Все началось со случайно обнаруженной цитаты: "Люди как скрипки: когда рвется последняя струна, становишься деревом. " Стала искать кому принадлежит такое интересное изречение, и познакомилась с очень интересной женщиной.
Елизавета Нойвидская (королева Румынии) Елизавета цу Вид, полное имя Елизавета Паулина Оттилия Луиза цу Вид (нем. Elisabeth zu Wied; 29 декабря 1843, замок Монтепос близ Нойвида — 2 марта 1916, Бухарест) — королева Румынии и писательница (под псевдонимом Кармен Сильва). Елизавета была 3-м ребёнком в семье князя Вильгельма Карла Германа из рода Видов-Нойвидов и его супруги, Марии, урождённой Нассау-Вейльбургской. Уже в детстве Елизавета писала стихотворения. В возрасте 14-15 лет она взяла литературный псевдоним Кармен Сильва - "Лесная песня" (от латинских слов Sylva — лес и Carmen - песнь). Мечтала стать учительницей; по понятным причинам родители этому воспротивились и девочка стала заниматься музыкой, преподавала ей Клара Шуман.
В возрасте 25 лет Елизавета при берлинском королевском дворе познакомилась с бывшим тогда офицером, принцем Карлом Эйтелем Фридрихом фон Гогенцоллерн-Зигмаринген, и в 1869 году вышла за него замуж. В этом браке Елизавета родила дочь, умершую в четырёхлетнем возрасте. Эта трагедия оставила отпечаток на всей последующей жизни Елизаветы и отразилась в её песнях и стихотворениях.
Во время русско-турецкой войны 1877—1878 годов, в которой участвовала и Румыния, принцесса уделяла много времени и средств уходу и заботе о раненых воинах и учредила специальный орден Елизаветы за заслуги в помощи раненым. В 1881 году Елизавета вместе с мужем переезжает в Румынию, где его коронуют под именем Кароль I. Став королевой Румынии, Елизавета старалась чувствовать и выглядеть румынкой, выучилась тайнам румынского искусства вышивания, появлялась в свете как можно чаще в румынском национальном платье. Способствовала открытию в стране новых больниц, общеобразовательных и ремесленных школ. Она не только пишет рассказы, стихотворения, сказки и романы, но и переводит произведения французской и румынской литературы на немецкий язык. Наибольшую известность получили «Пелешские сказки» Кармен Сильвы. Королева Елизавета была кавалером британского Королевского ордена Виктории и Альберта. В ее честь назван первый крейсер ВМС Румынии
Цитаты умной женщины - королевы с много говорящим псевдонимом Кармен Сильва.
Жизнь - это пьеса, в которой мы слишком часто остаемся любителями.
Счастье - это единственное, что можно дать другому, не отнимая ничего у себя.
Когда надежда нас покидает, она уходит копать нам могилу.
Афоризм как пчела: тут и душистый мед, и ядовитое жало.
Кокетство - не всегда средство завлекать, оно бывает и средством защиты.
Отдаваясь, женщина думает, что дает целый мир, а мужчина — что получил игрушку; женщина воображает, что дала вечность, а мужчина — что получил минуту удовольствия.
Гордость в соединении с силой облагораживает, но в соединении со слабостью принижает.
Влюбленный что страус: воображает, что никто не видит его, если он никого не видит.
Молодость судит, старость отпускает грехи.
Мы боремся с теми недостатками, от которых страдаем сами, и приголубливаем те, от которых страдают другие.
Глупость выступает вперед, чтобы ее видели; ум держится сзади, чтобы видеть.
В искусстве не следует говорить одну правду, но следует быть искренним. Это так же трудно, как в жизни.
1. И сейчас, и в грядущем – я думаю, это окупится – следите за точностью своего языка. Постарайтесь строить свой словарь и обращаться с ним так же, как вы обращаетесь со своей чековой книжкой...
2. И сейчас, и в грядущем постарайтесь по-доброму относиться к родителям... Не бунтуйте против них, ибо, по всей вероятности, они умрут раньше вас, и таким образом вы избавите себя если не от горя, то от чувства вины...
3. Старайтесь не вылезать вперед, старайтесь быть скромными.
4.Вообще-то, всегда есть что-то неприятное в том, чтобы быть благополучнее тебе подобных, особенно когда этих подобных миллиарды. К этому следует добавить, что богатых и знаменитых в наши дни тоже толпы, и что там, наверху, очень тесно. Так что, если вы хотите стать богатыми или знаменитыми или и тем и другим, в добрый час, но не отдавайтесь этому целиком. Жаждать чего-то, что имеет кто-то другой, означает утрату собственной уникальности; с другой стороны, это, конечно, стимулирует массовое производство.
5. Мир, в который вы собираетесь вступить, не имеет хорошей репутации. Он лучше с географической, нежели с исторической точки зрения; он все еще гораздо привлекательней визуально, нежели социально. Это не милое местечко, как вы вскоре обнаружите, и я сомневаюсь, что оно станет намного приятнее к тому времени, когда вы его покинете. Однако это единственный мир, имеющийся в наличии: а она была бы намного лучше этой. Там, снаружи – джунгли, а также пустыня, скользкий склон, болото и т. д. – буквально – но, что хуже, и метафорически. Однако, как сказал Роберт Фрост: «Лучший выход – всегда насквозь». И еще он сказал, правда, в другом стихотворении, что «жить в обществе значит прощать».Старайтесь не обращать внимания на тех, кто будет стараться делать вашу жизнь непереносимой. А таких будет много – и официально назначенных, и добровольцев. Если их нельзя избежать, претерпите, но как можно скорее забудьте о них...
6.Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. Из всех частей тела наиболее бдительно следите за вашим указательным пальцем, ибо он жаждет обличать. Указующий перст есть признак жертвы – в противоположность поднятым в знаке Victoria среднему и указательному пальцам, он является синонимом капитуляции. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок и т. д. Меню обширное и скучное, и сами его обширность и скука достаточно оскорбительны, чтобы восстановить разум против пользования им.
7.То, что делают ваши неприятели, приобретает свое значение или важность оттого, как вы на это реагируете. Поэтому промчитесь сквозь или мимо них, как если бы они были желтым, а не красным светом. Не задерживайтесь на них мысленно или вербально; не гордитесь тем, что вы простили или забыли их, – на худой конец, первым делом забудьте. Так вы избавите клетки вашего мозга от бесполезного возбуждения; так, возможно, вы даже можете спасти этих тупиц от самих себя, ибо перспектива быть забытым короче перспективы быть прощенным. Переключите канал: вы не можете прекратить вещание этой сети, но в ваших силах, по крайней мере, уменьшить ее рейтинг. Это решение вряд ли понравится ангелам, но оно непременно нанесет удар по демонам, а в данный момент это самое важное.
Последние часы перед отлетом. Ленинград 4 июня 1972 года. Фото М. И. Мильчика.
Дамы и господа!
Пойдете ли вы по жизни дорогой риска или благоразумия, вы рано или поздно столкнетесь с тем, что по традиции принято называть Злом. Я говорю не о персонаже готических романов, а как минимум о реальной общественной силе, которая никоим образом вам неподвластна. И ни благие намерения, ни хитроумный расчет не избавляют от неизбежного столкновения. Более того, чем осторожнее и расчетливее вы будете, тем более вероятна встреча и тем болезненней будет шок. Жизнь так устроена, что то, что мы называем Злом, поистине вездесуще, хотя бы потому, что прикрывается личиной добра. Оно никогда не входит в дом с приветственным возгласом: "Здорово, приятель! Я -- зло", что, конечно, говорит о его вторичности, но радости от этого мало -- слишком уж часто мы в этой его вторичности убеждаемся. Поэтому было бы весьма полезно подвергнуть как можно более тщательному анализу наши представления о добре, образно говоря, перебрать гардероб и посмотреть, что из одежд приходится незнакомцу впору. Это займет немало времени, но время будет потрачено отнюдь не зря. Вы будете ошеломлены, узнав, сколь многое из того, что вы считали выстраданным добром, легко и без особой подгонки окажется удобным доспехом для врага. Возможно, вы даже усомнитесь, не есть ли он ваше зеркальное отражение, ибо всего удивительнее во Зле -- его абсолютно человеческие черты. Так, например, нет ничего легче, чем вывернуть наизнанку понятия о социальной справедливости, гражданской добродетели, о светлом будущем и т. п. Вернейший признак опасности здесь -- масса ваших единомышленников, не столько из-за того, что единодушие легко вырождается в единообразие, сколько по свойственной большому числу слагаемых вероятности опошления благородных чувств. Не менее очевидно, что самая надежная защита от Зла -- в бескомпромиссном обособлении личности, в оригинальности мышления, его парадоксальности и, если угодно -- эксцентричности. Иными словами, в том, что невозможно исказить и подделать, что будет бессилен надеть на себя, как маску, завзятый лицедей, в том, что принадлежит вам и только вам -- как кожа: ее не разделить ни с другом, ни с братом. Зло сильно монолитностью. Оно расцветает в атмосфере толпы и сплоченности, борьбы за идею, казарменной дисциплины и окончательных выводов. Тягу к подобным условиям легко объяснить его внутренней слабостью, но понимание этого не прибавит силы, если Зло победит. А Зло побеждает, побеждает во многих частях мира и в нас самих. Глядя на его размах и напор, видя -- в особенности! -- усталость тех, кто ему противостоит, Зло ныне должно рассматриваться не как этическая категория, а как явление природы, и исчислять его впору не единичными наблюдениями, а делать карты по образцу географических. И я обращаюсь к вам с этой речью не потому, что вы полны сил, молоды и ваши души чисты. Нет, чистых душ нет среди вас, и вряд ли вы найдете в себе силу и стойкость для очищения. Моя цель проста. Я расскажу вам о способе сопротивления Злу, который, может быть, однажды вам пригодится; о способе, который поможет вам выйти из схватки если не с большим результатом, то с меньшими потерями, чем вашим предшественникам. Я, разумеется, буду говорить о знаменитом "Кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую". Я исхожу из того, что вам известно, как толковали этот стих из Нагорной проповеди Лев Толстой, Махатма Ганди, Мартин Лютер Кинг и многие другие. Следовательно, я исхожу из того, что вам знакома концепция пассивного непротивления и ее главный принцип -- воздаяние добром за зло, т. е. отказ от мщения. При взгляде на мир сегодня невольно приходит на ум, что этот принцип, мягко говоря, не получил повсеместного признания. Причин здесь две. Во-первых, он применим в условиях хоть минимальной демократии, а это как раз то, чего лишены восемьдесят шесть процентов людей Земли. Во-вторых. здравый смысл подсказывает пострадавшему, что, подставив другую щеку, и не отомстив, он добьется в лучшем случае моральной победы, то есть чего-то неощутимого. Естественное желание подставить себя под второй удар подкрепляется уверенностью, что это только разгорячит и усилит Зло и что моральную победу противник припишет себе. Но есть другие, более серьезные поводы для сомнений. Если первый удар не вышиб дух из потерпевшего, он может задуматься над тем, что, подставив другую щеку, он растравляет совесть обидчика, не говоря о его бессмертной душе. Моральная победа может оказаться не такой уж моральной, потому что страдающий часто склонен к самолюбованию и, кроме того, страдание возвышает обиженного, дает ему превосходство над врагом. А как бы ни был зол ваш недруг, он -- человек, и, не умея возлюбить ближнего, как самого себя, мы все же знаем, что зло начинается там, где человек начинает полагать себя лучше других. (Не потому ли вы получили первую пощечину?) Так что, кто подставляет другую щеку, тот, самое большее, сводит на нет успех противника. "Смотри,-- как бы говорит вторая щека,-- ты мучаешь только плоть. Тебе не добраться до меня, не сокрушить мой дух". Правда, это и в самом деле может раззадорить обидчика. Двадцать лет назад в одной из многочисленных тюрем на севере России произошла следующая сцена. В семь часов утра дверь камеры распахнулась, и вертухай обратился с порога к заключенным: -- Граждане! Коллектив ВОХР вызывает вас на социалистическое соревнование по рубке дров, сваленных у нас во дворе. В тех краях нет центрального отопления, и органы УВД взимают своеобразный налог с лесозаготовителей в размере одной десятой продукции. В момент, о котором я говорю, двор тюрьмы выглядел точно, как дровяной склад: груды бревен громоздились в два и три этажа над одноэтажным прямоугольником самой тюрьмы. Нарубить дрова было, конечно, необходимо, но таких социалистических соревнований раньше не было. -- А если я не буду соревноваться? -- спросил один заключенный. -- Останешься без пайка,-- ответил страж. Раздали топоры, и дело пошло. Узники и охрана вкалывали от души, и к полудню все, в первую очередь изголодавшиеся зеки, выдохлись. Объявили перерыв, все сели перекусить, кроме заключенного, который спрашивал утром об обязательности участия. Он продолжал рубить. Все дружно над ним смеялись и острили в том духе, что вот-де, говорят, будто евреи хитрые, а этот -- смотри, смотри... Вскоре работа возобновилась, но уже с меньшим пылом. В четыре у охранников кончилась смена. Чуть позже остановились и зеки. Лишь один топор по-прежнему мелькал в воздухе. Несколько раз ему говорили "хватит", и заключенные, и охрана, но он не обращал внимания. Он словно втянулся и не хотел сбивать ритм или уже не мог. Со стороны он выглядел роботом. Прошел час, два часа, он все рубил. Охрана и заключенные смотрели на него пристально, и глумливое выражение на лицах сменилось изумлением, затем страхом. В половине восьмого он положил топор, шатаясь, добрел до камеры и заснул. В остаток срока, проведенного им в тюрьме, ни разу не организовывалось социалистическое соревнование между охраной и заключенными, сколько бы дров ни привозили в тюрьму. Наверное, тот парень выдержал это -- двенадцать часов рубки без перерыва -- потому, что был молод. Ему было двадцать четыре года, чуть больше, чем вам сейчас. Но думаю, что в основе его поведения лежало нечто иное. Не исключено, что он, как раз потому, что был молод, помнил Нагорную проповедь лучше, чем Толстой и Ганди. Ибо зная, что Сын человеческий обычно изъяснялся трехстишиями, юноша мог припомнить, что соответствующее решение не кончается на "Кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую", а продолжается через точку с запятой: "И кто захочет судиться с тобою и взять у тебя рубашку, отдай ему и верхнюю одежду; И кто принудил тебя идти с ним одно поприще, иди с ним два". В таком виде строчки Евангелия мало имеют отношения к непротивлению злу насилием, отказу от мести и воздаянию добром за зло. Смысл этих строк никак не в призыве к пассивности, а в доведении зла до абсурда. Они говорят, что зло можно унизить путем сведения на нет его притязаний вашей уступчивостью, которая обесценивает причиняемый ущерб. Такой образ действий ставит жертву в активнейшую позицию -- позицию духовного наступления. Победа, если она достигнута, не только моральная, но и вполне реальная. Другая щека взывает не к совести обидчика, с которой он легко справится, но ставит его перед бессмысленностью всей затеи -- к чему ведет всякое перепроизводство. Напоминаю вам, что речь не идет о честной схватке. Мы обсуждаем ситуацию, когда изначально силы противников не равны, когда нет возможности ответить ударом на удар и обстоятельства все против тебя. Другими словами, мы говорим о черной минуте жизни, когда моральное превосходство над врагом не утешает, а враг слишком нагл, чтобы будить в нем стыд или крупицы чести, когда в вашем распоряжении -- собственные ваши лицо, одежда да две ноги, готовые прошагать, сколько надо. Здесь уже не до тактических ухищрений. Подставленная вторая щека -- это выражение сознательной, холодной, твердой решимости, и шансы на победу, сколь бы малы они ни были, прямо зависят от того, всЈ ли вы взвесили. Поворачиваясь щекой к врагу, вы должны знать, что это только начало испытаний, как и цитаты, и должны собраться с духом для прохождения всего пути -- всех трех стихов из Нагорной проповеди. В противном случае вырванная из контекста строка приведет вас лишь к увечью). Строить этику на оборванной цитате значит либо накликать беду на свою голову, либо обратиться в умственного буржуа, размякшего в уюте убеждений. В любом из этих двух случаев (из них второй, в компании всех благородных поначалу и обанкротившихся потом движений по крайней мере не лишен приятности) вы отступаете перед Злом, отказываясь обнажить его слабость. Ибо, позвольте опять напомнить, Злу присущи абсолютно человеческие черты. Этика, построенная на оборванной цитате, изменила в Индии после Ганди разве что цвет кожи правителей. А голодному безразлично, из-за кого он голоден. Пожалуй, он предпочтет обвинить в своем горестном положении белого, а не собрата, потому-то социальное зло тогда приходит откуда-то извне и, может быть, окажется менее гнетущим. Когда враг -- чужой, то остается почва для надежд и иллюзий. Так же и в России, этика, основанная Толстым на оборванной цитате, в большой степени подорвала решимость народа в борьбе с полицейским государством. Что воспоследовало, известно: за шесть десятилетий подставленная щека и все лицо народа обратились в один огромный синяк, и государство, уставшее от бесчинств, в конце концов стало попросту плевать в него. Как и в лицо всему миру. Так что, если вы захотите применить христианское учение на практике и на языке современности истолковать слова Христа, вам не обойтись тарабарским жаргоном современной политики. Вам надлежит усвоить первоисточник умом, если не сердцем. В Нем было значительно меньше от доброго человека, чем от Духа Святого, и опираться на Его доброту в ущерб Его философии смертельно опасно. Признаюсь, мне отчасти неловко толковать об этих материях, потому что подставлять или не подставлять другую щеку в конечном счете каждый решает сам. Борьба идет без свидетелей. Ее орудием служит твое лицо, твоя одежда, твоим ногам предстоит шагать. Советовать, тем более указывать, как распорядиться этим достоянием, не то чтоб недопустимо, но безнравственно. ВсЈ, к чему я стремлюсь, это освободить вас от словесного штампа, который подвел столь многих и принес так мало пользы. И еще я бы хотел заронить в вас мысль, что пока у вас есть лицо, рубашка, верхняя одежда и ноги, не безнадежен и беспросветный мрак. И, наконец, важнейшая причина ставит того, кто говорит вслух об этом, в неловкое положение -- и это не одно только по-человечески понятное нежелание слушателя смотреть на себя, юного и отважного, как на потенциальную жертву. Нет, это просто трезвый взгляд на людей и понимание, что и среди вас, в этой аудитории, есть потенциальные палачи, а раскрывать военную тайну перед врагом -- плохая стратегия. Снимает же с меня обвинение в невольном предательстве или, еще хуже, в механическом переносе сиюминутного статус-кво в будущее надежда, что жертва будет всегда хитрее, сообразительнее и предприимчивее своего палача. И это даст ей надежду на выигрыш.
[ Указатель содержания сайта 'Музей Иосифа Бродского в Интернете' ] [ О музее Иосифа Бродского в Санкт-Петербурге, см. также 288, 671 ][ Биография: 1940-1965 (25 лет) ][ Биография: 1966-1972 (6 лет) ][ Биография: 1972-1987 (15 лет) ][ Биография: 1988-1996 (8 лет) ][ Стихотворения, поэмы, эссе Бродского в Интернете ][ Цикл "Рождественские стихи" ][ Фотографии ][ Голос поэта: Иосиф Бродский читает свои стихи ][ Молодой Бродский ][ Самообразование ][ Несчастная любовь Иосифа Бродского к Марине Басмановой ][ Суд над Иосифом Бродским. Запись Фриды Вигдоровой. ][ Я.Гордин. Дело Бродского ][ Дружба с Ахматовой, см. также 198, 102, 239, 490, 539 ][ Похороны Ахматовой, см. также 141 ][ Январский некролог 1996 г. ][ Иосиф Бродский и российские читатели ][ Брак Бродского с Марией Соццани ][ Невстреча с вдовой в Милане ][ Иосиф Бродский и Владимир Высоцкий, см. также 52а, 805 ][ Иосиф Бродский и У.Х.Оден ][ Венеция Бродского, см. также 354, 356 ][ Флоренция Бродского, музей Данте во Флоренции, см. также 328, 344, 351 ][ Бродский в Риме ][ Бродский в Милане ][ Лукка, дача под Луккой ][ Каппадокия ][ Бродский в Польше ][ Бродский о Баратынском ][ Иосиф Бродский. Неотправленное письмо ][ Иосиф Бродский. Скорбная муза. Памяти Анны Ахматовой ][ Иосиф Бродский. Сын цивилизации. Эссе об Осипе Мандельштаме ][ Иосиф Бродский. Мрамор. Пьеса ][ Иосиф Бродский. Власть стихий. О Достоевском ][ Иосиф Бродский. Поэт и проза ][ Иосиф Бродский. Интервью о достижениях ленинградской поэтической школы ][ Иосиф Бродский. Посвящается позвоночнику ][ Иосиф Бродский. На стороне Кавафиса ][ Иосиф Бродский. Поклониться тени. Памяти Уистана Хью Одена ][ Иосиф Бродский. Надежда Мандельштам (1899-1980). Некролог ][ Бродский о творчестве и судьбе Мандельштама, см. также 529, 530 ][ Анализ Бродским стихотворения Цветаевой "Новогоднее" ][ Бродский о Рильке: Девяносто лет спустя ][ Иосиф Бродский. Послесловие к "Котловану" А.Платонова ][ Иосиф Бродский. С ЛЮБОВЬЮ К НЕОДУШЕВЛЕННОМУ: Четыре стихотворения Томаса Гарди ][ Иосиф Бродский. Памяти Стивена Спендера ][ Иосиф Бродский. Скорбь и разум (Роберту Фросту посвящается) ][ Бродский о тех, кто на него влиял ][ Иосиф Бродский. Меньше единицы ][ Иосиф Бродский. Полторы комнаты ][ Иосиф Бродский. Путешествие в Стамбул ][ Иосиф Бродский. В тени Данте (поэзия Эудженио Монтале) ][ Текст диалогов и стихотворений из фильма "Прогулки с Бродским" ][ Соломон Волков. Диалоги с Иосифом Бродским. Глава 2. Марина Цветаева: весна 1980-осень 1990 ][ Похороны Бродского в Нью-Йорке ][ Могила Бродского на кладбище Сан-Микеле, Венеция, см. также 319, 321, 322, 349, вид на могилу Бродского из космоса 451 ][ Начало серии компьютерной графики ][ Нобелевские материалы ][ Книги Иосифа Бродского, о его творчестве и о нем ][ Статьи о творчестве Бродского ][ Другие сайты, связаннные с именем И.А.Бродского ]
Чтобы оценить политика Брежнева, нужно было пережить Горбачёва и Ельцина
Все статьи
Леонид Брежнев родился в 1906 году на Украине в Каменском (ныне Днепродзержинск Днепропетровской области). В 1923 году он вступил в комсомол. Окончил Курский землеустроительный техникум в 1927 году и Днепродзержинский металлургический институт в 1935 году. Получил профессии землеустроителя и инженера, а позднее - плотно занялся партийной работой.
1. Война и «Малая земля»
Во время Великой Отечественной войны Брежнев был политическим работником в Красной армии, участвовал в проведении мобилизации населения и переводе промышленности в тыл. Сначала Брежневу дали звание полковника, потом – генерал-майора. К концу войны он являлся начальником политуправления 4-го Украинского фронта. В 1943 году советские военнослужащие отвоевали у врага, имеющего численное превосходство, кусочек земли у Новороссийска и удерживали его 225 дней. Это место получило название «Малая земля». Данный эпизод ВОВ получил известность после выхода мемуаров Брежнева, где говорилось, что он участвовал в обороне «Малой земли». По мнению историков, этот эпизод в книге был значительно приукрашен.
2. Роль Хрущева в карьере Брежнева
В продвижении Брежнева по карьерной лестнице немалую роль сыграл Никита Хрущев. В конце 1930-х годов Брежнев быстро поднялся по службе в партийных органах Днепропетровской области. Хрущев в то время был первым секретарем ЦК КП Украины.
В 1950-х годах Хрущев помог Брежневу попасть в центральные органы партии, сначала он руководил ЦК партии в Молдавии, потом в Казахстане. Кроме того, Брежнев участвовал в аресте главы МВД Лаврентия Берии, обвиненного в шпионаже в пользу зарубежных стран. В 1957 году Брежнев стал членом Политбюро КПСС, а в 1960 году его назначили председателем Президиума Верховного Совета СССР. В 1950-е годы Брежнев поддерживал Хрущева, однако в 1964 году участвовал в заговоре против него и сменил его на посту руководителя государства. «Хрущев развенчал культ Сталина после его смерти, а мы развенчали культ Хрущева при его жизни», - сказал впоследствии Брежнев.
3. «Красивый молдаванин»
В Москве на XIX съезде партии Сталин обратил внимание на рослого и пышущего здоровьем Брежнева. В то время он занимал пост руководителя ЦК КП(б) Молдавии. По свидетельствам современников вождь сказал о Брежневе: «Какой красивый молдаванин!»
4. Брежнев и самолет
В 1961 году, когда Председатель Президиума Верховного Совета СССР Брежнев летел с визитом в Гвинею и Гану, в небе рядом с его самолетом «Ил-18» появились истребители. Сначала Брежнев подумал, что это почетный эскорт, однако истребители начали стрелять. Летчик Борис Бугаев смог вывести самолет из-под обстрела, и Брежнев не пострадал.
5. Награды
Брежнев имел более ста различных наград, в том числе международных. Он имел четыре «Золотые звезды» Героя Советского союза, а также был Героем социалистического труда. В последние годы Брежнев радовался наградам как ребенок. Брежнева также наградили орденом «Победа», который вручался за выдающиеся успехи в руководстве боевыми операциями большого масштаба. В 1989 году Горбачев подписал указ о лишении Брежнева этого ордена посмертно из-за того, что награждение противоречит статусу ордена.
6. Мемуары Брежнева
В конце 1970-х годов вышли мемуары Брежнева – трилогия, состоящая из книг «Малая земля», «Возрождение» и «Целина». Считалось, что их автором был сам Леонид Ильич, но на самом деле книги были написаны очеркистом Анатолием Аграновским, публицистом «Известий» Аркадием Сахниным и корреспондентом газеты «Правда» Александром Мурзиным. В выпуске книги также приняли участие некоторые другие журналисты. Воспоминания Брежнева были включены в школьную программу по литературе. За свои мемуары Брежнев получил Ленинскую премию и гонорар в 180 тысяч рублей, составители же денег не получили, хотя Мурзин и Сахнин были награждены орденами.
7. Брежнев и Новый год
Брежнев положил начало традиции поздравлять народ с Новым годом. Первое телевизионное поздравление он сделал 31 декабря 1970 года. Данная традиция существует до сих пор, и каждый год руководители государства выступают с обращением к народу в Новогоднюю ночь.
8. Брежнев и поцелуй на Берлинской стене
Брежнев любил приветствовать политических деятелей поцелуем. Сначала он целовал их в одну щеку, потом в другую, а затем - в губы. Такой поцелуй назывался «тройной Брежнев». Среди тех, кого целовал Брежнев, - лидер Югославии Иосиф Броз Тито, палестинский лидер Ясир Арафат, премьер-министр Индии Индира Ганди и даже президент США Джимми Картер. Кроме того, Брежнев пытался поцеловать главу Румынии Николае Чаушеску и премьер-министра Британии Маргарет Тэтчер, но неудачно.
Поцелуй Брежнева с руководителем ГДР Эриком Хонекером был изображен художником Дмитрием Врубелем на Берлинской стене в 1990 году. Работу художник назвал «Господи! Помоги мне выжить среди этой смертной любви». В 2009 году граффити было смыто со стены для реставрации, но Врубель написал свою работу заново.
9. Клиническая смерть
В 1976 году Брежнев пережил клиническую смерть и несколько месяцев после этого не мог нормально работать. За ним стали постоянно следить врачи-реаниматологи. У генсека нарушилась речь и мышление, он стал глохнуть. Кроме того, за свою жизнь Брежнев перенес несколько инфарктов и инсультов. Состояние его здоровья не было секретом для народа, поскольку люди часто видели его по телевидению.
10. Неудачное покушение на Брежнева
22 января 1969 года во время встречи космонавтов младший лейтенант Виктор Ильин пытался совершить покушение на Брежнева. В украденной милицейской форме он встал в милицейское оцепление и, когда мимо проезжал кортеж, начал стрелять. Ильин думал, что в машине находится сам генсек, однако на самом деле в ней были космонавты Леонов, Терешкова, Береговой и Николаев. Ильин убил шофера и ранил космонавтов. Был также ранен мотоциклист эскорта, который поехал в направлении Ильина и закрыл собой кортеж. Ильин был задержан. Брежнев же не пострадал – он ехал в другом автомобиле отдельно от кортежа. Кроме того, в 1977 и 1978 годах у КГБ были сведения о том, что готовились покушения на Брежнева во время его визитов во Францию и в ФРГ. Их удалось не допустить, и визиты прошли спокойно.
11. Вредные привычки
Брежнев всегда любил закурить, а когда по состоянию здоровья ему это запретили, он заставлял курить других и вдыхал табачный дым. В последние годы, по воспоминаниям современников, Брежнев пристрастился к сильнодействующим снотворным препаратам, мог принять на ночь четыре или пять таблеток.
12. «Эпоха застоя»
Время, когда СССР руководил Брежнев, сначала называли периодом «развитого социализма», а позднее – «эпохой застоя». Этот период характеризовался отсутствием политических потрясений. Велось строительство, развивалась промышленность и наука. Уровень жизни населения повысился. В то же время экономика СССР хотя и была стабильна, находилась в стагнации и по уровню развития отставала от экономик зарубежных стран. Процветала торговля дефицитным товаром «из-под полы». Политический курс после «оттепели» стал более жестким, начались преследования диссидентов. При этом партийные чиновники старели, молодежь им на смену не приходила. Возрос уровень коррупции, разрослась бюрократия. Кроме того, повысился уровень производства и потребления алкоголя.
13. Брежнев и ввод войск в Чехословакию
В 1968 году первый секретарь компартии Чехословакии Александр Дубчек начал реформу по демократизации страны и децентрализации административной власти. Дубчек обещал дать народу Чехословакии демократические свободы, интеллигенция страны его поддержала. Этот период получил название «Пражской весны». Брежнев в свою очередь резко осудил реформы Дубчека, считая, что социалистическим странам нельзя отходить от общих принципов социализма. На этом основании СССР ввел свои войска в страну, после чего реформы были практически свернуты. Кроме того, войска в страну ввели страны Варшавского договора.
14. Афганская война
К 1979 году Афганистаном руководило просоветское правительство, которому противостояли моджахеды. Руководство страны попросило у СССР военной помощи, эту просьбу советские высшие чины решили использовать для того, чтобы не допустить в Афганистане прихода к власти сил, враждебных СССР. Брежнев дал на это согласие. Он думал, что кампания не продлится долго, однако война затянулась на десять лет. За эти годы Советский союз потерял примерно 15 тысяч солдат. Победы так добиться не удалось, и хотя войска СССР контролировали города и проводили масштабные боевые операции, многие афганцы помогали моджахедам. СССР вмешался в гражданскую войну, но так ничего и не добился, советские войска пришлось вывести из страны. Гражданская война в Афганистане продолжается до сих пор.
15. Похороны Брежнева
10 ноября, в день смерти генсека, отменили концерт, посвященный Дню милиции, и показали вместо него «Лебединое озеро». При этом о смерти Брежнева стране сообщили только через два дня. Похороны генсека в 1982 году были самыми помпезными со времен сталинских, на них присутствовало огромное число гостей, в том числе международных. В траурном мероприятии на Красной площади участвовали высшие чины коммунистической партии и государства. На похороны приехали также делегации из многих стран мира, не только социалистических. Присутствовали, в частности, председатель Госсовета Кубы Фидель Кастро и вице-президент США Джордж Буш-старший. Радио и телевидение показывали церемонию в прямом эфире.
Это цитата сообщения Эльвин Оригинальное сообщениеФаина Раневская. Дневник на клочках.
АННА АХМАТОВА.
* * *
Меня спрашивают, почему я не пишу об Ахматовой, ведь мы дружили... Отвечаю: не пишу, потому что очень люблю её.
* * *
Любила, восхищалась Ахматовой. Стихи ее смолоду вошли в состав моей крови. Есть еще и посмертная казнь, это воспоминания о ней ее "лучших" друзей.
* * *
Сегодня у меня обедала Ахматова, величавая, величественная, ироничная и трагическая, веселая и вдруг такая печальная, что при ней неловко улыбнуться и говорить о пустяках. Как удалось ей удержаться от безумия - для меня непостижимо. Говорит, что не хочет жить, и я ей абсолютно верю. Торопится уехать в Ленинград. Я спросила: зачем? Она ответила: "Чтобы нести свой крест". Я ей сказала: "Несите его здесь" Вышло грубо и неловко. Но она на меня не обижается никогда. Странно, что у меня, такой сентиментальной, нет к ней чувства жалости. Не шевелятся во мне к ней эти чувства, обычно мучающие меня по отношению ко всем людям с их маленькими несчастьями.
* * *
Из дневника Анны Андреевны.
"Теперь, когда все позади - даже старость, и остались только дряхлость и смерть, оказывается, все как-то, пчи мучительно, проясняется: люди, события, собственные поступки, целые периоды жизни. И столько горьких и даже страшных чувств".
Я написала бы все то же самое. Гений и смертный чувствуют одинаково в конце, перед неизбежным. Все время думаю о ней, вспоминаю. Скучно без нее.
* * *
Вот что вспоминается. А.А. лежала в Боткинской больнице (в тот период моей жизни я еще могла входить в больницу). Часто ее навещала. Она попросила меня приехать после похорон Пастернака и рассказать ей все, что я видела. Смерть Б.Л. ее очень угнетала. Я делилась с ней моими впечатлениями и сказала, что была нестерпимая духота, что над нами, над огромной толпой, висели свинцовые тучи, а дождя не было, что гроб несли на руках до самой могилы, что Б.Л. в гробу был величавый, торжественный. А.А. слушала внимательно, а потом сказала: "Я написала Борису стихи". Запомнилось не все, но вот что потрясло меня:
Здесь все принадлежит тебе по праву. Висят кругом дремучие дожди. Отдай другим игрушку мира - Славу, Иди домой и ничего не жди.
Да, висели дремучие дожди, и мысли у всех нас были о славе, которая ему больше не нужна, обо всем, что было в этих строках.
* * *
Ленинград без Ахматовой для меня поблек, не могу себя заставить съездить на ее холмик взглянуть. Зачем? У меня в ушах ее голос, смех...
* * *
...Смерть Анны Андреевны - непривычное мое горе. В гробу ее не видела, вижу перед собой ее живую. В Комарове она вышла проводить меня за ограду дачи, которую звала "моя будка". Я спешила к себе в дом отдыха, опаздывала к ужину... Она стояла у дерева, долго смотрела мне вслед. Я все оборачивалась, она помахала рукой, позвала вернуться. Я подбежала. Она просила меня не исчезать надолго, приходить чаще. Но только во вторую половину дня, так как по утрам она работает, переводит. Когда я пришла к ней на следующий день, она лежала. Окно было занавешено... Я подумала, что она спит: "Нет, нет, входите, я слушаю музыку, в темноте лучше слышится...."
* * *
Сначала бессонница, потом приходит сон, когда просыпается дом и дети сбегают с лестницы, торопятся в школу. Боюсь сна... боюсь снов... Вот вошла в черном Ахматова, худая, — я не удивилась, не испугалась. Спрашивает меня: "Что было после моей смерти?"Я подумала, а стоит ли ей говорить о стихах Евтушенко "Памяти Ахматовой"... Решила не говорить.
* * *
Она любила толчею вокруг, называла скопище гостей "станция Ахматовка". Когда я заставала ее на даче в одиночестве, она говорила: "Человека забыли"...
* * *
Вспомнила, как примчалась к ней после "постановления". Она открыла мне дверь, потом легла, тяжело дышала... В доме было пусто. Пунинская родня сбежала. Она молчала, я тоже не знала, что ей сказать. Она лежала с закрытыми глазами. Я видела, как менялся цвет ее лица. Губы то синели, то белели. Внезапно лицо становилось багрово-красным и тут же белело. Я подумала о том, что ее "подготовили" к инфаркту. Их потом было три, в разное время. Молчали мы обе. Хотелось напоить ее чаем - отказалась. В доме не было ничего съестного. Я помчалась в лавку, купила что-то нужное, хотела ее кормить. Она лежала, ее знобило. Есть отказалась. Это день ее муки и моей муки за нее. Об "этом" не говорили. Через какое-то время она стала выходить на улицу. И, подведя меня к газете, прикрепленной к доске, сказала: "Сегодня хорошая газета, меня не ругают". ...И только через много дней вдруг сказала: "скажите, зачем великой моей стране, изгнавшей Гитлера со всей его техникой, понадобилось пройти всеми танками по грудной клетке одной больной старухи?" И опять молчала... Я пригласила ее пообедать. "Хорошо, но только у вас в номере". Очевидно, боялась встретить знающих ее в лицо. В один из этих страшных ее дней спросила: "Скажите, вам жаль меня?" "Нет", - ответила я, боясь заплакать. "Умница, меня нельзя жалеть".
* * *
Одно время я записывала все, то она говорила. Она это заметила, попросила меня показать ей мои записи. - Анна Андреевна, я растапливала дома печку и по ошибке вместе с другими бумагами сожгла все, что записала, а сколько там было замечательного, вы себе представить не можете, Анна Андреевна! - Вам 11 лет и никогда не будет 12, - сказала она и долго смеялась.
* * *
В Ташкенте она звала меня часто с ней гулять. Мы бродили по рынку, по старому городу. Ей нравился Ташкент, а за мной бежали дети и хором кричали: «Муля, не нервируй меня». Это очень надоедало, мешало мне слушать ее. К тому же я остро ненавидела роль, которая дала мне популярность. Я сказала об этом Анне Андреевне. "Сжала руки под темной вуалью" — это тоже мои Мули", — ответила она. Я закричала: "Не кощунствуйте!"
Это цитата сообщения ovenca Оригинальное сообщениеПрирода, женщина и немного ню. Художник Anders Zorn / Андерс Цорн (1860-1920)
«Цорн – какой-то баловень судьбы, которого природа наделила всем, о чем только может мечтать художник».
И. Грабарь
В солнечном лесу
Шлюпка
Моцарт - Музыка ангелов
Андерс Леонард Цорн (1860-1920) - шведский художник, гравер и скульптор. Родился он в крестьянской семье на хуторе близ провинциального городка Мора. Художественные наклонности проснулись в нем рано. Будучи подпаском, Андерс любил вырезать небольшие фигурки из дерева. И эту привязанность к скульптуре он сохранил на всю жизнь, хотя в дальнейшем отдавал предпочтение живописи и графике.
Одним из самых страстных желаний матери художника, которая смотрит на нас со многих портретов Цорна взглядом мудрой и покойной старости, было, чтобы ее сын жил тихой, размеренной жизнью в родном селе. И Цорн, в общем-то, выполнил это материнское желание, только не сразу.
В пятнадцать лет, покинув родное селении, он переехал в Стокгольм. Здесь Цорн получил художественное образование, два года проучившись в художественно-промышленной школе и четыре года в Академии художеств. А в двадцать один год молодой художник отправился путешествовать. К этому времени он был уже достаточно знаменит.
Хлеб наш насущный
Заказчиков поражала быстрота его кисти и точность глаза. Талант и общительность помогли ему познакомиться с самыми интересными людьми своего времени. Известны его портреты Анатоля Франса, французского актера Коклена, выдающегося французского скульптора Огюста Родена, русского скульптора П. Трубецкого и многих, многих других.
Отражение
Окончательно Цорн поселился в Море в 1896 году. С тех пор до самой смерти, наступившей в 1920 году, художник редко и ненадолго покидал родное село. Впрочем, поездки по свету не прошли для него бесследно. Особенно плодотворными оказались годы, проведенные в Париже (1887 – 1893), где в ту пору работали художники-импрессионисты Моне, Дега, Писсарро, Сислей, Ренуар. Цорн оказался свидетелем их последней общей выставки 1888 года. Был лично знаком со многими мастерами и в какой-то мере стал не только их поклонником, но и последователем.
Вечер в июне
Но Цорн не стал безоглядным последователем французского импрессионизма, навсегда сохранив верность национальным традициям в живописи и своему оригинальному таланту. Выбрав мотив, Цорн изображал его в разнообразных техниках – сначала в офорте и акварели, а затем в масле. Работая над офортом, художник расставлял основные акценты, предельно сгущая штриховку в тени и оставляя почти нетронутой поверхность листа на участках освещения.
Рынок в Mora
Выдающийся русский критик В. В. Стасов в своей книге об искусстве XIX века отметил большую роль шведского художника не только в национальном, но и в мировом искусстве. По словам Стасова, Цорн писал «всегда только то, что собственными глазами видел… но повсюду… вносил своею великою кистью столько правды жизни, света, поэзии, элегантности, жизненной радости, светлой души, что… бесспорно, является одним из самых блестящих представителей не только шведского, но европейского искусства».