна Агате Кристи — вырастет спрос на её новые рассказы.

Каждая катастрофа самолета «Boeing» выгодна конкурирующей корпорации «Airbus». И наоборот.

Смерть безработного выгодна налогоплательщику. Смерть налогоплательщика — безработному: место освободилось.

Смерть Стива Джобса выгодна Биллу Гейтсу. Смерть Джона Леннона — Полу Маккартни.

Смерть клоуна невыгодна жонглерам и дрессировщикам, но выгодна остальным клоунам.

Смерть наркомана выгодна обществу. Но совершенно не выгодна наркоторговцам!

Смерть богатых выгодна родственникам. Смерть бедных — государству.

Смерть любой знаменитости выгодна журналистам.

И уж конечно любое убийство выгодно похоронному бюро.

Вы уже догадались, что размер выгоды всегда разный, и чаще всего — совершенно несопоставимый. Ничтожное увеличение посещаемости собственных концертов — не повод убивать другую рок-звезду. Риск и сложность подготовки теракта в родном городке не оправдывают рост клиентуры для гробовщика. Уменьшение пробок не повод для серийных убийств автомобилистов.

К сожалению, в отличие от древних римлян, современный обыватель вырос не в реальном мире, а в мире кино и криминальных сериалов, где его мозг проводит слишком много часов в неделю. Поэтому мы с радостью принимаем всё, что похоже на фантазии сценаристов — оно нам привычнее и реальнее. Обыватель готов предпочесть сказку просто потому, что она интересна — разве не так он каждый вечер выбирает канал, щелкая пультом? Сюжетные повороты сказки могут усложняться и запутываться до тех пор, пока карта причинно-следственных связей не перестанет умещаться в голове. Тогда обыватель перестает следить за мыслью и начинает просто верить рассказчику. Это сродни врожденной человеческой религиозности, когда события мира объясняются волей высших сил (духов леса, Господа, Сатаны), а воля высших сил не объясняется ничем, потому что считается не требующей объяснений.

Однако вернемся к вопросу «Кому выгодно?» Если уж так совпало, что преступление выгодно, и реальный преступник действительно находится среди тех, кому оно выгодно, то должно соблюдаться по крайней мере ключевое условие: выгодно. Если уж мы утверждаем, что преступник всё хладнокровно спланировал, то ему должно быть выгодно всерьез. На одной чаше весов у преступника лежит настолько весомая выгода, что перевешивает все мыслимые риски, опасности, расходы и затраты, связанные с организацией преступления.

Образно говоря, всем понятно, зачем преступники грабят склад, а затем пытаются свалить вину на кладовщика. И даже понятно, зачем ворует кладовщик, а перед проверкой пытается изобразить пожар и ограбление, чтобы свалить на грабителей — даже в старом советском кино умели выбирать жизненные сюжеты. Но когда одиннадцать друзей Оушена разрабатывают ограбление подмосковного склада не для того, чтобы взять себе хоть одну фарфоровую кису, а чтобы подкинуть все награбленное на дачу кладовщика и обвинить его — это уже странно даже для кино. А уж когда резонансные преступления якобы совершаются только ради того, чтобы бросить на соперников легкую и недоказанную тень подозрения — это абсолютное информационное фэнтези. И доказанных случаев для такого фэнтези я в реальной мировой истории что-то вспомнить не могу. Чтобы оно было одновременно:

а) Заведомо кровавым, громким и резонансным для истории.
б) Хладнокровно задуманным и тщательно спланированным.
в) Весьма затратным по исполнению (организованной группой, с тщательным планом, с разделением ролей, с использованием специальных средств или техники).
г) И чтобы при этом ощутимой выгоды от преступления не было, а единственной целью было свалить вину на соперников.
д) И чтобы вину свалить удалось, план сработал и принес организаторам ту самую выгоду, которая окупит все затраты и риски.

Я такого преступления в истории человечества не знаю. Ни даже поджог Рейхстага, ни убийство Кирова или эрцгерцога Фердинанда — не выполняют все перечисленные условия. И как тут правильно заметил более подкованный в истории Антон Носик, никогда еще в истории человечества «сакральная жертва» не приносила требуемого эффекта. Все сказки о «сакральных жертвах» — результат неправильно понятого в детстве Евангелия.

Поэтому когда я слышу, что Немцова убили его коллеги просто чтобы бросить тень на Путина... или что малазийский самолет сбила тайная стая боевых украинских истребителей просто чтобы обвинить сепаратистов в еще одном беспределе... или что сам Путин организовал в девяностых взрывы жилых многоэтажек чтобы бросить тень на террористов и добавить себе каких-то бонусов в портфолио... Нет, ребята, я не любитель фэнтези. Я сразу задаю себе вопрос: кому выгодно распространять подобные версии? И на этот вопрос ответ есть, и вы его тоже знаете:

— Выгодно журналистам всех мастей. Это их хлеб, телевизионные рейтинги и броские заголовки.

— Выгодно дуракам, болтунам, интернетчикам и бездельникам — они денег за это не получают, но фантазируют и пиарятся всласть.

— Выгодно, разумеется, истинным виновным — засорить информационное пространство и запутать следы.

— Но конечно, это выгоднее всего тем, кто сам мечтает бросить тень подозрения на соперников, не гнушаясь никакими средствами (и проговаривается психологически, приписывая это желание им). Разумеется, цена вопроса о тени подозрения столь низка, что заниматься подобным есть смысл только на халяву: с нулевыми затратами на чаше весов. То есть, без всяких рисков, расходов, сложных и кровавых злодеяний: простым сочинением версий.

Чтобы бросить тень подозрения не нужно организовывать убийств — достаточно сидеть и сочинять версии, бросающие тень.

А в заключение — милый 30-секундный отрывок из мультика А.Бубнова «Убийства Лорда Уотербрука», который за 10 лет не потерял своей актуальности:

В США, Латвии, Исландии и многих других странах президентский срок — 4 года.

В большинстве стран Евросоюза — 5 лет.

Почему в цивилизованных государствах принято ограничивать власть одного человека разумным сроком?

Меньше всего мне хочется пускаться в рассуждения и морализаторство, сочинять гипотезы и выкладывать аргументы. Зачем? Я просто процитирую главу из одной документальной книги, которая в свое время произвела на меня огромное впечатление и дала ответ на этот вопрос. Это книга историка Игоря Всеволодовича Можейко «1185 год». Выбрав эпоху (в районе вышеупомянутого года), он рассказывает о событиях, происходивших в то время в разных концах планеты. Рассказывает очень увлекательно и красиво. Поскольку, если кто не в курсе, историк Можейко был куда больше знаменит как великий писатель под псевдонимом Кир Булычев — автор Алисы из будущего и других прекрасных книг.

В этой главе он рассказывал о событиях на территории Камбоджи в ту далекую эпоху. Хотя на мой взгляд, это история об одном человеке. История трагическая и пронзительная.

Игорь Можейко «1185 год», отрывок

На территории нынешней Кампучии история текла иначе. То государство распадалось на несколько княжеств, то в него вторгались армии соседней державы — Тямпы, то оно попадало в зависимость от Шривиджайи, то само покоряло окрестные земли. Но все властители считались живыми богами, главным в стране оставался культ дэвараджи — бога-царя. Государство катилось к распаду. Начались крестьянские восстания, религиозные войны, сепаратистские выступления, заговоры и борьба кланов.

Джаяварман VII был законным наследником престола, старшим сыном. Но когда его отец умер, он отказался от власти в пользу своего младшего кузена. Иное решение повлекло бы за собой гражданскую войну, а принц полагал, что страна и без того сыта войнами. Он уехал из столицы.

Вскоре страну охватило крестьянское восстание, произошел дворцовый переворот, к власти пришел один из придворных. Узнав о перевороте, Джаяварман решил предотвратить новые несчастья, грозившие стране, и поспешил в столицу. Но когда он подступил к ее стенам, оказалось, что его кузен уже убит, а узурпатор твердо уселся на троне. И вновь Джаяварман мирно уходит в тень. Он не хочет крови. Ему уже под сорок.

</td>

У Джаявармана сильное лицо. Широкое, с выступающими скулами, с выпуклым широким лбом. Под размахнувшимися, густыми бровями чуть раскосые большие глаза, нос широкий, ноздри раздуты, очень большой рот с умеренно толстыми, четко оформленными губами, уголки которых опущены, отчего выражение лица кажется несколько презрительным. И крутой, упрямый подбородок. Лицо красивое, энергичное, лицо вождя, а не отшельника.

На страну навалилось новое несчастье: соседнее государство Тямпа воспользовалось ослаблением кхмеров и начало наступать на Ангкор. Ангкор сопротивлялся несколько лет, по ресурсы государства были истощены, и в 1177 году тямский флот подошел к стенам ангкорской столицы. Столица пала, узурпатор был убит. Впервые по улицам Ангкора шли алчные завоеватели, врывались в его храмы, оскверняя гробницы и разбивая статуи. Когда тямы наконец покинули страну, Ангкорской империи фактически не существовало.

И тогда вельможи и монахи из разграбленной столицы отправились на север, где в своем имении жил постаревший Джаяварман, проводя время в сельских занятиях и за чтением мудрых книг. Они бросились в ноги Джаяварману: он был их последней надеждой. Он был единственным бескорыстным и уважаемым князем. Поддавшись уговорам, поверив, что его долг — спасти Ангкор, который стоит на краю гибели, Джаяварман принялся энергично организовывать сопротивление врагам.

Джаяварман решил нанести врагам удар там, где они чувствовали себя неуязвимыми: Тямпа была морской державой, и флот ее господствовал у берегов Индокитайского полуострова. На реках и озерах Ангкора спешно в строжайшей тайне сооружались боевые корабли. Когда флот был построен, Джаяварман приказал посадить на корабли лучших воинов и вывести половину флота в море. На этот раз все совершалось открыто, с шумом, празднествами: царь хотел, чтобы обо всем узнали тямы. Те узнали. И были удивлены, но не испуганы, так как их силы превосходили ту часть кхмерского флота, которую царь решил «обнародовать». Когда же до Ангкора докатились вести о приближении тямской армады, Джаяварман повелел вывести в море и те корабли, что были спрятаны на реках. В 1181 году произошло грандиозное по тем временам морское сражение. Тямский флот был уничтожен. Погиб царь Тямпы, и был подписан мирный договор.

На этот раз Джаяварман не уехал в свои имения. В конце 1181 года он был коронован под именем Джаявармана VII. Когда в стране воцарился мир, Джаяварман приступил к восстановлению столицы и пошел дальше всех своих предшественников. Немалых средств и усилий потребовало возрождение ирригационных систем и водохранилищ, ремонт плотин и каналов, разрушенных за время двадцатилетней смуты. Но без возрождения хозяйства попросту не было бы средств для исполнения широкой программы, задуманной Джаяварманом.

Были проложены широкие мощеные дороги, связавшие столицу с провинциальными центрами. Но проложить дороги было еще полдела. Джаяварман решил позаботиться о тех, кто будет путешествовать по ним. Вдоль дорог были построены гостиницы, всего их было сто двадцать одна.

Следующий шаг Джаявармана был уж совсем необычным. Он приказал построить во всех провинциях империи больницы. Было построено более ста больниц. В надписи, найденной возле одной из них, приводятся слова Джаявармана, сказанные им о самом себе: «Он страдал от болезней своих подданных больше, чем от собственных, ибо горести народа, а не свои горести составляют заботу царей». В каждой больнице было девяносто восемь человек — врачи и обслуживающий персонал. Лекарства они получали с царских складов. К каждой больнице были прикреплены деревни, которые снабжали больных пищей, за что освобождались от налогов. Подобного не сыщешь ни в одной средневековой стране.

Позаботившись о телесном здоровье народа, Джаяварман перешел к делам духовным. В столице и провинциальных центрах были открыты многочисленные школы для ремесленников и художников. При буддийских монастырях и независимо от них существовали школы, где преподавали философию, риторику и искусство поэзии. Была создана даже академия для женщин, которую возглавила жена Джаявармана, Индрадэви, женщина мудрая и ученая.

В стране царит мир. Правит ею царь, который столько раз отказывался от власти и пришел на помощь народу лишь в час крайнего бедствия. Мудрая власть его — отеческая рука, простертая над миллионами подданных...

И самое удивительное, что все это — правда. До определенного момента.

Метаморфоза, происшедшая с Джаяварманом, кажется удивительной, когда смотришь на те события с высоты столетий, и объяснения ей мы никогда не получим.

До пятидесяти лет Джаяварман прожил в тишине своей добровольной ссылки; истинный буддист, он отрешенно смотрел на мирскую суету современников. Можно предположить, что, будучи призван на царство и вступив в отчаянную схватку с тямами, он почитал свои действия лишь выполнением долга и верил, что, добившись мира, вернется к покою отшельничества. Но дальше действовала железная логика событий. Джаяварман короновался. И старался быть идеальным буддийским монархом.

Но нельзя быть правителем государства, охватывавшего большую часть Индокитайского полуострова, занимаясь лишь строительством больниц и гостиниц. Снова зашевелились тямы, к войне с Паганом толкал Цейлон, сложно складывались отношения с островной империей Шривиджайя. Внутри страны подняла голову оппозиция. Джаявармана окружали тщеславные жены и родственники, напыщенные брахманы, жрецы бога-царя, каковым он быть не желал... Легко оставаться скромным буддистом, живя в отдаленном имении. Куда труднее, если ты вознесен на вершину власти и у твоих ног ползают князья и вельможи, перед тобой склоняют головы иностранные послы, а поэты создают тебе панегирики.

Неизвестно, произошла ли перемена в Джаявармане мгновенно и однажды утром он проснулся другим человеком, или этот процесс шел постепенно — процесс превращения человека, чуждого тщеславия, в тирана, страдающего манией величия. Можно примерно указать тот рубеж, после которого мы уже не видим прежнего Джаявармана. Это конец 80-х годов. Почва для такого превращения была подготовлена традицией Ангкора, культом бога-царя. Культ личности как бы сидел в засаде, поджидая момента.

И дождался.

Старый царь провозгласил себя живым богом, земным воплощением бодхисаттвы Локешвары, будущим Буддой. И, разумеется, чакравартином — покорителем вселенной. Джаяварман в одночасье забывает о собственных принципах. И на страну, лишь недавно вздохнувшую свободно и поверившую в приход счастливых времен, обрушиваются страшные бедствия.

Царь собирает громадное войско и бросает его против Тямпы, шлет армию завоевывать Южную Бирму, покоряет княжества Южной Малайи. Все эти действия уничтожили то, к чему он стремился ранее, и были сходны с попыткой рубить мечом жидкое тесто. Как только вытаскиваешь клинок, тесто смыкается. Тямпа была покорена, столица ее разрушена, и король привезен в цепях в Ангкор. Но через несколько лет оставленный там марионеточный властитель изгнал кхмеров. Паган вернул себе южные провинции, да и малайские княжества вскоре забыли о кхмерском завоевании.

Но войны, которые будут идти без перерыва до самой смерти Джаявармана, — только часть беды. Вторая — безумное строительство сооружений, призванных возвеличить живого бога. Оно тоже будет вестись непрерывно до самой смерти Джаявармана. Вчерашний благодетель обескровил государство. И трагедия усугублялась тем, что прожил Джаяварман удивительно долго. Судя по надписям, он умер лишь в 1218 году, дожив до девяноста лет. Самым невероятным произведением Джаявармана стал храм Байон. Ничего подобного для прославления одного человека на Земле не делалось. Фантастическая изобретательность больного манией величия царя вызвала к жизни фантастическое творение зодчего. В центре столицы было построено приземистое сооружение, состоящее из каменных галерей и низких залов. Все они богато украшены барельефами — удивительными по экспрессии сценами боев с тямами. Куда ни посмотришь — кипит сражение. Гибнут корабли, крокодилы пожирают тонущих, слоны топчут воинов, люди убивают друг друга под деревьями и среди городских строений — голова кружится от бесконечного жестокого боя. И на этом постаменте, воспевающем насилие, поднимаются к небу пятьдесят башен. Они стоят тесно, они подобны толпе гигантов, господствующих над городом. Каждая из четырех сторон каждой из пятидесяти башен представляет собой многометровое каменное лицо царя Джаявармана. Двести лиц царя возвышались над столицей и отовсюду были видны — задумчивые, глядящие вниз, большеротые, лобастые, вечные.

Джаяварман не ограничился Байоном. Его лица глядели с въездных башен, на площадях и в храмах стояли его статуи.

Повелитель дряхлел. Но все новые и новые башни с его лицами воздвигались в империи, и лицо царя на них не менялось. Да и могут ли морщины избороздить лицо бога?

Давно уже перестали строить в Ангкоре больницы и гостиницы, прекратилось сооружение водоемов и каналов: каждый камень из каменоломен везли в город, чтобы положить в стену нового храма или новой башни.

Обезумевший от веры в собственное величие, впавший в маразм, царь каждое утро садился в носилки, и его несли по строительным площадкам. И он смотрел, как поднимаются стены, и торопил зодчих: каждый храм был его божественной заслугой, царь старался заработать себе славу, достойную Будды.

Исследователи обратили внимание на то, что от многочисленных храмов и монументов, созданных в последние годы жизни Джаявармана, до нас почти ничего не дошло — только развалины. И когда они стали искать причину, обнаружилось, что эти здания были построены халтурно, на живую нитку. Видимо, архитекторы понимали, что от них никто не требует истинно великих произведений — нужно было одно: много, много, еще больше храмов!

...На следующий год после смерти Джаявармана его сын был вынужден окончательно вывести войска из Тямпы. Империя съеживалась. Ее дни были сочтены.

Заметьте: я не собираюсь никак комментировать эту историю. Я просто рад, что вы ее тоже сейчас прочли. И считаю, что ее должен прочесть каждый. Желательно — преподавать в школах. Потому что маст рид.

В учебниках психиатрии среди пышного разнообразия психических болезней есть одна, которая занимает особое место. Поскольку болезненные симптомы как бы есть, но сам пациент при этом здоров. Имя этого заболевания — индуцированный психоз.

Для примера представим семью из двух немолодых супругов. Они жили долго и счастливо, но вот в один прекрасный день один из супругов заболевает шизофренией. Заболевание протекает согласно классическим учебникам: у него начинаются небольшие проблемы, всякие там расстройства внимания, и на фоне этих мелких симптомов внутри головы все отчетливей начинает раздаваться голос. Больной не знает, чей это голос. Но голос чужой, и раздается он не в ушах, а как бы внутри черепа. То есть, классический синдром Кандинского-Клерамбо. Голос говорит странные вещи. Поначалу больной в растерянности, даже осознает, что болен, просит помощи и не знает, как быть. Но голос крепнет и становится гораздо реальней, чем здравый смысл и окружающий мир. И тогда на смену растерянности приходит то, что в психиатрии называется «кристаллизация бреда». В попытках объяснить происходящее, больной выдумывает фабулу. В ней могут фигурировать радиоактивные лучи ЦРУ или невидимые ядовитые газы ФСБ, инопланетяне, рептилоиды, синдикат преступных гипнотизеров или древние духи майя. Бред крепнет, обрастает подробностями, и вот уже больной убежденно рассказывает о восставших из пепла духах древних индейцев. Которые выбрали его в качестве проводника, чтобы сообщить через него человечеству о своем твердом решении испепелить землю, если человечество немедленно не прекратит войны, педофилию и браконьерский вылов байкальского омуля.

Через какое-то время в приемный покой городской психбольницы менты привозят человека, взятого в общественном месте за неадекват. Человек бросался на собеседников, спорил, требовал внимания и нес полный бред про духов майя, которые воскресли и пытаются в последний раз поговорить с человечеством.

Нюанс ситуации в том, что этот неадекватный человек — не больной, а его супруг. Просто у него индуцированный психоз, и он высказывает идеи, родившиеся в чужом больном разуме. Задача психиатра непроста. Он должен это определить и разобраться, с каким бредом имеет дело — классическим, либо индуцированным. Для лечения индуцированного бреда супругов будет достаточно разделить и полностью прекратить их взаимодействие. Вскоре здоровый супруг пойдет на поправку, а больной начнет долгий и непростой курс лечения шизофрении.

Индуцированный бред в психиатрии — не ахти какая редкость. Механизм его возникновения прост: если люди достаточно близки или даже родственники, если больной пользуется уважением и авторитетом у здорового, то его энергии убеждения порой вполне достаточно, чтобы затмить своим голосом реальность и здравый смысл — точно так же, как прежде это сделал голос болезни, раздавшийся внутри его головы.

Неужели так просто заставить человека поверить в очевидный бред? Увы, проще простого. Более того — индуцировать бредом можно не одного человека, а нескольких. История знает случаи, когда правитель государства, страдающий паранойей или манией, индуцировал своим бредом целые народы: немцы бежали порабощать мир, поверив Гитлеру в превосходство своей нации, русские бросались расстреливать соседей и сотрудников, поверив Сталину в повсеместное засилие иностранных шпионов. Индуцированный бред, распространившийся на большую толпу, имеет особое название — массовый психоз.

Не надо тешить себя надеждой, будто человеку от природы свойственно критическое восприятие реальности. Оно не свойственно человеку. Человек в свой массе — это всегда продукт веры. Большинство граждан любой страны способно поверить во что угодно. В превосходство своей расы над остальными. В справедливость Октябрьской революции. В необходимость сжигать на костре молодых женщин, подозреваемых в колдовстве. В то, что КНДР — самая счастливая в мире страна, и все люди глобуса нам завидуют. В лечебные свойства магнита. В целебность воды, заряженной позитивными вибрациями экстрасенса. В паломничество к иконе Матренушки Московской, исцеляющее от бесплодия и простатита. В то, что сосед слесарь Витя — оказывается, шпион британской разведки. И в великую пролетарскую справедливость, выраженную в расстреле шпиона Вити вместе с его женой Верочкой и детьми. В то, что Сталин самый человечный. И в то, что Гитлер самый человечный. Вопреки логике. Без доказательств. Несмотря на обратное. А если возникнет потребность в логике — человек отыщет себе один подходящий «факт», который неопровержимо докажет, что Гитлер дарил детям конфеты, икона реально излечила сотрудницу, вода умеет запоминать музыку (ученый проверил!), а НЛО однажды сбили военные летчики, показали в телепередаче, инфа 100%.

Примерно 45% населения планеты верят в Бога, хотя это число мне кажется заниженным вдвое. Они верят в сотворение женщины из ребра мужчины. И Всемирный потоп. Хотя доказательств этому — как для тех духов майя, грозивших уничтожить человечество во имя омуля. Остальная половина человечества верит в Теорию Струн и Большого Взрыва. Хотя и здесь доказательств не больше. 100% всех людей мира верят в то, что они верят в Настоящую Истину, а остальные — дураки, зомбаки и неверные.

Вся история человечества — это история искренней веры в очередной бред. Человечество болеет индуцированными психозами как гриппом — в массовом порядке, миллионными толпами и долгими десятилетиями без ремиссии. Стоит ли удивляться, что какой-то там шизофреник заразил свою здоровую супругу шизофренической идеей? Это абсолютно нормальное состояние для большинства людей.

Каждый из нас живет среди больных самым разным индуцированным бредом (опаснее, если одинаковым), и сам тоже болен. Это абсолютно нормально. Лишь далекие потомки сообразят, какие из наших сегодняшних верований и бытовых привычек являлись бредом. И удивятся, как мы верили в эти идеи вопреки логике, здравому смыслу и всей доступной статистике.

Тем не менее, логика и здравый смысл существуют, и некоторые идеи адекватны. Как разобраться, какие именно? Если мы предположим, что в мире, наполненном бредом, все-таки существует адекватное восприятие реальности (или хотя бы какой-то ее части), то как и по каким признакам это отличить от бреда и массового психоза?

Понятно, что основным критерием является внутренняя логика теории и ее непротиворечивость. Если возникают подозрение в наличии массового психоза, есть смысл отказаться от ТВ и прочих средств массового индуцирования, и вместо этого пользоваться принципиально разными источниками, постоянно сравнивая и оценивая достоверность информации. Отдельный полезный навык — постоянное сопоставление теории с данными самой разной статистики. А не с единичным случаем, произошедшим с сотрудницей. Человек, для которого образ двух погибших детей выглядит убедительней, чем все данные мировой статистики — потенциальная жертва индуцированного бреда и готовый адепт массовой истерики по запрету велосипедистов, балконных лоджий и домашнего консервирования грибов.

Но также есть вспомогательный критерий, который позволяет с неплохой степенью вероятности предположить, что мы имеем дело с индуцированным бредом в форме массового психоза: это статистика его участников. Потому что если мы имеем дело с индуцированным бредом, то он в первую очередь поразит те категории людей, которые склонны к этому более прочих. Даже Википедия с подкупающей откровенностью перечисляет категории лиц, наиболее подверженных массовым психозам: истеричность, внушаемость, низкий интеллект. Если теорию поддерживают в своей массе именно такие персонажи, это веский повод подозревать массовый психоз. Рассмотрим их подробнее.

1. Истеричность

Истерика и агрессия — ценный диагностический критерий. Всем известно, что к агрессии прибегают, когда физическое подавление несогласных — последний способ доказать свою точку зрения. Если сторонники некой идеи начинают в массовом (не единичном) порядке желать наказания для своих оппонентов — скорее всего, они больны. Если сторонники идеи одобряют заведомые зверства (пытки, казни, репрессии, высылки, концлагеря, длительные тюремные сроки), оправдывая их святыми целями, — они точно больны. Бред когда-нибудь закончится, а потомкам будет стыдно за эпоху.

2. Внушаемость

Внушаемость, суеверность и религиозность — термины схожие, но не одинаковые. В любом случае меньше всего здесь мне хочется противопоставлять религию и атеизм — это настолько сложные вопросы, что я сам не разделяю ни одну из сторон, исповедуя собственную гибридную теорию Бога1. Но вот суеверность в самом широком смысле — это ценный диагностический критерий, показывающий готовность принимать самые разные бредовые теории, не требуя проверки фактов. К суевериям относят самые разные верования, чья суть не подтверждается фактами и экспериментом: гадания, приметы, сонники, гороскопы, магия, непрофессиональные теории самолечения, а также, собственно, бытовые суеверия, вроде опасности черных кошек, перебежавших дорогу. Если в толпе сторонников некой идеи во множестве встречаются именно такие персонажи — это четкий сигнал, что мы имеем дело с индуцированным бредом. Но, разумеется, таким же четким диагностическим критерием может служить толпа верующих, чье поведение противоречит собственному религиозному учению (даже не говоря о христианстве, любая религия отрицает хамство, насилие, агрессию, пытки, казни, погромы и преследования).

3. Низкий интеллект

Интеллект, уровень образования и род занятий не синонимы, но сильно связаны друг с другом хотя бы просто по статистике. Поэтому если заметную часть сторонников идеи составляют студенты и академики — это вряд ли массовый психоз. И наоборот: если идею подхватывают в основном рабочие и крестьяне, заявляя, что их враги — грамотное офицерское сословие, предприниматели и интеллигенция, то это явный признак бреда (который, впрочем, может затянуться на 70 лет, как показала история СССР). И точно так же можно предположить, что общество поразил массовый психоз, когда на демонстрации выходят в основном служащие, безработные, рабочие и бюджетники, которые противопоставляют себя неопределенному кругу «врагов» с заведомо более высоким уровнем образования и интеллекта: креативный класс, предприниматели, музыканты, художники, литераторы, компьютерщики.