Франя не любит, когда её гладят и тискают. Начинает брюзжать, гырчать и всячески уворачиваться.
Поэтому Детка ввела в обиход приём, называемый
операция "принуждение к нежности». Т.е. собаку зовут на диван и гладят. Она бурчит, но терпит. И с облегчением сматывается, как только отпустят.
А недавно я чота разболелась головой. Сначала немножко, решила, что на свежем воздухе пройдёт, и выскочила из дому по делам минут на сорок. А вернулась уже совсем дохлая и зелёная, в башке будто граната разорвалась.
Очевидно, выглядела я приблизительно так же, как и чувствовала себя, потому что деточка сразу скомандовала мне прилечь, а сама поскакала за тонометром.
И тут нежная собака меня прям удивила. Она прибежала за мной в комнату, вскочила на диван (сама!), улеглась рядом (и не просто рядом, а между мной и стенкой, что гораздо страшней и опасней, чем с краюшку!), и начала, поскуливая, лизать мне руки и лицо.
А когда деточка принесла тонометр и начала измерять давление, собака отважно начала защищать меня от этой странной штуки, которая непонятно (и страшно!) шипит, раздувается и вообще странные звуки издаёт. Для чего улеглась мне на лицо, передавила лапой шею и начала осуждать ребёнку вслух.
Заботливая, чо.
Кстати, когда я немного очухалась и решила воспользоваться неожиданной ласковостью Франечки, то жестоко обломалась. На приглашение поваляться на диване нежная собака ответила привычным гыр-гыр-гыр. Я так понимаю, что-то вроде «Ты уже не болеешь, так нечего тут ути-пуси разводить».
Это история номер раз.
А теперь вторая.
Опять с предисловием.
Когда я ложусь спать, нежная собака считает своим долгом прилечь на диване у меня в ногах до тех пор, пока я не засну. После чего сматывается или на свой матрасик, или в соседнюю комнату на диван.
Но недавно у неё опять случилось лёгкое обострение энуреза, потому на диваны путь заказан.
И вот вчера плюхнулась я спать. А собака никак успокоиться не может. Цокает когтями по полу, ходит вдоль дивана туда-сюда, вздыхает, поскуливает, порыкивает, тычется холодным мокрым носом то в руку, то в лицо, засунет голову мне под одеяло, лизнёт ногу, — и опять шастать туда-сюда.
—Франя, иди спать, вредная ты скотина!
Цок-цок-цок, ррр-нга-нга… цок-цок-цок, тыц носом в лицо, цок-цок-цок, ваааууу…
—Не пущу на диван всё равно! Иди на место!
Осада продолжается. Цок-цок-цок, шумный вздох, цок-цок-цок, тыц носом в руку, ррр-нга-нга… цок-цок-цок, ваааууу…
Наконец, минут через десять, я малодушно подумала, что таблетки она уже несколько дней принимает, так что, может, ничего страшного, пусть поваляется на диване минут десять, засыпаю-то я быстро…
— Ну ладно, скотина меховая, иди ко мне…
Ха! Франя немедленно остановилась, посмотрела на меня, развернулась и демонстративно ушла на свой матрасик, где и улеглась с довольным кряхтением.
Вот сука, а!
