Документы 1948 – 53 гг. свидетельствуют: американская разведка не располагала источниками информации, близкими к партийным и государственным структурам СССР.

Принципиальные решения по проблемам взаимоотношений с Советским Союзом, в том числе и в военной области, принимались в США наугад, при отсутствии достоверных секретных сведений о лидерах СССР, их планах и намерениях, расстановке сил в советском руководстве и о многом другом, что должна предоставлять разведка в интересах выработки обоснованной внешнеполитической и оборонной стратегии.

Это во многом объясняет неадекватную реакцию США на известие об испытаниях в СССР в 1949 году атомной бомбы и на другие «советские вызовы».

В современную эпоху среди множества факторов, влияющих на формирование внешнеполитического курса правительства любой страны, особая роль принадлежит качеству информации, поступающей от национальных разведывательных органов. От ее полноты, оперативности поступления и достоверности в значительной мере зависят степень обоснованности решений государственных деятелей и дипломатов, реалистичность оценки ими складывающейся в мире и в конкретном регионе ситуации, видение альтернатив и выбор оптимальной политической линии в данный период и на перспективу. Это аксиома.

Если применить ее к начальному периоду «холодной войны», возникает вопрос: не объясняется ли поворот от партнерства к враждебности во взаимоотношениях между СССР и США вскоре после победы над фашистской Германией помимо известных геополитических, экономических, идеологических факторов еще и дефицитом конфиденциальных правдивых сведений о планах и намерениях недавнего союзника? В отношении советской стороны есть серьезные основания утверждать: Сталин имел весьма точные данные о происходившем в Белом Доме, на Капитолийском холме и даже в строжайше засекреченных лабораториях Лос-Аламоса. Достаточно вспомнить, что лондонская резиндетура внешней разведки НКГБ через Кембриджскую группу оперативно добывала и направляла в Москву копии таких документов, которые существовали едва ли не в единственном экземпляре, например, стенограммы англо-американских переговоров по проблемам создания и совершенствования атомного оружия.

Советская разведка, несомненно, работала на пределе возможного и, опираясь на доброжелательство и симпатии к СССР не только со стороны простого народа, но и части интеллектуальной элиты Запада, в тот период снабжала государственное руководство сведениями, вполне достаточными для выработки взвешенного политического курса в отношении Америки. Этим, кстати, можно в значительной мере объяснить тот факт, что Сталин не проявлял видимого беспокойства и сохранял выдержку, когда из Вашингтона зазвучали неприкрытые угрозы применить ядерное оружие. Руководитель СССР решительно отвергал попытки говорить с Советским Союзом с позиции силы и в таких ситуациях даже иногда позволял себе пощекотать самолюбие Г. Трумэна (можно вспомнить, например, заявление кремлевского лидера корреспонденту «Санди таймс» А. Вирту, опубликованное и в «Известиях» в сентябре 1946 года: «Я не считаю атомную бомбу такой серьезной силой, какой ее склонны считать некоторые политические деятели. Атомные бомбы предназначены для устрашения слабонервных, но они не могут решать судьбы войны…»).

Подоплека такого невозмутимого сталинского восприятия американского ядерного шантажа очевидна: ему в деталях было известно об ограниченных возможностях США применить атомную бомбу против СССР, огромных материально-технических трудностях осуществления этого замысла и даже о том, что в администрации президента и в Пентагоне, несмотря на воинственные заявления первых лиц государства шла ожесточенная борьба между «ястребами» и «голубыми» (об одолевавших пентагоновских стратегов небеспочвенных сомнениях в реалистичности ядерного планирования).

Что касается руководителей США, то они подобной степенью информированности ни в коей мере не обладали. Так, всего за 11 месяцев до первого испытания советской атомной бомбы министр обороны США Дж. Форрестол писал в своем дневнике: «У русских в настоящее время, возможно, отсутствуют технологические навыки для производства атомных бомб, и понадобится пять или даже десять лет, прежде чем они наладят их массовое производство. Они вполне могут иметь «бумажные» знания, но не промышленный комплекс, необходимый для превращения этих абстрактных знаний в конкретное оружие».

И это утверждалось в то время, когда в реализацию ядерного проекта уже включились сотни крупнейших предприятий советской тяжелой промышленности, в широких масштабах закладывались основы новой могучей отрасли – атомной энергетики! Такая неосведомленность военного министра, конечно, на совести национальной разведки США.

Начиная с осени 1949 года американская дипломатия, занятая проблемами взаимоотношений с Советским Союзом, оказалась в острой кризисной ситуации. Известие об испытании атомной бомбы в СССР вызвало в Вашингтоне настоящий шок. Правящие круги с ужасом ощутили полную неподготовленность к тому, что уже в ближайшее время Советский Союз догонит США в производстве ядерного оружия, а возможно, и превзойдет. Результатом стало принятие в 1950 году печально известной директивы СНБ-68, основные положения которой на долгие годы стали определять политику США в отношении СССР. следуя этой директиве, американские политические деятели при выработке стратегии и тактики исходили не из действительных намерений советской стороны (изначально было принято как бы за не подлежащую пересмотру истину, что они являются исключительно враждебными), а из возможностей Советского Союза развязать атомную войну против блока НАТО, рассчитанных гипотетически и по наихудшему для западного мира сценарию.

В связи с этим заблуждением, едва не имевшим катастрофических последствий для судеб мировой цивилизации, поскольку оно предопределило раскручивание все новых и новых витков гонки ракетно-ядерного вооружения вплоть до начала 80-х годов, американский исследователь У. Таубман пишет: «…холодная война была… следствием взаимного недоразумения, причины которого удивительны. Мы привыкли думать, что советские и американские лидеры рассматривали друг друга как порождение дьявола. Фактически каждая сторона видела в противоположной свое зеркальное отражение».

Видимо, эта формулировка нуждается в некотором уточнении. Советская сторона объективно, реалистично воспринимала образ бывшего партнера, ставшего потенциальным врагом, и все же, несмотря на весьма напряженные отношения, неоднократно пыталась искать возможности для восстановления былого взаимопонимания. Американская, напротив, многие годы видела расплывчатое, мутное, искаженное изображение прежнего союзника, многократно увеличенное страхом перед «поднявшимся из берлоги» и угрожающим всем и вся «русским медведем», и соответственно этому образу реагировала.

Два документа из числа рассекреченных материалов Центрального разведывательного управления, относящиеся к 1948 и 1953 годам и хранящиеся ныне в Национальном архиве США, позволяют объективно судить о качестве и характере разведывательной информации, на основании которой формировались подходы к ключевым проблемам отношений с Советским Союзом.

Прогнозы вероятного развития событий в Советском Союзе и вокруг него в случае возможной (январь 1948 г) и действительно наступившей (март 1953 г.) смерти Сталина, изложенные в этих документах, были подготовлены экспертами ЦРУ и других спецслужб США – членов Консультативного комитета по разведке. Они затрагивают важнейшую проблему существования любого государства – сохранение стабильности государства и преемственности политической линии в процессе перехода власти от одного лица к другому (или группе лиц) и подтверждают, что советское направление в тот период было главным во внешней политике США, связанной с обеспечением национальной безопасности. Поскольку в СССР, как уже говорилось выше, видели врага номер один, поскольку для разведслужб США он являлся важнейшей целью. В частности, ЦРУ – могущественная разведывательная империя США, созданная в 1947 году, концентрировала усилия на получении достоверной информации о политическом положении в СССР и, прежде всего, о верхнем эшелоне советских структур власти. Но, как явствует из публикуемых документов, эти усилия приносили довольно скромные результаты.

Примечательная особенность: авторы аналитических материалов – сотрудники ЦРУ и военной разведки, дают в целом верные прогнозы по наиболее общим вопросам, что, несомненно, свидетельствует об их развитом творческом мышлении. Но они попадают впросак едва ли не всякий раз, когда переходят к оценке действительного влияния той или иной личности или пытаются предсказать развитие конкретной политической ситуации. Это можно объяснить только одним – слабостью американской агентурной сети в СССР.

Так, оказались прозорливыми следующие суждения аналитиков из Лэнгли о последствиях смерти Сталина: о том, что она будет означать начало нового раунда борьбы за власть в Кремле; что эта борьба не приведет к изменению экономических и политических основ советского строя; что к власти в СССР может прийти лидер, более склонный, чем Сталин, к жестким мерам на международной арене; что не претерпят существенных изменений принципиальные подходы Москвы в отношении Запада; что междоусобица в Кремле (случись она) неизбежно подорвет позиции КПСС в международном коммунистическом движении; что авторитет нового советского лидера, кем бы он не был, будет несопоставим в глазах азиатских коммунистов с авторитетом Сталина, а это даст Мао Цзедуну большую свободу рук и может даже привести к напряженности в советско-китайских отношениях.

Нетрудно убедиться, что к этим выводам мог прийти у ученый-советолог и журналист-международник, имеющий доступ лишь к открытой информации об СССР. таким образом, практически все подтвердившиеся впоследствии прогнозы, представленные в публикуемых материалах, - результат добросовестного осмысления достаточно широко известных современникам фактов. Теперь задумаемся: если подобного рода выводы содержатся в документах, предназначенных для высшего государственного руководства, и преподносятся как плод систематической разведывательной деятельности – не значит ли это, что разведслужбы США просто не располагали источниками информации, близкими к политическим верхам СССР или даже хотя бы осведомленными чуть более обыкновенных граждан? Известно, что американские разведчики, работавшие в тот период в СССР, проявляли особую настойчивость в вербовке сколько-нибудь полезной агентуры, не случайно и финансирование их затрат стояло в расходах ЦРУ на одном из первых мест. И при таких вложениях денег – столь скромные результаты… Парадокс? Он вполне объясним, если вспомнить и известную закрытость советского общества, и неодобрительное отношение властей всех уровней к контактам советских граждан с иностранцами, особенно американцами и англичанами, наконец, активность контрразведки (временам даже чрезмерную). Не будем сбрасывать со счетов и патриотизм абсолютного большинства советских людей, для которых верность Родине не была в те годы пустым звуком, за доллары не продавалась. Вот и приходится экспертам-разведчикам в докладах высшему руководству чаще всего оперировать сведениями, позаимствованными из официальных сообщений печати СССР, которые носили, разумеется, сугубо протокольный характер и отнюдь не определяли истинного положения того или иного лица в иерархии власти.

О том, что американские спецслужбы не знали подлинной расстановки сил в Кремле, не были осведомлены о перипетиях борьбы за власть в СССР, можно судить по таким заключениям: приемником Сталина станет Молотов или (как сказано в другом документе) Маленков; это лицо будет обладать такой же абсолютной властью, как и его предшественник (американцы до такой степени не понимали существа наметившихся в высших управленческих структурах советского государства процессов, что даже не попытались предположить возможность смены единовластного лидера коллективным руководством). Безосновательными были утверждения, что изменения в СССР не приведут у улучшению отношений с Югославией, что новый советский лидер не пожелает возобновить инициативы налаживания добрососедских отношений с Западом.

Весьма курьезно выглядит сделанный в январе 1948 года Центральным разведывательным управлением вывод, будто не кто иной, как… Молотов должен занять место Сталина после ухода из жизни последнего. И дело даже не в том, что очень скоро после составления этого прогноза, в 1949 году, Молотов окажется в глубокой опале, а его жена подвергнется аресту по обвинению в «связях с международным сионизмом». Стремительное падение реального политического веса и влияния Молотова в партии и государстве началось задолго до этих событий. О том, что Молотов отодвигался на задний план, свидетельствовало отстранение его от руководства советским атомным проектом в августе 1945 года.

Американское разведуправление оказалось совершенно неосведомленным, что после окончания войны реальная борьба за власть в советских верхах развернулась между Берией, Ждановым и Маленковым одновременно с тем, как представители «большевистской старой гвардии» Андреев, Ворошилов, Каганович и Молотов были вытеснены с авансцены политической жизни.

Как известно, Молотов после ареста жены был отстранен от должности министра иностранных дел СССР, а после того, как Сталин запретил ему бывать в Кремле, фактически оказался не у дел (хотя за ним был сохранен ряд государственных и партийных постов). В последние годы жизни «друга Кобы» Молотов ежедневно ожидал ареста.

Не нашел в дальнейшем подтверждения и прогноз относительно того, что Маленков станет единовластным преемником Сталина. Как и предыдущий, этот прогноз был сделан, очевидно, лишь на основании учета внешних признаков (например, занимаемых им в тот период государственных должностей, роли в комиссии по организации похорон вождя), о которых сообщалось в советской печати. Безальтернативность и безапелляционный тон оценок того, кто станет преемником Сталина, надо полагать, не случайны. Они являются подтверждением того факта, что резидентура в Москве передавала в штаб-квартиру ЦРУ весьма поверхностные материалы, не раскрывавшие истинной картины происходившего на советском партийно-государственном Олимпе. Иначе чем объяснить, что аналитики в Лэнгли сбросили со счетов и Берию с подвластными ему могущественными спецслужбами, и Булганина с подведомственными ему Вооруженными Силами СССР, и наконец Хрущева, опиравшегося на партийный аппарат, чья всеохватывающая мощь в конечном счете сыграла решающую роль в завоевании последним лидирующего положения в государстве…

Признав, что нельзя с уверенностью определить «возможности или вероятные действия потенциальных оппонентов Маленкова», советологи фактически расписались в том, что бессильны проанализировать расстановку политических сил в советском руководстве, видимо, потому, что не располагали фактами.

Наряду с этим из изложения особого мнения заместителя начальника разведуправления Объединенного комитета начальников штабов видно, что американские правящие круги возлагали определенные надежды на то, что борьба за власть в Москве окажется серьезной и, может быть, пошатнет советский строй. Но тогда этим ожиданиям не суждено было сбыться.

Из всего сказанного напрашивается вывод, что американские эксперты в своих оценках положения в СССР были вынуждены оперировать не точными данными, а почти исключительно предположениями, не подкрепляя выдвинутые тезисы серьезной аргументацией. И это с большой долей вероятности дает право утверждать: во второй половине 40-х – начале 50-х годов американская разведка в Москве не располагала агентурными источниками, сведения из которых были бы достойны внимания государственных деятелей США. Приблизительные оценки, содержащиеся в меморандумах – свидетельство острого информационного голода ЦРУ и других спецслужб США. Недостаток информации в свою очередь способствовал возникновению у американских политиков ощущения повышенной опасности, якобы исходящей от Советского Союза, влиял на умонастроения и верхнего эшелона власти, и рядовых граждан США, заставляя их воспринимать чрезмерное наращивание своего арсенала не как обременительную обузу, а как необходимое средство защиты от «коммунистической угрозы».

Что касается нашей страны, то закрытость советского общества от иностранцев в те годы тоже нельзя воспринимать однозначно. Она, с одной стороны, серьезно затрудняла сбор шпионской информации, а с другой – объективно играла на руку американским «ястребам», помогая им создавать в лице СССР образ коварного и злобного врага.

Секретно

ЦЕНТРАЛЬНОЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЕ УПРАВЛЕНИЕ

БИО 9

СМЕНА ВЛАСТИ В СССР

Резюме

13 января 1948 г.

Выбор преемника на место Сталина в советской иерархии будет сделан с целью гарантирования стабильности нынешнего режима и продолжения его политики. Ввиду прошлого опыта советских лидеров, психологии и традиций русского народа и природы советской политической системы передача власти Сталина одному человеку представляется более уместной, чем разделение его власти среди нескольких человек. В настоящее время наилучшим кандидатом для замены является Молотов, чья тесная связь со Сталиным, преданность нынешней советской политике и большой опыт как, как партийной, так и государственной службы дают ему отчетливое преимущество перед другими членами Политбюро. Тщательно продуманные меры предосторожности будут приняты для того, чтобы переход власти к Молотову после смерти или отставки Сталина не поставил был под угрозу стабильность или политику режима. Ближайшие последствия такой перемены, таким образом, будут скорее всего незначительными. Если же, однако, СССР столкнется с цепью бедствий, внутренних и зарубежных, то отсутствие престижа и личности Сталина может привести к росту проявлений личной борьбы между членами Политбюро, вследствие чего произойдет быстрая дезинтеграция советского режима.

National Archives of the United States. RG 263. Records of the Central Intelligence Agency. Estimates of the Office of Research Evaluation, 1946 – 1950. Box 1.

______

Секретно

СПЕЦИАЛЬНАЯ  ОЦЕНКА

Возможные последствия смерти Сталина и прихода Маленкова к власти в СССР

СО – 39

Опубликован 12 марта 1953 года.

Следующие организации – участницы Консультативного комитета по разведке сотрудничали с Центральным разведывательным управлением в подготовке этой оценки: разведывательные управления государственного департамента, сухопутных войск, военно-морских сил, военно-воздушных сил и Объединенного комитета начальников штабов.

Все члены Консультативного комитета по разведке пришли к согласию по поводу этой оценки 10 марта 1953 года. См., однако, примечания заместителя начальника разведывательного управления Объединенного комитета начальников штабов (так в тексте).

Предисловие

Эта оценка носит предварительный характер. Рассматриваемая здесь тема будет затронута в национальной разведывательной оценке № 65 «Возможности советского блока до 1957 года включительно» и рассмотрена более полно в национальной разведывательной оценке № 90 «Возможности советского блока до середины 1955 года включительно».

ОЦЕНКА

Первоначальная передача власти

1. Проблема передачи власти является одной из труднейших проблем, с которыми может столкнуться советская система. Важный первый шаг – формальная передача власти – с Маленковым в качестве титульного лидера был осуществлен, по-видимому, с замечательной быстротой и четкостью. Быстрота передачи власти и скорость, с которой были заполнены государственные посты, свидетельствуют о проницательности части советских лидеров, осознающих таящуюся в данной ситуации опасность (В новой организации Маленков сейчас занимает, по-видимому, те же титульные позиции в Президиуме и Секретариате партии и в Совете Министров, что и Сталин. В Совете Министров власть сосредоточена в руках Маленкова как председателя и четырех первых заместителей: Берии, Молотова, Булганина и Кагановича. Эти пятеро составляют Президиум Совета Министров. Имеет значение, по-видимому, то, что между этим органом и сталинским Государственным Комитетом Обороны военного времени имеются прямые параллели с точки зрения его природы и членства. Концентрация власти возросла, и высшие партийные и государственные органы были сокращены по численности и размерам. Новая организация партии и правительства и интенсивная реорганизация слияние нескольких ключевых отраслей промышленности под руководством Маленкова, как представляется, ведут к концентрации и модернизации административной системы. – Прим. Авторов докумената), и о том, что необходимые планы по осуществлению перемен подготовлены, по крайней мере, в общих чертах еще до смерти Сталина.
2. Ключевые позиции Маленкова в советской Коммунистической партии на протяжении последних четырнадцати лет, его заметное и, по-видимому, запланированное возвышение с 1948 года, сыгранная им выдающаяся роль на девятнадцатом съезде партии и после него и почести, отданные ему Берией на похоронах Сталина, свидетельствуют о том, что в ближайшее время его положению не будет брошен вызов. Мы не можем, однако, определить, имеет ли он качества лидера, необходимые для консолидации его позиций и достижения абсолютной власти, поскольку он всегда действовал при поддержке Сталина. Нельзя также с уверенностью определить возможности или вероятные действия его потенциальных оппонентов.
3. Борьба за власть может начаться внутри советской иерархии в любой момент. Ввиду природы советского государства эта борьба будет, вероятно, вестись внутри партийной организации и высших эшелонов бюрократии. В любом случае народы СССР вряд ли будут активно участвовать в этой борьбе. Даже если борьба развернется в ближайшем будущем, мы полагаем, что контроль Коммунистической партии над СССР вряд ли быстро пошатнется. Мы думаем, что эта борьба сама по себе побудит правителей СССР развязать преднамеренно большую войну (Заместитель начальника разведывательного управления Объединенного комитета начальников штабов полагает, что параграф 3 должен выглядеть следующим образом: «Борьба за власть может начаться внутри советской иерархии в любой момент. Ввиду природы советского государства эта борьба будет, вероятно, вестись внутри партийной организации. Любое серьезное разногласие, однако, может иметь гораздо более широкий резонанс, вовлекая армию или большие группы населения. Если эта борьба развернется в близком будущем, мы полагаем, что контроль Коммунистической партии над СССР вряд ли быстро пошатнется. Пока борьба ограничивается Кремлем, мы не думаем, что она побудит правителей СССР развязать преднамеренно большую войну». – Прим. Авторов документа)

ВОЗМОЖНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ СМЕРТИ СТАЛИНА

Последствия для основ советской власти

1. Вряд ли смерть Сталина окажет немедленное воздействие на экономические и военные основы советской власти. Новое руководство, однако, может оказаться менее удачливым в поддержании и укреплении этих основ советской власти.
2. Воздействие западных дипломатических или психологических мероприятий на стабильность и мощь Советов не может быть оценена без знания того, какими будут эти предполагаемые шаги. Мы полагаем, однако, что сейчас СССР политически более уязвим, чем перед смертью Сталина. Новое руководство столкнется с необходимостью принять сложные решения в политике, и эти трудности могут быть усугублены в результате личной борьбы за власть, которая уменьшит советскую мощь и лояльность международного коммунистического движения.

Последствия для советской политики

1. В ближайшем будущем новое советское руководство будет почти наверняка проводить внешнюю и внутреннюю политику, установившуюся на протяжении последних лет. В частности, оно скорее всего будет делать упор на враждебность Западу (включая тактику раскола Запада), увеличение экономической базы блока и увеличение военной мощи блока.
2. Смерть Сталина устранила автократа, который при всей своей беспощадности и стремлении к распространению советской мощи не позволял своим амбициям вовлекать его в безрассудные действия на международной арене. Было бы неосторожно высказывать предположение, будто новый советский режим будет обладать сталинским искусством избегать большой войны. По крайней мере, на первых порах у режима будет отсутствовать свобода действий и возможность маневрировать, поскольку он не будет обладать колоссальным престижем и авторитетом Сталина. В частности, во внешней политике новому режиму, возможно, будет труднее, чем Сталину, отступать со своих позиций, и он может почувствовать себя вынужденным реагировать более жестко, если действия Запада заставят его принимать крупные решения. Наоборот, новое руководство, возможно, будет проявлять осторожность в ближайшее время в осуществлении мероприятий, которые, как оно полагает, могут вынудить Запад предложить вновь рассмотреть принципиальные проблемы, которые разделили Восток и Запад, то новое советское правительство, вероятно, будет придерживаться установившихся советских подходов. Новое правительство, однако, будет не столь уверенно, имея дело с новыми проблемами или новыми предложениями Запада (Заместитель начальника разведывательного управления Объединенного комитета начальников штабов полагает, что параграф 7 должен выглядеть так: «Смерть Сталина устранила автократа, который при всей своей беспощадности и стремлении к распространению советской мощи избрал курс, который, хотя и заставил западный мир перевооружиться, не привел к большой войне на протяжении его жизни. Было бы неосторожно высказать предположение, что новое советское руководство будет либо желать, либо быть в состоянии избрать курс, который позволил бы избежать развязывания всеобщей войны. По крайней мере, на первых порах у советского режима может отсутствовать свобода действий и возможность маневрирования, поскольку он не будет обладать колоссальным престижем и авторитетом Сталина. С другой стороны, особенно в отношении внешней политики, новому режиму, возможно, будет труднее, чем Сталину, отступать со своих позиций, и он может почувствовать себя вынужденным реагировать более жестко на действия Запада. Если Запад предложит вновь рассмотреть принципиальные проблемы, которые разделили Восток и Запад, то новое советское правительство будет скорее всего внешне придерживаться устоявшихся советских подходов». – Прим. Авторов документа).
3. Новый советский режим, возможно, боится, что пока он будет консолидировать свою власть, Запад может предпринимать агрессивные шаги против блока. Он будет, по-видимому, с крайним подозрением рассматривать любые новые шаги, предпринятые Западом, особенно в отношении авиации дальнего действия или вооруженных сил, расположенных поблизости от границ блока.
4. Смерть Сталина устранила человека, который стал полубогом. Для многих людей в СССР он был человеком из стали, который превратил Россию в промышленную и военную державу, который отразил германское нашествие и который привел народы СССР к величайшей военной победе в российской истории. Смерть Сталина будет психологическим шоком для большого числа советских людей. Мы, однако, полагаем, что этот шок сам по себе не повлияет на стабильность нового режима.

Последствия для блока

и международного коммунистического движения

1. На протяжении некоторого времени ни один из приемников Сталина не будет в состоянии достичь сопоставимого статуса или сопоставимого значения в качестве символа международного коммунистического движения, но сплоченность основной части коммунистического движения за пределами блока вряд ли пострадает. Если развернется борьба за власть внутри советской Коммунистической партии, то сплоченность коммунистического движения за пределами блока почти наверняка ослабнет.
2. Контроль Кремля над европейскими сателлитами является столь жестким, что мы не верим, будто он пострадает всего лишь из-за смерти Сталина. Однако в том маловероятном случае, если борьба в советской Коммунистической партии распространится на Советскую Армию и на советские силы безопасности, советский контроль над сателлитами почти наверняка будет поколеблен.
3. Отношения между Тито и Москвой вряд ли изменятся в результате смерти Сталина. Антагонизм не был личным, но вопрос из неподдельного столкновения югославских национальных интересов с советской Коммунистической партией. Более того, обе стороны предприняли действия и заняли позиции, которые будет чрезвычайно трудно пересмотреть. Кремль не может признать Тито как независимого коммунистического союзника, не подорвав своих позиций среди европейских сателлитов.
4. Мы верим, что влияние Тито среди сателлитов или среди коммунистических партий за пределами блока возрастет, если только не будет продолжительной борьбы за власть в СССР.
5. Мы полагаем, что смерть Сталина не окажет немедленного воздействия на китайско-советское сотрудничество или на внешнюю политику китайских коммунистов. Однако ни один из преемников Сталина не имеет в Азии сравнимого с ним престижа и авторитета. Статус Мао как лидера и теоретика азиатского коммунизма неизбежно возрастет с исчезновением бывшего высшего лидера. Мао почти наверняка будет иметь больше влияния в определении политики блока в отношении Азии. Он почти наверняка не будет стремиться к лидерству в международном коммунистическом движении. Новое московское руководство будет, видимо, общаться осторожно с Мао; если же нет, то почти наверняка в китайско-советских отношениях возникнет серьезная напряженность.

Возможная западная реакция на смерть Сталина и возвышение Маленкова.

1. Мы полагаем, что в целом западноевропейские лидеры будут склонны в течение некоторого времени вести борьбу между Востоком и Западом с большой нерешительностью и осторожностью. Они, вероятно, опасаются, что любой немедленный западный нажим на блок увеличит опасность войны и будет способствовать стабилизации власти в СССР. они также, возможно, будут надеяться на то, что если Запад не окажет давление, проблемы, связанные с консолидацией нового режима в СССР, принесут по меньшей мере временное ослабление напряженности и позволят им отложить на более поздний срок принятие спорных политических решений.

National Archives of the United States. RG 263. Records of the Central Intelligence Agency. Estimates of the Office of Research Evaluation, 1946 – 1950. Box 1.

 В. И. БАТЮК, 
кандидат исторических наук

Медведев. Выбор Путина

Когда Владимир Путин выбирал себе преемника, он действительно хотел видеть во главе страны молодого прогрессивного человека с политическими амбициями, который проявил бы себя, — утверждает бывший чиновник администрации президента. — Ближе к выборам они бы сели и решили, кто дальше будет руководить страной«. По его словам, Путин стал внимательно изучать Медведева как возможного кандидата в президенты, когда тот после ухода Александра Волошина возглавил президентскую администрацию. «Дальнейшее назначение Медведева в правительство [на пост первого вице-премьера] стало своего рода тестом, который Медведев удачно прошел», — добавляет он. Остальные многочисленные собеседники «Ведомостей» убеждены, что Путин выбирал не будущего политического лидера, а «престолоблюстителя». С этой точки зрения у Медведева было три важных достоинства, говорит знакомый с ним предприниматель, — отсутствие у него своей команды, умение держать слово и покорность.



В том, что Медведев — человек слова, Путин убедился, когда тот работал в администрации президента, а потом в правительстве. Эта черта была очень важна, ведь Путин фактически отдавал в руки преемника и свою судьбу. Тот формально имел полномочия уволить главу кабинета министров. Для Путина было важно, чтобы Медведев соблюдал договоренность: ты — президент, я — премьер, никакой самодеятельности, важные решения в стране принимаются, только если оба за.



Соглашаясь занять президентское кресло, Медведев не выдвигал встречных условий. Путин рассматривал на это место несколько кандидатур: Сергея Нарышкина (тогда руководитель аппарата правительства, заместитель председателя правительства), Сергея Иванова (тогда первый вице-премьер), Владимира Якунина (президент РЖД) и даже Игоря Шувалова (тогда помощник президента). Каждый из обнадеженных Путиным так или иначе начинал выдвигать некие встречные условия, спрашивал о личных гарантиях, а Медведев — единственный, кто не поднимал тему «а что мне за это будет», вспоминает знакомый президента.



За годы, пока Медведев был президентом, многие его близкие друзья и однокурсники получили высокие назначения, продвинулись по карьерной лестнице. Александр Гуцан сейчас — заместитель генпрокурора, Валерий Кожокарь — замминистра внутренних дел и начальник следственного департамента МВД, Николай Винниченко — полномочный представитель президента в Уральском федеральном округе, Антон Иванов — председатель Высшего арбитражного суда, Константин Чуйченко — помощник президента, Валерия Адамова — председатель Арбитражного суда Москвы, Александр Коновалов — министр юстиции. Но они так и не стали сплоченной командой, как у Путина. Между ними не то, что не было дружбы и взаимовыручки, более того, они не вели себя скоординированно, рассказывает знакомый Медведева.

Медведев. Имидж

«Дмитрий Анатольевич всегда производил впечатление совершенно нового человека. То, что он был преподавателем, уже служило залогом того, что он умеет разговаривать с людьми, — говорит лидер ЛДПР Владимир Жириновский. — Сразу чувствовалась образованность Медведева, высокая культура <...> Даже выглядит вдохновляюще, располагает своим внешним видом, манерой говорить, улыбкой — особой злости мы никогда не видели».



«Медведев запомнился мне как президент, свободно общающийся, без апломба, без личной надменности. Он был, что называется в Германии, президентом, “которого можно потрогать”, он мог и сам похлопать по плечу. Я как-то попал на встречу с ним, и у меня были проблемы с голосом, он сочувственно посмотрел, поинтересовался, где это я простудился. Я сказал, что приехал из Узбекистана, а он в ответ, что завтра сам туда собирается», — вспоминает Александр Рар, директор Центра им. Бертольда Бейца при Германском совете по внешней политике. «Он общается легко и непринужденно. Молодой, динамичный, хорошо и быстро ориентируется в ситуации, как я за ним наблюдаю, — делится впечатлениями бывший президент Киргизии Роза Отунбаева. — У меня с ним общение было деловитым, дружеским, он умел выслушать, оперативно после [политического] кризиса [в Киргизии] решил вопросы по тренингу наших чиновников. Каждый раз, когда мы с ним встречались, он показывал себя как современный человек».



Однако из анонимных рассказов вырисовывается несколько иной портрет: несмотря на всю свою прогрессивность, Медведев, получив власть, с удовольствием перенял все ее старые атрибуты — принимал бизнесменов «на поклон», согласовывал их сделки. Иногда он позволял себе грубо разговаривать с подчиненными, жалуется один из них, на совещаниях в правительстве частенько говорил всем: «Пока вас всех не распинаешь, работать не начнете». Так нельзя разговаривать с людьми, это непрофессионально, оценивает его коллега, тем более что очень многие вкалывали, тратили много сил. Из-за этих окриков и хамства, такого отношения к подчиненным у Медведева и не сформировалось крепкой команды, считает собеседник «Ведомостей».



Пресс-секретарь президента Наталья Тимакова не согласна с такой трактовкой: «Да, президент мог критиковать отдельных чиновников за долгие и бессодержательные доклады или плохую проработку решений, но, как правило, не переходил на личности». По ее описанию, у Медведева совсем другой стиль общения и руководства: «Президент всегда сдержан, вежлив, не позволяет переносить свое настроение или какие-то свои эмоции на окружающих. Повышать голос — это не его метод руководства. Но когда президент недоволен чем-то в твоей работе и говорит тебе об этом самым спокойным голосом, уверяю вас — это очень неприятные минуты».



«Медведев много лет проработал юристом — и это наложило на него отпечаток: он сформировал для себя некий кодекс правильного поведения и он считает, что люди следуют этим правилам. А это далеко не так», — рассуждает общавшийся с ним бизнесмен. У Медведева высокая моральная планка и она не менялась при оценке той или иной ситуации, утверждает помощник президента Аркадий Дворкович: «Медведев очень жестко реагирует на расхождения между словами и делами. Если не можешь сделать — не говори. Это действует в отношении любого человека». Действует ли это правило в отношении самого Медведева, которого многие теперь упрекают в непоследовательности? «В публичных объяснениях могут быть нюансы, которые не говорятся, но это другое, — защищает шефа Дворкович. — Я уверен, он никого не обманывал. Он просто не обещает, если не может выполнить».



[Газета.Ру, 03.05.2012, "Притворная модернизация": «Медведевщина» как риторика и способ поведения легитимизировала и правление путинской команды, и систему персоналистской власти. Тот же факт, что сам Медведев произнес много «правильных слов» — Свобода, Демократия, Модернизация, что привело к их девальвации, является самым большим его вкладом в укрепление самодержавия. Вот еще один парадокс: Медведев своим лицемерием нанес больший удар по ценностям, нежели Путин, который предпочитает не злоупотреблять «правильными словами». — Врезка К.ру]

Медведев. Дела и намерения

«У Медведева-президента было одно достоинство: благие намерения», — рассказывает бывший чиновник правительства. Медведев действительно хотел что-то изменить в судебной системе и системе институтов, улучшить инвестклимат. «Это он хотел искренне, даже желал. Он видел в этом свою миссию, — продолжает собеседник “Ведомостей”. — Но феномен Медведева оказался уникальным. В условиях, когда ты все знаешь и умеешь, имеешь достаточный опыт управленческой работы, хорошие отношения с ключевыми людьми, ничего этого не сделать — это нонсенс». Член совета по противодействию коррупции Елена Панфилова испытывает по отношению к Медведеву смешанные чувства: «Где-то он порадовал, а где-то безумно разочаровал. Как и все, я надеялась в целом на большее, но со скепсисом относилась к кампании по борьбе с коррупцией». А в том, что касается принятых законов, Медведев даже превзошел ожидания Панфиловой: «Столь быстрое принятие закона о доступе к информации, об открытости судебных актов — этого я не ожидала. С другой стороны, мне казалось, ему хватит понимания всей полноты президентских полномочий для того, чтобы заставить эти законы работать. Но вот это не удалось».

У Медведева патологическая неспособность к администрированию, считает его бывший коллега, он не умеет выслушивать, отбирать лучшие практики. Совещания президент любил проводить под камеры, на публике, а реальных обсуждений с изложением позиций и глубоким анализом разногласий не проводилось. Его устраивало, что все вокруг чувствовали себя идиотами, негодует чиновник, но, по существу, работать было невозможно, дела не продвигались. Тимакова утверждает, что на самом деле в эфир попадала в лучшем случае одна треть совещаний, которые проводил президент, все остальные проводились в закрытом для прессы режиме: «Так, во время мирового финансового кризиса совещания собирались каждую неделю, из них в эфир давали только темы, которые волновали людей, — такие как меры по борьбе с безработицей. Последние три месяца также проводились закрытые еженедельные совещания, где обсуждались будущие экономические реформы (пенсионной, банковской системы, здравоохранения), в лучшем случае они сопровождались кратким сообщением пресс-службы».



Бывший топ-менеджер «Газпрома» был поражен неспособностью Медведева самостоятельно принимать решения, даже не стратегические. «Когда начинается конкретный разговор, он начинает мяться, боится подписывать важные документы, я, например, говорю ему: в “Газпроме” беспредел творится, должности продаются, надо срочно с этим что-то делать! А он в ответ: наверное, вы что-то не так поняли, нет темы для разговора», — делится воспоминаниями собеседник «Ведомостей».



Именно за несамостоятельность и нерешительность крупные предприниматели в основном не уважают Медведева — на этом сходятся несколько таких бизнесменов, поговоривших с «Ведомостями» на условиях анонимности. В их системе координат если ты главный, то все подчиненные должны тебя уважать, подчиняться тебе, а иногда и бояться, а ты должен двигать свой бизнес вперед, объясняет один из них. В случае с президентством — надо вперед двигать страну. «Первые несколько лет мы еще присматривались к Медведу, — рассказывает крупный бизнесмен. — А потом поняли, что он на самом деле не самостоятельный, а главный по-прежнему Путин. Я до сих пор удивляюсь, как можно так себя не уважать, как Медведеву самому не противно играть эту роль, когда он сам и все вокруг понимают реальный расклад сил». «Неправда, что Медведев не принимал самостоятельных решений! — защищает президента один из его знакомых. — Например, он согласовал увеличение финансирования армии на 60 млрд руб., хотя знал, что Путин против». В июне 2011 г., во время политического кризиса в Ливии, Медведев, как и западные лидеры, заявил, что режим Муамара Каддафи «потерял легитимность», в то время как Путин в резких выражениях защищал ливийского диктатора и требовал от НАТО невмешательства во внутренние дела этого государства.



Есть крупные законодательные инициативы, которые точно не возникли бы в России без Медведева, считает Дворкович, это либерализация Уголовного кодекса (тут сказалось его юридическое образование) и инициатива перехода к формированию существенной части армии на контрактной основе — в перспективе почти на 100%.



[Грани.Ру, 30.09.2011, "В плену тандемифов": До самого последнего времени многие в России и на Западе ждали, что Медведев начнет наконец либеральные реформы, проводя в жизнь интересы мифических "либералов" во власти в противовес путинским "силовикам". Чем больше сторонники Медведева разочаровывались в своих надеждах, тем громче обвиняли его в бездействии. Только жестоким разочарованием можно объяснить стенания многочисленных авторов об унижении Медведева, следы которого они неведомым образом "прочитали" на его лице во время недавнего съезда "Единой России". Либеральная риторика Медведева заслонила для них все его действия, не укладывавшиеся в раскручиваемый имидж либерального президента. Между тем Медведев все эти годы был на своем посту исключительно активен. Более того, именно он провел в жизнь решения, которые без преувеличения можно назвать судьбоносными для будущего страны. Другое дело, что практически все они оказались направлены не просто на сохранение действующего режима, а на его укрепление. Вот лишь основные из этих действий: вооруженный конфликт с Грузией в августе 2008 года и сопутствующая ему информационная война; расширение полномочий ФСБ и укрепление системы политического сыска в стране; усиление борьбы с "экстремизмом" — создание центров по противодействию экстремизму при управлениях внутренних дел и межведомственной комиссии по борьбе с экстремизмом; продление полномочий президента до шести лет, а Думы — до пяти; реформа МВД, включая негласную чистку милицейской элиты, кадровая чистка губернаторского корпуса и особенно репрессии против мэров российских городов; принятие долгосрочного курса на милитаризацию страны, что было названо императивом в недавнем заявлении президента по поводу отставки министра финансов Алексея Кудрина. [...]

В условиях полной закрытости действующей российской власти правильнее говорить, что Путин и Медведев представляют публичное "лицо" невидимой власти — неконституционное политбюро с его негласными советниками. Сам факт существования такого политбюро отсутствует в публичном дискурсе. Тем более никто не может с уверенностью сказать, в какой мере не только Медведев, но и Путин являются его заложниками. Под плотной завесой секретности находится и разветвленная, пронизывающая общество тайная инфраструктура власти в виде негласных сотрудников президентской администрации и органов ФСБ, которые присутствуют во всех партиях, общественных организациях, учреждениях, на всех предприятиях, включая бизнес-структуры, во всех средствах массовой информации. Именно эта тайная инфраструктура обеспечивает устойчивость "вертикали" власти. Именно она составляет ядро того гражданского общества, которое, по мнению Путина, в России безусловно есть и которое представлено организациями типа Общественной палаты. — Врезка К.ру]



[garry-kasparov, 05.05.2012, "О Прекрасном ДАМе": Демонстрацией приоритетов вертикали власти стали последние медведевские награждения. Государственные награды были вручены Чурову и Нургалиеву (тайком) и Кулистикову. Массовая фальсификация выборов, силовое подавление "несогласных" и постоянное промывание мозгов — вот три кита, на которых только и может держаться плоский, лишенный перспективы, мир путинской диктатуры.

В общем, можно смело поздравить Владимира Путина с блестящим кадровым решением. Практически невозможно представить себе другого человека, получившего столь необъятную власть и при этом оставшегося марионеткой в руках своего хозяина.

Эффективное функционирование "правящего" тандема, на мой взгляд, определялась не только личными качества (или скорее отсутствием таковых у Дмитрия Медведева). Политическая устойчивость этой необычной конструкции базируется на сложившемся распределении сил и обязанностей внутри правящей элиты. Неразрывный союз "силовиков" и "либералов" стал неотъемлемой гарантией выживания олигархического режима, сформировавшегося в России за последние 20 лет.

"Системные" либералы играли и продолжают играть главную роль в обеспечении относительно нормального функционирования российской экономики и финансовой системы. Все их выплескивающиеся на публику конфликты с "душителями демократии" никогда не носили идеологического характера, оставаясь деловыми разборками враждующих группировок внутри разветвленного мафиозного клана. Эта роль начала с энтузиазмом разучиваться "сислибами" (как на грани фола назвал их Андрей Илларионов) еще в эпоху гайдаро-чубайсовских реформ, когда они смело ринулись в скрывающую несметные сокровища пучину приватизации, из которой только неудачники выныривали миллионерами. — Врезка К.ру]

Медведев. Люди

Президент компании «Промагро» Федор Клюка называет Медведева «грамотным специалистом, умеющим работать с людьми». Но сразу несколько знакомых Путина и Медведева на условиях анонимности высказали мнение, что как раз работа с людьми — слабая сторона Медведева-президента. По их мнению, у Медведева и Путина принципиально разное отношение к подчиненным. Один из них описывает это так: «Например, если ты человек Путина и ты совершил ошибку, ты все равно останешься человеком команды, не выпадешь из обоймы, тебя переведут на другую должность, понизят, но не “сольют”. А Медведев скорее пользуется людьми: ты нужен, пока ты работаешь. Он очень технократичен». Поэтому, продолжает собеседник «Ведомостей», для многих Путин более привлекательный начальник, чем Медведев: «Путин не бросит, а Медведев любит говорить — твоя проблема, ты и решай. Он никогда не даст человеку больше, чем тот, по его мнению, заслуживает. Никто из окружения Медведева не чувствует полной уверенности в завтрашнем дне, в том, что его прикроют в случае чего». Другой знакомый обоих лидеров добавляет: «Медведев не так искушен в общении, может быть, поэтому у него и не сложилось команды верных, преданных ему лично единомышленников, Путин же выстраивает отношения с людьми на долгую перспективу, давая некие обещания, гарантии или как-то по-другому привязывая к себе. Это своего рода вербовка — все-таки Путин был разведчиком».



По словам Дворковича, если возникали проблемы с какими-то людьми, Медведев всегда говорил с ними напрямую или посылал ясный сигнал, какие вещи можно делать, а какие — нет. «И если человек воспринимал сигнал, то потом проблем не было. Дать еще один шанс — это нормально, если речь не идет о предательстве» — так он описывает логику отношения Медведева к подчиненным. Но он может и довольно жестко проучить человека, как свидетельствуют рассказы его подчиненных. Пример. Медведев старается не опаздывать, не терпит этого в подчиненных. Это подтверждает и Тимакова: «Конечно, иногда бывают задержки на 15-20 минут — некоторые совещания, например, затягиваются и тогда следующее мероприятие может начаться с опозданием. Но и президент, и служба протокола всегда следят за тем, чтобы ожидание было минимальным. И он, естественно, не любит, когда опаздывают подчиненные. Были пару раз случаи, когда коллеги опаздывали на совещания — совещания начинались без них, а им говорили: спасибо, вы в этом мероприятии уже не участвуете». Бывало, что и вице-премьеры оставались за дверью«. Однажды месть за опоздание оказалась более изощренной. Один из близких к Медведеву людей рассказывает, как он однажды на 15 минут опоздал на встречу с президентом и после этого ему пришлось несколько часов прождать в приемной. А после того как он опоздал второй раз, случилось вот что: Медведев, зная, что тот уезжает на неделю за границу на отдых и лечение, неожиданно вызвал его на совещание. Прервав отпуск и срочно вернувшись в Москву, чиновник обнаружил, что его нет в списке участников совещания.



Медведев только два раза позволил дать выход своему гневу. Кремлевский чиновник рассказывает, что в известной истории с Алексеем Кудриным Медведева разозлило сразу несколько вещей: нарушение субординации, лояльности и правил выполнения своих обязанностей. «Кудрин сделал две ошибки: он сделал свое заявление в Вашингтоне, а не в Москве и он прокомментировал то, что ему еще никто не предлагал. Он заявил, что не будет работать в правительстве Медведева. То есть в правительстве президента Медведева ты готов был работать, а в правительстве премьера Медведева, в которое тебя еще никто не звал, ты не готов?» — рассуждает он. «Тем не менее, уже после этой истории Дмитрий Анатольевич встречался с Кудриным и предложил ему позицию председателя Центробанка, — знает чиновник, — но Кудрин от предложения отказался».



Напряженные отношения с подчиненными иногда перерастали в открытый конфликт, чего не было при Путине. И подчиненные не боялись в открытую демонстрировать свое пренебрежительное отношение к Медведеву. Рассказывает бывший чиновник правительства: «У Медведева всегда были сложные отношения с [бывшим министром финансов Алексеем] Кудриным. Их взаимная неприязнь проявилась, например, в случае, который произошел в 2009 г., — тогда у Кудрина было совещание, где обсуждалась то ли помощь, то ли конвертация денег для Газпромбанка. И Кудрин склонялся к отрицательному решению, но тут фельдъегерь принес почту от Медведева, где была резолюция в пользу банка. Кудрин разворачивает, щурится и демонстративно говорит: «Ну и почерк!»



Впрочем, Медведев способен общаться с человеком, который ему лично неприятен, подчеркивает его знакомый. У Путина в результате многолетнего отбора просто не осталось таких людей, а вокруг Медведева постепенно сконцентрировались и приобрели на него влияние люди, которые не котировались у Путина. Некоторые из них действовали, публично прикрываясь именем Медведева, — например, Игорь Юсуфов, когда вел переговоры о покупке акций Банка Москвы у Андрея Бородина. Человек из окружения Юсуфова отрицает это, по его словам, у Медведева не было так называемых приближенных людей, в том числе бизнесменов: «Он ко всем относился ровно, никогда не проявлял ни к кому агрессии или особой симпатии». Зато донести информацию до Медведева можно было, в частности, через начальника его охраны — замдиректора ФСО Михаила Михеева, рассказывает бывший сотрудник спецслужб, который знает Михеева. По его мнению, поскольку у Медведева нет как таковой своей команды, он принимает за членов своей команды тех, с кем он относительно долго знаком. «У Медведева с Михеевым сложились доверительные отношения. И мягкость Медведева привела к тому, что к Михееву с просьбами стали приходить разные бизнесмены, — рассказывает собеседник “Ведомостей”. — С Путиным это не проходит. А Медведев — мягче, более интеллигентный».

Медведев. Надежда

А вот владелец одной из крупнейших в России фармкомпаний — «Р-фарм», член генерального совета «Деловой России» и «большого правительства» Алексей Репик не разочарован в президенте: «Стратегия государства, заданная Путиным, позволила бизнесу сконцентрироваться на развитии <...> Политика Медведева была преемственной, но привнесла целый ряд симпатичных нам черт: акцент на молодежь, развитие инноваций, образования, поддержку предпринимательской инициативы». По его словам, Медведев стал более активно вести диалог с бизнесом и сейчас бизнес готов выстраивать долгосрочную стратегию. Президент компании «Промагро» Клюка говорит, что ему было приятно работать с Медведевым: «Он умел слушать и принимать быстрые решения. [В кризис] он грамотно распорядился стабфондом, и мы вышли с небольшими потерями по сравнению с тем, что было в других странах. С его президентством много ожидали, мы не ждали, что он будет один срок. И программы по модернизации начали буксовать. Демократии и свободы стало больше, страна стала либеральнее. Появились свободные митинги. Но времени ему не хватило».



Окончательно решение о том, что Медведеву придется уйти с президентского поста, было принято им и Путиным на рыбалке в августе 2011 г., рассказывает источник из окружения президента. Тимакова также говорит, что ей стало очевидно, что Медведев уходит из Кремля, в конце августа. Похоже, сам президент с тех пор уже успел пожалеть об этом решении. В Кремле не ожидали такой бурной реакции общества, признался «Ведомостям» кремлевский чиновник, не понимали в тот момент, насколько много людей критично настроены к Путину и возлагают некоторые надежды на Медведева и восприняли это решение как предательство их интересов. «Увидев такую реакцию, Дмитрий Анатольевич чувствует ответственность за этих людей, которые поверили в лозунг “Свобода лучше, чем несвобода” и связывали с ним определенные надежды. Во многом это заставляет его заниматься своей карьерой — как политической, так и административной», — уверяет собеседник «Ведомостей».



Знакомый Медведева говорит, что сначала, после отказа от следующего президентского срока в сентябре, Медведев был уверен, что сможет сформировать правительство по собственному желанию, но уже к ноябрю ему дали понять, что он может рассматривать только тех, кого ему назовут, и у него произошла базовая переоценка всего и всех вокруг. «Он понял, что состав правительства не будет отвечать полностью его пожеланиям, а при этом отвечать за работу этого правительства придется ему. В итоге последние полгода Медведев находится в стрессе. Он, конечно, думал, что сделает больше. За последние полгода Медведев очень сильно изменился, ушел в минор», — говорит его знакомый. Тимакова назвала комментарии о будущей несамостоятельности Медведева-премьера «преждевременными»: «Дождемся состава правительства и будем делать выводы».

 

Изображение Дмитрия Медведева на экране

Стиль жизни Медведева

Часто публично демонстрируя окружающим простоту, Медведев и его семья с большим удовольствием стали жить роскошной жизнью, рассказывают люди из окружения президента. «Как первая леди меняла обстановку в своей резиденции, ходят легенды. В полностью оборудованной резиденции Светлана требовала менять всю обстановку, вплоть до обоев и ламп. И по ее прихоти снимали новые и хорошие вещи, приносили другие. Денег на свое обустройство Медведев считать никогда не хотел», — рассказывает собеседник «Ведомостей». Впрочем, позволить себе он это мог — все же до прихода в политику он был в бизнесе, работал в компании «Илим-палп».



Знакомый Медведева добавляет: «Медведев — сибарит, он падок на так называемый luxury style. Он любит дорогие часы, часто их меняет, любит дорогую одежду, ему импонируют люди, которые, по его мнению, разбираются, как жить красиво». Другой знакомый Медведева подтверждает, что жена президента Светлана — любительница украшений, и сокрушается, что мода на дорогие вещи стала чертой политической эпохи Медведева: «Чиновники, я считаю, должны вести себя скромнее, скромнее одеваться, они же своим поведением показывают пример обществу». [...]