После того, что было сделано Петром I и Анной Иоанновной на пути разрешения турецкого вопроса, ближайшей целью Екатерины II на этом пути было завоевание Крыма и утверждение на северных берегах Черного моря. С одной стороны, это давало России на юге естественные границы, а с другой – служило важным этапом на пути обращения Черного моря в [...]

Столетние юбилеи побед Г. А. Потёмкина и его созидательной государственной деятельности на юге России, широко отмечавшиеся во второй половине XIX века, нашли выразительное отражение в монументальной пластике той эпохи. Для увековечивания этих событий служили скульптурные конкурсы и создававшиеся после их проведения величественные монументы Императрице Екатерине Великой и её сподвижникам в главных городах Новороссии и южных губерниях страны. Памятники в Екатеринославе (Днепропетровске), Симферополе, Ростовена-Дону, Одессе, Екатеринодаре (Краснодаре) и других городах возводились по моделям выдающихся ваятелей, художников и зодчих, свидетельствуя о высочайшей художественной культуре тех лет. Примечательно, что образ Г. А. Потёмкина занимал второе по значимости место почти во всех монументах, где главенствовала фигура Императрицы.


Традиция увековечить деяния эпохи в образе повелительницы России была положена ещё самим Григорием Александровичем в период подготовки знаменитого путешествия Императрицы на юг страны. К приезду Екатерины II в Берлине была заказана её бронзовая статуя, авторами которой стали «скульптор Мейер, литейщик Наукиш и чеканщик Мельцер», о чём гласила латинская надпись, выбитая на бронзовом монументе. По мысли создателей, он был призван увековечить роль Императрицы в создании Екатеринослава (Новороссийска, Днепропетровска), который по плану Потёмкина становился русским культурным центром на юге страны. Там предполагалось основать университет, академию художеств, консерваторию, а запроектированный храм мог сравниться по своим размерам разве что с собором Св. Петра в Риме.

Статуя была готова в 1788 году, но попала в Россию гораздо позже. Она была установлена в самом центре города в 1846 году по просьбе екатеринославского дворянства, о чём свидетельствовала надпись: «Императрице Екатерине II от благодарного дворянства Екатеринославской губернии в 1846 году». До наших дней этот великолепный памятник, представлявший весьма показательный пример позднего немецкого рококо, не сохранился.

Возводившиеся во второй половине XIX века монументы Екатерине II, при всём их художественном разнообразии, в той или иной степени опирались на талантливый образец – монумент Императрице в Санкт-Петербурге. Автором идеи художником Михаилом Осиповичем Микешиным был найден удачный композиционный приём, вдохновивший авторов многих других памятников. На пьедестале, у подножия величественной фигуры Императрицы, были установлены статуи полководцев и государственных деятелей: Г. А. Потёмкина, П. А. Румянцева, А. В. Суворова, В. Я. Чичагова, А. Г. Орлова-Чесменского, Г. Р. Державина, Е. Р. Дашковой, А. А. Безбородко, И. И. Бецкого. Это была первая крупная работа молодого скульптора Александра Михайловича Опекушина, прославившего русское ваяние талантливыми монументальными произведениями, большинство из которых не сохранилось. Автор статуи Екатерины II Матвей Афанасьевич Чижов впоследствии работал над образом царицы для памятников в Ростове-на-Дону, Ирбите и других городах.

Центральное место на постаменте у ног Императрицы занимает фигура Потёмкина. Тем самым авторы стремились подчеркнуть выдающуюся роль Григория Александровича в царствование Екатерины II.

История памятника на этом не завершилась. Возникла идея расширить галерею современников Императрицы. С этой целью в 1880–1881 годах, благодаря новому императорскому заказу, монумент предполагалось дополнить шестью скульптурными группами, каждую из которых должны были составить статуя и три бюста её ближайших помощников. Весьма интересным оказался выбор наиболее значимых современников Императрицы, которые должны были послужить моделями для скульптурных изображений в полный рост. В Русском историческом обществе таковыми считали А. И. Бибикова, А. А. Вяземского, С. К. Грейга, Н. И. Панина, Н. В. Репнина иД. И.Фонвизина. Над галереей статуй и бюстов исторических личностей XVIII века работали самые известные и талантливые скульпторы: А. Р. фон Бок,П.П. Забелло, Н.А.Лаверецкий, А. М. Опекушин, И. И. Подозеров, М. П. Попов, М. А. Чижов, И. Н. Шредер и другие.

Несмотря на то, что создание скульптурных групп в Александровском сквере курировал сам президент Академии художеств Великий князь Владимир Александрович, проект так и не был осуществлён. Более целесообразным признали создание памятников не только в столице, но и в провинциальных городах, история которых была связана с эпохой Екатерины II. В связи с этим Академия художеств стала инициатором проведения первого конкурса на лучший проект памятника Императрицы в Симферополе. С тех пор именно Императорская Академия художеств играла ведущую роль в создании монументов Императрице и другим российским самодержцам.

В 1882 году был объявлен всероссийский сбор пожертвований на сооружение памятника. «Комиссия, избранная таврическим дворянством для сооружения памятника Императрице Екатерине II, доводит до всеобщего сведения, что Государь Император Высочайше соизволил разрешить всеподданнейшее ходатайство дворян Таврической губернии о сооружении памятника в г. Симферополе Императрице Екатерине II в ознаменование столетнего юбилея принятия Тавриды под скипетр Русской Державы, а также открытие повсеместной подписки по России. Лица, желающие принять участие в сооружении памятника незабвенной Монархине, благоволят присылать деньги в г. Симферополь, на имя таврического губернского предводителя дворянства. О всех пожертвованиях будет ежемесячно опубликовано в газетах. По открытии памятника комиссия опубликует подробный отчёт о всех пожертвованиях и расходах по сооружению», – говорилось в издании «Неделя строителя» за 1882 год.

Конкурс на лучший проект памятника был объявлен уже в следующем 1883 году. Из одиннадцати поступивших в Академию художеств проектов тремя первыми премиями были отмечены модели известных мастеров фон Бока, Лаверецкого и Чижова. Премированные работы представлялись на Высочайшее рассмотрение, и Император Александр III отдал предпочтение модели Лаверецкого. Выбор монарха не был случаен: именно этому скульптору принадлежала композиция, изображавшая Императрицу Екатерину II и коленопреклонённого князя Потёмкина во фризе памятника Тысячелетию России в Великом Новгороде.

Осенью 1890 года памятник был торжественно открыт в городском саду. Это событие вызвало отклик в художественной печати. Например, в журнале «Художественные Новости» сообщалось: «Согласно сделанному заранее предположению, в Симферополе, 18-го октября, состоялось торжественное открытие монумента Екатерине II, сооружённого по подписке стараниями бывшего предводителя таврического дворянства В. П. Попова и нынешнего В. В. Оливы, по проекту профессора скульптуры Н. А. Лаверецкого. Монумент красуется на расчищенной в городском саду площадке и лицевою стороною своею обращён к Бульварной улице. Общий вид его производит прекрасное впечатление: на архитектурно-расчленённом пьедестале возвышается бронзовое изваяние Императрицы, изображённой во весь рост, в полном царском облачении, в правой руке она держит скипетр и развернутую хартию, а левую руку простёрла вперед, как бы принимая под своё покровительство всю окрестную страну.

У подножия статуи помещены, с лицевой стороны, статуи двух главных сподвижников Екатерины по присоединению Крыма к России, кн. Г. А. По- тёмкина-Таврического и кн. В. М. Долгорукова-Крымского, а с боковых сторон – бюсты дипломата Я. И. Булгакова и полководца А. В. Суворова. Задняя сторона пьедестала украшена барельефом, изображающим депутацию крымских мурз и беев, которая склоняется перед Императрицей. Ниже этого барельефа подпись: “Сооружён таврическим дворянством при участии всей России, в память столетия присоединения Крыма. 1783–1883”. Надпись эта окружает барельефный герб Таврической губернии. Под вышеупомянутыми статуями и бюстами сподвижников Екатерины – надписи, обозначающие имена этих лиц; наконец, на лицевой стороне – ещё надпись золочёными буквами: “Екатерине II в царствование Императора Александра III”.

Пьедестал и ступени памятника сделаны из серого и красного сердобольского гранита, а все его украшения – из бронзы. Монумент окружён невысокой чугунной решёткой изящного рисунка, по углам которой возвышаются четыре фонарных столба, каждый о пяти канделябрах. Обширная площадка, в центре которой помещается памятник, опоясана фигурным каменным барьером и засажена зеленью; тут же расставлено до 20 садовых скамеек […] Работами по сооружению памятника управлял архитектор А. Вольф. Расходы по сооружению простираются, приблизительно, до 104 000 рублей».

В 1890 году Санкт-Петербургское общество архитекторов по предложению Городской думы Нахичевани-на-Дону объявило конкурс на проект памятника Екатерине II. «Цель постановки памятника, – отмечала газета «Неделя строителя» за 1890 год, – передать будущим поколениям о благодеяниях и заботах Императрицы, выражавшихся: а) в переселении крымских армян в Россию и избавление их от татарского ига; б) основании города Нахичевани и пяти окружающих селений и в) даровании переселенцам особых прав и привилегий». Там же объявлялись и пожелания к конкурсным проектам. Статуя виделась организаторам конкурса во весь рост стоящею или сидящею, причём высотой около 4 аршин. Материалом статуи должна быть бронза, пьедестала – гранит. Желательным предполагалось изображение сподвижника Императрицы архиепископа И. Аргутинского -Долгорукого, портрет которого хранился в Академии художеств, герба Нахичевани, года основания города и надписи “Великой Императрице благодарные армяне”.

С 7 по 13 ноября 1890 года в залах Академии художеств (в те годы Общество архитекторов располагалось в этом здании) были выставлены все 17 конкурсных проектов. По описанию журнала «Художественные новости», «в трёх скульптурных моделях Екатерина представлена сидящею на троне или в величественной позе, или задумавшейся и подпирающей свою щёку рукою […] Из моделей, изображающих Императрицу стоящей, располагают в свою пользу две под девизами: “Один ум хорошо, а два лучше” и “Справедливость”. В первой Екатерина, в андреевской ленте и императорской мантии держит в левой руке свиток, а в правой, протянутой вперед, – скипетр […] На выступе лицевой стороны его помещён бюст Иосифа Аргутинского. В проекте под девизом “Справедливость” особенно удачна […] фигура Императрицы, также во весь рост. Недурён также проект под девизом: “Быть или не быть”, именно, в главной своей части – фигуре Императрицы, напоминающей собою екатерининский монумент, только что поставленный в Симферополе; но пьедестал его так орнаментирован и настолько заполнен барельефами, воспроизводящими эпизоды переселения крымских армян в Россию, что для своего выполнения потребует, несомненно, расхода, превышающего сумму, ассигнованную для сооружения памятника».

Авторитетное жюри, состоявшее из признанных мастеров – архитекторов А. И. Томишко и Г. И. Котова, скульптора М. В. Харламова, владельцев бронзолитейной фабрики К. А. Берто и мраморных изделий – Г. Ф. Руджиа, остановило свой выбор на проектах академика скульптуры М. А. Чижова и его сына, также академика архитектуры М. М. Чижова (первая премия), профессора скульптуры А. Р. фон Бока (вторая премия) и академика скульптуры П. П. Забелло (третья премия).

Памятник с лентой ордена Св. Андрея Первозванного представлял Императрицу со свитком указа в левой руке, правая была несколько отведена вперёд, как бы даруя особые права и привилегии. На лицевой стороне пьедестала шла надпись: «Императрице Екатерине Второй благодарные армяне», на противоположной – «В царствование Императора Александра III, в 1894 году». На правой грани пьедестала был расположен медальон с барельефным изображением архиепископа И. Аргутинского-Долгорукого, а на левой – герб города Нахичевани и год его основания – 1779-й. Торжественное открытие монумента состоялось 17 сентября 1894 года.

В начале 1890-х годов областное Кубанское правление обратилось с Микешину с предложением о создании памятника Екатерине Великой в Екатеринодаре. По замыслу скульптора, «памятник Екатерине должен выразить собою глубокий исторический смысл и передать в отдалённое потомство не только благодарную память Кубанского казачества своей великой основательнице, но на этом же памятнике, как на скрижалях, должна быть выражена вместе с тем и рыцарская доблесть самого казачества». «Такой памятник, – говорил он, – будет вместе с тем и наглядною историею Кубанского войска от его начала до наших дней».

Художник поставил себе целью создать «не только памятник в общем государственном смысле, но и в смысле местных народных идеалов, воскресить в памяти казачества его былых героев, ввести их в простой прямодушный народный эпос, и дать рапсоду, – как говорил сам Микешин, – возможность зажечь патриотический энтузиазм в сердцах многомиллионного племени южно-руссов на всём пространстве от гор Карпатских до Черного моря, где слышится всюду малорусский говор».

Весной 1893 года модель памятника была представлена на высочайшее рассмотрение и получила одобрение Императора. Свойственная творческому почерку художника идея царственности нашла воплощение и здесь. Императрица, обращённая лицом на север, изображена в порфире, со скипетром и державой в руках. От её ног к основанию сложнопрофилированного трёхгранного в плане постамента спускается свиток с полным текстом императорской Жалованной грамоты черноморскому (кубанскому) казачеству 30 июня 1792 года.

Как и в других памятниках Императрице, центральное место на постаменте было отведено художником князю Потёмкину, «кумиру казачества, записанному в Васюринский курень Запорожского войска казаков». В качестве иконографической модели для статуи Светлейшего князя послужил портрет кисти придворного живописца Д. Г. Левицкого. Композицию пьедестала дополняли три фигуры предводителей Кубанского казачьего войска. Здесь войсковой судья Антон Головатый, читающий текст грамоты; первый кошевой атаман Сидор Белый, сжимающий булаву – знак атаманского достоинства, и осеняющий себя крестным знамением командующий конницей есаул Захарий Чепега. С обратной стороны пьедестала художник разместил фигуру сидящего слепого кобзаря и мальчика-поводыря.

Постамент украшали надписи: «Императрице Екатерине II в царствование Императора Николая II». Ниже, под картушем: «От благодарного и верного Кубанского казачьего войска 1896 года». Слева – «1792 год милостей Императрицы Екатерины II», справа – «1889 год милостей Царя Миротворца Александра III».

После смерти Микешина в 1896 году сооружение памятника заканчивал скульптор Б. В. Эдуардс. Модель статуи Императрицы по рисунку Микешина была выполнена скульптором М. П. Поповым. Открытие монумента состоялось 6 мая 1907 года. Несколько лет назад разрушенный монумент был восстановлен.

Подобная же судьба ожидала и монумент Екатерине II в Одессе. По инициативе Одесского городского общественного управления в 1893 года был объявлен конкурс на проект памятника в честь 100-летия основания города (1894). Первая премия была присуждена проекту под девизом «Одесса – порт» академика архитектора Ю. М. Дмитренко.

В правой руке Императрица держала указ об основании города, а левой, широко открытой, указывала на расстилающуюся перед ней панораму Екатерининской улицы. Ногами она попирала турецкое знамя. Все четыре фасада цилиндрического постамента занимали статуи сподвижников Екатерины. Центральное место на главном фасаде занимала бронзовая фигура князя Г. Потёмкина-Таврического. Боковые фасады были отведены для статуй графа П. А. Зубова и адмирала И. М. де Рибаса. Сзади располагалась статуя строителя порта инженера Ф. де Волана.

Создание монумента растянулось на семь лет. К 1896 году были завершены фундаментные работы. В журнале «Строитель» отмечалось: «На том самом месте, где будет воздвигнут грандиозный памятник, установлен деревянный силуэт, размеров проекта. На нём изображены мелом все линии, изгибы и впадины, а также величественная фигура Императрицы. Этот силуэт сделан архитектором Ю. М. Дмитренко». В следующем году тот же журнал свидетельствовал, что «работы по сооружениюи постановке памятника близятся к концу».

Много времени заняла отливка бронзовых фигур. Статуя Императрицы создавалась по модели скульптора М. П. Попова, ушедшего из жизни в 1898 году. Этот труд, как и завершение статуй на пьедестале, лёг на плечи Эдуардса. Две из них были полностью выполнены скульптором. Из них до наших дней сохранилась статуя де Рибаса.

Шестого мая 1900 года благодарные одесситы открыли памятник основательнице города. С этого времени монумент стал одной из наиболее посещаемых достопримечательностей города, но был разрушен в послереволюционные годы и недавно восстановлен.



Краткий очерк о памятниках благоустроителям юга России можно дополнить сведениями о неосуществленных планах. Возведение монумента Екатерине II предполагалось, например, в Харькове. Этот замысел возник в 1885 году и должен был увековечить столетие «Жалованной грамоты городам» (1785). Установка монумента предполагалась на Воскресенской площади и мыслилась как завершение проекта строительства нового здания Городской думы (1885–1886). Как упоминалось в «Неделе строителя» за 1885 год, памятник планировалось возвести за четыре года. На его создание думой предлагалось ассигновать 20 тысяч рублей.

Среди памятников, возводившихся в России в последней четверти XIX – начале ХХ века, выделялась монументальная программа по увековечению присоединения Крыма и Новороссии, призванная запечатлеть мирное благоустроение этих земель. Инициаторами создания монументов становилась местная муниципальная власть, а профессиональная оценка конкурсных проектов и моделей возлагалась на Императорскую Академию художеств. Окончательное решение по выбору модели принималось Императором Александром III – лучшим покровителем национальной художественной школы.

Над монументальным образом Екатерины Великой работали самые талантливые русские ваятели. В эти годы была создана обширная скульптурная иконография Императрицы, которая состояла не только из установленных памятников, но и включала многочисленные проектные модели, бюсты и скульптуру малых форм. Вторая почётная роль в композиции монументов всегда принадлежала монументальному образу князя Потёмкина-Таврического, чем подчеркивались его заслуги в процветании Новороссии.

Литература и источники:

1. Булгаков Ф. Н. Наши художники. Т. 1–2. СПб., 1890.
2. Добровольский О. М. Микешин. М., 2003.
3. Кривдина О. А. Ваятели и их судьбы. СПб., 2006.
4. Микешин М. О. Описание проекта памятника Императрице Екатерине II. СПб., 1896.
5. Одесса: Иллюстрированный путеводитель. Одесса, 1900. С. 41–43.
6. Памятники времён утверждения русского владычества на Кавказе / под ред. генерал-лейтенанта Потто В. А. Тифлис, 1909.
7. Савельев Ю. Р. Исчезнувшие памятники российским императорам // Адмиралтейство. СПб., № 2. 2001. С. 40–43.
8. Савельев Ю. Р. Памятники Екатерине Великой второй половины XIX – начала ХХ века // Три искусства. СПб., 2001. № 1. С. 24–26.
9. Савельев Ю. Р. Памятники императорам в творчестве российских скульп- торов // Художник. М., 2001. № 1. С. 50–53.
10. Савельев Ю. Р. Царственные символы эпохи. Памятники российским Императорам в градостроительстве 1880– 1910-х гг. // Зодчий – 21 век: вестник. СПб., 2003. № 2 (10). С. 60–69.
11. Савельев Ю. Р. Монументальная скульптура в городской среде второй половины XIX – начала ХХ века. Памятники императорам и их заказчики // Градостроительное искусство. Новые материалы и исследования. Вып. 1: Памяти Т. Ф. Саваренской. М., 2007. С. 263-281.
12. Савельев Ю. Р. Власть и монумент. Памятники державным правителям России и Европы. СПб., 2011.
13. Савинов А. М. О. Микешин. М., 1971.
14. Семеновский А. Памятник Тысячелетию России, воздвигнутый в Новгороде 8 сентября 1862 года. Новгород. 1893.
15. Сокол К. Г. Монументальные памятники Российской империи. М., 2006.

Ю. Р. Савельев, доктор искусствоведения, член-корреспондент Российской академии художеств.
Журнал “Русская История”

ertata

Род Юсуповых вообще украшали яркие личности. Например, потомок строителя крымского дворца князь Николай Юсупов был знаменитым «мастером любовных дел», круче Казановы. Как писали о нем современники: «Большой московский барин и последний екатерининский вельможа. Государыня очень почитаемым. Говорят, у себя в спальне он повесил картину, где она и он написаны обнаженными Венерой и Аполлоном. Павел после Далее...

Запись Тайны Юсуповского дворца: Род Юсуповых как яркие личности впервые появилась Крым сквозь время.

Екатерина II Алексеевна Романова (1762-1796) Императрица Всероссийская родилась 21 апреля 1729 года в городе Штеттине в Померании и при рождении получила имя София-Августа-Фредерика. Ее отец, Христиан-Август, принц Ангальт-Цербстский, занимал весьма незначительное положение при дворе прусского короля Фридриха II, и семья жила очень скромно. Матерью будущей Екатерины Великой была Иоганна-Елизавета, урожденная герцогиня Голштейн-Готторпская. Юная принцесса воспитывалась [...]

rusplt.ru/policy/Krim-istor...ch=1863759

«На сторожевой московской границе» Сергея Иванова. Фото: rus-artist.ru

Как полуостров был присоединен к Российской империи при Екатерине II


«Яко царь крымский прииде на землю нашу...»

Первый набег крымских татар за рабами на земли Московской Руси состоялся в 1507 году. До того земли Московии и Крымского ханства разделяли русские и украинские территории Великого княжества Литовского, поэтому московиты и крымчаки даже иногда объединялись против литвинов, доминировавших весь XV век в Восточной Европе.

В 1511—1512 годах «крымцы», как называли их русские летописи, дважды разоряли Рязанскую землю, а в следующем году Брянскую. Через два года были совершены два новых разорения окрестностей Касимова и Рязани с массовым уводом населения в рабство. В 1517 году — набег на Тулу, а в 1521 году — первый набег татар на Москву, разорение окрестностей и увод в рабство многих тысяч. Через шесть лет — следующий большой набег на Москву. Венец крымских набегов на Россию — 1571 год, когда хан Гирей сжег Москву, разграбил более 30 русских городов и увел в рабство около 60 тысяч человек.

Как писал один из русских летописцев: «Веси, отче, настоящую сию беду на ны, яко царь крымский прииде на землю нашу, к Оке реке на берег, многие орды с собою совокупи». Летом 1572 года в 50 километрах южнее Москвы четверо суток шло ожесточенное сражение при Молодях — одна из крупнейших битв в истории Московской Руси, когда русское войско с большим трудом разгромило армию Крыма.

В годы Смутного времени крымцы практически ежегодно совершали крупные набеги на русские земли, они продолжались весь XVII век. К примеру, в 1659 году крымские татары под Ельцом, Курском, Воронежем и Тулой сожгли 4674 дома и угнали в рабство 25 448 человек.

К концу XVII века противостояние сдвигается на юг Украины, ближе к Крыму. Русские армии впервые пытаются атаковать непосредственно сам полуостров, который почти два века, со времен набегов на Крым литовцев, не знал иностранных вторжений и был надежным убежищем работорговцев. Однако и XVIII век не обходится без набегов татар. Например, в 1713 году крымцы грабят Казанскую и Воронежскую губернии, а в следующем году окрестности Царицына. Еще через год — Тамбов.

Показательно, что последний набег с массовым уводом людей в рабство прошел всего за четырнадцать лет до присоединения Крыма к России — крымско-татарская «орда» в 1769 году опустошила славянские поселения между современными Кировоградом и Херсоном.

Татарское население Крыма жило фактически натуральным сельским хозяйством, исповедовало ислам и налогами не облагалось. Экономика Крымского ханства на протяжении нескольких веков складывалась из налогов, собираемых с нетатарского населения полуострова — торгово-ремесленное население ханства составляли исключительно греки, армяне и караимы. Но главным источником сверхдоходов для крымской знати была «набеговая экономика» — захват рабов в Восточной Европе и перепродажа их в регионы Средиземноморья. Как в середине XVIII века объяснял русскому дипломату турецкий чиновник: «Есть более ста тысяч татар, не имеющих ни земледелия, ни торговли: если им не делать набегов, то чем же они жить станут?»

Татарская Кафа — современная Феодосия — была одним из крупнейших невольничьих рынков того времени. Четыре века в качестве живого товара здесь ежегодно продавалось от нескольких тысяч до — после самых «удачных» набегов — нескольких десятков тысяч человек.

«Крымские татары никогда не будут полезными подданными»

Россия перешла в контрнаступление с конца XVII века, когда последовали первые крымские походы князя Голицына. До Крыма стрельцы с казаками со второй попытки дошли, но Перекоп не преодолели. Впервые русские отомстили за сожжение Москвы только в 1736 году, когда войска фельдмаршала Миниха прорвали Перекоп и захватили Бахчисарай. Но удержаться тогда в Крыму из-за эпидемий и противодействия Турции русские не смогли.

«Засечная черта. Южный рубеж» Максимильяна Преснякова. Источник: runivers.ru

К началу царствования Екатерины II Крымское ханство не представляло военной угрозы, но оставалось проблемным соседом в качестве автономной части могущественной Османской империи. Неслучайно первый доклад по вопросам Крыма для Екатерины был подготовлен ровно через неделю после того, как она взошла на престол в результате удачного переворота.

6 июля 1762 года канцлер Михаил Воронцов представил доклад «О Малой Татарии». О крымских татарах там говорилось следующее: «Они весьма склонны к похищению и злодействам... приключали России чувствительный вред и обиды частыми набегами, пленением многих тысяч жителей, отгоном скота и грабежом». И подчеркивалось ключевое значение Крыма: «Полуостров местоположением своим столько важен, что действительно может почитаться ключом российских и турецких владений; доколе он останется в турецком подданстве, то всегда страшен будет для России».

Обсуждение Крымского вопроса продолжилось в разгар русско-турецкой войны 1768—1774 годов. Тогда фактическим правительством Российской империи был так называемый Совет при высочайшем дворе. 15 марта 1770 года на заседании Совета рассматривался вопрос о присоединении Крыма. Соратники императрицы Екатерины рассудили, что «крымские татары, по их свойству и положению, никогда не будут полезными подданными», к тому же «никакие с них порядочные подати собираемы быть не могут».

Но Совет в итоге принял осторожное решение не присоединять Крым к России, а стараться изолировать его от Турции. «Таким беспосредственным себе подданством Россия возбудит противу себя общую и небезосновательную зависть и подозрение о беспредельном намерении умножения своих областей», — говорилось в решении Совета о возможной международной реакции.

Главным союзником Турции выступала Франция — именно ее действий опасались в Петербурге.

В своем письме генералу Петру Панину от 2 апреля 1770 года императрица Екатерина резюмировала: «Совсем нет нашего намерения иметь сей полуостров и татарские орды, к оному принадлежащие, в нашем подданстве, а желательно только, чтоб они отторгнулись от подданства Турецкого и остались навсегда в независимости... Татары никогда не будут полезными нашей империи».

Помимо независимости Крыма от Османской империи правительство Екатерины планировало добиться от крымского хана согласия на предоставление России права иметь в Крыму военные базы. При этом правительство Екатерины II учитывало такую тонкость, что все основные крепости и лучшие гавани на южном берегу Крыма принадлежали не татарам, а туркам — и в случае чего татарам было не слишком жалко отдавать русским турецкие владения.

В течение года русские дипломаты пытались убедить крымского хана и его диван (правительство) объявить о независимости от Стамбула. Татары в ходе переговоров пытались не сказать ни да, ни нет. В итоге, императорский Совет в Петербурге на заседании 11 ноября 1770 года принял решение «учинить сильное давление на Крым, если обитающие на сем полуострове татары еще останутся в упорстве и не пристанут к отложившимся уже от Порты Оттоманской».

Исполняя это решение Петербурга, летом 1771 года войска под командованием князя Долгорукова вошли в Крым и нанесли два поражения войскам хана Селима III.

По поводу занятия Кафы (Феодосии) и прекращения действия крупнейшего в Европе невольничьего рынка, Екатерина II 22 июля 1771 года писала Вольтеру в Париж: «Если мы взяли Кафу, издержки войны покрыты». По поводу политики правительства Франции, которое активно поддерживало воевавших с Россией турок и польских повстанцев, Екатерина в письме Вольтеру изволила пошутить на всю Европу: «В Константинополе очень горюют о потере Крыма. Надо бы им послать комическую оперу, чтоб рассеять их грусть, и кукольную комедию польским бунтовщикам; это было бы им полезнее большого числа офицеров, которых Франция присылает к ним».

«Самый любезный татарин»

В этих условиях знать крымских татар предпочла временно забыть о турецких покровителях и побыстрее замириться с русскими. 25 июня 1771 года собрание из беев, местного чиновничества и духовенства подписало предварительный акт об обязательстве объявить ханство независимым от Турции, а также вступить в союз с Россией, избрав в качестве хана и калги (ханского наследника-заместителя) лояльных России потомков Чингисхана — Сахиб-Гирея и Шагин-Гирея. Прежний хан бежал в Турцию.

Летом 1772 года с османами начались мирные переговоры, на которых Россия требовала признать независимость Крымского ханства. В качестве возражения турецкие представители высказались в том духе, что, получив независимость, татары начнут «делать глупости».

«Вид Севастополя со стороны северных фортов» Карло Боссоли

Татарское правительство в Бахчисарае попыталось уклониться от подписания договора с Россией, ожидая итогов переговоров русских с турками. В это время в Петербург из Крыма прибыло посольство во главе с калгой Шагин-Гиреем.

Молодой принц родился в Турции, но успел попутешествовать по Европе, знал итальянский и греческий языки. Императрице представитель ханского Крыма понравился. Екатерина II очень по-женски описывала его в письме к одной из своих подруг: «У нас здесь калга-султан, род крымского дофина. Это, я думаю, самый любезный татарин, какого можно найти: он красив, умен, образован более, чем эти люди вообще бывают; пишет стихи; ему только 25 лет; он хочет все видеть и знать; все полюбили его».

В Петербурге потомок Чингисхана продолжил и углубил свое увлечение современным европейским искусством и театром, но это не укрепляло его популярность среди крымских татар.

К осени 1772 года русским удалось додавить Бахчисарай, и 1 ноября был подписан договор между Российской империей и Крымским ханством. В нем признавалась независимость крымского хана, избрание его без всякого участия третьих стран, а также закреплялись за Россией города Керчь и Еникале с их гаванями и прилегающими землями.

Однако императорский Совет в Петербурге испытал некоторую растерянность, когда на его заседание прибыл вице-адмирал Алексей Сенявин, успешно командовавший Азовским и Черноморским флотом. Он объяснил, что ни Керчь, ни Еникале не являются удобными базами для флота и новые корабли там строиться не могут. Лучшим местом для базы русского флота, по мнению Сенявина, была Ахтиарская гавань, сейчас мы ее знаем как гавань Севастополя.

Хотя договор с Крымом был уже заключен, но к удаче для Петербурга основной договор с турками еще только предстояло подписать. И русские дипломаты поспешили включить в него новые требования о новых гаванях в Крыму.

В итоге пришлось сделать некоторые уступки туркам, и в тексте Кючук-Кайнарджийского мирного договора 1774 года, в пункте о независимости татар, все же зафиксировано положение о религиозном главенстве Стамбула над Крымом — требование, которое настойчиво выдвигалось турецкой стороной.

Для все еще средневекового общества крымских татар религиозное главенство слабо отделялось от административного. Турки же рассматривали этот пункт договора, как удобный инструмент сохранения Крыма в орбите своей политики. В этих условиях Екатерина II всерьез задумалась о возведении на крымский престол прорусски настроенного калги Шагин-Гирея.

Однако императорский Совет предпочел проявить осторожность и решил что «сею переменою могли бы мы нарушить наши с татарами договоры и подать повод туркам преклонить их опять на свою сторону». Ханом остался Сахиб-Гирей, родной старший брат Шагин-Гирея, готовый попеременно колебаться между Россией и Турцией в зависимости от обстоятельств.

У турок в этот момент назревала война с Австрией, и в Стамбуле поспешили не только ратифицировать мирный договор с Россией, но и в соответствии с его требованиями признать избранного под давлением русских войск крымского хана.

Как и предусматривалось Кучюк-Кайнарджийским договором, султан направил Сахиб-Гирею свое халифское благословение. Однако прибытие турецкой делегации, целью которой было вручить хану султанский «фирман», подтверждение на правление, произвело в крымском обществе обратный эффект. Татары, приняли прибытие турецких послов за очередную попытку Стамбула вернуть Крым под свою привычную власть. В итоге татарская знать заставила Сахиб-Гирея сложить с себя полномочия и быстро избрала нового хана Давлет-Гирея, который никогда не скрывал своей протурецкой ориентации.

Петербург был неприятно удивлен переворотом и решил сделать ставку на Шагин-Гирея.

Турки тем временем приостановили предусмотренный мирным договором вывод своих войск из Крыма (их гарнизоны все еще оставались в нескольких горных крепостях) и стали намекать русским дипломатам в Стамбуле о невозможности самостоятельного существования полуострова. В Петербурге поняли, что одним дипломатическим давлением и косвенными действиями проблему не решить.

Дождавшись начала зимы, когда переброска войск по Черному морю была затруднена и в Бахчисарае не могли рассчитывать на скорую помощь со стороны турок, русские войска сосредоточились у Перекопа. Здесь они дождались известия об избрании ханом ногайских татар Шагин-Гирея. В январе 1777 года корпус князя Прозоровского вошел в Крым, сопровождая Шагин-Гирея, легитимного правителя ногайских татар.

Протурецкий хан Давлет-Гирей не собирался сдаваться, он собрал сорокатысячное ополчение и выступил из Бахчисарая навстречу русским. Здесь он попытался обмануть Прозоровского — начал с ним переговоры и в их разгар неожиданно атаковал русские войска. Но фактическим военным руководителем экспедиции Прозоровского был Александр Суворов. Будущий генералиссимус отбил неожиданную атаку татар и разгромил их ополчение.

Хан Давлет-Гирей. Источник: segodnya.ua

Давлет-Гирей бежал под защиту османского гарнизона в Кафу, откуда весной уплыл в Стамбул. Русские войска без труда заняли Бахчисарай, и 28 марта 1777 года крымский диван признал ханом Шагин-Гирея.

Турецкий султан, как глава мусульман всего мира, не признал Шагина крымским ханом. Но молодой правитель пользовался полной поддержкой Петербурга. По соглашению с Шагин-Гиреем Россия в качестве возмещения своих затрат получила доходы крымской казны с соляных озер, все взимаемые с местных христиан налоги, а также гавани в Балаклаве и Гезлеве (ныне Евпатория). Фактически вся экономика Крыма попала под русский контроль.

«Крымский Петр I»

Проведя большую часть жизни в Европе и России, где он получил прекрасное современное для тех лет образование, Шагин-Гирей сильно отличался от всего высшего сословия своей родной страны. Придворные льстецы в Бахчисарае даже стали называть его «крымским Петром I».

Хан Шагин начал с создания регулярной армии. До этого в Крыму существовало только ополчение, которое собиралось в случае опасности, либо при подготовке очередного набега за рабами. Роль постоянного войска играли турецкие гарнизоны, но они эвакуировались в Турцию после заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора. Шагин-Гирей провел перепись населения и постановил брать с каждых пяти татарских домов по одному воину, причем эти дома и должны были снабжать воина оружием, лошадью и всем необходимым. Такая затратная для населения мера вызвала сильное недовольство и создать многочисленную армию новому хану не удалось, хотя у него и появилась относительно боеспособная ханская гвардия.

Шагин пытается перенести столицу государства в приморскую Кафу (Феодосию), где начинается строительство большого дворца. Он вводит новую систему чиновничества — по примеру России создается иерархическая служба с фиксированным окладом, выдаваемым из ханской казны, местные чиновники лишаются старинного права брать поборы непосредственно с населения.

Чем шире разворачивалась реформаторская деятельность «крымского Петра I», тем больше возрастало недовольство аристократии и всего татарского населения новым ханом. При этом европеизированный хан Шагин-Гирей казнил заподозренных в нелояльности вполне по-азиатски.

Молодой хан не был чужд одновременно и азиатской пышности, и склонности к европейской роскоши — он выписывал из Европы дорогие предметы искусства, приглашал модных художников из Италии. Такие вкусы шокировали крымских мусульман. Среди татар распространялись слухи, что хан Шагин «на кровати спит, на стуле садится и молитв должных по закону не делает».

Недовольство реформами «крымского Петра I» и растущим влиянием Петербурга привели к массовому восстанию в Крыму, разразившемуся в октябре 1777 года.

Бунт, начавшись в среде новонабранного войска, моментально охватил весь Крым. Татары, собрав ополчение, сумели уничтожить крупный отряд русской легкой кавалерии в районе Бахчисарая. Ханская гвардия перешла на сторону повстанцев. Восстание возглавили братья Шагин-Гирея. Один из них, бывший ранее предводителем абхазов и адыгов, был избран повстанцами новым ханом Крыма.

«Надо помышлять о присвоении сего полуострова»

Русские отреагировали быстро и жестко. Фельдмаршал Румянцев настаивал на самых крутых мерах в отношении восставших татар, чтобы «возчувствовать всю тяжесть русского оружия, и довести их уже до pacкaяния». Среди мер по подавлению восстания были фактические концлагеря XVIII века, когда татарское население (в основном семьи бунтовщиков) загоняли в блокированные горные долины и держали там без снабжения продовольствием.

У берегов Крыма появился турецкий флот. В Ахтиарскую гавань вошли фрегаты, доставившие десант и ноту протеста на действия русских войск в Крыму. Султан в соответствии с Кючук-Кайнарджийским мирным договором требовал вывода русских войск из независимого Крыма. Ни русские, ни турки не были готовы к большой войне, но формально турецкие войска могли присутствовать в Крыму, раз там находились русские части. Поэтому турки попытались высадиться на крымский берег без применения оружия, а русские старались так же без выстрелов воспрепятствовать им в этом.

Здесь войскам Суворова помог случай. В Стамбуле началась эпидемия чумы и под предлогом карантина русские объявили, что не могут пустить турок на берег. По выражению самого Суворова, им было «с полной ласковостью отказано». Турки вынуждены были отбыть обратно к Босфору. Так татарские повстанцы остались без поддержки османских покровителей.

После этого Шагин-Гирею и русским частям удалось быстро справиться с бунтовщиками. Поражению восстания способствовали и тут же начавшиеся разборки между татарскими кланами и претендентами на ханский престол.

Именно тогда в Петербурге всерьез задумались о полном присоединении Крыма к России. В канцелярии князя Потемкина появляется любопытный документ — анонимное «Рассуждение одного Российского Патриота, о бывших с татарами войнах, и о способах, служащих к прекращению оных навсегда». Фактически это аналитический доклад и детальный план присоединения из 11 пунктов. Многие из них были реализованы на практике в ближайшие десятилетия. Так, например, в третьей статье «Рассуждения» говорится о необходимости провоцировать междоусобицы среди различных татарских кланов. И действительно, с середины 70-х годов XVIII века в Крыму и в кочевых ордах вокруг него при помощи русских агентов не прекращаются бунты и распри. В пятой статье говорится о желательности выселения ненадежных татар из Крыма. И после присоединения Крыма царское правительство фактически поощряло движение «мухаджиров» — агитаторов за переселение крымских татар в Турцию.

Планы по заселению полуострова христианскими народами (статья 9 «Рассуждения») в ближайшем будущем реализовывались Потемкиным очень активно: приглашались болгары, греки, немцы, армяне, переселялись русские крестьяне из внутренних областей империи. Нашел применение на практике и пункт № 10, в котором предполагалось вернуть городам Крыма их древние греческие названия. В Крыму были переименованы уже существовавшие населенные пункты (Кафа-Феодосия, Гезлев-Евпатория и т. п.); а все вновь образуемые города получали греческие имена.

Фактически присоединение Крыма прошло по плану, до сих пор сохранившемуся в архивах.

Екатерина вскоре после подавления татарского мятежа написала фельдмаршалу Румянцеву письмо, в котором согласилась с его предложениями: «Независимость татар в Крыму ненадежна для нас, и надо помышлять о присвоении сего полуострова».

Фельдмаршал Петр Александрович Румянцев-Задунайский. Источник: runivers.ru

Для начала последовали меры по полной ликвидации экономической независимости ханства. К сентябрю 1778 года более 30 тысяч местных христиан под охраной русских войск покинули пределы Крыма для расселения на северном берегу Азовского моря. Основной целью этой акции было ослабление экономики ханства. В качестве компенсации потери самых работящих подданных русская казна выплатила крымскому хану 50 тысяч рублей.

Рядовое татарского население Крыма жило натуральным сельским хозяйством и скотоводством — татарские низы были источником ополчения, но не источником налогов. Практически все ремесла, торговля и искусство развивались в Крыму благодаря евреям, армянам и грекам, составлявшим налоговую базу ханства. Существовало своеобразное «разделение труда»: армяне занимались строительством, греки традиционно преуспевали в садоводстве и виноградарстве, за караимами закрепились пчеловодство и ювелирное дело. В торговой среде преобладали армяне и караимы.

Во время недавнего антирусского мятежа 1777 года христианские общины греков и армян поддержали российские войска, после чего подверглись погромам со стороны татар. Поэтому Петербург обставил увод большей части городского населения Крыма как гуманитарную акцию по спасению этнических меньшинств.

Лишив татарскую знать всех источников дохода (набеги за рабами были уже невозможны, а тут исчезли и налоги с местных христиан), в Петербурге подталкивали крымскую аристократию к нехитрому выбору: или эмигрировать в Турцию, или идти за жалованье на службу русской монархии. Оба решения вполне устраивали Петербург.

«Крым Ваш и нету уже сей бородавки на носу»

10 марта 1779 года в Стамбуле Турцией и Россией была подписана конвенция, вновь подтверждавшая независимость Крымского ханства. Одновременно с ее подписанием султан наконец признал законным ханом пророссийского Шагин-Гирея.

Здесь русские дипломаты обыграли турок, признавая еще раз независимость ханства и легитимность действующего хана, Стамбул тем самым признавал их суверенное право на любое решение, в том числе на упразднение ханства и присоединение его к России.

Через два года последовал еще один символический шаг — в 1781 году хан Шагин-Гирей был принят в чине капитана на русскую военную службу. Это еще больше обострило отношения в крымско-татарском обществе, так как большинству татар было непонятно, как самостоятельный исламский монарх может быть на службе у «неверных».

Недовольство привели к очередному массовому бунту в Крыму в мае 1782 года, вновь возглавленному многочисленными братьями хана. Шагин-Гирей бежал из Бахчисарая в Кафу, а оттуда в Керчь под защиту русского гарнизона.

Турция пыталась помочь, но летом Стамбул был почти уничтожен страшным пожаром, и его население оказалось на грани голодного бунта. В таких условиях турецкое правительство не могло активно вмешаться в дела Крымского ханства.

10 сентября 1782 года князь Потемкин пишет Екатерине записку «О Крыме». Там прямо говорится о присоединении полуострова: «Крым положением своим разрывает наши границы... Положите ж теперь, что Крым Ваш и что нету уже сей бородавки на носу».

Мятеж против Шагин-Гирея стал удобным поводом для нового ввода на полуостров русской армии. Солдаты Екатерины разгромили под Чонгаром татарское ополчение, заняли Бахчисарай и пленили большинство татарской знати.

Шагин-Гирей начал рубить головы своим братьям и прочим мятежникам. Русские демонстративно сдерживали гнев хана и даже вывезли часть его обреченных на казнь родственников под охраной в Херсон.

Нервы молодого хана не выдержали, и в феврале 1783 года он сделал то, к чему его мягко, но настойчиво подталкивал светлейший князь Потемкин — самодержавный монарх Крыма, потомок Чингисхана Шагин-Гирей отрекся от престола. Известно, что Потемкин весьма щедро заплатил делегации крымско-татарской знати, которая озвучила перед Шагин-Гиреем предложение об отречении и присоединении Крыма к России. Значительные денежные выплаты получили и татарские беи, которые согласились агитировать местное население за присоединение к империи.

Манифестом Екатерины II от 8 апреля 1783 года было возвещено о вхождении Крымского полуострова, Тамани и Кубани в состав Российской империи.

«Они не стоят этой земли»

Через год после ликвидации Крымского ханства, 2 февраля 1784 году появляется императорский указ «Об образовании Таврической области» — управление и территориальное деление бывшего Крымского ханства унифицируется с остальной Россией. Было образовано Крымское земское правительство из десяти человек, которое возглавил представитель наиболее влиятельного татарского рода бей Ширинский, чей род восходил к военачальникам эпохи расцвета Золотой орды, а один из предков сжег Москву в 1571 году.

Однако самостоятельных решений, тем более без согласования с русской администрацией, земское правительство Крыма не принимало, и по-настоящему управлял полуостровом ставленник князя Потемкина, руководитель расположенной в Карасубазаре «главной военной квартиры» Василий Каховский.

Сам Потемкин резко высказывался о населении бывшего ханства: «Сей полуостров будет лучше во всем, ежели мы избавимся от татар. Ей богу, они не стоят этой земли». С целью привязать полуостров к России князь Потёмкин начал массовое переселение в Крым греков-христиан из Турции, для привлечения поселенцев им предоставлялось право беспошлинной торговли.

Через четыре года после ликвидации ханства представители татарской знати на русской службе — коллежский советник Магмет-ага и надворный советник Батыр-ага — получили от Потемкина и Каховского задание выселить всех крымских татар с южного берега Крыма. Татарские чиновники рьяно принялись за дело и в течение одного года очистили самые лучшие, наиболее плодородные берега Крыма от своих сородичей, переселив их во внутренние районы полуострова. На место выселенных татар царское правительство завозило греков и болгар.

Наряду с притеснениями крымские татары с подачи все того же «светлейшего князя» получили и ряд льгот: указом от 2 февраля 1784 года высшим сословиям крымско-татарского общества — беям и мурзам — были предоставлены все права российского дворянства, простые татары не подлежали рекрутскому набору и, более того, крымско-татарские крестьяне были причислены к разряду государственных, на них не распространялось крепостное право. Запретив работорговлю, царское правительство оставило в собственности татар всех их невольников, освободив из татарского рабства только русских и украинцев.

Единственной коренной общиной прежнего Крымского ханства, которую совсем не задели преобразования Петербурга, стали иудеи-караимы. Им даже предоставили некоторые налоговые льготы.

У Потемкина была идея переселять в Крым английских каторжников, покупая у правительства Британии лиц, приговоренных к ссылке в Австралию. Однако этому воспротивился русский посол в Лондоне Воронцов. Он направил в Петербург письмо императрице следующего содержания: «Какая может быть польза пространной империи нашей, приобретая ежегодно 90—100 злодеев, извергов, можно сказать, рода человеческого, кои ни к хлебопашеству, ни к рукоделию неспособны, будучи все почти наполнены всеми болезнями, кои за мерзкою их жизнию обыкновенно следуют? Они будут в тягость правлению и на вред прочих обывателей; напрасно казна будет тратить иждивение на жилища и на прокормление сих новых гайдамаков». Послу Воронцову удалось убедить Екатерину.

Зато с 1802 года начали прибывать в Крым переселенцы из различных германских монархий. Колонисты из Вюртемберга, Бадена и Цюрихского кантона Швейцарии основали колонии в Судаке, а выходцы из Эльзас-Лотарингии создали волость около Феодосии. Неподалеку от Джанкоя немцами из Баварии была создана Нейзацкая волость. Уже к 1805 году эти колоний стали довольно крупными поселениями.

Последний крымский хан, несостоявшийся реформатор Шагин-Гирей в сопровождении гарема и свиты в две тысячи человек несколько лет жил в Воронеже и Калуге, но вскоре пожелал покинуть Россию. Царица его не удерживала, бывший хан прибыл в Стамбул, где его очень любезно встретил турецкий султан Абул-Хамид и отправил уставшего от русской зимы потомка Чингисхана на солнечный остров Родос. Когда в 1787 году началась очередная русско-турецкая война, Шагин-Гирея по приказу султана на всякий случай задушили.

После манифеста Екатерины II о присоединение Крыма к России никаких акций открытого сопротивления крымских татар не было больше полувека, вплоть до появления на территории полуострова англо-французского десанта в 1854 году.