Дороти не думала, что когда-нибудь снова попадет в Изумрудный город, но странная магия вновь перенесла ее туда. Девочка хотела вновь увидеть своих старых друзей, но ни Храброго Льва, ни Страшилы, ни Железного Дровосека там не оказалось. Девочка узнала, что злой … Continue reading →

В этой статье мы перескажем Вам известную сказку Оскара Уайльда Счастливый принц. Здесь Вы найдете небольшую предысторию и краткое содержание творения ирландского писателя. Предысторию сказку можно найти в другой нашей статье Краткое содержание сказки Счастливый принц Счастливый принц — небольшая статуя, которую воздвигнули в городе, чтобы почтить память одного доброго принца. Он жил в роскоши [...]

Все мы знаем талантливого писателя Оскара Уайльда как денди, светского тусовщика и прожигателя жизни, но мало кто знает еще один его талант – сказки для детей! Сегодня мы поговорим об одной из лучших сказок Уайльда «Счастливый принц». Многие открывают для себя Оскара Уайльда не с гениального романа «Портрет Дориана Грея» уже в зрослом возрасте, а [...]

Жена хуже каторжной родни

Как-то в пути Шлойме Людмирер, изрядно устав и проголодавшись, остановил встречного еврея и спросил, не знает ли он, у кого поблизости можно отдохнуть и подкрепиться.

— Знаю, — ответил тот, — недалеко отсюда, вон за этим лесочком, живет арендатор. Богат как Корах, но такой скряга, каких мир не видывал. У него гостеприимства не жди. Разве только шадхан сможет у него поживиться: у хозяина дочь засиделась в девках.

Шлойме только того и надо было. Он зашагал к дому богача, но, придя, представился не шадханом, а ешиботником, которого богач тут же стал рассматривать как возможного жениха для своей дочери. “Жених” катался как сыр в масле. Все лучшее подавалось на стол. Роскошная постель, лучшие вина — все было в распоряжении молодого Шлойме Людмирера. Так прошла неделя, две. Нетерпеливый богач, которому Шлойме очень понравился, вскоре сказал, что не прочь назвать его зятем, и Шлойме в добрый час обручился. Свадьба была назначена через полгода. А Шлойме наслаждался жизнью, с тоской думая о том, как летит время. Когда до свадьбы оставалось три дня, Шлойме отозвал богача в сторону и говорит:

— Послушайте, дорогой тесть, так как до свадьбы осталось всего три дня, я обязан рассказать вам весь свой ихус, чтоб вы потом не говорили, что я что-то, упаси Боже, скрыл от вас. Так знайте же, что мой брат развратник.

— Ну и что ж с того?

— Мало того, золовка известна во всей округе как распутница и содержательница публичного дома.

— Если уж меня не беспокоит брат, то золовка тем более, — ответил хладнокровно будущий тесть.

— У меня двое дядьев: оба картежники и пьяницы, ־־־ продолжал Шлойме.

— Пфе… чтоб большей беды у меня не было! — отмахнулся богач.

— Моя сестра нагуляла мамзера.

— Мамзер? Гм, это, конечно, плохо, гм… ну уж ладно…

— В моей семье два сутенера, четыре вора и шесть человек на каторге.

— Ну так что? Какое это имеет к вам отношение? Тащим корову, и пусть горит коровник!

— И жена у меня тоже есть… — тихо добавил Шлойме.

Тут богач преобразился. Он побагровел и, молча схватив Шлойме за плечи, вытолкал его вон из дома.

Цена и стоимость

Скупой богач однажды пригласил к себе ойрахом на субботу Шлойме Людмирера. Изголодавшемуся Шлойме больше всего приглянулась свежая, пухлая, ароматная хала. Он налег на нее изо всех сил.

Богач видит, что еще не начали есть, а уже полхалы исчезло в утробе ойраха, и решил намекнуть ему:

— Реб еврей! Знаете, это очень дорогая хала, она в два раза дороже обычной!

— Она таки стоит этих денег, — ответил Шлойме.

Долг и стол

У Шлойме был заимодавец, которому он давно был должен двадцать рублей и с которым никак не мог рассчитаться. И действительно, откуда у бедняка Шлойме деньги? А заимодавец прямо покою не давал Людмиреру: на базаре, в синагоге, у раввина — где бы он его ни встретил, сразу требовал свои деньги.

Однажды заимодавец явился к Шлойме домой и стал требовать, чтоб тот немедленно с ним рассчитался. А Шлойме стоит, улыбаясь, и только молча качает головой. Это еще больше вывело заимодавца из себя, он стал топать ногами и стучать по столу с криком: “Мои деньги, мои деньги!” — так что ветхий стол едва-едва не развалился.

А Шлойме все улыбается.

— Ты еще смеешься надо мной?! — вскричал заимодавец.

— Да не над вами, — ответил Людмирер, — а над вашим способом получать деньги, требуя их от стола. Этот стол у меня уже тридцать лет. Если бы я знал, что в ответ на удары он даст денег, поверьте мне, он давно был бы расколот в щепки.

Богач-наследник

Шлойме Людмирер состоял членом благотворительного общества “Ахносас кало». Он часто ходил по домам и собирал пожертвования на приданое для бедных девушек. И если уж Шлойме брался добыть приданое, то невесте не о чем было беспокоиться — приданое будет!

Однажды к Шлойме обратился приятель, такой же бедняк, как и Шлойме, у которого была дочь на выданье, дескать, подвернулся жених, а приданого нет. Что делать?

Шлойме Людмирер не заставил себя просить дважды, взял палку и пошел по местечку собирать пожертвования.

Приходит он к богачу-скряге реб Менделю. Отказать Шлойме богач побоялся, дать наличными — пожалел. Вот он и говорит:

— Я дам десять рублей, но не сейчас, а ближе к свадьбе.

Шлойме заставил его в том побожиться и ушел довольный.

Но надо же было случиться несчастью: невеста вдруг заболела, проболела несколько дней и умерла.

Богач Мендель, услыхав об этом, плакал, но в душе был рад — избавился от долга.

Ровно через неделю Шлойме явился к богачу и стал требовать обещанные десять рублей.

— Как? — закричал реб Мендель. — Невеста ведь умерла!

— Ну и что ж с того? — хладнокровно сказал Шлойме. — Почему вы хотите быть ее наследником?

За чем дело стало?

В бес-медреше долгим зимним вечером собрался у печки тесный кружок вокруг Шлойме Людмирера. Начался жаркий спор на вечную тему: богатство-бедность. Один сетовал на то, почему Бог одному дает все, а другому — ничего, другой возмущался тем, что Господь, установив праздники, не дает бедным евреям возможности соблюдать их, как это предписано Торой, то есть устраивать обильную трапезу.

— Надо бы уничтожить бедность, — сказал третий.

— Ша! У меня есть план, как сделать так, чтобы всем было хорошо — и богатым, и бедным, — вмешался четвертый.

— А ну, скажи, какой план?

— А вот какой: надо, чтобы все до единого люди внесли в общую кассу все свое имущество и брали бы оттуда потом каждый по своим потребностям. Уверяю вас — всем хватило бы.

— Правильно. Вот это план! — зашумели все и, обращаясь к молчавшему Шлойме Людмиреру, спросили: — Ну, Шлойме, что вы скажете об этом плане?

Поглаживая бороду, Шлойме Людмирер ответил так:

— Ничего не скажешь, хороший план. Но в чем заковыка? В том, чтоб все были согласны. Надо суметь уговорить людей внести в общую кассу свои деньги. Знаете что? — Тут он обратился к предложившему план: — Давайте разделим усилия: я берусь уговорить бедных — их больше, а вы уговорите богатых — их ведь меньше.

Обрезание или похороны?

— Шлойме, — спросили однажды Людмирера, — что вы предпочитаете — богатые похороны или богатое обрезание?

— Разумеется, обрезание! — ответил Шлойме.

— Почему?

— Очень просто. При богатом обрезании есть еще надежда, что будут богатые похороны. А после богатых похорон уж точно ничего не будет.

Великая нация

Однажды в синагоге заспорили: какая нация самая великая? Одни говорили: еврейская — сам Бог ее избрал; другие, мол, ничего подобного — русская: русские все герои и храбрецы; третьи утверждали: английская, Англия — владычица морей; четвертые настаивали: немецкая — у немцев машины…

Один только Шлойме Людмирер, усмехаясь, качал головой:

— Вы все не правы: все нации ничто пред той, которую я имею в виду.

— Ну, если ты такой умный, Шлойме, то скажи!

— Очень просто: самая великая нация — это ассигнация!

Пришелец с того света

Усталый, голодный, в истрепанной одежде, забрел Шлойме Людмирер в одну корчму. Видит Шлойме, что хозяина нет, в корчме осталась только его жена, и Шлойме решил поживиться. Он был наслышан о том, что хозяева корчмы славятся по всей округе тем, что ни разу не подали нищему ни копейки.

“Их следует проучить, — подумал Шлойме, — и заодно как следует поесть, сделать кой-какие запасы и, кстати, приодеться — вон как на мне все истрепалось”.

Заходит Шлойме в корчму, притворившись праведником: глаза обращены к небу, губы шепчут молитву, моет руки, садится к столу, вынимает из котомки кишу и начинает тихо, нараспев, читать. Хозяйка, преисполнясь уважения к святому человеку, спрашивает:

— Кто вы, ребе?

— Неужели вы не знаете? — отвечает Шлойме. — Я — Шабес Нахаму.

Хозяйка, хоть и не поняла, что это такое, но переспрашивать не посмела и вместо этого спросила:

— А откуда вы, ребе?

— Сейчас только с Неба, — отвечает Шлойме, — прямо из Рая. Пришел на этот свет по делам не вашего разумения, через два дня уйду обратно.

Услыхала это корчмарка, задрожала и спрашивает умильно пришельца с того света:

— Не видели ли вы в Раю моих родителей? Как они там?

— Конечно видел! Ой, Боже, какой у них вид! Мицвес они накопили мало, и они там постоянно голодают, оборваны, босы, даже рубах нет. Вам следует выполнить дочерний долг и послать им хоть что-нибудь.

Хозяйка побежала в кладовую, собрала чистое белье, платье, капоту, мужнины ботинки, завернула в тряпку еду — масло, сахар, пряники, целую курицу, все это завязала в платок и отдала пришельцу, не забыв передать ему для родителей целых пять рублей.

Взвалил Шлойме Людмирер узел на плечи — и был таков.

Не успел Шлойме далеко уйти, как вернулся домой корчмарь. Узнал от жены о том, что их посетил святой человек Шабес Нахаму, понял, что это был мошенник, запряг скорее коня в повозку и бросился вдогонку.

А Шлойме между тем, услышав погоню, остановился около хаты на краю дороги и начал подмазывать стену, будто он хозяин той хаты. Проезжает корчмарь и спрашивает Шлойме, не видел ли он человека с мешком за спиной.

— Конечно, видел, — отвечает Людмирер, — он пошел вон туда, по узкой дороге, она круто идет то под гору, то в гору — тебе с повозкой никак не проехать. Оставь-ка повозку здесь.

Корчмарь так и сделал: отдал Шлойме лошадь с повозкой. Только он повернул за угол, Шлойме положил узел на повозку и помчался в другую сторону.

А скупой корчмарь плутал-плутал, пока, наконец, не понял, что прохожий человек обманул не только жену, но и его самого.

Вернулся корчмарь домой, а жена спрашивает:

— Где конь с повозкой?

Отвечает корчмарь:

— Там же, где мои капота и ботинки. Уговорил меня твой святой, что ему тяжело подниматься пешком на Небо. Пришлось отдать коня, а заодно и повозку.

Нечистая сила в перине

В одном селе жил богатый корчмарь, и был он так скуп, что никогда никому не налил и кружки воды даром. И вот однажды сговорились два умных бедняка — Гершеле Острополер и Мотька Хабад наказать скупого богача и заодно выманить у него несколько рублей. Наняли они подводу, обтянули ее простыней, так что получилось нечто вроде кареты, в каких обычно разъезжают цадики-чудотворцы. Гершеле переоделся цадиком, а Мотька Хабад стал его “шамесом”. Приезжают они в корчму. А корчмарь как раз женил сына, так что в корчме было много гостей.

Карета въехала во двор корчмы. «Шамес” вышел из кареты, попросил у корчмаря место для ночлега. С кислой миной тот указал на комнатушку для приезжего “ребе”, а Мотьке сказал — ночуй, мол, где найдешь место. В доме шло свадебное веселье, а* “ребе” раскрыл святые книги и углубился в них. Тем временем Мотька незаметно вошел в спальню, приготовленную для новобрачных, распорол перину, запустил туда кота, вновь зашил и вернулся к своему “ребе”. Далеко за полночь, только гости проводили новобрачных в спальню, как вдруг оттуда раздались непуганые крики невесты: какая-то неведомая сила водила перину — перина ходила ходуном. Бледный от страха корчмарь побоялся даже войти в спальню.

Вдруг кто-то вспомнил о “цадике”, который, к счастью, остановился в корчме.

Корчмарь сразу бросился к “цадику”, но ему преградил дорогу “шамес” — Мотька Хабад. Выслушал Мотька корчмаря и говорит ему решительно, что “ребе” занят, не может прервать учение, освободится только через час — тогда и займется его делом.

Пришлось корчмарю вернуться ни с чем, а новобрачные плачут, сваты дрожат, как в лихорадке, и гости шепчутся: за чьи, мол, грехи этот дом постигло такое несчастье?

Вновь кочмарь побежал за “ребе”, но “шамес” не пускает: еще восемнадцать минут ждать! Хозяин был в отчаянии.

Наконец из каморки “ребе” раздался голос:

— Пока не взошла заря, можно что-то сделать, но до этогго надо дать большую цдоку, пожертвовать не скупясь во имя Бога.

Вышел “шамес” к толпе с кружкой в руках. В кружку полетели рубли, трешницы и пятерки, а корчмарь говорит:

— Если ребе спасет меня от этой беды, я дам ему столько, сколько он потребует.

Тут вышел сам “ребе”.

— Сын мой! — говорит корчмарю. — Я не случайно приехал к тебе. Я посланник Божий. Это — нечистая сила, она должна была вселиться в невесту, но я упросил Бога — и нечистая сила вселилась в перину. Сейчас мы ее прогоним. Но прежде всего открой двери дома и накорми всех постояльцев — как евреев, так и неевреев. Кто зайдет, тот должен быть досыта накормлен, а пока что мы с тобой будем молиться.

Через час “ребе” выгнал всех из спальни и вошел туда вместе с “шамесом”. В ту же минуту многие увидели, как какое-то животное стремглав прыгнуло в окно спальни и исчезло в кустах.

Тут-то и началась настоящая свадьба! Обрадованный корчмарь почтительно вручил “ребе” пятьдесят рублей.

В воскресенье утром “ребе” и его “шамес”, Герш Острополер с Мотькой Хабадом, важно сев в карету, отбыли из корчмы. Гершеле — с полными карманами, а Мотька Хабад — с полной кружкой.

Богач и бедняк

Жил-был один нищий, который побирался, ходя из местечка в местечко. Тем и жил. Однажды — это было в пятницу — попал он в одно местечко и решил там пробыть неделю. Приходит в бес-медреш, думает: пригласит меня к себе на субботу какой-нибудь богач. После вечерней молитвы спрашивает он у людей:

— Кто у вас самый богатый в местечке?

Сказали люди, но предупредили, чтоб не рассчитывал на гостеприимство того богача, он-де скряга, каких мало, и еще ни разу в жизни не только не пригласил ойраха на субботу, но вообще никогда никому не подает.

Но бедняк заупрямился. Стали его приглашать на субботу, он всем отказывает. В это время богач, не пригласив к себе ойраха, вышел из синагоги и пошел домой. Бедняк — за ним, остановился у дверей. Как услышал, что богач начал кидуш, распахнул дверь, быстро вошел в дом, подошел к столу, налил себе вина и тоже стал произносить кидуш. Удивился богач, спрашивает:

— Кто вы?

А бедняк в ответ:

— Был я приглашен ойрахом к еврею, живущему на этой же улице, вышел на минуту на двор, да по близорукости не нашел своего хозяина и по ошибке попал сюда. Не все ли равно, к кому я попал, — побуду субботу у вас. Я думаю, вы от этого не обеднеете?

Пришлось богачу согласиться, хоть и проклинал он в душе нахального нищего.

Подали на стол рыбу. Хозяину и членам семьи — фаршированную щуку, а бедняку — одну маленькую плотичку. Наклонился бедняк к своей рыбке, начал ей что-то нашептывать, потом будто прислушивается к ответу.

Удивляется хозяин:

— Что вы делаете, реб еврей?

А бедняк говорит:

— Это целая история.

Тут уж любопытство разобрало богача.

— Расскажите мне эту историю.

И бедняк стал рассказывать:

— Однажды я ехал на пароходе. Стоял у борта, перебирал в руке нитку жемчуга. Вдруг она упала в море. Так я спрашиваю у рыбки, не знает ли она, где мой жемчуг. А рыбка отвечает, чтоб я спросил щуку, что на вашей тарелке, — та определенно знает.

Пришлось хозяйке положить перед бедняком фаршированную щучью голову.

После рыбы подали на стол жирный бульон с лапшой, а перед бедняком поставили мисочку с кипятком, а в нем плавает несколько лапшинок. Бедняк увидел это и стал вдруг раздеваться: снял капоту, снял арба-канфос и уже начал было снимать исподнее, когда перепуганный хозяин спросил:

— Господин хороший, вы что, с ума сошли?

А бедняк отвечает:

— Я не сошел с ума, я просто хотел нырнуть в миску, чтоб поймать лапшу.

Короче, все рассмеялись, а хозяйка дала бедняку другую миску с бульоном и лапшой. Тут богач понял, с кем имеет дело, и велел подать мясо на блюде. Начал хозяин резать мясо: на свою сторону откладывает лучшие куски, а на сторону бедняка — кости да хрящи. Тут бедняк стал рассказывать о себе:

— Верите ли, был я когда-то очень богат, имел много домов, лавок (а хозяин все режет да раскладывает мясо), но Господь Бог разгневался на меня (а хозяин как раз закончил резать мясо) и наказал меня. С тех пор дела мои повернулись, как я вот повернул это блюдо.

С этими словами повернул бедняк блюдо так, что все жирные куски оказались на его стороне. Поле ужина богач пригласил бедняка остаться и на дневную субботнюю трапезу. Решил сыграть над бедняком такую шутку, чтоб тому впредь неповадно было смеяться над богачами. Всыпал он бедняку в вино слабительный порошок и после обеда привел в отдельную комнату. Отдыхайте, говорит, любезный, вышел, запер дверь комнаты на ключ, а ключ положил себе в карман. Ойрах прилег отдохнуть, но его вскоре разобрало. Видит, что дверь заперта, понял он коварство богача, открыл ящик письменного стола и сделал туда свое дело. Богач проснулся и очень удивился, что бедняк его не разбудил.

“Ну и желудок у него”, — думает.

К вечеру он опять всыпал бедняку в вино тот же порошок и опять запер его на ключ. Пришлось бедняку дважды подниматься, и оба раза он использовал ящик письменного стола. Встал наутро богач, удивляется, как это бедняк так спокойно провел ночь.

Собрался бедняк уходить, благодарит хозяина в присутствии гостей:

— В святой Гемаре про вас сказано, что вы настоящий богач.

Никто его не понял, тогда привел бедняк всех в ту комнату, где спал, и говорит:

— Сказано в Гемаре: того можно назвать богачом, у кого уборная находится неподалеку от стола. Но вы, у кого уборная не около стола, а внутри стола, — вы тем более богач, — и с этими словами открыл ящик письменного стола…

Наказанная скупость

В одном городе жил богатый ювелир. Было у него много золота, серебра и драгоценных камней. Чем больше он богател, тем скупей и злей становился.

И случилось однажды так, что в пятницу, незадолго до наступления субботы, пришел в синагогу, как видно издалека, какой-то бедняк. Подходит он к габаю и просит определить его на субботу в какой-нибудь приличный дом. Говорит ему габай:

— Вы опоздали, все богачи уже разобрали приезжих бедняков. Правда, остался один богач, но его и считать не следует. Он так скуп, что никогда не берет гостей в дом.

Услыхав про скупого богача, бедняк попросил рассказать о нем поподробнее, после чего сказал с улыбкой:

— Ничего, такого гостя, как я, ювелир примет с распростертыми объятиями.

Вышел он на улицу, поднял с земли небольшой камень и пошел к ювелиру.

— У меня к вам секретное дело, — говорит.

Услыхав такие слова, ювелир пригласил приезжего в отдельную комнату, усадил его и приготовился слушать.

Вынимает приезжий камень, подает его ювелиру и говорит:

— Если бы я вам принес слиток золота точно такой величины, то сколько вы могли бы уплатить за него?

Загорелись глаза у ювелира, и сказал он приезжему:

— Сейчас уже поздно. Наступает святая суббота. На деловые разговоры нет времени. Прошу вас, проведите у меня субботу, и, даст Бог, в воскресенье утром мы займемся этим и, в добрый час, сойдемся в цене,

Бедняк согласился.

Весь субботний день ювелир ухаживал за приезжим, подкладывал ему лучшие куски, поминутно подносил рюмочку и всячески старался расположить его к себе.

В воскресенье утром ювелир зашел в комнату приезжего:

— Ну почтеннейший, теперь можно поговорить и о деле.

Покажите ваш золотой слиток.

Бедняк удивленно вытаращил глаза:

— Какой слиток?

Удивился и ювелир:

— Вы ведь сами сказали, что у вас слиток золота, такой, как тот камень, который вы мне показали!

— Что вы! Я никогда этого не говорил. Я хотел лишь знать, во сколько вы оценили бы такой слиток, если бы я его нашел.

Сказал так бедняк, повернулся и был таков.

Наказанная хитрость

В одном местечке жил богатый человек. Звали его реб Арн. Был он человеком злым и скупым, но очень умным, и до того умел притворяться, что не всякий мог его сразу раскусить, а многие даже считали его добрым. На субботу он, бывало, брал к себе в дом субботнего гостя, ойраха, но горе было тому бедняку, который переступал в субботу порог его дома. Реб Арн сажал гостя на почетное место, обращался с ним очень предупредительно, но зато, когда приступали к еде, он забрасывал гостя вопросами о местечках, в которых тот побывал, о жителях этих местечек (реб Арн вел дела по всей округе и знал многих), так что несчастный гость, которому приходилось подробно отвечать, не успевал даже взяться за еду. Реб Арн ел, громко чавкая, отправлял в рот один кусок за другим и задавал ойраху вопросы, а бедняк только облизывался и говорил. Когда наконец убирали со стола, реб Арн вдруг спохватывался, упрекал гостя, что тот плохо ест, дескать, как можно забывать про еду? Едва подавали следующее блюдо, история повторялась. Что бедняге гостю оставалось делать? Пробормотать благодарность, лечь спать голодным и навсегда забыть дорогу А на субботнюю трапезу к богачу реб Арну!

И вот однажды в местечко пришел молодой ешиботник, который собирал деньги на содержание своей ешивы. Добрые люди рассказали ему о повадках реб Арна и предупредили, чтобы он к нему на субботнюю трапезу не ходил. Но ешиботник только улыбнулся в ответ и сказал, что, раз так, он пойдет ойрахом именно к реб Арну. Скупого надобно проучить, хитрого — перехитрить, пусть, мол, навсегда запомнит урок.

В пятницу после вечерней молитвы реб Арн направился домой в сопровождении ешиботника. Пришли. А дома у реб Арна субботняя благодать: светло, тепло, на столе ярко горят а субботние свечи. Мужчины пропели “Шолом Алейхем”, сели за стол, подняли бокалы с вином, сказали кидуш. Хозяин усадил гостя напротив себя, познакомил его со всеми своими домочадцами. Кухарка принесла блюдо с ароматной фаршированной рыбой. Реб Арн взял себе огромную щучью голову и, едва заметив, что гость тянется вилкой к рыбе, задал вопрос:

— Откуда вы, реб еврей?

— Из Воложина, — ответил ешиботник.

— Из Воложина? — переспросил реб Арн. — Знаете ли вы там Мойше Шимелиса — как он поживает, как идут у него дела?

— Мойше Шимелис? — переспросил в свою очередь ешиботник. — Он умер!

Сказал — и взял с блюда большой кусок рыбы.

— Умер? Слышишь, Эстер? — сказал богач жене. — Это был мой старый друг. Он оставил, наверное, немалые деньги сыновьям, а сыновья эти деньги растранжирят. Разве только их попридержит старший сын покойного.

— Арье. Расскажите-ка мне, что он поделывает, этот Арье.

— Какой Арье?

— Старший сын Мойше, тот, что держит аренду.

— Ах, Арье? Арье умер! — сказал ешиботник и взял с блюда еще один кусок рыбы.

— Умер?! Боже.мой, он же должен мне почти сто рублей!

Я дал их ему без векселя. Я пропал. Ну, а что его компаньон Берл?

— Какой Берл?

— Берл из Летичева, с которым Арье всю жизнь держал аренду на паях. Такой рыжий, кругленький, маленький еврей?

— А-а! Я его знаю.

Так что он делает?

— Что он может делать? Он умер! — сказал — и взял еще кусок рыбы.

— Умер?! Берл тоже умер. Эстер, пропали мои деньги! Реб Арн вне себя отодвинул тарелку, у него пропал аппетит, и он обратился к ешиботнику дрожащим голосом:

— Реб еврей! Вы, может быть, знали брата Мойше Шимелеса косоглазого Пиню Шимелиса. Как его дела?

— Конечно, знал. Он умер!

— Тоже умер! Пропали мои деньги! Слушайте, реб еврей! Что там в Воложине все евреи поумирали?

— Когда я ем, — ответил ешиботник, — для меня весь мир мертв. Ай-ай-ай! Вы заболтались и совсем забыли про еду…дешели киев — это непревзойденное качество израильской косметики, инновации и элегантность, доступная в Украине.

Чудо в корчме

Жили когда-то корчмарь и корчмарка. Детей у них не было, и были они очень богаты. Но чем больше богатели, тем скупее становились, так что пошел о них слух, что бесплатно они не то что в корчму не пустят, стакана воды не нальют.

Однажды в осенний дождливый вечер постучался в окно корчмы человек. Открывает корчмарь дверь, видит по одежке, что пришел бедняк, нечем поживиться, насупил брови и отвернулся. Говорит прохожий:

— Добрый вечер, хозяин, ну и погода…

А корчмарь огрызается в ответ:

— Что шляешься? Небось за милостыней? Мало вас, голодранцев, днем, так еще и вечером ходят. Иди, иди. Я нищим не подаю.

— Не за милостыней я, хозяин, мне бы только ночь переночевать, вот здесь, за печкой, а завтра чуть свет — уйду. А вы мицву заработаете.

Неудобно стало корчмарю выгонять бедного человека, коль скоро он уже зашел. Оставил он его, ложись, говорит, на голом полу.

Лежит бедняк за печкой и видит: стрижет корчмарка ногти и собирает их на бумажку. Постригла и бросила вместе с бумажкой в печку, а после вышла во двор. Корчмарь тоже зачем-то вышел. Смотрит бедняк: топится печь и там что-то варится в горшке. Тут он понял, что хозяева ждут, пока он уснет, чтобы сесть ужинать. Взял бедняк гусиное перо, нарезал будто кусочки ногтей, завернул в бумажку, бросил в горшок, лег и захрапел.

Вернулись хозяева. Как бедняк думал, так все и вышло: хозяйка, увидев, что гость заснул, накрыла на стол. Корчмарь вымыл руки и сел ужинать. Хочет хозяин зачерпнуть суп, вдруг видит: в тарелке плавает бумажка. Развернул, а там ногти. Корчмарка всплеснула руками: вспомнила, что бросила в огонь бумажку с обрезками ногтей. Выходит, бумажка нечаянно попала в суп!

Рассердился корчмарь на жену, да и аппетит у него пропал. Но что делать с супом? Не выливать же! Решили разбудить бедняка, накормить его супом. Так и сделали, и досталось бедняге жирного супа за двоих.

Наконец все улеглись спать. Корчмарь и корчмарка — в спальне на мягких перинах, а бедняк — в зале, на жёстком земляном полу. Вдруг слышат хозяин и хозяйка в зале крик: “Подвинься наверх!” Насмерть перепугались, вскочили, зажгли свечку, смотрят — нет ничего. Только бедный еврей спит мертвецким сном и тихо похрапывает. Улеглись. Только заснули, снова истошный крик: “Подвинься вниз!” Снова выбежали хозяин и хозяйка, снова ничего подозрительного не заметили и опять улеглись спать.

Спустя четверть часа вновь слышат крик: “Подвинься в сторону!” — и так каждые полчаса.

Наутро хозяин спрашивает бедняка:

— Что с вами стряслось ночью, что вы все время кричали: подвинься, подвинься!

— Это очень интересная история, — я вам ее, так и быть, расскажу, отвечает бедняк, если вы подарите мне что-нибудь из теплых вещей.

Богач замахал было руками, дескать, нет у ничего, но любопытная, как все женщины, корчмарка принесла гостю старый мужнин халат.

— Тогда слушайте внимательно, — стал рассказывать бедный гость, поглаживая бороду. — На мне, как видите, старый, драный и к тому же очень короткий тулупчик. Ночью он служит мне одеялом. Что ни ночь, то у меня с ним споры: укрою ноги — голова мерзнет, я ему кричу: подвинься наверх. Укрою голову — ноги мерзнут, я ему кричу: подвинься вниз. Мерзнет бок — я ему кричу: подвинься в сторону — туда, сюда.

С этими словами бедный еврей направился к дверям, но корчмарь не дал ему уйти.

— Реб еврей! — сказал он. — Такого у нас еще не бывало, чтоб бедняк вышел из нашего дома сытый да еще с полученной от нас одеждой, не уплатив за это ни полушки. Такое случается с нами впервые. Скажите же нам, кто вы такой, чтобы вас запомнить.

Бедняк взглянул корчмарю в глаза и сказал тихо:

— Про Илью-пророка слыхали? Так вот, это я.

Корчмарь обомлел. Корчмарка остолбенела, слова вымолвить не может.

Взялся было бедняк за дверную ручку, но обернулся и, улыбаясь, добавил:

— Так меня называют там, — и указал пальцем наверх, — а здесь, на земле, меня зовут реб Герш. А теперь поклянитесь душами ваших родителей, что отныне вы будете принимать бедняков гостеприимней, чем богачей.

И свершилось чудо: корчма, которую бедные до того обходили за версту, распахнула свои двери для нищих.

Сказка о счастливой свадьбе

Жил в одном местечке большой богач по имени реб Янкев. Была у него единственная дочь — умная, красивая, благочестивая — одним словом, все достоинства. Со всех концов страны к реб Янкеву приходили шадханы, сватали дочке женихов, но богач все перебрал и наконец нашел то, что ему хотелось: жених был учен, умен и образован, имел смиху, был из старинного раввинского рода, умел играть на скрипке и имел солидный капитал! Вскоре сыграли свадьбу, да такую, что жители местечка запомнили ее на всю жизнь. Специально нанятый портной целых три месяца сидел в доме невесты и шил ей приданое. Одним словом, свадьба обошлась реб Янкеву в целое состояние. Со всеми он рассчитался, только для бедного портного не хватило денег. Давно отгремела свадьба, а портной, которого одолели кредиторы, все никак не получит у реб Янкева за работу. Ходит к нему портной за деньгами, ходит, и каждый раз возвращается с пустыми руками: то один предлог у богача, то другой. Что может бедный портной против богатого реб Янкева?

Так прошел год. Начал портной с горя пить, стал завсегдатаем шинка. Все ему сочувствуют, да никто не хочет ссориться с богатым реб Янкевом.

Вот однажды заходит в шинок незнакомый еврей с зонтиком в руках. Видит: сидит в углу портной, перед ним недопитая чарка, а сам тихо плачет, слезы так в чарку и капают.

Подошел еврей к портному и спрашивает:

— О чем ты так горько плачешь, сын мой?

Рассказал ему портной всю свою историю.

— А ты помнишь все, что шил к свадьбе?

— Конечно, помню. Хоть ночью разбудите.

— Тогда перечисляй все, что шил.

Незнакомец все аккуратно записал, спрятал записку в карман, а потом говорит портному:

— Я помогу твоему горю, а заодно помогу одной бедной невесте. Но от тебя требуется вот что: во-первых, когда придет к тебе дочь реб Янкева, ничего не говори ей обо мне и ничему не удивляйся. Во-вторых, когда придет к тебе сам реб Янкев, тоже ни о чем с ним не говори, только требуй свой долг.

Вышел из шинка Илья-пророк (а это был он) и прямиком на окраину местечка. Там в приземистом домике жил бедный сапожник-вдовец со своей единственной дочерью Хавой.

Илья-пророк знал печальную историю Хавы. Любил ее булочник Лейзер, да только дважды откладывали свадьбу из-за того, что не было у невесты приличного платья, чтобы встать под хупу. Сколько слез пролила бедная Хава! И не было надежды на заработок ни у ее отца, ни у жениха.

Пришел Илья-пророк к сапожнику, заказал себе две пары ботинок и деньги вперед заплатил. А уходя, благословил Хаву и сказал:

— Через месяц ты отпразднуешь свою свадьбу. Клянусь своей бородой и пейсами, что так оно и будет.

Не успела просиявшая Хава слова сказать, а его и след простыл.

Вышел Илья-пророк из дома Хавы, нанял подводу и поехал в местечко, где жила дочь реб Янкева с мужем. Пришел к ней, представился как посланец реб Янкева и говорит:

— В последние два месяца отец ваш заработал много денег и потому решил заказать вам новые, более модные платья, а те, которые были сшиты в прошлом году к вашей свадьбе, отдать бедной невесте. Он уже и материал купил. Теперь вы должны без промедления идти к портному, который шил вам свадебные платья; отец велел, чтобы вы внесли задаток.

Очень обрадовалась молодая женщина, поблагодарила посланца за добрую весть, а тот продолжал так:

— Кроме того, отец велел передать, что ваши старые свадебные платья он отдает бедной Хаве, дочери сапожника. Он поручил мне забрать эти платья и отвезти их Хаве.

Дочь богача несколько смутилась — она никогда не думала, что ее отец способен сделать бедной девушке такой богатый подарок, но посланец вынул список платьев и стал перечислять все то, что реб Янкев велел отдать Хаве. Тогда молодая женщина обратилась за советом к мужу, и он посоветовал выполнить волю отца. Она упаковала все перечисленные в списке платья и отдала их посланцу, а тот, прежде чем уйти, посоветовал мужу поехать к тестю вместе с женой.

Посланец получил платья и отвез их Хаве, а дочь с мужем поехали к реб Янкеву.

Приехала дочь к отцу, благодарит его за щедрый подарок. Сначала реб Янкев недоумевал, а потом понял, что стал жертвой ловкой проделки, но постыдился перед знатным зятем разуверить дочку и сделал вид, что так все и есть.

Потом отправилась дочь богача к портному и дала ему задатку пятьдесят рублей, чтобы он никаких заказов ни у кого не принимал, а сразу взялся шить только для нее.

А в это время взбешенный реб Янкев пошел по местечку, чтоб узнать, кто же это сыграл с ним такую шутку. Идет и слышит очень лестные отзывы о себе, о том, что вот, дескать, подарил он, реб Янкев, бедной невесте Хаве, дочери сапожника, все свадебные платья своей дочери. Реб Янкев был не настолько глуп, чтобы отрицать то, за что все евреи в местечке стали превозносить его как благодетеля бедной невесты, что очень льстило его самолюбию. Отправился он к портному, думает, может, там узнает, кто виновник этой проделки, но портной помнит свое обещание, требует у реб Янкева свой долг, а то, говорит, не буду шить, пока со мной не рассчитаются за прошлогоднюю работу. С крепя сердце, вынужден был богач расплатиться с портным.

Пришлось реб Янкеву раскошелиться еще раз и купить материал на модные платья для дочери. Портной же не только получил свой долг, но и заработал много денег, так что, когда посланец вместе с Хавой принесли ему платья, полученные от дочери реб Янкева, он тут же согласился бесплатно перешить их для Хавы.

Ровно через месяц, как и обещал незнакомый еврей, булочник Лейзер и дочь сапожника Хава сыграли свадьбу.

Рассказывают: все местечко сбежалось полюбоваться Хавой в новом наряде. Свадьба была очень веселой. Вдруг появилась капелла музыкантов, которую никто не приглашал, пришли на свадьбу два бадхена, которых никто не нанимал, и давай веселить гостей: пели куплеты, рассказывали такие смешные истории, что гости смеялись до упаду. Вина было столько, что его лили на пол и скользили по доскам, как на катке.

А кто заплатил за вино и за сласти, никто не знал. Знали только капельдинер Аврум, бадхен Гершон и вайншенкер Мотл, которым какой-то незнакомый еврей за все уплатил вперед.

Да, свадьба удалась. Радость молодых была безмерна. Но когда счастливая Хава стала искать среди гостей незнакомого еврея, то не нашла. Тот, кто уверил ее, что свадьба будет ровно через месяц, кто принес ей чудесный подарок от реб Янкева и уговорил портного перешить подаренные ей платья, тот, кто был бы главным гостем, — того на свадьбе не было. Незнакомый еврей исчез.

Илья-пророк — адвокат

Жил-был один еврей. Было у него много детей, мал мала меньше. Каждый просит есть-пить, а чем бедному еврею накормить детей? Решил еврей купить корову, чтобы было у детей молоко. Одна беда — денег нет. И вот однажды, когда не стало у бедняка сил слушать, как плачут от голода его дети, вдруг открывается дверь и входит старик. Молча подходит к бедняку, молча вынимает из кармана деньги, не считая, молча подает их ему и так же молча выходит. Понял тут бедняк, что заходил в его дом сам Илья-пророк.

Пошел еврей на базар, сторговал у одного мужика корову и привел ее домой. Обрадовалась жена, захлопали в ладоши дети, но это не конец сказки — сказка только начинается.

Продал мужик корову, получил деньги и думает: “Заберу-ка я свою корову обратно”. Что же он сделал? Подал на еврея в суд: украл, мол, еврей у меня корову, откуда-де у бедного еврея деньги, чтобы купить такую дорогую корову? Спрашивают судьи у еврея, откуда у него деньги, а тот отвечает, что получил их от Ильи-пророка. Рассмеялись судьи и говорят: мы, мол, тебе не дурачки.

И решили: если к следующему дню еврей не вернет корову — посадить его в тюрьму на пять лет.

Пошел еврей искать Илью-пророка и встретил его на базаре. Рассказал о своем горе, просит помочь. А Илья-пророк его успокоил и говорит:

— Иди домой, ни о чем не печалься. Завтра приходи в суд. Там тебя будет защищать стряпчий.

Пришел на другой день в суд высокий, ладно одетый адвокат (а это и был сам Илья-пророк), начал рассказывать суду о бедности своего подзащитного, о малых детях, которых ждет голодная смерть, если отца-кормильца посадят в тюрьму

Так хорошо говорил, что растрогались судьи; публика плачет, даже мужик сам чуть не пожалел, что затеял эту историю.

А адвокат говорит:

— Поскольку вы, уважаемые судьи, постановили отдать купленную корову этому мужику, то я прошу пожертвовать на бедных детишек моего подзащитного кто сколько может, а то ведь они умрут от голода.

Тут все взялись за кошельки и стали жертвовать на детей, кто сколько мог. Подошел адвокат и к мужику, который подал в суд на еврея. Мужику было неудобно отказать, вынул он из кошелька рубль и дал его адвокату. Берет адвокат у него рубль, передает судье и говорит:

— Обратите внимание — это фальшивый рубль. Этот человек не иначе как фальшивые деньги делает.

Мужик испугался до смерти, закричал:

— Это не мой рубль, это мне еврей дал, когда за корову платил!

Тут еврея оправдали, а мужика стали судить. А адвокат говорит:

— Я ошибся — рубль не фальшивый.

Отпустил тут суд мужика, и он с тех пор полюбил бедного еврея, даже привозил ему иногда яблоки, груши и сливы для голодных детей и денег за это не брал.дешели киев. Кто испробовал косметику Дешели?